- Я пыталась. Но даже после пластической операции… ничего не вышло. Девушки работают официантками по вечерам, чтобы иметь возможность днем учиться и искать себе место в театре. Я некоторое время жила так. Устроилась официанткой в кафе. Потом однажды встретила тридцатилетнюю актрису, которая искала работу. Тогда я и ушла… Меня взяли в "Блеск" Журнал находился на грани закрытия, у меня появилась масса идей, как его спасти. Но никто не желал меня слушать. Я выполняла мелкие поручения целых два года. Кто-то из рекламного отдела сказал мне, что Джон Хамер собирается ликвидировать "Блеск". Он - председатель совета директоров компании "Дженроуз", которой, наряду с другими изданиями, принадлежит "Блеск". Все сотрудники уже подыскивали себе новую работу. Я решила использовать свой шанс - пошла к Хамеру и выложила ему свои идеи. Заявила, что "Блеск" не должен конкурировать с "Модой" в области "от кутюр"… ему следует переориентироваться на более молодых женщин… работающих и домохозяек… больше рекламировать новые бюстгальтеры… покупать статьи не только со счастливым концом. Публиковать материалы о браках, которые не могут быть спасены пастором или психологом… истории о "другой женщине", которая страдает, пока законная жена живет в свое удовольствие и плюет на все. Хамер решил рискнуть и назначил меня редактором по спецтематике. За год мы увеличили тираж вдвое. Потом я стала главным редактором. Мы первыми опубликовали фотоочерк о нудистском пляже на Ривьере. Я писала статьи в поддержку сторонников естественных родов и кесарева сечения, приводила аргументы в пользу деторождения и против него… Мы выбрались из ямы, теперь наш тираж постоянно растет. Но чтобы побить "Женский журнал" и "Космо", мы должны во всем опережать соперников. Если мне не удается взять интервью у Дидры Милфорд Грейнджер, я должна представить читателям Дженюари Уэйн. Я хочу дать в январском номере фотоочерк о тебе под заголовком: "Дженюари - не название месяца, а девушка, у которой есть все".
- Линда, я не хочу, чтобы ты публиковала материал обо мне.
Линда изумленно уставилась на собеседницу:
- Тогда зачем ты пришла ко мне?
- Я… я надеялась, что мы станем подругами. Я… я никого не знаю в Нью-Йорке.
- Одинокая маленькая принцесса? Слушай, это амплуа твоей мачехи. Во всяком случае, до ее вступления в брак с Майком Уэйном. Он, должно быть, потрясающий мужчина. Знаешь что? Я всегда была к нему неравнодушна.
Дженюари встала, но Линда схватила ее за руку:
- О, ради бога. Не обижайся. Слушай… о'кей, значит, ты одинока. Все одиноки. Единственный рецепт от одиночества - это лечь в постель с любимым мужчиной, а утром проснуться в его объятиях. Кит дает мне такую возможность, и поэтому я хочу сделать фотоочерк о тебе. Тогда я смогу хорошо заплатить ему. Понимаешь, я чувствую, что если его работа получит признание, он будет относиться к ней более серьезно. Тогда я смогу не опасаться того, что он отправится на полугодовые гастроли с какой-нибудь труппой.
Чувства Линды меняли ее лицо, и внезапно Дженюари увидела перед собой старшеклассницу из школы мисс Хэддон. Неистовую Линду. Линду из спектакля "Энни, возьми свой револьвер".
Они обе помолчали. Затем Дженюари сказала: Линда, если ты так сильно любишь Кита, почему вы не женитесь?
- Я тебе объяснила - мы не верим в брак. Эти слова произнесла Линда Риггз - главный редактор "Блеска".
- Он - мой товарищ, мы живем вместе, все чудесно, и…
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Кит Уинтерс. Дженюари тотчас узнала фотографа с длинными жесткими волосами, караулившего их в вестибюле "Пьера". Сейчас он был в футболке, армейской куртке, брюках из дангери, кроссовках, голландской шапочке.
- Извини, Кит, - сказала Линда. - К сожалению, задание отменяется. Леди возражает.
Он пожал плечами и передвинул назад камеру, которая болталась у него на плече. Другой аппарат висел на шее Кита. Дженюари испытала легкое чувство вины.
Кит взял из вазы пачку сигарет и повернулся к Линде:
- Слушай, не жди меня к обеду.
- Но сегодня к нам приходит убираться Эви. Я попросила ее приготовить бифштекс - такой, какой ты любишь.
Он покачал головой:
- Я в половине шестого встречаюсь с Милошем Докловым.
- Кто это? - спросила Линда.
- Один из лучших режиссеров-авангардистов. Его дважды выдвигали на "Оби". Он посмотрел на Дженюари.
- Это авангардистский аналог "Тони". Дженюари улыбнулась:
- О, я не знала.
- Пустяки. Линда - тоже.
- Кит, я ничего не имею против авангардистского театра.
- Еще бы. Ты никогда там не была.
- Я пойду на премьеру этой постановки.
- Для тебя она чересчур авангардистская. Но пьеса достаточно хорошая для того, чтобы Милош за нее взялся, а я - сыграл в ней.
- Замечательно, - с напускным энтузиазмом в голосе произнесла Линда. - Расскажи мне о ней. Какая у тебя роль? Когда состоится премьера?
- Спектакль уже идет и имеет успех - по меркам авангардистского театра. Исполнитель главной роли приглашен в другое место. Я могу заменить его.
- Что ж… великолепно. Я положу бифштекс в холодильник и буду ждать тебя. У меня есть паштет из гусиной печенки и вино, мы отметим это событие.
- Я не люблю паштет из гусиной печенки. Кит взглянул на Дженюари:
- Жаль, что ты нас подводишь. Я теряю заказ, а моей подружке нужен материал. Она не спит ночами, ломая голову над тем, как поднять тираж.
Линда почувствовала, что они на грани размолвки. Улыбка Линды была натянутой; она дрожащей рукой поднесла огонь к кончику сигареты. Внезапно Дженюари поняла, что Линде позарез нужен этот материал - и не только для журнала.
- Линда, возможно, если я позвоню папе и спрошу его…
- О чем?
Линда смотрела на Кита.
- Насчет статьи… ну, которую ты собиралась написать обо мне…
Линда оживилась:
- О, Дженюари, сделай это. Позвони ему сейчас. Воспользуйся телефоном, который стоит на столе.
Дженюари вспомнила, что она не знает рабочий телефон отца. Вероятно, он известен Сэди. Она позвонила в "Пьер". Сэди сообщила номер и сказала, что кто-то прислал Дженюари две дюжины роз. Сэди прочитала фамилию на визитной карточке.
- Это от мистера Милфорда. Деловая карточка. На обороте написано: "Спасибо за чудесный вечер. Позвоню тебе через несколько дней. Д.".
Поблагодарив Сэди, она позвонила отцу. Секретарша посоветовала поискать его в клубе "Монах". Дженюари думала о цветах, пока Майка подзывали к аппарату. "Позвоню тебе через несколько дней". Значит, Майк прав. Дэвид не скучал в ожидании ее приезда. Он с кем-то встречается. С помощью цветов он давал Дженюари понять, что помнит о ней.
Майк взял трубку и, не успев перевести дыхание, спросил:
- Что случилось, детка?
- Я оторвала тебя от чего-то важного?
- Да. От азартной партии и бокала двойного бербона.
- О, извини.
- Слушай, дорогая, стоя у телефона, я вижу, как мой противник пытается заглянуть в мои карты. У тебя что-то важное? Или это звонок вежливости?
- Я нахожусь в редакции журнала "Блеск". Линда хочет публиковать материал обо мне.
- И что?
- Ты разрешаешь?
- Пожалуйста… Он замолчал.
- Если статья будет посвящена тебе. Я не хочу, чтобы там фигурировало имя Ди. Пусть тебе дадут расписку в том, что материал не пойдет в номер без твоего одобрения.
- О'кей.
- Да… слушай… завтра в десять утра ты встречаешься с Сэмми Тибетом в офисе "Джонсон - Харрис".
- Спасибо, Майк.
- До встречи, детка.
Она положила трубку и передала им требование Майка. Линда кивнула.
- Разумное условие. Я сейчас подготовлю письмо. Статью напишет Сара Куртц. Кит, можешь начинать. Она нажала кнопку переговорного устройства.
- Пришли мне Рут, нужно кое-что записать. Линда нажала другую кнопку.
- Джени, не соединяй меня ни с кем, кроме Вильгельмины, если она отзвонит. Я хочу разыскать для февральской обложки новую фотомодель-немку, которую она знает… ее зовут Шотци какая-то… тебе известно, что у меня плохая память на фамилии. Как? Нет. И скажи Леону, чтобы он оставил иллюстрации для отрывка из нового романа. Я должна посмотреть их до ухода. Да, кажется, все.
Линда подняла голову - в кабинет застенчиво вошла с блокнотом в руке некрасивая девушка, похожая на птичку. Линда кивнула ей и положила трубку.
- Садись, Рут. Это Дженюари Уэйн. Рут - превосходная стенографистка. Я буду задавать вопросы, поскольку я знаю, что должна представлять из себя статья. Через несколько дней Дженюари встретится с Сарой…
Кит уже зарядил фотокамеры. Он вытащил экспонометр, поменял лампу, сделал снимок "Поляроидом", чтобы проверить композицию. Изучив фотографию, удовлетворенно кивнул и стал работать другим аппаратом.
На лице у Линды была улыбка деловой женщины.
- О'кей, Дженюари. Где ты училась после школы мисс Хэддон?
- В Швейцарии.
- Как называется колледж?
Дженюари увидела, как Рут выводит забавные крючки на листе блокнота. Она заколебалась. Девушка не могла вспомнить, какой колледж назвала ей Ди. Одно дело - то, что Ди говорила своим друзьям. Но Дженюари не желала публиковать ложь. К тому же это может навредить Линде. Ее растерянность усилилась, когда Кит принялся ходить по комнате, фотографируя Дженюари со всевозможных ракурсов. Она повернулась к Линде.
- Слушай, давай сосредоточимся на настоящем. Я не хочу, чтобы в статье упоминалась школа мисс Хэддон, Ди и Швейцария. Завтра я займусь поисками работы… пусть это будет отправной точкой.
- Поисками работы? - засмеялась Линда. - Ты? Кит приблизился к Дженюари и снял крупным планом ее лицо. Дженюари вздрогнула.
- Не обращай на меня внимание, - попросил он. - Продолжайте беседовать. Мне так легче снимать.
- Если ты хочешь работать, - сказала Линда, - иди ко мне.
- Сюда?
Дженюари охватило беспокойство. Щелканье камеры действовало ей на нервы.
- Конечно, твоя фамилия украсила бы список моих сотрудников. Ты могла бы стать младшим редактором. Но ты бы не была "шестеркой". Я бы платила тебе сто двадцать долларов в неделю за подготовку заметок.
- Но я не умею писать!
- Я тоже не умела, - отозвалась Линда. - Но научилась. А теперь мне не приходится этим заниматься. У меня есть много сотрудников с хорошим слогом. Ты будешь только организовывать интервью, встречаться с людьми, записывать беседы на магнитофон. Затем я поручу кому-то правку текста.
- Но зачем тебе я?
- Мне нужны твои возможности, Дженюари. Например, в прошлом году Сэмми Дэвис-младший был в городе, но мне не удалось выйти на него. Если бы ты работала у нас, звонок твоего отца снял бы проблему. Майк Уэйн хоть и отошел от дел, но у него остались связи с нужными нам людьми, до которых мы не в состоянии добраться сами. Сейчас мы хотим сделать журнал популярным среди светской молодежи. Ты бы могла вести ежемесячную колонку - рассказывать о людях из мира шоу-бизнеса. Твоя мачеха знакома с великой Карлой. Если бы нам удалось сделать статью о ней!
- Карла не дает интервью, - напомнил Кит.
- Верно, - согласилась Линда. - Но кто говорит об интервью? Если Дженюари встретит ее на одном из обедов, которые устраивает Ди, и запомнит какие-нибудь перлы, сорвавшиеся с красивых польских губ…
- Дженюари, ты получишься хмурой на шести последних снимках, - сказал Кит. - Дай мне другое настроение.
Дженюари встала и отошла от камеры.
- Это невероятно… как вы оба действуете. Я пришла повидать старую подругу, а встреча закончилась интервью. Я говорю, что хочу работать, а мне предлагают стать Матой Хари. Никаких шансов, Линда!
- Чем бы ты хотела заниматься? - спросила Линда.
- Играть.
- О, боже, - простонала Линда.
- Есть опыт? - спросил Кит.
- Честно говоря, нет. Но я всю жизнь смотрела и слушала, как это делают другие. А в Швейцарии много читала вслух. По два часа ежедневно. Шекспира… Марлоу… Шоу… Ибсена.
Пока Дженюари говорила, Кит щелкал затвором камеры.
- Пойдем сегодня со мной. Я познакомлю тебя с Милошем Докловым - у него всегда есть свежие замыслы. Он, возможно, знает кого-то, кто готовится к новой постановке и будет рад взглянуть на тебя. Ты поешь, танцуешь?
- Нет, я…
- Это отличная идея, - сказала Линда. - Кит, постарайся сделать несколько снимков Дженюари с этим Милошем. И несколько портретов на фоне Виллиджа.
Кит начал закрывать фотокамеры, и Линда добавила:
- Я свяжусь с тобой, Дженюари, через день или два. Отпечатаю письмо, которое просил твой отец, и сообщу тебе время вашей встречи с Сарой Куртц.
Она посмотрела на Кита:
- Я буду держать бифштекс на плите до восьми часов. Постарайся успеть.
- Хорошо. Но я не обещаю, - сказал он. - Идем, актриса.
Кит взял Дженюари за руку.
- У тебя все впереди.
Когда они вышли из здания, Кит сказал:
- Ну, богачка, тебе предстоит передвигаться по городу, как это делают безработные актеры.
- То есть?
- На метро. Каждый платит за себя. Есть тридцать центов?
- Да, конечно. Знаешь, я еще никогда не была в "подземке".
Он засмеялся, ведя ее вниз по ступеням.
- Ври больше, детка. Так я тебе и поверил.
Она сидела возле Кита, борясь с подступающей тошнотой. Поезд, громыхая, мчался в центр города. Дженюари решила, что в бедности нет ничего романтичного и колоритного. От ее соседа, пожилого мужчины, дурно пахло. Женщина, сидевшая напротив Дженюари, держала между ног большую хозяйственную сумку и сосредоточенно ковыряла пальцем в носу. В вагоне было грязно, масса надписей и рисунков украшали его стены. Дженюари старалась не демонстрировать свое отвращение Киту, болтавшему под шум "подземки". Он чуть не сломал себе шею, встав на противоположное сиденье, чтобы сфотографировать Дженюари. Поезд дернулся, и Кит упал на пол. Камера улетела в дальний конец вагона. Дженюари вскочила, чтобы помочь Киту. К ее удивлению, никому не пришло в голову сделать это. Она испытала облегчение, когда они вышли из метро.
Они миновали два квартала и оказались возле неказистого здания. Одолели пять пролетов лестницы.
- Милош устроил себе офис на чердаке, - пояснил Кит.
Они несколько раз останавливались, чтобы перевести дыхание, прежде чем оказались перед стальной дверью. Кит нажал кнопку звонка.
- Входите, открыто, - прогремел чей-то мощный бас.
Облик Милоша Доклова отнюдь не гармонировал с его голосом. Это был худой, неопрятный маленький человечек с длинными редкими волосами, прикрывавшими лишь часть блестящего черепа. Под ногтями у Милоша Доклова чернела грязь. Улыбнувшись, он обнажил гнилые зубы.
- Привет, дружище. Кто эта крошка?
- Дженюари Уэйн. Дженюари, это Милош Доклов.
- Значит, ты все же вернулся к папочке, - сказал Милош Киту, не обращая внимания на Дженюари.
Кит вытащил камеру и сфотографировал девушку, которая с нескрываемым изумлением рассматривала комнату.
- Я не получил роль у Хола Принца, если ты имеешь в виду это, - отозвался Кит, разрывая зубами обертку новой фотопленки.
- Детка… детка…
Милош с кошачьим проворством вскочил на ноги.
- Эта бродвейская клоака загубила бы твой потенциал. Освоившись здесь и поняв, что такое авангард, ты сможешь сезон поработать в традиционном театре и подкопить деньжат. Но всегда помни: настоящее искусство создается здесь.
- Не набивай себе цену, Милош… я принимаю предложение.
Милош грустно улыбнулся.
- Ты мог исполнять эту роль с самого начала… получить блестящие отзывы прессы. Смотри, что произошло с Бакстером - его пригласили в "Пепел и джаз".
Кит снова щелкнул камерой.
- Это все равно не Бродвей.
- Да, но ему светит "Оби".
- Слушай, я же сказал, что беру эту роль.
- Расстался с модной дамой?
- Нет.
- Тогда почему ты передумал? Мне казалось, что она была единственной причиной твоего отказа.
Кит начал перезаряжать вторую камеру. Посмотрел на экспонометр.
- Я надеялся на контракт с Холом Принцем. Хватит об этом. Когда состоится репетиция?
- У нас будет всего два дня. Вероятно, понедельник и четверг на следующей неделе. Смотри спектакль каждый вечер - учи слова, движения. Не волнуйся!
- О'кей, Милош.
Кит сделал последний снимок.
- Зачем ты фотографируешь ее?
- Готовим очерк о леди.
- Ты - фотомодель? - спросил Милош.
- Нет, - сказал Кит, убирая камеру в сумку. - Она - актриса. Не знаешь, кому нужна девушка с такой внешностью?
- Ты можешь играть? - спросил Милош.
- Думаю, да. Я это чувствую, - ответила Дженюари.
Милош потер подбородок.
- Слушай, одна из Муз уходит вместе с Бакстером. Я собирался пригласить Лайзу Киландос. Там всего десяток фраз, а гонорар… ты - член "Эквити"?
- Еще нет.
- Отлично. Посмотри сегодня спектакль с Китом. Эту роль сейчас исполняет Ирма Дэвидсон. Он протянул Киту сценарий.
- Учи слова, дружище. А ты, Дженюари, приходи завтра к четырем на пробу.
Когда они вышли на улицу, она схватила Кита за плечо.
- Он не пошутил? Возможно, я получу работу? Правда, это было бы чудом?
Погода изменилась. Внезапно загремел гром. Кит посмотрел на небо.
- Дождь будет сильным, но недолгим. Пойдем выпьем кофе.
Он повел ее в маленький подвальчик.
- Мы можем съесть здесь по бутерброду и убить время до начала спектакля. Нет смысла уезжать из центра. Тебе надо предупредить кого-то, что ты задержишься?
Она позвонила в "Пьер". Отца не было дома, а Ди отдыхала.
- Скажите им, что я не буду с ними обедать, - попросила девушка Сэди. - У меня свидание.
Это было не совсем верно. Но Дженюари не хотелось пускаться в длинные объяснения.
Она вернулась к столу. Дождь хлестал по тротуару. Они сидели в маленькой кабине и смотрели на мокрую серую улицу. Заказав гамбургеры, Кит еще несколько раз сфотографировал Дженюари.
- Линда говорит, что ты - хороший фотограф, - сказала Дженюари.
- Сносный.
- Она утверждает, что ты мог бы стать одним из лучших.
- Слушай, я бы охотнее согласился быть последним актером, чем первым фотографом в мире. Дженюари помолчала. Кит произнес:
- Леди зарабатывает тридцать тысяч в год. Больше я не стану брать эти благотворительные задания!
- Но она сказала, что ты очень хорош.
- Да, но не с камерой.
Дженюари поняла, что краснеет, и стала сосредоточенно поливать гамбургер соусом и сыпать приправу. Кит принялся рассказывать о своей карьере - о нескольких приличных ролях, сыгранных им в летних театрах… о роли в экспериментальном театре… о рекламных клипах… один ролик на ТВ дал ему средства к существованию на целый год.
- Но эти деньги кончились… пособие по безработице - тоже… и у меня нет желания заткнуть за пояс Аведона и других.
- Но ты бы мог учиться, - сказала Дженюари. Он посмотрел на нее.
- Зачем?
- Зачем?