Алла знала, что нельзя показывать мужчинам так явно, что они тебе нравятся. И если сама посмотрела на красавчика в упор, так это скорее от неожиданности. Она никогда не думала, что в ее доме, где сама Шахворостова порой решала судьбы людей, мог появиться принц, которого всего час с небольшим назад нагадала ей "коллега" по цеху.
"Так вот кто он, тот, кого дает мне судьба! - вдруг высокопарно подумала она и, взглянув на нарочито равнодушное лицо парня, усмехнулась про себя: - И куда ты денешься, милый!"
Однако вот что странно: сердце ее молчало. То есть она могла восхищаться красавчиком, даже представлять его рядом с собой, но и только. Ее второе холодное "я" услужливо рисовало картинки, на которых этот красавчик, петух петухом, ходил по жизни, свысока осматривая курятник, то есть своих потенциальных обожательниц. И где же тут место Аллы? И разве большая любовь не означает взаимного чувства?!
- Простите, что я на вас так смотрела, - сказала она парню, подмигивая заодно его товарищу. - До того вы похожи на моего одноклассника Володьку Петренко - ну просто одно лицо! Еще хотела пошутить: заходит и не здоровается.
- Неужели Виталик не один такой на свете? - громко удивился его напарник.
- Как близнецы! - уверила его Алла. При этом она злорадно отметила, как сразу неуютно почувствовал себя этот Виталик. - Потом-то я разглядела, что не Володька. У того родинка вот здесь, - Алла ткнула себя в щеку, - и такой небольшой шрамик на лбу. Один дурачок из рогатки ему в лоб заехал...
Красавец, однако, переборол свое разочарование и теперь смотрел вполне доброжелательно. Даже заметил:
- Запахи у вас - слюнки текут!
- Так это же я к вашему приходу, - засуетилась Алла. - Думаю, придут ребята, пока то да се, небось проголодаются. Меня звать Алла.
- Я - Гена, а это мой товарищ Виталик, гроза девиц и женщин любого возраста.
- Не болтай, - нахмурился тот.
- А что, я бы тоже так хотел: взглянул, и любая с копыт!.. Слушай, а эти козлы вообще придут или так, просто тебя попугать хотели?
Она выглянула в окно.
- Да нет, вон они, легки на помине!
Тот, который назвал себя Геной, понизил голос:
- Мы пока здесь встанем. - Он увлек за собой Виталика за дверь. - А то увидят нас с порога и дадут деру. Бегай потом за ними.
Алла еще раз для себя отметила: те, кто по-настоящему сильны, не демонстрируют свою силу по поводу и без, а те, кто выпендриваются, как говорится, берут на понт, обязательно делают это с шумом и грохотом.
Молодые рэкетиры пришли втроем. А в прошлый раз их было всего двое. Алла мимолетно подумала, справятся ли парни Вени с этими молодыми наглецами.
Она нарочно отступила внутрь дома, давая им возможность вслед за ней войти подальше. Подумала лишь мимоходом: наверное, разобьют и дверь с витражом - она нарочно заказывала ее художнику, с мистическим сюжетом. Некто - хотя каждому ясно, кто это, - в черном плаще с красным подбоем держит в руке череп с вином.
Дверь создавала в комнате для посетителей особый настрой, так что в комнату, где Алла принимала клиентов, они попадали уже тепленькими, настроенными на нужную волну.
Недаром она пригласила того молодого дизайнера. Парнишка оказался толковым, сразу понял, что должен создать. Так что в салоне у Шахворостовой все было по науке: ненавязчиво, но действенно.
Впрочем, эти мысли пронеслись в ее мозгу в считанные секунды. Зацепились лишь за ее боязнь - даже не боязнь, сожаление, - что в потасовке разобьется витраж, можно сказать, главная примечательность интерьера.
Видно невооруженным глазом - волчата пришли к ней уже нарочито озлобленными. Может, выпили для куража. Нахмурены. Зубы сжали. Наверное, уверены, что никакой "крыши" у нее нет. И она пытается продинамить таких крутых парней.
- Вы хотели с нами поговорить? - выступил им навстречу тот, что покрепче и погрубее.
Гена. В то время как Виталий в две секунды оказался за спинами тройки, отрезая им путь к отступлению.
Наверное, у этого Гены есть какая-то характерная для криминального мира примета, потому что один из вошедших узнал его и почти простонал:
- Атас, пацаны, это же Дельфин.
Алла не успела сообразить, что происходит в ее холле, а уже рэкетир, за спиной которого встал Виталий, вдруг повалился лицом вперед, будто подрубленный.
Тот, что крикнул "атас", потерял сознание от, казалось бы, легкого тычка в шею. Третий отступил к стене и стоял, опершись на нее, мертвенно-бледный, очевидно, ждал такой же участи.
- Скажи своим корешам, что здесь все занято, - лениво процедил Гена и вдвоем с Виталием, открыв дверь, просто выбросил молодых рэкетиров на улицу.
Алла боялась, что они больше не поднимутся. Однако, выглянув в окно, заметила, как начал ворочаться вначале один, потом другой, и, наконец, поднявшись, хромая и шатаясь, оба побрели прочь.
Посланник, оставшийся невредимым, похоже, удрал так быстро, что сейчас уже его и след простыл.
Глава седьмая
Хоть и говорят, что беда не приходит одна, редко случается так, чтобы все было плохо.
Виктор Даше денег дал. И больше не вникал в ее траты. Заметил только:
- Кончатся, скажешь, дам еще.
Так получилось, что с устройством салона Даше во многом везло. Она собралась было покупать участок земли в две сотки, как вдруг ей подвернулся небольшой домишко, продававшийся в полтора раза дешевле того участка, что она присмотрела прежде. По крайней мере официальной стоимости земли в этом районе.
Но хозяева то ли не знали этого, то ли торопились "дом с участком три сотки" продать, но назначили цену ниже той, на которую Даша рассчитывала.
Причем знакомый строитель сказал ей, что если домик обложить кирпичом, а изнутри подбить стены гипсокартоном, то он будет иметь вполне приличный вид.
- Для салона? - удивилась Даша.
- И для салона тоже, - почему-то развеселился строитель. - А если укрепить его колоннами, можно сделать этакий мансардный этаж.
Она отложила свою жизнь на потом. С утра до вечера занималась оформлениями и согласованиями, отвозя чиновников из офисов на участок и обратно и платя им за так называемую срочность - в два раза дороже номинала, не считая денег "сверху", в карманы этих самых чиновников.
Оформила покупку. Получила разрешение на строительство.
Потом она созвонилась с парнем из фирмы, поставляющей парикмахерское оборудование и аксессуары, который прежде привозил кое-что для Мадам.
Даше, как постоянному клиенту - когда она успела стать постоянной? - установили льготные условия оплаты. Она могла взять то, что ей нравится. А расплатиться в течение месяца.
Теперь она с утра до вечера пропадала на работе. Хорошо, подключился папа. Раньше он работал в пожарной части, а потом вышел на пенсию и стал работать охранником, сутки через трое. Остальное время он с удовольствием возился с внучкой, водил ее в садик и из садика, а во время его дежурств с Ладой занимались Даша и мама, сменяя друг друга.
Все выглядело невероятно удачным, пока в один прекрасный момент Даша не пришла с работы домой в девять часов вечера, усталая как собака, и не услышала вопрос мужа:
- А что это у нас нечего есть?
- А ты как думал? - равнодушно отозвалась она, вытягивая гудящие от напряжения ноги. - Я не могу разорваться... Разве ты не мог бы сам...
Неужели и в двадцать первом веке, отстраненно размышляла Даша, ничего нельзя придумать, чтобы хоть как-то облегчить будущим предпринимателям оформление бумаг? Странно, что несколько истеричный вопрос мужа остался как бы за скобками этого ее размышления.
- До сих пор мне не приходилось думать о приготовлении еды. - Он посмотрел на жену с неприязнью. - Ты сидела дома и не строила из себя крутую бизнесвумен. А следила за приготовлением обедов, уборкой и прочим.
- То есть делала это сама?
- Я предлагал тебе нанять домработницу.
- Так давай сделаем это сейчас.
- Прямо сию минуту? А ужина я так и не дождусь? Даша с невольным стоном выпрямилась и пошла на кухню, мысленно прикидывая, что можно сделать на скорую руку. Вообще-то Виктор прав, она так увлеклась подготовкой фундамента своей будущей жизни, что почти забыла о настоящей.
Виктор пошел следом за ней.
- Мне это не нравится. И по-моему, нашей дочери тоже. Ты когда в последний раз рассказывала ей сказку?
Оказалось, он даже не знал, что сказки, несмотря на усталость, Даша все равно рассказывает, но отчего-то рассердилась не только на мужа, но и на маленькую дочь.
- Неужели вы не можете пару месяцев потерпеть? - вдруг взорвалась она. - И сказку я тебе еще не одну расскажу, и дочери ужин приготовлю... Или ты не помнишь, как сдавал первый из своих ресторанов? "Подсолнухи", не так ли? Ты вообще почти не бывал дома.
- Что ты сравниваешь! - теперь взорвался муж. - Ресторан... - он до сих пор произносил это слово так благоговейно, будто ресторан был синонимом земного рая, - и какая-то парикмахерская, где нужно всего лишь поставить пару кресел и купить пару ножниц!
В другое время... О, в другое время после этого Даша бы не стала с ним разговаривать: так оскорбительно отзываться о ее профессии! Но сейчас... На нее в момент будто надели звуконепроницаемый колпак. Она видела, как шевелятся губы мужа, как меняется мимика на его лице, а в голове ее звучало: кстати, о креслах. Наверное, лучше купить немецкие. Со всеми необходимыми приспособлениями. Для этого нужно, чтобы Виктор дал еще денег. Почему она все время забывает о том, что он одной ногой в семье, а другой уже шагнул за порог? Он злится на самого себя, потому что никак не может сделать второй шаг, а вымещает злость на Даше.
Вместо того чтобы быть с ним поласковее... Скажи кто-нибудь всего пару месяцев назад, что она будет разыгрывать спектакль перед собственным мужем, изображать покорность, просить прощения - так как позволила вылезти наружу накопившемуся раздражению! - она бы рассмеялась ему в лицо!
- Прости, ради Бога, Витенька, но сегодня строители пришли только во второй половине дня, хотя обещали с утра, и потому я осталась возле них, чтобы к вечеру они все-таки закончили работу... Я так рвалась домой! Полчасика ты обождешь? Я сделаю великолепный ужин...
- Лада опять у дедушки с бабушкой? - спросил он уже помягче.
- Завтра я обязательно ее заберу. Сегодня отец купил для нее качели и пристроил их прямо на двери - столько было радости. Она не хотела уходить. Ну, я и не стала ее забирать домой... Давай ужин при свечах, а? Посмотри пока новости, а я за это время все приготовлю!
Руки Даши делали привычную работу, а голова... голова-то была свободна, и в мозгу продолжала кипеть работа. Нет, не та, что связана с ее нынешней работой, а та, которая касается генеральной чистки в мозгах. Словно кто-то вдруг переключил ее мысли с одного канала на другой, и она стала так же упорно думать о своей семейной жизни, как до того о строительстве салона.
Наверное, Олеся сказала бы, что в голове у Даши материальная суть вступила в борьбу с духовной. Или наоборот, духовная с материальной.
Первые попытки, как раньше, так и теперь, объяснить, почему зашатался ее брак, казавшийся до того таким крепким, оказались тщетными. То есть Даша твердила: разлюбил, да и все. Мол, рано или поздно это происходит со всеми. Но такое объяснение ее в конце концов не удовлетворило. Неужели все без исключения браки заранее обречены на развал? И почему у мужчин путь к завершению отношений происходит быстрее, чем у женщин?
Да и происходит ли у женщин вообще, если мужчина первый делает попытку от жены освободиться? Не обязательно только путем развода. Он может всего лишь отодвинуть ее от себя и жить своей жизнью, сохраняя только видимость брака... Что за ерунда! Получается какой-то научный труд, а не объяснение, которое должно быть простым и понятным...
- С кем это ты борешься?
Муж появился неслышно и этим застал Дашу врасплох. Она, кажется, даже начала жестикулировать, мысленно возражая своему оппоненту, то есть самой себе.
- С дизайнером спорю, - усмехнулась она. И глазом не моргнула, чтобы соврать. Вот так человек изменяется под влиянием обстоятельств. Совсем недавно она говорила Виктору все как на духу. А разве не так нужно вести себя с любимым мужем? - Молодой, к компромиссам не привык, гнет свою линию, как будто на татами со мной борется.
Кстати, а почему вообще она пригласила этого дизайнера? Настырный, амбициозный. И главное, никак не может - или не хочет? - настроиться на ее восприятие.
Почему бы не обратиться к бывшим однокурсникам?
Даша почти не вспоминала о том, что когда она познакомилась с Виктором, то училась в университете на художественно-прикладном факультете. Она ушла из университета со второго курса, так и не получив высшего образования.
- А ты привыкла к компромиссам?
- Я привыкла, - сказала Даша как само собой разумеющееся. И тут же перевела разговор: - На запах пришел?
- На запах, - согласился муж, несколько сбитый с толку ее прямотой. - На кухне поедим?
- Давай на кухне, - согласилась она, с изумлением наблюдая, как ее муж ставит тарелки, достает что-то из холодильника и даже режет хлеб, в то время как она зажигает в канделябре свечи.
Только что он намеревался с ней ссориться - она ясно видела, как лезет из него агрессия. А теперь он делает то, чего прежде никогда не делал, объявляя жене не раз и не два, что все это - не мужское дело.
Опять между ними - скорее всего ненадолго, под влиянием сиюминутного настроения - возникло то чувство тепла и понимания, на котором до сих пор держался их брак. Значит, не до конца ушло то, что их связывало. В чем Даша все-таки ошиблась?
- Ты не замечала, - сказал Виктор, - когда смотришь на свечу, из души уходит что-то темное, мрачное и как будто замещается этим мягким теплым светом.
- Хочешь сказать, у тебя в душе есть что-то темное? - пошутила она.
- Есть, - неожиданно признался он, - в последнее время появилось. Как бы вползло. Может, часть света в душе отнимает приобретаемая мной собственность? Что-то, помнится, читал, будто богатому труднее попасть в рай, чем верблюду влезть в игольное ушко. Значит, чтобы почувствовать прежнюю беззаботность и легкость, надо от всего избавиться? Кто ж на такое согласится? Иными словами, за все хорошее приходится расплачиваться.
- Что случилось? - опять шутливо удивилась Даша. - Ты стал философом.
- Ты хотела продолжать учебу в университете, - некстати вспомнил он. - Наверное, зря я воспротивился. Знаешь, почему? Подумал, будешь ходить на занятия, познакомишься с каким-нибудь умным мужчиной, сравнение с которым будет не в мою пользу...
- А почему ты прежде мне никогда этого не говорил?
- Я тебе многого не говорил, - сразу замкнулся он, и Даша больше не стала его ни о чем спрашивать. Она всегда чувствовала, когда надо прекращать расспросы и немного помолчать.
- Не возражаешь, если я включу музыку?
- Не возражаю, - пожал он плечами, уже сидя за столом, уставившись в одну точку и пробуя пальцем острия вилки, точно собирался вонзить ее в Дашу.
Что-то его гнетет, подумала Даша, может, не стоило и затевать этот ужин при свечах и негромкую музыку. Просто взяли поужинали и сели возле телевизора. А то еще и каждый возле своего. Хорошо, телевизоров у них в доме три, по одному на члена семьи.
Но потом она подумала, что, возможно, таких вечеров у них осталось совсем немного и лучше пользоваться моментом, когда им обоим еще хочется просто поужинать при свечах в обществе друг друга.
- Скажи, Витя, у тебя есть представление о том, какой должна быть идеальная семья?
- Не понял, - опять насторожился он, хотя Даша ничего особенного не сказала, просто попыталась направить разговор в нужное ей русло.
Может, он как раз предложит недостающее звено в Дашиных рассуждениях о том, почему разваливалась их такая благополучная прежде семья? Она ведь хотела услышать всего лишь его мнение о семьях вообще, а вовсе не о конкретной семье.
- Например, какое-то время я считал, что у нас с тобой идеальная семья, - вдруг сказал Виктор.
Даша обомлела. Она ничего не понимала. Но потом будто очнулась.
- А потом что-то случилось, и ты прозрел? - подсказала она.
- Да. А потом мне объяснили: в нашей паре любит только один человек - я. Другой лишь позволяет себя любить, эгоистичен и думает только о себе.
То самое темное, о чем недавно говорил сам Виктор, бросилось Даше в голову. Ей захотелось схватить что-нибудь тяжелое и изо всей силы опустить на голову любимого мужа.
Нет, пока она сама копалась в причинах их отдаления друг от друга, было одно. Даша старалась быть максимально честной сама с собой. Но когда ее напрямую обвиняли в том, в чем она не считала себя виноватой...
Она эгоистична? А в чем это выражалось? По крайней мере прежде. В том, что она чуть ли не на задних лапках плясала перед ним, своим мужем, что просто наизнанку выворачивалась, обихаживая дом и его, Виктора.
Разве не с ней он привык носить не только белые рубашки, но и белые брюки, белые носки?.. А ведь поначалу у них не было стиральной машины-автомата, и она стирала руками, чуть ли не до водянок, только бы любимый муж ходил как денди.
Странно Виктор ведет себя сегодня. Обычно он приходит домой, переодевается в домашнее, а сегодня... Как будто он пришел не в свою квартиру, а к Даше в гости. Сидит в костюме и белой рубашке, даже галстук нервно поправил. Может, приготовился к серьезному разговору?
Даша посмотрела мужу в глаза. В надежде увидеть в них не то, что видела в последнее время - вежливую отстраненную холодность, а прежнее выражение влюбленности, которое сопровождало первые годы их семейной жизни.
Чувство глубокого горя, которое появилось в ее душе и с каждым днем будто разрасталось, заполняя собой весь Дашин мир, опять дало о себе знать. Что же делать, Господи, что делать?!
Она запретила себе об этом думать. Все последние дни она держала себя за горло мертвой хваткой: никаких слез, никакой слабости! Она выстоит, продержится. Никто ее не сломает и ничто!
Даша достала вилки - думала, что забыла их положить на стол, а оказалось, что Виктор это уже сделал, - и посмотрела на мужа. Он невидящим взглядом смотрел на горящую свечу.
Подвинув стул, Даша тоже села и стала смотреть.
Вот так они оба смотрели на пламя свечи, а потом стали смотреть друг другу в глаза, и... Даша не верила себе, но то, что она увидела, никак нельзя было объяснить. Так иной раз бывает в мультиках: затуманенное окно или зеркало герой или героиня протирает рукой, и там, за туманом, встает ясный чистый облик... Сначала Витя поднял голову и неуверенно улыбнулся, еще раз взглянул в ее глаза и встрепенулся, как воробей, купающийся в луже.
- Боже, что это было?
- В каком смысле? - удивилась Даша.
- Знаешь, я услышал явственный хлопок и будто только что проснулся... Нет, как будто я спал с открытыми глазами и уши мои не воспринимали звуки извне. А потом из ушей словно вынули пробки, и я стал слышать. И все ощущать...
- Может, ты на минутку задремал? Говорят, так бывает при сильной усталости.
- Наверное... - неуверенно проговорил он. - Я тебя ничем не обидел?
- А должен был? - улыбнулась она как ни в чем не бывало. Даша и сама не знала, почему разговаривает с Виктором как с тяжелобольным, очнувшимся после длительной комы.