- О'кей. Я вытащу, - пробормотал Дэвид, тяжело дыша. Его грудь была влажной от пота. Он все еще старался ввести свой огромный член в Дженюари. Она ощущала периодические толчки. Каждый раз пенис упирался в прочную стену из ее мышц. Неужели ему не ясно, что у них ничего не получится? Но его орган становился все более требовательным и настойчивым… Он разрывал ее внутренности. Боже, она сейчас умрет. Стиснув зубы, чтобы не закричать, она вцепилась ногтями в его спину. Услышала бормотание Дэвида:
- Отлично, детка. Трахни меня… ну же… трахни меня!
Нестерпимая боль пронзила Дженюари - Дэвид проник-таки в ее тело. Девушке казалось, что он ломает ей кости, рвет ткани. Внезапно он вытащил член, и она почувствовала, как струя горячей жидкости ударила ей в живот. Дэвид, задыхаясь, перевалился на спину. Сморщенный член висел между ног неподвижно и бездыханно, точно мертвая птица.
Наконец его дыхание стало ровным. Он повернулся к Дженюари и взъерошил ее волосы.
- Ну… тебе понравилось, детка?
Он взял с тумбочки салфетку "Клинекс" и положил ее девушке на живот.
Она боялась пошевелиться. Боль была такой сильной, что Дженюари испугалась. Возможно, он повредил ей что-то. Линда говорила, что вначале будет небольшая боль. Но не такая же агония! Она машинально вытерла живот. Он был липким. Ей хотелось броситься под горячий душ. Но больше всего - поскорей уйти отсюда. Дэвид погладил ее волосы.
- Как насчет минета, детка? Тогда мы сможем продолжить.
- Минета?
- Ну, возьми в рот.
Он притянул ее голову к своему опавшему члену, безвольно покоившемуся меж ее бедер. Она вскочила с кровати:
- Я еду домой!
Заметив кровь, Дженюари остановилась. На простыне были алые пятна. Кровь текла по ногам девушки. Дэвид сел.
- Господи, Дженюари, что же ты не сказала, что у тебя месячные!
Дэвид вскочил с кровати и сорвал с нее простыню.
- Боже мой… протекло до матраса.
Она стояла неподвижно, зажав руки между ног. Ей казалось, что стоит убрать руки, как ее внутренности вывалятся наружу. Он повернулся и посмотрел на нее.
- Ради бога, не испачкай ковер. В медицинском шкафчике есть тампоны.
Она бросилась в ванную, заперла за собой дверь. Отняла руку. Ничего не произошло. Кровь остановилась. Девушка взяла полотенце и стерла кровь с ног. Ей казалось, что внутри у нее все разорвано. Яркий свет лампы, висевший над медицинским шкафчиком, придавал желтый оттенок лицу Дженюари. Она уставилась на свое отражение в зеркале. Тушь на глазах расплылась, волосы спутались. Надо одеться и уйти отсюда. Она смыла тушь с век. Завернувшись в другое полотенце, открыла дверь ванной и бросилась в гостиную. Дэвид даже не посмотрел на Дженюари. Он все еще был голым и сосредоточенно тер матрас тряпочкой, смоченной в пятновыводителе.
Она схватила свою одежду в гостиной, взяла из спальни туфли и трусы, вернулась в ванную. Когда она вышла оттуда, кровать еще была не застелена, но Дэвид уже оделся.
- Придется подождать - до полного высыхания не поймешь, удалось вывести пятна или нет, - сказал он. - Возможно, придется вызвать человека из химчистки. Я отвезу тебя домой.
Он молчал, пока они не сели в такси. Устроившись на сиденье, Дэвид обнял Дженюари. Она невольно отодвинулась в сторону. Он взял ее за руку.
- Слушай, извини, что я заговорил о простыне. Но это настоящий "Портхолт", и тебе следовало сказать насчет месячных. Я знаю, ты жила в Европе. Там некоторым мужчинам это даже нравится. Но я не люблю кровь. Ты нашла "Тампакс"?
- У меня сейчас нет месячных, - сказала Дженюари. В первый момент он не понял. Потом Дэвид откинулся на спинку сиденья.
- О, боже! Дженюари, неужели ты… господи! Но кто слышал о двадцатилетней девственнице? Особенно с твоей внешностью. У тебя там очень тесно, но я решил, что дело в твоей конституции… Ты такая худенькая…
Он буквально застонал.
Они проехали несколько кварталов. Дэвид молча смотрел в пространство перед собой.
- Почему ты разволновался? - спросила она.
- Потому что, черт возьми, я не лишаю девушек невинности.
- Кто-то же должен это делать, - заметила она. - Помню, один итальянец сказал мне то же самое.
Когда они доехали до угла, он попросил водителя остановить машину.
- Давай зайдем в бар и выпьем перед сном по бокалу. Я хочу с тобой поговорить.
Они оба заказали виски. Она не любила его, но оно поможет ей уснуть. Боже, как ей хотелось погрузиться в сон!
Дэвид подвигал бокал по салфетке.
- Я все еще в шоке. Но… слушай… я горжусь тем, что ты выбрала меня в качестве первого мужчины. Ты не пожалеешь. Следующий раз я сделаю тебя по-настоящему счастливой. Дженюари… ты мне очень нравишься.
- Правда?
- Да.
- Это хорошо. Я польщена. Он взял ее за руку.
- Это все, что ты чувствуешь?
- Дэвид, я…
Дженюари замолчала. Она собиралась сказать: "Я мало тебя знаю". Это бы прозвучало нелепо. Она только что была с ним в постели.
- Дженюари… я хочу жениться на тебе. Ты это знаешь, да?
- Нет.
- Что "нет"?
- Нет, я не знала, что ты хочешь жениться на мне. Я знаю, что это - желание Ди. Но что ты сам хочешь на мне жениться - этого я не знала. Все немного странно, правда, Дэвид? Мы - чужие друг другу. Мы переспали, но остались незнакомцами. Мы сидим здесь и пытаемся поговорить, но все должно быть иначе. Я полагаю, девушка должна испытывать желание кричать… петь… впервые познав любовь. Когда она влюблена, с ней происходит что-то восхитительное. Глядя куда-то мимо нее, он произнес:
- Скажи мне, какие чувства ты ждала?
- Не знаю. Но… ну…
- Вроде желания, чтобы ночь длилась вечно? - спросил он.
- Да, наверное, это.
- А расставаясь с человеком, испытывать страх… стремиться сделать его своей собственностью… желать его общества каждую секунду.
Она улыбнулась:
- Похоже, мы смотрим одни и те же фильмы по ТВ.
- Дженюари, ты выйдешь за меня замуж? Она посмотрела на бокал. Сделала большой глоток. Растерянно покачала головой:
- Не знаю, Дэвид. У меня нет чувств к тебе и…
- Слушай, - перебил ее он. - Того, о чем мы сейчас говорили, нет в реальной жизни. Испытать это могут подростки, накурившиеся марихуаны, и то один раз… или люди, переживающие тайный внебрачный роман… или…
- Или? - спросила Дженюари.
- Или… ну… если совсем юная девушка знакомится со своим любимым артистом… человеком, которого всегда обожала. Думаю, у каждой девушки есть мужчина ее мечты… то же самое бывает и у мужчин. Большинство людей так и проходит по жизни, не отыскав свой идеал.
- А мы должны найти его? Он вздохнул:
- Вероятно, так даже лучше. Потому что, найдя свой идеал, ты не сможешь существовать без него. А удержать мечту навсегда невозможно. Брак - нечто иное. Два человека имеют общие устремления, симпатизируют друг другу.
Дженюари помолчала, и он добавил:
- Я… я люблю тебя, Дженюари. Вот… я все сказал. Она улыбнулась:
- Сказать и действительно чувствовать - не одно и то же.
- Ты не веришь мне?
- По-моему, ты пытаешься убедить в этом себя самого еще в большей степени, чем меня.
- Ты меня любишь?
- Нет.
- Нет? Тогда почему ты пошла ко мне сегодня?
- Я хотела полюбить тебя, Дэвид. Думала, секс мне в этом поможет. Но у меня не вышло…
- Слушай… я сам виноват. Я не знал, что ты девушка. Следующий раз все будет иначе. Клянусь тебе.
- Следующего раза не будет, Дэвид.
На его лице появилось растерянное выражение.
- Ты не хочешь меня больше видеть?
- Мы можем встречаться… но я не лягу с тобой в постель.
Он подозвал официанта и оплатил счет.
- Послушай, это нормальная реакция на событие. Она встала; он подал ей пальто. Они пошли по улице. Дэвид держал девушку за руку.
- Дженюари, я не собираюсь навязываться тебе. Не стану добиваться близости с тобой. Я готов ждать месяцы. Может быть, ты права… давай узнаем друг друга лучше. Но я обещаю тебе - ты выйдешь за меня. Будешь любить и хотеть меня… Нам некуда спешить. Мы будем сближаться постепенно. Проведем вместе рождественские каникулы в Палм-Бич. Эти четыре дня и четыре ночи станут хорошим началом. Обещаю не просить тебя спать со мной. Это случится только тогда, когда у тебя возникнет такое желание. Засыпая сегодня, думай о том, что я люблю тебя.
Войдя в свою квартиру, она пустила воду и сбросила с себя одежду. Легла в теплую ванну… попыталась обдумать слова Дэвида.
И лишь позже, пытаясь заснуть, она осознала, что он даже не поцеловал ее на прощание.
Проснувшись утром, она обнаружила, что ночью у нее шла кровь. В первый миг у Дженюари возникло желание позвонить Линде. Но она почувствовала, что не может сейчас говорить с ней. Девушка представила себе, какое выражение появится на лице Линды, когда она услышит рассказ о происшедшем. Едва не разорвав справочник, Дженюари нашла телефон доктора Дэвиса - гинеколога, о котором говорила Линда. Когда девушка объяснила врачу, что у нее кровотечение, он велел ей немедленно приехать к нему.
К удивлению Дженюари, подвергнуться осмотру оказалось для нее делом более легким, чем сидеть перед столом в одежде и объяснять врачу причину ее беспокойства. Она испытала облегчение, когда доктор сказал, что, хотя такая кровопотеря случается довольно редко, она не представляет опасности для здоровья. Он выписал Дженюари противозачаточные пилюли, а также успокоительное. Рекомендовал провести остаток дня в постели.
Вскоре после ее возвращения домой в дверь квартиры позвонили. Посыльный принес маленькую коробочку от Картье. Расписавшись в получении, она вернулась в комнату. В посылке лежала роза ручной работы, вырезанная из слоновой кости и инкрустированная золотом. Она висела на массивной золотой цепи. К подарку прилагалась записка: "Настоящие умирают. Эта сохранится дольше и будет напоминать о неизменности моих чувств. Дэвид".
Она убрала розу в шкаф. Украшение было чудесным, но сейчас Дженюари не хотелось думать о Дэвиде. Она выполнила указания врача. Однако настроение не располагало к принятию пилюль. Она положила их рядом с розой от Картье, но приняла успокоительное. Затем позвонила Линде и сказала, что не приедет в редакцию, сославшись на необходимость визита к стоматологу.
Она легла в постель и попыталась читать… вскоре таблетки подействовали. В пять часов телефонный звонок вывел ее из состояния глубокого сна. Это был Дэвид. Она поблагодарила его за розу.
- Мы можем выпить где-нибудь сегодня? - спросил он.
- Боюсь, что нет. Я… я завалена работой, - ответила Дженюари.
Дэвид помолчал.
- Через несколько недель на Западном побережье состоится совещание брокеров, сейчас в Нью-Йорк приехали руководители ряда фирм. Боюсь, следующие несколько вечеров мне придется потратить на деловые встречи.
- Не беспокойся, Дэвид.
- Но я буду звонить тебе каждый день. И в первый свободный вечер мы пообедаем вдвоем. Я возьму билеты на "Волосы" на следующую неделю.
- Хорошо, Дэвид.
Она опустила трубку и полежала в полумраке, находясь в состоянии сладостной полудремы. К девяти часам действие успокоительного закончилось. Дженюари села и зажгла свет. Впереди была целая ночь. Девушка вспомнила о еде, хотя она и не испытывала сильного голода.
У нее был готов список тем для будущих статей. Дженюари собиралась передать его Линде сегодня. Заглянула в бумагу снова. Возможно, ей следует начать работу над какой-то статьей. Одна тема казалась ей особенно интересной: "Есть ли жизнь после тридцати?"
Эта идея посетила Дженюари, когда Линда отказалась от услуг секретарши с блестящими рекомендациями и взяла на работу девятнадцатилетнюю девушку, едва владевшую стенографией. "Дженюари, "Блеску", не нужна сорокатрехлетняя секретарша. Мне плевать, что она проработала двадцать лет у президента нефтяной компании. "Блеск" - экстравагантный молодежный журнал. Я хочу, чтобы мой офис украшали привлекательные молодые сотрудники".
Когда Дженюари искала работу в рекламных агентствах, она заметила, что возраст секретарш и девушек, принимавших посетителей в этих фирмах, находился в пределах от девятнадцати до двадцати пяти лет. Конечно, это не касалось специалистов. Линда приближалась к тридцатилетию, но для своей должности она была молода.
Линда нравилась Дженюари. Но, несмотря на объединявшее их восторженное и преданное отношение к журналу, они принадлежали к разным мирам. В редакции Линда олицетворяла власть. Когда она шла по коридору, все вытягивались перед ней в струнку. Линда, которая вела еженедельное совещание, была сдержанной и красивой. Ей подчинялись беспрекословно. Все старшие и младшие редакторы восхищались почти классической элегантностью одежды и безупречным внешним видом их шефа. Однако вне стен офиса, в общении с мужчинами - любыми мужчинами - она теряла свой апломб и уверенность. Дженюари не могла принять ее потребности в "чьем-то лежащем рядом теле". Как можно получать удовольствие, занимаясь сексом с нелюбимым человеком? Прошлая ночь была ужасной… даже до боли. Дженюари не испытывала физического влечения к Дэвиду. Может быть, с ней не все в порядке?
Она должна обсудить это с кем-то. Только не с Линдой! Линда тотчас порекомендует обратиться к психоаналитику или начать принимать витамины.
Внезапно Дженюари почувствовала, что ей необходимо увидеть Майка. Может быть, они встретятся завтра за ленчем. Она не могла рассказать ему, что произошло. Но беседа с ним поможет ей. Сейчас еще только половина десятого. Его, наверное, еще нет дома, но она оставит сообщение.
Дженюари удивилась, когда он снял трубку. (О боже, может быть, она помешала им с Ди…) Она попыталась придать своему голосу легкомысленное звучание:
- Я перезвоню позже, если вы с Ди играете в триктрак.
- Нет. На самом деле ты меня разбудила.
- О… прости. Извинись перед Ди.
- Нет, погоди. Который сейчас час?
- Половина десятого.
- Я уже окончательно проснулся и хочу есть, - сказал Майк. - Как ты смотришь, если я поймаю такси и заеду за тобой? Съедим по гамбургеру?
- Где Ди?
- Я застрелил ее. Она повесилась в шкафу.
- Майк! Он засмеялся:
- Через пятнадцать минут спускайся и жди меня у подъезда. Я расскажу тебе все в деталях.
Они отправились в ближайший бар. Дженюари преднамеренно обошла стороной столик, за которым они сидели вчера вечером с Дэвидом.
- Твой отец стареет, - сказал Майк. - Я прошел восемнадцать лунок, вернулся с поля для гольфа в пять часов и заснул, как убитый. Ди хотела пойти в ресторан и кино, но я не мог пошевелиться. Наверно, она пыталась меня разбудить… но безуспешно. Она оставила записку: "Ушла к подруге играть в триктрак". Она, очевидно, решила, что я не проснусь до утра.
- Я разбудила тебя. Извини.
- Нет, я рад.
Официант принес гамбургеры. Майк с жадностью откусил кусок.
- Я зверски проголодался… теперь ты видишь. Мой желудок разбудил бы меня в полночь, и я не встретился бы с тобой.
Внезапно его глаза сузились:
- Почему ты сидела дома вечером?
- О… вчера у меня было свидание с Дэвидом. Сегодня у него какая-то деловая встреча. Майк кивнул.
- Перевожу: у вас есть проблемы.
- Он подарил мне цепочку от Картье, - внезапно сообщила Дженюари.
Майк отодвинул от себя бокал с пивом. Закурил сигарету и небрежно произнес:
- Рановато для рождества, верно?
- Он хочет жениться на мне.
Лицо Майка расслабилось. Внезапно он улыбнулся:
- Это совсем другое дело. Почему ты не сказала мне сразу самое главное?
- Я не люблю его.
- Ты в этом уверена? Вы ведь познакомились совсем недавно. Ты твердо знаешь, что у вас ничего не получится?
- Да.
Она протянула руку и взяла сигарету из его пачки. Брови Майка удивленно взлетели вверх.
- С каких это пор?
- Я научилась курить, готовясь к съемкам рекламного ролика.
Помолчав, она добавила:
- Мне жаль насчет Дэвида. Майк засмеялся:
- Скажи это ему… не мне. Черт возьми, еще не произошло ничего непоправимого. Значит, ты встречалась с ним и он сделал тебе предложение. Верни ему подарок и поставь на этом точку.
Она посмотрела на недоеденный гамбургер. Внезапно поняла - он отказывается поверить в то, что она была близка с Дэвидом. Предпочитает видеть в цепочке обычный презент, преподнесенный во время ухаживания. Многоопытный, искушенный Майк оказался совсем наивным в отношении своей дочери.
- Майк… я сексапильна?
- Что за странный вопрос?
- И все же?
- Откуда мне знать? Я могу сказать, что ты красива… у тебя великолепная фигура… но сексапильность всегда избирательна, индивидуальна. Она связана с сугубо личным восприятием. Девушка, которая кажется сексапильной мне, может не быть таковой для другого мужчины.
- Я нахожу тебя очень привлекательным, - заявила Дженюари.
Он посмотрел на нее и покачал головой:
- А Дэвида - нет?
- Да, Дэвида - нет.
- О, господи… Майк тихо свистнул.
- Этот парень способен понравиться любой нью-йоркской красотке, включая знаменитую кинозвезду. А тебе он не кажется привлекательным… зато я - кажусь.
Она постаралась заговорить легкомысленным тоном:
- Что ж, возможно, мне следует найти мужчину, похожего на тебя.
- Не говори так, - резко произнес он. - Ты вела себя так, будто Дэвид тебе нравится.
- Он мне нравился, - сказала Дженюари. - И сейчас нравится. Но что касается романтических отношений… меня не тянет к нему.
Она засмеялась:
- Может быть, все дело в том, что у него светлые волосы.
Он снова отодвинул от себя пиво.
- Чудесно! Любой парень в последний момент получит отказ из-за меня… да?
- Послушай, почему тебя волнует то, что я изменила свое отношение к Дэвиду?
- Если мы не разберемся с этим, ты всегда будешь менять свое отношение подобным образом. Даже подойдя к алтарю. Это может случиться… уже случилось. А кончится все несчастьем.
Он понизил тон:
- Не придумывай меня. Не создавай образ, которому не могут соответствовать другие мужчины. Я не представляю из себя ничего особенного. Ты знаешь меня как своего отца… видишь перед собой воображаемый идеальный образ. Пора тебе узнать, что папа Майк далек от Майка - мужчины.
- Я вижу в тебе мужчину и люблю его.
- Ты видишь только то, что я позволяю тебе видеть. Но теперь откроюсь тебе полностью. Я был плохим отцом и еще худшим мужем. Ни одну женщину не сделал счастливой. Я любил секс… но не женщин. И сейчас никого не люблю.
- Ты любил меня… всегда.
- Верно. Но я не сидел дома по вечерам и не качал твою колыбель. Я жил своей жизнью. И сейчас - тоже.
- Поэтому умерла мама.
- Умерла? Черт возьми, она убила себя!
Дженюари покачала головой… и все же она почему-то знала, что он сказал правду. Майк отхлебнул пиво и уставился на бокал.