- Вот именно, играть. А я все время сижу на скамейке запасных. Знаете, как это неприятно? Все ребята на тебя смотрят. И родители тоже. Зачем им ходить на все игры? Легко могли бы парочку пропустить. Моя мама постоянно торчит в школе. Джули и близнецам это нравится, но что они в этом смыслят?
- Твоя мама много помогает школе.
- Знаете, как это неприятно?.
- К сожалению, нет, - ответила Аманда. - Мои родители слишком часто ругались, у них не оставалось времени ни для меня, ни для школы.
- Мои тоже ругаются. Когда думают, что мы их не слышим.
Аманда неопределенно хмыкнула.
- Черт подери! - раздался высокий гнусавый голос.
- Тихо, Мэдди, - нахмурилась Аманда, покосившись на ярко-зеленого попугая в клетке.
Джорди тоже посмотрел на попугая.
Мэдди тоже помогал детям разговориться. Некоторые школьники целый месяц ежедневно заходили пообщаться с Мэдди, прежде чем решались на разговор.
- Хорошая птичка, - проворковала Аманда, повернувшись к клетке.
- Я тебя люблю, - отозвался Мэдди.
Джорди уже встал и надевал ранец. Ребятам вроде него трудно говорить о родителях. Говорить о собственных чувствах еще сложнее. Аманда не успела рта раскрыть, как он выскочил из кабинета и шумно зашагал по пустому коридору.
"Погоди! - хотелось крикнуть Аманде. - Давай поговорим о том, как мамы ссорятся с папами. Я могу говорить с тобой сколько угодно".
Но он ушел, и ее взгляд который раз за день упал на стоявшую на письменном столе фотографию Грэма. Его лицо сияло улыбкой. Большинство женщин, входивших в эту комнату, сразу обращали внимание на это лицо. Оно тоже помогало разговориться.
Нужно позвонить. Он ждет. Но пока ей нечего ему сказать. Возможно, ждать придется еще несколько часов. В последнее время все их мысли были заняты только ребенком, и это ее угнетало. Грэм успешно выполнял свою роль, проблема заключалась в ней, в ее теле. Конечно, он ничего ей не говорил, но все и так было ясно. Аманда чувствовала его нетерпение.
Чтобы отвлечься, она уселась на диван, взглянула на часы и стала думать о Куинне Дэвисе. Было половина шестого. Она сказала мальчику, что будет ждать его до шести.
Его записки встревожили ее. Он посылал их по электронной почте, первая пришла сегодня рано утром: "Мне нужно с вами поговорить. Только наедине. Можно?"
"Конечно, наедине, - написала в ответ Аманда. - Все останется между нами. Во время третьего урока я свободна".
На третьем уроке он не показался, но во время четвертого пришла еще одна записка: "Мои родители не узнают о нашей встрече?"
"Нет, - ответила Аманда. - Психолог обязан соблюдать конфиденциальность. Они узнают о нашей встрече лишь в том случае, если ты дашь письменное разрешение. У меня есть свободные полчаса после уроков, но, если у тебя тренировка, можно встретиться и попозже. Я буду до шести. Договорились?"
Ответа не последовало, но здесь Аманда ничего не могла поделать. Она не имела права оказывать давление.
Куинн Дэвис не был одним из многих. Он был звездой. Кроме того, он второй год был старостой класса, членом школьного совета и лучшим игроком бейсбольной команды. Два его брата учились в Принстоне и Уэст-Пойнте.
Скинув туфли, Аманда поджала под себя ноги. К счастью, ее работа позволяла носить неофициальную одежду. Школьники должны были видеть в ней не только профессионала, но и человека, к которому можно запросто обратиться. Миниатюрной Аманде, с ее непослушными светлыми кудряшками, нетрудно было выглядеть скорее на двадцать пять, чем на тридцать пять. Казаться компетентной специалисткой, но при этом не отпугивать детей ей помогал наряд - темно-синяя блузка из искусственного шелка и простые брюки.
Из коридора донесся шум. Аманда спрыгнула с дивана и подошла к дверям взглянуть, не пришел ли Куинн. В коридоре стоял школьный сторож со шваброй и ведром на колесиках.
- А вот и Джонни, - пропел Мэдди.
- А, это вы, мистер Дубчек, - проговорила Аманда со вздохом.
Сторожу, седому и согбенному, было не меньше восьмидесяти, но он не хотел уходить на покой. Он каждый вечер давал корм Мэдди и чистил его клетку.
- Я не слышал голосов, - скрипучим голосом сказал сторож. - Если у вас кто-то есть, я уйду.
- Никого нет, - произнесла она с улыбкой и вдруг почувствовала нежеланный прилив крови.
С гулко бьющимся сердцем Аманда бросилась по коридору в туалет. Еще не закрыв за собой дверь кабинки, она знала, что произошло. Охваченная бурей чувств, не последним из которых было горькое чувство потери, она разрыдалась.
Проделав все необходимое, Аманда помыла руки и вытерла влажным бумажным полотенцем глаза. Болела голова, а у Аманды не было ни лекарств, ни сил разбираться в том, что тревожило Куинна Дэвиса. Горячо надеясь, что мальчик не придет, она выключила компьютер и, помахав сторожу, занимавшемуся своим делом в дальнем конце коридора, вышла из школы.
Когда зазвонил телефон, Грэм ехал в машине. Его сердце учащенно забилось.
- Да? - ответил он, но это была не Аманда. Звонил его брат Джо.
- Есть новости?
- Нет. Я еду домой.
- Мама спрашивала, как там у вас.
- Еще бы ей не спрашивать, - проговорил Грэм. - Должен тебе сказать, иногда я жалею, что посвятил вас во все подробности.
Вопросы начались сразу же после свадьбы и с тех пор не прекращались. Все его родственники знали их ситуацию, и это казалось Грэму унизительным.
- Она уже начинает отчаиваться, - сказал Джо, имея в виду их мать, Дороти. - Говорит, что, прежде чем умереть, хочет увидеть твоих детей.
- Джо, прекрати. Сейчас мне только этого и не хватало.
- Понимаю. Я просто хочу, чтобы ты был в курсе. Она все время говорит, что лучше бы ты остался с Меган.
- Выручи меня, Джо, - взмолился Грэм. - Напомни ей, что я женат на Аманде. Погоди, у меня тут вызов, - соврал он, не в силах продолжать разговор. - Я тебе перезвоню.
Он молча отсоединился и в глубокой тишине продолжал ехать по дорогам, которые знал как свои пять пальцев. Ему нравилось, как они вьются вокруг лесистых холмов. Карта городка напоминала дерево - ствол, вырастающий из магистрали, и две основные ветви, поднимающиеся на вершины холмов. От них отходили ветви поменьше, вдоль которых располагались административные здания, офисы и магазины, дальше тянулись тоненькие веточки, а еще дальше, с ветвей, свисали крошечные побеги, на одном из которых и жили они с Амандой.
Свернув на взбиравшуюся на холм дорогу, он пересек луг красного клевера. Дальше росли желтые лилии, а за ними - усыпанные белыми цветами горные лавры.
Случайный человек не заметил бы в тени у дороги аризему с ее темно-бордовыми колокольчиками, но Грэм обратил на нее внимание. Точно так же он мгновенно отличал адиантум от дубовидного папоротника или папоротника-орляка. Все они произрастали в этих лесах.
Дом его детства, где до сих пор жили многие из его родных, находился восточнее, всего в пятнадцати минутах езды, но два соседних городка казались ему двумя разными мирами. Тот, другой город был населен работягами, мечтавшими перебраться со временем в Вудли. Грэм воплотил эту мечту.
Центр Вудли находился у развилки на вершине холма. От главной площади отходили три обсаженные березами улицы. Здесь было множество закусочных и лавочек, магазин скобяных товаров, фотомагазин и дальше - в самом конце одной из улиц - чайная. Офис Грэма располагался над хозяйственным магазином, выйдя из которого жители Вудли частенько заглядывали к Грэму.
Сейчас он не остановился у офиса. Он злился на Аманду за то, что она не вспомнила о нем - хотя бы для разнообразия. Он злился на нее за то, что она так долго не беременела.
По дороге из школы Аманда не могла избавиться от чувства опустошенности. Вынув из волос черепаховый гребень, она встряхнула головой, чтобы кудри рассыпались по плечам, и попыталась расслабиться, подумать о чем-нибудь приятном. В ее жизни было много хорошего, много такого, чего нет у других. Начать хотя бы с красивого дома и трех соседок, две из которых стали ее близкими подругами. Третья соседка, молодая вдова Бена Танненвалда, держалась особняком, но общения с двумя другими Аманде хватало с лихвой. Весной они заходили посидеть на лужайке перед домом, летом делали барбекю на заднем дворе, осенью устраивали застолья по поводу сбора опавших листьев. И кроме того, были еще бесконечные телефонные беседы, разговоры на ступеньках веранды и у бассейна Коттеров.
Аманда вспомнила один из таких разговоров. Обе женщины говорили, как они завидуют ее работе. Карен Коттер трудилась с утра до вечера, не получая за это ни денег, ни признания, а Джорджии Ланге, которая очень хорошо зарабатывала, приходилось каждую неделю на несколько дней оставлять семью.
Аманде платили немного, но она любила свою работу. Школа находилась в десяти минутах езды от дома. А в случае рождения ребенка Аманда могла бы перейти на должность психолога-консультанта с неполным рабочим днем. Она могла бы работать столько, сколько захочет, а дети приходили бы к ней на дом.
Аманда открыла оба передних окна. Было самое начало мая, природа пробуждалась к жизни. Зазеленела только что подстриженная трава - в воздухе стоял ее запах. На раскидистых дубах распустились первые нежные листочки, на березах висели сережки. Крокусы уже отцвели, но еще виднелись островки желтых нарциссов. Зацветали тюльпаны. У каждого крыльца высились пышные кусты сирени.
Аманда дышала полной грудью. Весна была ее любимым временем года - она всегда любила свежесть, чистоту, зарождение жизни.
Зарождение жизни. Аманда поставила машину на ручной тормоз и уныло подумала о том, почему она постоянно возвращается к этой теме. Потом взяла с сиденья кейс и выпрямилась, заметив в зеркальце заднего вида какое-то движение. Это Гретхен Танненвалд, вдова Бена, шла вдоль расцветающих цветочных клумб. Осенью Гретхен долгими часами высаживала цветочные луковицы. На попытки соседей проявить участие она отвечала односложно. Трудно поверить, что ее мужем был добродушный и приветливый Бен.
Впрочем, Гретхен была чуть ли не вдвое младше Бена и полной противоположностью первой его жены Джун. Но, чтобы забыть свое горе, Бен нуждался в переменах.
Соседи-мужчины симпатизировали Гретхен.
- Видите, она его боготворит, - говорил Расс Ланге.
Ли Коттер, владелец компьютерной компании, был более категоричен:
- Как ее не любить? Ведь она красотка.
Грэм полагал, что Бену нравится ее энергичность:
- С ней он путешествует, ходит в походы, играет в теннис. Гретхен распахнула перед ним новые горизонты.
Женщины-соседки были не столь благосклонны. По их мнению, брак Танненвалда строился на двух вещах: на сексе для Бена и на деньгах для Гретхен.
Конечно, это не объясняло, почему Гретхен не уехала после смерти Бена. Аманда думала, что та продаст дом и уедет. Но вот она здесь, в коротком платье, в котором кажется моложе своих тридцати двух лет.
Вдруг Аманда подумала, что в этом платье Гретхен выглядит беременной.
Это было любопытно. Бен умер год назад, значит, он здесь ни при чем, а после его смерти Гретхен жила настоящей затворницей. Она ни с кем не встречалась, иначе соседи наверняка бы это заметили. Насколько знала Аманда, единственными мужчинами, которые побывали в ее доме, были водопроводчик, плотник, электрик и - так или иначе - Расс Ланге, Ли Коттер и Грэм О’Лири.
Глава 2
Аманда увидела приближающийся сзади зеленый пикап. Забыв о Гретхен, она с бьющимся сердцем вышла из машины и зашагала навстречу Грэму. Он смотрел ей прямо в глаза, сначала вопросительно, потом - уже зная ответ. С явно расстроенным видом Грэм откинулся на спинку сиденья:
- У тебя месячные.
Аманда была рада, что не пришлось говорить это самой.
- Я думал, на этот раз все получится, - огорченно проговорил он.
Аманда прислонилась к машине.
- Я тоже так думала. И доктор. Мы соблюдали график.
- Тогда в чем дело? - В голосе Грэма звучало отчаяние.
- Не знаю. Всего было восемь яйцеклеток. Я думала, хотя бы одна оплодотворится.
- Почему же этого не случилось?
Аманда чувствовала себя несчастной.
- Я не знаю, Грэм. И врачи не знают. В пятнадцати процентах случаев бесплодие необъяснимо. Ты слышал, что говорила Эмили.
- Да, но она еще сказала, что у шестидесяти процентов таких пар в течение трех лет появляется ребенок. Так в чем же наша проблема?
Аманда не знала.
- Я выполняю все предписания. Ты же видишь, я измеряю температуру, составляю графики, принимаю "кломид".
Аманда говорила себе, что Грэм зол не на нее, он зол на ситуацию. И все же она чувствовала, что он обвиняет ее, ее тело. Она подождала минуту, сдерживая слезы, и сказала:
- Мне тяжело, Грэм. Тяжело эмоционально, потому что мои надежды рухнули. Тяжело физически, потому что из-за "кломида" у меня болит грудь и раздувается живот. Не говори мне, что во время беременности я чувствовала бы то же самое. Будь я беременна, мне было бы наплевать на такие мелкие неудобства.
Сейчас она испытывала тот же страх, что и тогда, когда в последний раз лежала в клинике. Она теряет Грэма. Жизнь разводит их в разные стороны.
- Считается, что дети - плод любви. Считается, что их зачинают в уединении спальни. Но то, что мы делаем, иначе как надругательством не назовешь. Самая драгоценная часть нашей жизни превратилась в кошмар из-за предписаний врачей, таблеток, графиков и замеров времени. А при этом половина моих подопечных девочек-подростков оказываются беременными. - Аманда разрыдалась.
- В этом-то и заключается ирония судьбы. Согрешили один разок, и - бах! - у них ребенок. А мы стараемся четыре года.
Аманда считала такое положение дел несправедливым, даже жестоким. Думая о том, что у всех, кроме нее, есть дети, она сказала:
- Гретхен беременна.
Сначала ей показалось, что Грэм не расслышал. Потом, через минуту, он ошарашенно посмотрел на нее:
- Гретхен? Вдова Бена?
- Я только что видела ее в саду. Она беременна.
Грэм недоверчиво покосился на нее:
- Ты ошибаешься. Ведь Бен давно мертв.
Аманда вытерла слезы со щек.
- Отцами детей не всегда бывают мужья.
Не желая продолжать разговор, не желая смотреть, как все глубже разверзается пропасть между нею и Грэмом, Аманда зашагала по аллее.
- Ты позвонила доктору? - донесся до нее голос Грэма.
- Завтра.
- Сделаем еще одну попытку?
- Не знаю, - ответила она, не замедляя шаг.
- Куда ты? - крикнул он, на это раз с раздражением.
- К соседям, - крикнула она в ответ. - Спрошу Расса о Гретхен. Днем он обычно бывает дома. Если у нее завелся кто-то, Расс будет знать.
Аманда пересекла газон и углубилась в сосновую рощу, отделявшую дом Ланге от их с Грэмом дома. Запах сырой земли и хвои подействовал на нее успокаивающе, и, нажимая кнопку звонка, она уже держала себя в руках.
- Я бы вышел к тебе, - крикнул Расс Ланге из глубины дома, - но этот соус нужно мешать.
Расс, высокий, долговязый парень со взъерошенными каштановыми волосами, стоял у плиты. Он был босиком, в шортах и футболке, поверх которых надел фартук. Он любил повторять, что ходить босиком - это самое приятное в жизни мужа, ведущего домашнее хозяйство.
Расс был журналистом. Главным источником его дохода были обзоры книг, но истинное наслаждение он получал, ведя еженедельную колонку о воспитании детей. Его жена Джорджия возглавляла собственную компанию, и ей приходилось по несколько дней в неделю проводить в разъездах. Поэтому главную заботу о детях взял на себя Расс. Насколько Аманда могла судить, он стал образцовым отцом четырнадцатилетней Элли и одиннадцатилетнего Томми. И вдобавок прекрасным поваром.
- Чудесно пахнет, - заметила она.
- Это телятина в вине. Но так как есть ее будут ребятишки, вина совсем немного. - Помешивая соус, он послал Аманде вопросительную улыбку: - Как дела?
- Бывало и лучше. - Она подошла к нему и заглянула в кастрюлю. - Мне нужна твоя помощь. Мы с Грэмом поспорили. Я говорю, что Гретхен беременна, а он говорит, что нет. А ты что скажешь?
Аманда могла бы поклясться, что Расс покраснел. Затем поняла: это потому, что он стоит у плиты.
- Беременна? - переспросил он. - Надо же! А я ничего не знаю.
- Ты разве не заметил ее живота?
Расс покраснел еще сильнее. На этот раз жар от плиты был ни при чем.
- Нет. Я ничего не заметил. Как это могло случиться?
При других обстоятельствах Аманда рассмеялась бы.
- Полагаю, обычным путем. Я сказала Грэму, что ты заметил бы, если бы кто-то к ней приходил.
- Мог и не заметить. - Расс усердно помешивал соус. - Я целый день сижу за компьютером. - Он пожевал губами, о чем-то размышляя.
- В чем дело?
- Я подумал о Бене, - ответил он. - Он был бы счастлив стать отцом в его возрасте.
- Боюсь, дети Бена не были бы счастливы, - сказала Аманда. - Им стоило больших трудов принять Гретхен.
Она направилась к дверям, внезапно пожалев о том, что оставила Грэма одного - ему тоже несладко.
- Я мог бы заглянуть к Гретхен и спросить ее, - предложил Расс. - Я давно с ней не разговаривал. Зимой видишься с соседями не так часто, как летом. Вдобавок я редко выхожу из дома - работаю, приглядываю за детьми, а когда нас навещает моя жена, ухаживаю за ней. - Зазвонил телефон. - В самом деле, было бы интересно, если бы Гретхен забеременела.
Аманда покинула Расса со смешанными чувствами, но не успела она спуститься с крыльца, как тот высунулся в дверь:
- Звонил Грэм. Тебе звонили по срочному делу.
Кивнув, она поспешила к дому, едва не столкнувшись с Карен Коттер - та несла накрытую фольгой тарелку.
Карен, среднего роста шатенка, редко прибегала к косметике и убирала волосы под обруч. Впервые увидев ее, Аманда подумала, что недостаток привлекательности у Карен с лихвой восполняется энергией. Карен принимала самое активное участие в жизни школы: помогала учителям младших классов заниматься с отстающими детьми, устраивала благотворительные распродажи и председательствовала в родительском комитете. При всех этих нагрузках и четырех детях в возрасте от шести до пятнадцати лет она трудилась не меньше других женщин. В последнее время, однако, она казалась усталой и расстроенной.
- Завтра в школе распродажа выпечки, - сообщила Карен. - Я велела Рассу не возиться с тестом и испекла побольше печенья, чтобы Томми отнес его в школу.
- Добрая душа, - сказала Аманда. - Как дети?
- У близнецов из-за пыльцы обострилась астма, а в остальном все отлично. Как ты?
- Неплохо.
В ожидании приятных новостей Карен подняла брови.
Аманда покачала головой:
- Ничего не вышло.
- Ах, Мэнди, какая жалость.
- Мне тоже жаль. А вот некоторым ничего не стоит забеременеть. Кстати, ты не разговаривала с Гретхен?
- Разговаривала? Да нет.
- По-моему, она беременна.
- Беременна? - Карен отпрянула. - Не может быть. Она ни с кем не видится и никуда не ходит. До сих пор оплакивает Бена.
- Мэнди! - раздался крик Грэма.
- Срочный звонок, - объяснила Аманда и быстро обняла Карен.