- Ну, ладно, денег дам, - пробасил неизвестный, навалившись на Юльку так, что она начала проваливаться в утоптанный снег.
- Спасибо, я вам сама дам, только отпустите, - заикалась она, шаря в кармане. Выловленные бумажки оказались фантиками от конфет, какими-то квитанциями и мятой рекламкой городской службы ремонта. Денег в этом мусоре не оказалось.
- Сейчас, сейчас, - ошалев от страха, бормотала она, выгребая содержимое карманов на снег.
- Я не понял, - изумился голос. - Ты мне что дашь?
- Деньги, деньги! У меня есть, вы не думайте! - Пара сотенных наконец-то оказалась в трясущихся Юлькиных руках. К одной из них прилип неизвестно откуда взявшийся леденец без фантика. - Вот! А лица я вашего не видела, так что можете идти. Опознать я вас не смогу!
- Опознают, подруга, трупы в морге. Мне это пока что без надобности. Ты, это… Извини. Я думал, бомжиха ты, праздник тебе хотел устроить.
Ничего, ничего. - Юлька по-прежнему не оглядывалась. - Меня и в магазине за бомжиху приняли. Со мной это часто бывает. Я не обидчивая! Привыкла даже… Можно, я пойду, а то холодно. Я ж из дома позвонить выскочила, а карточки нет.
- А, - гоготнул мужик и треснул ее по плечу. Вероятно, по его понятиям это являлось знаком дружеского расположения, но Юлька только пошатнулась и стиснула зубы от боли. Он тут же спохватился: - Прости, блин. А я смотрю - страшила убогая ковыляет. Дай, думаю, порадую чувырлу!
- Конечно, нет проблем. - Вывернуться из-под его руки не получалось, а она очень боялась, что у психа, решившего на ночь глядя облагодетельствовать бомжиху, период благодушия сменится вспышкой неконтролируемой ярости, и ее найдут только завтра, по ногам, торчащим из сугроба.
- У меня-то радость, - поделился он, дыхнув ей в ухо алкогольными парами. - Сын родился! Кстати, ты тут живешь?
- Да, - просипела она и сразу же испугалась: не надо было говорить, что здесь. Может, он маньяк и будет теперь ее караулить каждый день, если, конечно, в его планы не входит прирезать ее прямо сейчас.
- Тогда ты меня знать должна. Участковый я ваш, Балалайкин.
"Точно псих", - утвердилась в своем мнении Юлька.
- А я сижу, слышь, а мне звонят: три восемьсот, пятьдесят один сантиметр рост. Богатырь! А я трезвый! Мужики домой отпустили, завтра к Райке в роддом поеду. Ты, случайно, не знаешь, что бабам в таких случаях носят?
- Цветы, - пискнула она, поддерживая выбранную им тактику игры.
- Что она, корова, цветы жрать? - искренне удивился псих. - Хотя, Райка, она, конечно, корова.
Он заржал, чрезвычайно довольный своим выводом.
Цветы в подарок, - пояснила Юлька, чтобы не раздражать мужика.
- Дак завянут же, на фига такие подарки. Мне Райка за такие подарки холку намылит. Не, из пожрать чего им носят?
- Не знаю, - вздохнула она, пытаясь сообразить, может ли это быть правдой или он всего лишь усыпляет ее бдительность.
- Ладно, у тещи спрошу. Она учить любит, пусть сегодня оторвется по полной. Устроим ведьме праздник. - И он загоготал, выпустив изо рта громадное облако пара, словно дореволюционный паровоз. - Пошли, провожу, чтобы не пристал никто.
Юлька хотела сказать, что, кроме него, никто на нее пока что не покусился, но потом передумала: на дверях был кодовый замок, если постараться, то можно успеть закрыться и спастись, конечно, при условии, что это действительно маньяк, а не пьяный участковый.
Доведя Юльку до парадного, по привычке вцепившись в плечо, словно конвоир, Балалайкин от полноты чувств обнял ее напоследок и жарко прошептал в ухо:
- Сын у меня, слышь ты, сын!
- Ага, - вякнула Юлька, ужом ввинтившись в узкую щель приоткрытой двери подъезда.
Из-за невысокого заборчика за этой трогательной сценой прощания наблюдал Сергей. Его жена, в каком-то вечернем платье, длинный подол которого полоскался на морозном ветру, нежно обнималась со здоровенным мужиком, разглядеть которого в темноте было практически невозможно. Мужик ткнулся ей в ухо и с явным трудом оторвался от любимой женщины. Юлька по-воровски нырнула в парадное, а мужик пошел прямо на Сергея.
В порыве праведного гнева обманутый муж ступил на тропу войны. Его спасло только то, что противник был на две головы выше и шел, закатив глаза к небу, в связи с чем и не увидел искаженного яростью лица встречного прохожего.
Осторожно отодвинув Сергея в сторону, громила блаженно улыбнулся и промычал: - Эх, парень, счастье-то какое!
- Поздравляю, - прошипел Сергей, пытаясь собраться с мыслями и добавить что-нибудь хлесткое.
- Спасибо, - стукнул себя в грудь счастливый соперник и, покачиваясь, прошел мимо.
Подавив желание немедленно заняться с Юлькой выяснением отношений, Сергей тяжело опустился на скамейку перед домом в надежде хоть немного успокоиться. Продрогнув, но так и не решив, как реагировать на жену, он, еле перебирая окоченевшими конечностями, поплелся домой. Юля уже переоделась в халат и молча стояла в проеме дверей, глядя, как он негнущимися пальцами дергает за шнурок. Попыток помочь она не предпринимала, решив, что муж двигается как Буратино по причине сильного алкогольного опьянения.
- Как прошел вечер, где была? - едва шевеля деревянными губами, поинтересовался муж и вознамерился изобразить ехидную улыбку, но получился лишь страшный оскал неизвестного назначения.
- Замечательно прошел. Сидела дома, перечитывала классиков.
Справившись с порывом запустить в жену снятым ботинком, он распрямился и похромал в душ, стараясь не наступать на скрюченные пальцы.
"Понятно, отмываться пошел", - поджала губы Юлька. Осколки семейного счастья валялись под ногами хрупкими льдинками и стремительно таяли…
Спали они опять в разных комнатах. Тактичная Тамара Антоновна ни о чем не спрашивала. За завтраком все старательно делали вид, что ничего не происходит. Но в конце нарочитое благодушие было нарушено неосторожным возгласом свекрови:
- Сережа, что это у тебя?
- Где? - отсутствующим голосом отреагировал Сергей.
- Да вот же! На губе. - Мама налегла на стол и попыталась разглядеть вулканическое образование на физиономии любимого сына.
- Целовался на морозе, - съехидничала Юлька. Сергей с грохотом отодвинул чашку, расплескав кофе, и, злобно стуча пятками, вынесся из кухни.
- Ой-ой-ой, - прогнусила Юлька и осеклась под изумленным взглядом Тамары Антоновны.
На работу она снова добиралась своим ходом.
Аня тоже ничем ее не порадовала. Прочувствовав всю глубину собственного эгоизма, Юлька спросила:
- А как у тебя с Вадимом?
- Да никак, - горько сообщила Аня.
- Даже не звонит?
- Почему, звонил позавчера.
- Ну вот, значит, помнит.
- Мне от этого не легче. Помнит он! Нужна мне эта вечная память! Да я чувствую себя мемориальной доской, на которую гадят голуби и возлагают цветы по праздникам! Такое чувство, что он остыл ко мне так же быстро, как и загорелся! Получил, что надо, и отвалил!
- Как? У вас… уже было?.. Юлька смутилась и запуталась в словах.
- Слушай, Юля, не зли меня своими дурацкими вопросами! Конечно, нет! Я хочу выйти замуж девушкой! Чтоб фата, платье и все дела! А честные девушки отдаются мужьям только после свадьбы, неужели ты не знала?
- Это ты шутишь? - осторожно спросила Юлька, не уловив ехидства в подружкином выступлении.
- Юль, ты прямо как с Луны упала. А что, мне с ним полгода по театрам и выставкам ходить?
- Тогда понятно, - удрученно пробормотала Юлька.
Что тебе понятно?! - заорала Аня. - Умная нашлась! Понятно ей! Раз понятно, то уж будь добра и мне объясни, что происходит? Намекаешь, что я как одноразовое резиновое изделие, да? Использовал, и в окошко - чнок!
- Ань, зачем ты так, - испугалась она, не зная, как уйти от щекотливой темы.
- Прости. Психанула я. Устала, понимаешь, от неопределенности этой устала, от подозрений своих!
Ты его в чем-то подозреваешь? - с надеждой спросила Юлька, решив, что появился шанс ввести подругу в курс дела.
Только в том, что я ему не интересна. Вероятно, он стесняется мне об этом сказать. И зачем я ломлюсь в закрытую дверь? - задумчиво пробормотала Аня, и тут же сама себе ответила: - Потому что я хочу именно этого мужика. Насовсем, в личное пользование.
- А у Сергея любовница, - без перехода сообщила Юлька.
- Да? - От неожиданности Аня отпила слишком большой глоток кофе и замерла с открытым ртом, ощущая огромный раскаленный шар, медленно проползающий в желудок.
Юлька подождала, потом дунула в трубку:
- Эй, ты там?
- Там, - прошептала Аня.
И тут до Юльки дошло. Скорее всего, Аня, точно так же, как и она, видела Сергея с кем-то. Именно это могло объяснить затянувшуюся паузу.
"Как это ужасно, когда лучшая подруга скрывает от тебя самое главное, то, что может изменить всю твою жизнь! - тоскливо подумала она. - Аня стала соучастницей этого отвратительного фарса! Именно молчание можно расценивать, как предательство. Хирург, чтобы вылечить больного, берет в руки скальпель. Зачем они жалеют друг друга? Чтобы их мужики могли над ними посмеяться? Какой смысл насильно удерживать рядом с собой любимого человека? "
- Аня! - выдохнула Юлька. - Я так виновата перед тобой, ты не представляешь!
- Что еще? Это ты десять лет назад написала в парадном: "Аня дура"? Я тебя прощаю. Юль, ты пойми, мне сейчас не до глупостей. Я морально дохну. Он мне нужен! Я наркоманка без дозы. И ничего с собой поделать не могу. Я умру без него, понимаешь! Сколько мужиков у меня было, ни разу я не была до такой степени зависима. Я готова унижаться, только чтобы он был рядом!
Услышав этот монолог, Юлька резко передумала открывать Ане правду. Вряд ли ей нужно сейчас это откровение. Изменить уже ничего нельзя, а полегчать от такой информации точно не может.
- Подожди, что ты там сказала про любовницу? - Аня вдруг сообразила, что сбилась с мысли. - Ты что, видела ее?
- Нет. Она звонила нам домой, у нее есть его мобильный, она вчера ждала его на свидание, а он пришел поздно вечером пьяный. Все сходится.
- Погоди, погоди… Что сходится? С чем сходится? Откуда такая информация? Ты что, детектива наняла?
- Ань, я не такая дура, чтобы впутывать в свои проблемы посторонних!
Аня проглотила это сообщение, густо покраснев.
"Боже мой, а я-то до чего дошла! Глупая слепая курица. Даже Юлька на такое не способна!" - подумала она отстраненно, словно и не о себе.
- …Она разговаривала со свекровью, а я все слышала.
- Да погоди ты! Ты подслушивала разговор?
- Ну да! А что такого? Подумаешь, мне не стыдно! Зато теперь я знаю, за кого вышла замуж!
- Я не верю. Сергей не из таких. Вы же только что поженились. Что за чушь?
- А что ты о нем знаешь? - горько спросила Юлька. - Что я о нем знаю? Чужая душа - потемки!
- Не впадай в драматизм. Объясни мне членораздельно: из чего ты сделала такие далеко идущие выводы?
Юлька послушно пересказала текст услышанной беседы.
- … а утром у него на губе здоровенная простуда вскочила! Небось обслюнявила его подружка на морозе! И пришел навеселе, еле ботинки снял, а потом сразу в душ полетел.
Юлька отчетливо всхлипнула.
- М-да, - протянула Аня. - Ну, предположим, половину ты сама домыслила, остальное может быть стечением обстоятельств.
- Да каким стечением! Что там куда стеклось? Эта нахалка домой позвонила. По личному вопросу.
- Мало ли, - неуверенно сказала Аня. - Ты вон тоже недавно сразу в душ понеслась. Оказалось - греться. Может, он тоже…
- Да он же в машине! Думаешь, у него печка сломалась? Или он, как я, на остановке в мороз скакал?
- Простуда точно не аргумент!
- Ты понимаешь, они меня выживают. Он хочет, чтобы я сама ушла.
- Это тебе Сергей сказал или опять домыслы?
- Это факты! Сначала он не верит, что я была у Маруси.
- Это потому, что тебе мужик днем звонил. Кстати, ты выяснила, что за кавалер?
- Да нет никакого кавалера! Это он для мамы спектакли разыгрывает, чтобы перед ней потом стыдно не было! Вот, мол, маманя, смотри, невестка у тебя была гулящая, сама и угуляла за горизонт!
- И тут Остапа понесло! Остановись, бабка-сказочница! Что ты плетешь? Просто мировой заговор против тебя!
- А цветы тоже непонятно от кого.
- То есть ты не допускаешь мысли, что можешь понравиться мужчине? А цветы тебе могут подарить только в конце жизненного пути в виде кладбищенского венка?
- Не допускаю!
- Вредно себя недооценивать, Юля! Это всегда сказывается на отношении к тебе окружающих, - поучительным тоном сообщила Аня.
- Плевать мне на окружающих! Он вчера, когда я хотела помешать этому свиданию, начал на меня нападать со своими грязными намеками!
- Так, милая моя! Тебе накануне цветочки на дом доставили. Имеет право побуянить!
- Да от него же цветы!
- Это было написано на букете? У твоего мужа не хватит ума на такую "Санта-Барбару"! Это женские фокусы.
- Мне от этого ненамного легче! Он или баба его, какая разница. Факт налицо: у него есть любовница. И это через месяц после свадьбы! Как так можно! Я же беременна!
Тут Юлька осеклась, сообразив, что это в сложившихся обстоятельствах не плюс, а минус.
- Слушай, может, он решил найти нормальную девицу, без пуза? - прохрипела она внезапно севшим голосом.
- Вряд ли. Ему же не двадцать лет, чтобы метаться от одной к другой. Месяц не срок. Тут что-то не так.
- Конечно, не так! Это ненормально, когда у мужа есть любовница!
- Юль, мне надо поразмыслить. И поработать, кстати, а то мы уже час на телефоне висим!
- Да, - обиженно проворчала Юлька. - Ты в прошлый раз тоже хотела поразмыслить, а так ничего и не придумала.
- Я не могу поставить диагноз без полной клинической картины! - рявкнула Аня и положила трубку.
На душе у Юльки стало еще тоскливее. Казалось, что в голове болтается гудящий шар, вытеснивший все мысли. Ей хотелось закрыть глаза и вернуться в детство, когда самой серьезной проблемой была ссора с девчонками во дворе или большая злая собака, лежавшая перед булочной.
Вечером она поехала к маме. Галина Даниловна внимательно выслушала ее трагическую историю и нервно заходила по комнате.
- Значит, так. Ты можешь меня не слушать, поступать по-своему, строить из себя гордую и независимую. Но, раз уж ты пришла советоваться, а ты ведь именно советоваться пришла, я правильно понимаю? Так вот, раз ты ждешь от меня совет, подкрепленный некоторым жизненным опытом, то ты его получишь. Рисую ситуацию. Нормальный мужик, с деньгами, жилплощадью, не пьющий, женится на беременной, прошу заметить - не от него, девушке не первой свежести и, прямо скажем, не фотомодели…
- А что, я так плохо выгляжу? - обалдела Юлька от маминой характеристики.
- Не перебивай. Ты выглядишь так, как можешь. Другое дело, что с его материальным положением он мог жениться на двадцатилетней модельке, которая занималась бы своей внешностью, чтобы соответствовать статусу мужа, тратила деньги на тряпки и рожала бы ему детей. А дома она встречала бы его надушенная, накрашенная и завитая!
- Можно подумать, я хожу обмазанная сметаной и с колтунами на голове, - обиделась Юлька.
- Да уж, ты сметаной не намажешься. Ты вообще ничем и никогда не намажешься! Зачем?! Правда? Красота должна быть естественной, а раз она вянет, то так тому и быть! Наступает в жизни осень! Только теперь не удивляйся, что твой муж, как журавль, с наступлением осени на юг потянулся. А маникюр? Какое плебейство! Ногти надо грызть! Это успокаивает нервы и экономит деньги.
- Мама, я уже давным-давно не грызу! И лаком я их покрывала!
- Покажи!
Юлька стыдливо спрятала руки за спину.
- О чем и речь! Не удивлюсь, если под брюками у тебя рваные колготки.
- Не рваные, а зашитые!
- У тебя совковый менталитет! Твой муж что, на колготки не зарабатывает? Или на маникюр тебе не дает?
- Я и не прошу. У меня свой зарплата есть.
- Вот к этому я и веду! Твоей зарплаты хватит ровно на то, чтобы пару раз отполировать ногти в приличном месте, а у тебя, между прочим, скоро появится ребенок! Что ты сможешь ему дать? Угол в нашей халупе? Мокрые пеленки, вместо памперсов? Из деликатесов - яблочное пюре, вместо мяса - морковь? Конечно, в ней тоже железо! А раньше и памперсов-то не было! Только я не хочу, чтобы моя дочь жила в нищете. Тебе повезло выбраться из этого убожества, а ты обратно в болото хочешь?
- Мы что, нищие?
- Если ты вместе с ребенком сядешь нам с отцом на шею, то мы к ним сильно приблизимся!
- Мне от вас ничего не надо, я сама…
- Все, что ты могла сама, ты уже сделала! Своим идиотизмом ты только создашь проблемы нам и своему ребенку. Понятно, что мы просто вынуждены будем вам помогать…
- Не надо мне… - оскорбилась Юлька, уже прикидывая в голове варианты съема отдельной жилплощади и гордого одинокого существования.
- Ты думаешь, мне легко это все говорить? - закричала мама. - Ты понимаешь, что сама сейчас суешь голову в петлю и шагаешь с табуретки? Ну что тебе в башку ударило? Ты видела его с кем-то, ты разговаривала с его девицей? Нет! Ты сама себе напридумывала ерунды, а теперь грызешь себя и меня за компанию! Пока не увидишь его в койке с кем-то, измена - это плод твоей больной фантазии. Даже когда мужик признается, это еще не факт, что он не хочет всего лишь набить себе цену!
Ну, ты, мам, загнула, - помотала головой Юлька. - Я ничего конструктивного в результате не услышала, одни эмоции.
- Это у тебя, дуры, одни эмоции! Конструктивно тебе надо? Сиди на попе ровно и не рыпайся. Перебесится, вернется! Раз он сам тебя не гонит, не смей уходить!
- Это ты меня продаешь, что ли? - вдруг вскинулась Юлька. - Тебе удобен богатый зять! Или перед подружками стесняешься, что дочка "в приличных людях" не удержалась?
- Давай, оскорбляй мать! Я же сказала, поступай как знаешь, только как бы потом локти не начать кусать! Спрыгнуть с облака легко, а потом поди-ка залезь обратно.
- То есть ты предлагаешь закрывать глаза на то, что он гуляет? Что мне бабы домой названивают? Что он ночью домой приходит?
- Так приходит же!
- Вот спасибо! - разъярилась Юлька. - Земной поклон! Вот счастье-то, приходит ко мне, убогой, ночевать! Может, мне на радостях ботинки его грязные облизывать и путь лепестками роз усыпать?
- Не бесись. - Мама устало привалилась к стене. Юлька вдруг заметила, что на руках у нее вздулись синие жилки, а пальцы трясутся.
- Мам, тебе плохо? - С нее уже слетел весь праведный гнев. Юлька перепугалась и начала носиться по кухне в поисках воды.
- Сядь, - спокойно сказала Галина Даниловна. - Мне морально плохо. Я не хочу, чтобы моя дочь осталась старой девой, а внук донашивал чужие вещи. Тебе достался бриллиант, а ты им блинчики по воде пускаешь.
- Это Сергей, что ли, бриллиант? - Юлька опять начала заводиться.