Часто до крайности доходило поклонение не только покойным мученикам, но и исповедникам - оставшимся в живых верующим, не пожелавшим отрекаться от своей веры. Особой обязанностью диаконов было навещать их в тюрьмах и служить им. Язычник Лукиан в своей сатире "De morte Peregrini" описывает неустанную заботу христиан о своих братьях в темнице: им приносили груды подарков, выражения сочувствия поступали издалека, и все это, конечно же, по мнению Лукиана, делалось из чистого добродушия и энтузиазма. Тертуллиан монтанистского периода критикует чрезмерное внимание церкви к исповедникам. Ходатайства исповедников об отступниках - Libelli pacts, как их называли, - обычно приводили к восстановлению последних в церкви. Мнение исповедников обладало особым весом при выборе епископов и нередко считалось более авторитетным, чем мнение клира. Киприан наиболее красноречив, когда восхваляет их героизм. Его послания к заключенным в тюрьму исповедникам Карфагена полны прославлений, их стиль в чем–то даже оскорбителен для евангельских представлений. Однако в конце Киприан протестует против злоупотребления привилегиями, от которого ему самому пришлось пострадать, и искренне призывает пострадавших за веру к святости жизни, к тому, чтобы полученные ими почести не стали для них ловушкой, чтобы они не сбились с пути из–за гордости и небрежения. Он всегда представляет венец исповедника и мученика как безвозмездный дар Божьей благодати и видит его реальную сущность скорее во внутреннем предрасположении, нежели в обращенном наружу деянии. Коммодиан воспринял идею мученичества во всей ее полноте, когда распространил ее на тех, кто, не проливая крови, устоял до конца в любви, смирении, долготерпении и во всех христианских добродетелях.
Глава III. Литературный спор христианства с иудаизмом и язычеством
§28. Литература
Источники
Тацит (консул с 97 г., умер около 117): Annal., xv. 44. См. также, что он пишет об иудеях:
Hist. v. 1–5. Плиний (умер около 114 г.): Ер. х. 96, 97.
Цельс (о нем известно со 150 г.): Αληθής λόγος. Фрагменты сохранились в опровержении Оригена (8 книг Κατά Κέλσου; восстановлены, переведены и объяснены в Theodor Keim: Celsus' Wahres Wort. Aelteste wissenschaftliche Sireitschrift antiker Weltanschau ung gegen das Christenthum. Zürich 1873 (293 pages).
Лукиан (умер ок. 180): Περί της Περεγρίνου τελευτής, с 11–16; и Αληθής ιστορία, I. 22, 30; II. 4, 11.
Порфирий (около 300): Κατά Χριστιανών λόγοι. Сохранились лишь фрагменты, собранные в Holstein, Rom. 1630. Самые важные из его трудов утеряны. Остальные изданы A. Nauck, 1860.
Труды
Nath. Lardner: Collection of Ancient Jewish and Heathen Testimonies to the Truth of the Christian Religion (Lond. 1727*57), VI. - VII. vols., in Works, ed. by Kippis, London 1838. Очень ценный труд.
Mosheim: Введение к его немецкому изданию Origen against Celsus. Hamb. 1745.
Bindemann: Celsus und seine Schriften gegen die Christen, in Illgen, "Zeitschr. für hist. Theol." Leipz. 1842. N. 2, p. 58–146.
Ad. Planck: Lukian u. das Christenthum, in the "Studien u. Kritiken", 1851. N. 4; перевод в "Bibliotheca Sacra", Andover 1852.
F. Chr. Baur: Das Christenthum der 3 ersten Jahrh. Tüb. seed. ed. 1860 (and 1863) pp. 370–430.
Neander: General History of the Christian Religion and Church; trans. Torrey, vol. I., 157–178. (12 Boston ed.)
Richard von der Alm: Die Urtheile heidnischer und jüdischer Schriftsteller der vier ersten Jahrh. über Jesus und die ersten Christen. Leipz. 1865. (Неточный источник.)
H. Kellner (католик): Hellenismus und Christenthum oder die geistige Reaction des antiken Heidenthums gegen das Christenthum. Köln 1806. (454 pp.)
В. Aubé: De l'Apologétique chrétienne au IIsiècle. St. Justin, philosophe et martyr, 2 ed. Paris 1875. Его же: Histoire des Persecutions de l'église. Вторая часть может быть также озаглавлена La polémique païenne a la fin du IP siècle. Paris 1878.
E. Renan: Marc–Aurèle (Paris 1882), pp. 345 (Celse et Lucien), 379 sqq. (Nouvelles apologies).
J. W. Farrar: Seekers after God. London 1869, new ed. 1877. (Очерки о Сенеке, Эпиктете и Марке Аврелии в сопоставлении их мировоззрения с христианским.)
См. также список литературы в § 12, особенно Uhlhorn и Keim (1881), а также монографии об Иустине Мученике, Тертуллиане, Оригене и других апологетах в разделах, посвященных этим авторам.
§29. Литературная оппозиция христианству
Помимо внешней борьбы, которую мы рассмотрели во второй главе, христианство вынуждено было пройти через не менее важную интеллектуальную и литературную схватку с древним миром, и из этой схватки оно вышло победителем, сознавая себя совершенной религией для человека. Мы увидим в этой главе, что большая часть возражений современного неверия против христианства предвосхищается его самыми ранними литературными оппонентами и что древние апологеты умело и успешно опровергли их ради тогдашних потребностей церкви. И неверие, и вера, как человеческая природа и Божья благодать, остаются по сути прежними во все века и среди всех народов, но форма их бывает разной, поэтому каждый век, создавая свой этап этого противостояния, создает свой собственный способ защиты.
Христианская религия сначала не была благосклонно принята представителями литературы и искусства, так же как князьями и государственными деятелями. В светской литературе конца I и начала II века мы находим лишь невежественные, небрежные и враждебные упоминания о христианстве как новом виде суеверия, который начал привлекать внимание римского правительства. В этом царство Христово тоже было не от мира, и ему пришлось прокладывать себе путь с величайшей трудностью; однако наконец ему удалось породить интеллектуальную и моральную культуру, намного превосходящую греко–римскую, способную к бесконечному развитию и полную сил вечной юности.
Из соображений благочестивого варварства византийские императоры Феодосии II и Валентиниан III приказали уничтожить труды Порфирия и всех остальных оппонентов христианства, чтобы отвратить Божий гнев, но много отрывков из них сохранилось в опровержениях отцов церкви, особенно Оригена, Евсевия, Кирилла Александрийского (против Юлиана) и в отдельных упоминаниях у Иеронима и Августина.
§30. Иудейская оппозиция. Иосиф Флавий и Талмуд
Враждебное отношение иудейских книжников и фарисеев известно нам из Нового Завета. Иосиф Флавий однажды упоминает Иисуса в своих "Древностях", но в столь благосклонных выражениях, что они не соответствуют его иудейской позиции, поэтому возникают подозрения, что отрывок был вставлен позже или искажен. Но в произведениях Флавия есть много ценных свидетельств в пользу истинности евангельской истории. Его "Древности" - нечто вроде пятого Евангелия, описывающего общественный и политический контекст жизни Христа. Его "История иудейских войн", в частности, является невольным и поразительным комментарием к предсказаниям Спасителя о разрушении города и храма Иерусалима, о великих бедствиях и горестях иудейского народа в это время, о голоде, чуме и землетрясении, появлении лжепророков и самозванцев и бегстве Его учеников при приближении этих несчастий.
Нападки иудеев на христианство в этот более поздний период, по сути, являются лишь повторением тех, о которых рассказывается в евангелиях - об отрицании мессианства Иисуса и ужасном поношении Его исповедников. Мы узнаем об их характере лучше всего из диалога Иустина с иудеем Трифоном. Вымышленный диспут о Христе между Иасоном и Паписком, впервые упоминаемый у Цельса, был утрачен со времени VII века. По–видимому, это была довольно неумелая апология христианства против иудейских возражений, написанная каким–то обращенным в христианство иудеем, возможно, Аристоном из Пеллы.
Талмуд - это Библия иудаизма, отделившегося от христианства и враждебного ему, но христианство в нем не упоминается, по крайней мере, прямо. Талмуд довершил изоляцию иудеев от всех остальных народов.
§31. Языческая оппозиция. Тацит и Плиний
Греческие и римские авторы I века и некоторые авторы II века, такие как Сенека, Плиний Старший и даже мягкий и благородный Плутарх, либо по незнанию, либо из презрительного отношения вообще никогда не упоминают о христианстве.
Тацит и Плиний Младший, современники и друзья императора Траяна, первыми обращают на него внимание; они говорят о нем лишь мимоходом, со стоическим презрением и антипатией как о "exitiabilis superstitio", "prava et immodica superstitio", "inflexibilis obstinatio". Эти знаменитые и по–своему уважаемые римские авторы из–за явного незнания смотрели на христиан как на суеверных фанатиков и ставили их на одну доску с ненавистными иудеями; Тацит фактически упрекает их также в "ненависти к роду человеческому". Это позволяет составить некоторое представление о громадных препятствиях, с которыми новая религия столкнулась в общественном мнении, особенно в образованных кругах Римской империи. Христианские апологии II века также показывают, что самые злобные и необоснованные обвинения против христиан были распространены среди простого народа, вплоть до обвинений в кровосмешении и людоедстве, и отчасти они проистекали от неправильного понимания близкой братской любви христиан, их ежевечерних священных трапез и пиров любви.
Косвенное свидетельство Тацита и Плиния в пользу христианства
Но с другой стороны, скупые и презрительные упоминания Тацита и Плиния о христианстве свидетельствуют в пользу ряда фактов евангельской истории. Тацит, рассказывая о гонениях Нерона, мимоходом замечает, что Христос был казнен как преступник Понтием Пилатом во время правления Тиберия; что Он был основателем христианской секты, что последняя возникла в Иудее и распространилась, несмотря на позорную смерть Христа, а также ненависть и презрение, с которыми она сталкивалась по всей империи; что в 64 г. в одном только Риме "большое множество" (multitudo ingens) христиан были подвергнуты жестокой смерти. В пятой книге своей "Истории" вместе с Иосифом Флавием, у которого в основном, хотя и не исключительно, берет этот рассказ, он приводит также ценное свидетельство об исполнении пророчества Христа насчет разрушения Иерусалима и падения иудейской теократии.
Что касается знаменитого письма Плиния к Траяну, написанного около 107 г., то оно доказывает, что христианство быстро распространялось в Малой Азии среди всех слоев общества, что в целом верующие отличались моральной чистотой и стойкостью перед лицом жестоких преследований. В письме сообщается о способах и времени их поклонения, об их почитании Христа как Бога, о соблюдении ими "определенного дня" - без сомнений, воскресенья; приводятся другие важные факты из истории ранней церкви. Предписание Траяна в ответ на вопрос Плиния свидетельствует о невиновности христиан; он не обвиняет их ни в чем, кроме пренебрежения поклонением богам, и запрещает искать их. Марк Аврелий свидетельствует в одном кратком и недружелюбном упоминании об их готовности принять мученический венец.
§32. Прямые нападки. Цельс
Прямые нападения на христианство в написанных с этой целью трудах начались примерно в середине II века, и большого успеха в этой области добился греческий философ Цельс, известный только благодаря этим нападкам. Согласно Оригену, он был эпикурейцем, придерживался многих платонических идей и дружил с Лукианом. Он писал в период гонений Марка Аврелия.
Цельс со своим наигранным или реальным презрением к новой религии считал ее достаточно важной, чтобы выступить против нее в объемном труде под названием "Истинное слово", большие отрывки из которого Ориген точно цитирует в своем опровержении. Судя по ним, автор был философом–эклектиком, широко образованным, умелым диалектиком, знакомым с Евангелиями, Посланиями и даже книгами Ветхого Завета. Он пишет то фривольным тоном эпикурейца, то искренним и полным достоинства тоном платоника. Иногда он выступает в поддержку народной языческой религии, например, в пользу ее учения о бесах; в других случаях поднимается над политеистическими представлениями, высказывая пантеистическую или скептическую точку зрения. Он использует все виды помощи, какие предлагала культура того времени, все орудия знания, здравого смысла, остроумия, сарказма и драматических эффектов стиля, чтобы доказать ложность христианства, и предвосхищает большую часть аргументов и софизмов деистов и неверующих более поздних времен. Но в целом его книга все равно остается очень поверхностной, непродуманной и легкомысленной, она может служить поразительным доказательством неспособности природного разума понять христианскую истину. В ней нет ощущения смирения, нет понимания бренности человеческой природы и потребности человека в искуплении; она полна языческих страстей и предрассудков, совершенно слепа к какой бы то ни было духовной реальности, поэтому не способна даже в малейшей степени оценить славу Искупителя и Его служение. Эта книга не нуждается в опровержениях, поскольку она опровергает сама себя.
Сначала Цельс представляет нам иудея, который обвиняет мать Иисуса в прелюбодеянии с солдатом по имени Пантера; потом говорит об отречении Петра, предательстве Иуды и смерти Иисуса как противоречащих Его предполагаемой Божественности; называет воскресение обманом. Затем Цельс начинает свою атаку, и прежде всего выступает против самой идеи сверхъестественного, составляющей общее основание иудаизма и христианства. Разногласия между иудеями и христианами представляются ему такими же безумными, как борьба за тень осла. Иудеи верили, как и христиане, в пророчества об Искупителе мира и отличались от них только тем, что продолжали ждать пришествия Мессии. Но зачем было бы Богу вообще спускаться на землю или посылать кого–то другого? Он заранее знает обо всем, что происходит среди людей. Такое сошествие предполагает изменение, переход от добра ко злу, от приятного к ненавистному, от счастья к несчастью - что нежелательно и даже невозможно для божественной природы. В другом месте он говорит, что Бог беспокоится о людях не больше, чем об обезьянах или мухах. Цельс, таким образом, отрицает саму идею откровения, то в пантеистическом стиле, то в легкомысленной манере эпикурейского деизма, тем самым он отходит и от оснований народной языческой религии. В его представлении христианство вообще не имеет под собой разумной основы, его поддерживает воображаемый страх перед грядущим наказанием. Особо оскорбительными ему представляются обещания благовестил, обращенные к нищим и несчастным, учения о прощении грехов и рождении свыше и о телесном воскресении. Последнее он насмешливо называет надеждой червей, а не разумных душ. Взывать к всемогуществу Бога, по его мнению, нет никакого смысла, потому что Бог не может сделать ничего неподобающего и неестественного. Он обвиняет христиан в невежестве, легковерии, упрямстве, пренебрежениях традицией, расколах и сектантстве, которые они унаследовали в основном от своих предшественников иудеев. Они все необразованные, подлые, суеверные люди, работники, рабы, женщины и дети. Большую их часть он считает несомненно обманутой. Но там, где есть обманутые, есть и обманщики; это приводит нас к последнему выводу его полемической софистики. Цельс объявляет первых учеников Иисуса обманщиками худшего вида; группой манипуляторов, которые сфабриковали и распространили чудесные истории Евангелий, особенно о воскресении Иисуса, но выдали себя, противореча сами себе. Инициатором обмана был Сам Иисус, Который научился магическому искусству в Египте, а потом с его помощью наделал много шума в родной стране.
Но тут эта философская и критическая софистика по сути признает свою несостоятельность. Гипотеза обмана не объясняет такого важного явления, как христианство даже того времени. Чем больше и постояннее обман, тем загадочнее и необъяснимее он должен представляться рассудку.