- Ну да. А ты разве не заметила, что говоришь на двух языках? Ты родилась и выросла в Венеции…
- А ты не мог бы начать с самого начала? Когда родители поженились?
- Они… они не вступали в брак.
- То есть я…
- Да, незаконнорожденная.
Эрика потрясенно покачала головой, но вскоре взяла себя в руки. Похоже, в мире, где ей отныне предстоит жить, внебрачные дети так же естественны, как солнце днем. Ни она, ни ее дочь не составляют исключения.
- Расскажи мне про Брайана и Франческу, - тихо попросила она.
- Они были танцовщиками. И всегда выступали вместе. До твоего рождения они объехали полсвета.
- Танцовщики… - слабо повторила молодая женщина, но потом улыбнулась: - А мне нравится.
- Франческа погибла во время пожара в небольшом театре, где они в то время выступали. Это было еще в Венеции. Брайан пережил эту трагедию, но Венецию больше не мог видеть. И с того момента для вас обоих началась кочевая жизнь, вы колесили по всей Европе в стареньком "фиате". Ты не имела возможности подолгу посещать какую-нибудь одну школу, но зато обожала отца. Ты всегда рассказывала мне о своем замечательном детстве.
Эрика не могла оторвать взгляда от его губ, словно от произносимых им слов зависела ее жизнь. Она слушала Клайва с восторженным вниманием, как ребенок - увлекательную сказку на ночь.
- Я рада.
- Да, ты всегда оставалась неисправимым оптимистом… - Клайв поигрывал медно-рыжей прядью, щекотавшей его руку.
Сердце Эрики замерло, как пойманная птица, а затем забилось с удвоенной силой. Молчание затягивалось, и губы миллионера тронула ленивая, самоуверенная улыбка.
- А я закоренелый пессимист, - произнес он, не спуская с нее сверкающих глаз. - Но лишь в одном мне очень редко приходилось испытывать разочарование…
Этот мужчина непозволительно красив, думала Эрика, буквально пожирая его взглядом и от этого смущенно краснея. Он просто излучает сексуальную энергию, настоящую силу, перед которой не устоит и ангел, что уж говорить о грешной женщине.
Глядя на его губы, она почему-то вспомнила тот поцелуй - еще в доме Андерсов. Огонь снова заструился по жилам, и она совершенно непроизвольно приподнялась на локте, всем телом придвигаясь к нему, словно Клайв был магнитом…
- А с тобой вообще никогда, - хрипло закончил он.
Эрика не совсем понимала, о чем именнo он говорит, потому что способность мыслить покинула ее.
- Правда? - выдохнула она, не в силах оторвать взгляда от греховно-чувственного рта.
Лежащий рядом с ней мужчина был так красив, так совершенен, так похож на гордого и прекрасного хищника… И Эрика знала, что хищник этот способен дарить не только боль, но и сладкие, изощренные ласки, при воспоминании о которых тело ныло в истоме. Она не могла ни оторвать от него глаз, ни пошевелиться, словно птица, зачарованная взглядом змеи.
- Ты всегда была в моей власти, - произнес Клайв совершенно спокойно и наклонил голову.
Дыхание его опалило лицо женщины. Он медленна раздвинул жарким языком ее жаждущие губы. С них сорвался слабый стон, и Эрика потянулась к нему, обвила руками сильную шею, зарылась пальцами в шелковистые волосы.
Он не остановился, а, наоборот, проникал все глубже, теперь уже щекоча нёбо и десны. Всего один поцелуй, думала Эрика, жадно впивая ласку, словно иссохшее растение - воду.
- О, Клайв, - прошептала она, откидываясь на спину и чуть не до крови закусывая губы.
Он уже легко, почти невесомо целовал ее щеки, опущенные трепещущие веки, покусывал мочки ушей, пока она не прижалась к нему еще сильнее.
- В любое время, в любом месте, любым образом, - пробормотал он ей на ухо. - Мне даже не нужно было ничего говорить… Я только успевал подумать о сексе, и ты уже таяла…
Клайв снова поцеловал ее, и словно сотни стрел пронзили ее сердце. Она уже горела в огне, когда он сказал "таяла", от интимных и чувственных движений его губ и языка. Секунды тянулись восхитительно медленно, и Эрика боялась только одного - что сейчас все кончится.
Расцепив ее руки, Клайв бережно опуcтил женщину на кровать и резким движением сорвал с себя рубашку. Он с удовлетворением отметил как загорелись золотистые глаза. Эрика всегда сходила с ума от его тела - от сильных плеч, от широкой груди, покрытой темными пушистыми волосами, от плоского твердого живота.
Она трепетала от возбуждения, каждая клеточка тела вспоминала этого мужчину, ее любовника, - узнавала его запах, бархатистость кожи, вкус поцелуев. Ее переполняли странный восторг и удивление.
- Клайв, - потрясение прошептала Эрика, пытаясь удержать уплывающую реальность. - Я… Мы…
Она не договорила, потрясенная ощущением горячей тяжести его тела, дрожащего от напряжения так же, как и ее. В синих глазах светился голод, и она знала, что, единственное, может утолить его. Эрика подалась навстречу, приоткрыв губы. И Клайв ответил на немой зов, впиваясь в ее рот страстным, даже яростным поцелуем.
- Это нужно нам обоим, - хрипло произнес он, оторвавшись. - Ты хочешь меня… ты всегда меня хочешь…
Эрика взглянула на него, осознавая горькую правдивость этих слов, и нежно провела кончиками пальцев по линии его губ.
- Ты нужен мне как воздух.
Клайв приподнял ее и с привычной легкостью стянул ночную рубашку. Она ощутила себя совершенно беззащитной, чувство стыда и неловкости охватило ее, когда горящий взгляд возбужденного мужчины заскользил по обнаженному телу. Краска залила щеки, и она потупилась.
- Боже, - простонал Клайв, дотрагиваясь до нежной груди нетвердой рукой, поглаживая затвердевший сосок.
Эрика едва не закричала и еще крепче прижалась к нему, забывая смущение. Она запрокинула голову, отдавая себя во власть этому человеку, понимая, что сама больше не в силах управлять собой. Она стонала в его объятиях, трепетала от его ласк, словно пойманная рыбка, лоно ее стало жарким и влажным, ее переполняли нетерпение и жажда.
Клайв запустил руку в тяжелый водопад медных волос, одновременно целуя и покусывая мягкую грудь, напрягшиеся соски. Ощутив возбуждение ее естества, он поднялся, чтобы избавиться от остатков одежды. Эрика вскинула затуманенные страстью глаза, желая взглядом передать сладкую боль, испытываемую ею.
- Клайв, пожа-алуйста… - Голос ее дрогнул, дыхание прерывалось.
С чувством триумфа он опустился на трепещущую любовницу. Впрочем, Клайв сам дрожал от страсти не меньше ее и не мог больше сдерживаться. Голова кружилась от знакомого запаха ее тела. Эрика стонала и изгибалась, не в силах выносить томительную муку, и все же задохнулась от неожиданности, когда он вошел в нее.
Она закричала, прижимаясь еще крепче, еще глубже принимая его в себя, желая, чтобы Клайв утолил иссушающую жажду ее растревоженной плоти. И он проникал все глубже, двигаясь быстрее и быстрее, и вот тела их уже слились в сумасшедшем ритме страсти в единое целое.
Эрика вновь вскрикнула, достигнув вершины наслаждения, разом, освобождаясь от тяжести и боли. Через секунду и с его губ сорвался хриплый стон. Она крепче обняла возлюбленного, чувствуя, как по щекам ее катятся бессильные слезы. Она знала: так было всегда. Она любила Клайва настолько сильно, что хотела кричать об этом с крыш небоскребов. Вместо этого бессильно прижалась губами к мокрому плечу и просто прошептала те же самые слова. С неожиданной резкостью он отпрянул, тихо, но выразительно выругавшись, и вперил в нее гневный, обвиняющий взгляд.
- Прощай, Перси, привет, Клайв, - и все это за один день? - процедил он сквозь зубы, заметно бледнея даже под золотым загаром, - За какого дурака ты меня держишь?
Эрика была потрясена. Казалось, клещами из нее вырвали волшебное ощущение близости, оставив внутри гулкую, ноющую пустоту. Бледное, без кровинки, лицо белело в темноте. В голове ее теперь одновременно существовало и прошлое, и будущее, и она перестала осознавать, где в действительности находится.
- Ладно, ты не имела этого в виду, а я был слишком резок, - хрипло произнес Клайв, начиная чувствовать себя последним негодяем.
Гордец до мозга костей, - с горечью подумала Эрика, ощущая всю тяжесть нахлынувших воспоминаний.
- Не смотри на меня так, - попросил он.
Клайв понимает, что должен извиниться, но ненавидит это делать. Так что теперь он внутренне отстраняется от нее все больше и больше, лишь бы только не признать свою вину, - неожиданно догадалась Эрика и в ту же минуту осознала, что память возвращается.
- Эрика… - произнес он, поднимаясь. Синие глаза сузились, когда он посмотрел на это тонкое и какое-то растерянное, даже отчужденное лицо.
Клайв, любовь всей моей жизни, уйти от тебя было равносильно самоубийству, - подумала она, ловя его потемневший взгляд.
- Ты ненавидишь меня, - слабо выдохнула Эрика, в изнеможении откидываясь на подушки. По щекам ее струились слезы. - Ты занимался со мной любовью, ни на секунду не переставая ненавидеть…
Клайв замер, словно его ударили.
- Хочешь спросить, откуда мне это известно? Просто теперь я могу все вспомнить… Могу, но я не желаю, не желаю ничего вспоминать! - выкрикнула она с мучительной болью в голосе.
Встревоженный состоянием Эрики, Клайв вызвал врача. Тот приехал и дал расстроенной женщине снотворного, а потом высказал хозяину дома все, что о нем думает.
От наметанного взгляда эскулапа не укрылось, что в постели женщина спала не одна. После чего Клайв узнал о себе много нового, например, что он эгоистичная свинья. Впрочем, оскорбления он снес с несвойственной ему кротостью, в полной мере сознавая свою вину.
Именно он, и не кто другой, нанес Эрике душевную травму. Андерсы любили "дочь", заботились о ней, пока она осваивалась в новом мире. А он не только разлучил ее с дорогими людьми, но затем грубо склонил в физической близости, когда она еще не была готова. И теперь, возможно, навсегда отвратил от секса, поскольку набросился на слабую напуганную женщину, как маньяк-насильник. А она так доверчиво ждала сочувствия… Вместо этого он предпочел удовлетворить свои низменные потребности, снова утвердив над ней свою мужскую власть. Никогда еще Клайв Макферсон не падал столь низко…
И он прекрасно знал, что заставило его так поступить: ревность, горечь и злость переполняли Клайва. Он приходил в неистовство при мысли, что Эрика любит Перси Хиддинга, хочет его, спит с ним. Он справлялся с собой на протяжении трех лет после истории с Тимоти. Почему же железная сила воли сейчас подвела его?
- Не спать? - с надеждой спросила Кэтрин, заглядывая матери в лицо.
- Не спать, - согласилась Эрика, отодвигая поднос с завтраком и беря дочку на руки. Она прислушивалась к ее беззаботной воркотне, и сердце наполняло светлое и радостное чувство. - Боюсь, я и так спала слишком долго.
Кэтрин сползла с кровати, а затем снова вернулась в теплые мамины объятия, держа в руках большую детскую книжку. Она показала пайьчиком на золотоволосую принцессу, лежащую на огромном ложе, и сказала с нескрываемой гордостью:
- Моя мамочка!
"Спящая красавица" было написано на обложке, и Эрика в который раз подивилась изобретательности Клайва. Вероятно, именно таким образом он объяснил дочке двадцатичасовой сон мамочки. При мысли о нем, сердце кольнула острая иголочка страха.
Почему этот человек не позволил ей потеряться? Дело не только в Кэтрин. Он жаждет мести. Пьяная вспышка похоти Тимоти разрушила их будущее: даже на смертном ложе Клайв не простит любовнице мнимой измены. А его ненависть поистине внушала ужас.
Итак, она снова умирала от восторга, снова спала с ним - с мужчиной, который овладел податливой плотью, словно Эрика была девочка на одну ночь. И это Клайв, который учил ее искусству любви, который в постели проявлял бесконечную чуткость и изобретательность и никогда не позволял себе грубости. Теперь он использовал свое умение, чтобы унизить ее.
Но, несмотря ни на что, жизнь продолжается, - убеждала себя Эрика. Теперь Клайв - это только отец Кэтрин. Просто нужно привыкнуть к новому положению вещей. Три года многое изменили: раньше она полностью находилась во власти любви к этому человеку. И пусть даже теперь воспоминания об этом чувстве настолько живы и ярки, что ее по-прежнему не оставляет горькое ощущение потери и предательства, пусть, но это только воспоминания, принадлежащие прошлому, а не настоящему.
Эрика встала с кровати и принялась изучать окружающую обстановку. Помимо двери в ванную было еще три выхода. На минуту она оказалась совсем в другой сказке и почувствовала себя женой Синей Бороды.
Может быть, именно поэтому она не стала сразу же покидать спальню, а сначала к окну. За стеклом раскинулся прекрасный вил, где-то на горизонте, за равниной, виднелисъ пики гор. Значит, она уже не в Лос-Анджелесе! Неужели Клайв купил загородный дом? Он же всегда считал жизнь вне суеты большого города невыносимо скучной и однообразной. Впрочем, за три года вкусы могли измениться.
Она приняла душ, высушила волосы, не переставая отвечать на вопросы любопытной Кэтрин. Неожиданно раздался легкий стук в дверь и в комнату впорхнула молоденька брюнетка. Она явно смутилась, увидев Эрику в ночной рубашке.
- Простите, мисс Даниэлс. Я не хотела помешать вам. Меня зовут Маргарет Симпсон, и я временная няня Кэтрин. Я бы хотела взять девочку на прогулку. Поскольку мистер Макферсон привел вам ее сразу после завтрака, то вы, должно быть, устали, - объяснила Маргарет. Значит, Кэтрин не сама пришла к матери. Скорее всего никто из взрослых особенно не следил за ребенком, наверное, она даже позавтракала отдельно от отца. Впрочем, в этом даже был некий смысл, по крайней мере, Эрика не хотела, чтобы дочка присутствовала во время ее встреч с Клайвом.
- Уверена, Кэтти будет в восторге, - несколько напряженно улыбаясь, ответила она. Мысли ее постоянно обращались к мужчине, который три года назад после кошмарной ночи отказался видеться с ней, не отвечал на звонки и письма. Он осудил ее, обвинил в тягчайшем преступлении, а затем с удивительной быстротой заменил другой женщиной.
Эрика почувствовала настоятельную необходимость поговорить с Клайвом. Она придирчиво изучила состояние своего гардероба - почему-то ей совершенно не хотелось надевать ничего из вещей Мишел Андерс - и остановила выбор на потертых джинсах и простой черной майке.
Выйдя за дверь, она с удивлением обнаружила, что для загородной виллы дом обставлен слишком роскошно. Прекрасно подобранная мебель и стильные аксессуары с головой выдавали владельца - Макферсон обладал редкостным вкусом и чувством меры, и его жилище всегда носило отпечаток личности хозяина.
Он совершенно необычный человек, неохотно признала молодая женщина. Вечно в центре внимания, под прицелом тысяч камер, он, тем не менее, всегда оставался самим собой и не шел на поводу у собственной славы. Мало кто сумел бы достичь подобного положения, выбившись из той нищеты, что окружала его с детства. Но еще меньше смог бы сохранить свою самобытность, поднявшись так высоко…
Зачем я все это вспоминаю? - разозлилась на себя Эрика. Но не сумела совладать с проснувшейся памятью и оказалась во власти событий пятилетней давности.
Девятнадцатый год ее жизни был ознаменован роковыми переменами: во Франции от сердечного приступа умер Брайан - ее легкомысленный, но обаятельный отец. После одиннадцати лет кочевого существования с беспокойным родителем девушка захотела спокойствия и определенности, домашнего тепла и уюта. Она поехала в Англию, где поступила в ветеринарный колледж, и теперь с гордостью ощущала себя студенткой.
Домом ее стало общежитие, где Эрика ютилась в крохотной комнатке вдвоем с соседкой и первой подругой. Клэр, пышная блондинка, работала стриптизершей и поэтому могла позволить себе несколько большие удобства, чем Эрика, вечерами подрабатывавшая в супермаркете.
Однажды Клэр пришла к ней в совершенном расстройстве.
- Сегодня вечером я должна выступать в одном из ресторанов. - Она едва не плакала. - А Гарри пригласил меня поужинать. Если я не пойду, ты же знаешь, он найдет кого-нибудь еще.
Вот уже несколько лет Клэр преданно любила Гарри и бежала по первому его зову. Так что для нее действительно речь шла о жизни и смерти.
- Пожалуйста, выступи за меня, - умоляла блондинка, не обращая внимания на растекающуюся от слез тушь. - Тебе не придется даже раздеваться. Ты просто выпрыгнешь из дурацкого торта в костюме ангела и улыбнешься этому парню.
Клэр вытащила белое платье с крылышками и маленькую позолоченную арфу и протянула подруге.
- Это, конечно, жуткая глупость, но друзья решили, что это станет шуткой года. Этот продюсер, Макферсон, недавно сделал фильм "Полночные ангелы", и они…
Вот так и получилось, что Эрика, как чертик из коробочки, появилась из торта Клайва, подпрыгнула и уставилась прямо в синие глаза. Запутавшись в чересчур длинном одеянии, девушка толкнула столик на колесиках, заставленный бокалами и бутылками, и тот покатился на гостей, мелодично позвякивая на ходу. Наконец Эрика приземлилась на корточки прямо перед виновником торжества, который наблюдал за происходящим с насмешливой улыбкой.
- С днем рождения, мистер Макферсон! - звонко произнесла она в полной тишине.
- А что ты намерена теперь сделать? - спросил Клайв сладким голосом.
Смущение неожиданно уступило место ярости, золотистые - глаза девушки засверкали от неподдельного возмущения.
- Не будьте таким бесчувственным! - зло прошипела она. - Помогите же мне! О Боже, неужели вас совсем не учили хорошим манерам?
За ее спиной раздались охи и ахи, сдержанный смех. Клайв же в ответ не проронил ни звука. Но через минуту откинул голову назад и расхохотался во все горло.
- Для маленькой штучки, не слишком ли острый у тебя язычок?
- Вы просто невежественная свинья! - убежденно сказала Эрика, хотя он даже протянул руку, чтобы ей помочь. Она оттолкнула его руку и встала.
Клайв подал ей арфу, которую она уронила ему на колени, и спросил, откидываясь на спинку кресла:
- Что следующим номером? - В голосе мужчины прозвучала некоторая неприязнь.
- Если вы надеетесь, что вас будут развлекать стриптизом, то спешу вас огорчить: вся моя одежда останется на мне, - резко проговорила Эрика, бросая инструмент обратно.
- А разве ты не споешь мне поздравительную песенку? - спросил он в искреннем удивлении.
Эрика беззастенчиво шмыгнула носом и спокойно ответила:
- Я не знаю ни одной ноты.
- Ты… ты просто сокровище, - снова расхохотался Клайв, не сводя глаз со свежего личика.
Он поднялся с кресла во весь свой невообразимый рост и по-хозяйски обнял девушку за плечи.
- В следующий раз, когда решите приготовить мне сюрприз, не забудьте пригласить "Службу спасения". Если бы эта крошка покалечилась, у нас были бы крупные неприятности.
- Уберите свои руки! - возмущалась Эрика, пока он вел "е к выходу из зала.
- Это твой последний вызов на сегодня? - спросил он, когда они были уже в коридоре.
- Мой единственный…
- Тогда я подвезу тебя домой.
- Нет, спасибо. - Сбросив тяжелую руку, Эрика поспешила в раздевалку, где недавно облачалась в белое платье.
Когда, переодевшись в джинсы и свитер, девушка покинула комнатку, Клайв ждал ее снаружи.
- Вам не кажется, что вы ведете себя, как собака с костью?