- Нет. Я был переполнен горем. Я мало что помню о тех первых неделях после того, как это случилось. Лаки потом сказал мне, что я вел себя как настоящий шизик. Но что я помню точно, так это то, что у меня не было на тебя зла. Я виню только парня, который так вылетел на красный свет. Я виню Бога, но не тебя. Ты тоже пострадавшая. Я увидел это сегодня, когда мы ехали домой.
Он уставился на их сжатые руки, но не видел их по-настоящему, не чувствовал их, когда провел большим пальцем по костяшкам ее кисти.
- Я так любил Таню, Марси.
- Знаю.
- Но ты не можешь понять… Никто не может понять, как сильно я ее любил. Она была добрая и чуткая. Она никогда не хотела поднимать шум, не переносила, чтобы кто-нибудь расстраивался. Она умела дразнить так, чтобы было смешно, но совсем не больно. Она никогда не делала больно. У нас был великолепный секс. Она делала плохие дни лучше, а хорошие - великолепными.
Он набрал полную грудь воздуха, потом медленно выдохнул.
- А потом ее не стало. Так внезапно. Так необратимо. Остались только эта пустота и туман на том месте, где была она.
Он почувствовал, как у него в горле собирается комок - свидетельство того, что его мужество не беспредельно, и с трудом сглотнул.
- Я попрощался с ней. Обнял и поцеловал. Помахал ей вслед, когда она уезжала с тобой. А когда я увидел ее в следующий раз, она лежала в морге на столе. Было холодно, у нее посинели губы…
- Чейз!
- И ребенок, Марси… Мой ребенок! Он погиб. - Глаза его наполнились жгучими слезами. Чейз отпустил руки Марси и прижал кулаки к глазницам. - Иисусе…
- Поплакать - хорошо…
Он ощутил на своем плече ее руку.
- Если бы только я поехал с вами, как она хотела, может, этого и не случилось бы.
- Ты не можешь быть уверен в этом.
- Почему я не поехал? Что было такого важного, что я не мог вырваться? Если бы я поехал, может быть, я сидел бы там, где была она. Может быть, она выжила бы и родила нашего ребенка, а я погиб бы. Жаль, что нет. Я хотел этого…
- Нет, не хотел. - Резкий голос Марси заставил его вскинуть голову. Он отнял руки от глаз. - Если ты еще раз скажешь что-то подобное, я снова дам тебе пощечину.
- Это правда, Марси.
- Неправда, - ответила она, категорически качая головой. - Если ты и самом деле хотел умереть, почему ты не похоронен рядом с Таней? Почему ты не нажал на спусковой крючок, или не бросил машину с моста, или не взял в руки опасную бритву, или не проглотил горсть пилюль?
Она вскочила, дрожа от возмущения, продолжая наступать на него.
- Есть десятки способов покончить с собой, Чейз. Пьянство, бабы и родео - среди них. Но можешь не сомневаться: это чертовски медленный способ саморазрушения. Так что - либо ты лжешь, говоря, что хотел умереть, либо ты поразительно неумело действуешь. Единственное, что тебе хорошо удалось, - это совершенно расклеиться и испортить жизнь всем окружающим.
Он тоже встал. Теперь его раненая грудь болела не от горя, а от гнева.
- И какого дьявола ты позволяешь себе так со мной разговаривать? Когда ты потеряешь человека, которого любишь, когда потеряешь ребенка, только тогда ты будешь иметь право говорить, что я расклеился. А до той поры - убирайся из моей жизни и оставь меня в покое.
- Отлично! Но прежде я скажу тебе еще одно, последнее… Ты не чтишь памяти Тани. Твое горе бессмысленное и нездоровое. В то недолгое время, когда я ее видела, Таня показалась мне одним из самых жизнелюбивых людей, что мне приходилось встречать. И она буквально боготворила тебя, Чейз. В ее глазах ты не мог ошибаться. Интересно, осталась бы у нее хоть капля уважения к тебе, если бы она могла видеть, во что ты превратил свою жизнь с тех пор, как ее нет? Ей было бы приятно узнать, что ты совершенно раскис? Я в этом сильно сомневаюсь.
Он с такой силой стиснул зубы, что даже челюсти заболели.
- Я сказал - убирайся!
- Я ухожу. - Она поспешно пошарила в сумочке и достала оттуда сложенный листок розовой бумаги. Она расправила его на стойке. - Вот расписанный по пунктам счет из больницы, который я оплатила за тебя. Надеюсь, завтра я получу по нему сполна.
- Ты же знаешь, что у меня нет денег…
- Тогда советую тебе достать их. Доброй ночи!
Она даже не стала ждать, чтобы он проводил ее до двери, пересекла гостиную, распахнула дверь и решительно вышла под дождь, громко захлопнув за собой дверь.
- Сучка, - пробормотал он, смахивая счет на пол одним движением руки. Листок порхнул к его ногам. Он злобно лягнул его, это движение острой болью отдалось в его ребрах. Поморщившись, он заковылял в спальню, к баночке таблеток на тумбочке.
Открыв лекарство и вытряхнув на ладонь таблетку, он закинул ее подальше в рот и проглотил, не потрудившись налить стакан воды.
Возвращая лекарство обратно на тумбочку, он остановился. Поворачивая в руках пузырек янтарного цвета, он подумал о том, что все эти таблетки можно принять одновременно.
Раньше он не мог даже помыслить о таком шаге.
Чейз опустился на край кровати. Значит, Марси была права? Если бы он серьезно хотел закончить свою жизнь, когда оборвалась Танина, почему он не сделал этого? У него было много возможностей - вдали от дома, в пути, в компании временных приятелей, когда он был одинок, без денег, пьян и подавлен… Но ведь он даже ни разу не подумал о самоубийстве.
Где-то в самой глубине души он, должно быть, ощущал, что жить, конечно же, стоит. Но для чего!
Он поднял взгляд к фотографии в рамочке… Они с Таней были сфотографированы в день свадьбы. Господи, как она была хороша! Улыбка в ее глазах шла от самого сердца. Он был абсолютно уверен, что она его любит. Он до сегодняшнего дня не сомневался, что она умерла, зная, что он ее любит. Как она могла не знать этого? Он посвятил свою жизнь тому, чтобы у нее не было в этом сомнений.
Марси была права и в другом отношении - он не чтил память Тани своим теперешним образом жизни. Странно, что посторонний человек, а не кто-то из родных так хорошо его понял и угадал, на какие кнопки нажать, чтобы заставить его опомниться и присмотреться к своей жизни.
Таня гордилась его планами. После ее смерти у него не стало планов, не считая того, чтобы выпить достаточно, чтобы чувства притупились и память затуманилась. Сначала он ради проформы еще появлялся в конторе "Тайлер Дриллинг"; но однажды утром, когда он явился пьяным в тот момент, когда Лаки беседовал с возможным клиентом, его брат взорвался и сказал, что ему лучше вообще не видеть здесь Чейза, если он будет отваживать тех немногочисленных клиентов, которые у них еще остались.
Вот тогда-то он и пустился в путь, кочуя с родео, выступая на быках так часто, как только удавалось платить взнос участника. Он выигрывал как раз столько денег, сколько требовалось для того, чтобы хватало на виски и бензин, и больше ему ничего не нужно было. Бензин позволял ему ехать дальше, а виски заставляло на время забыть о сердечной боли, оставшемся доме.
Жизнь его превратилась в бесплодный круговорот распутства, пьянства, азартных игр, драк, родео. Он выигрывал деньги и просаживал их. Переезжал с места на место, бесцельно скитаясь, не останавливаясь нигде надолго, чтобы не надо было поворачиваться лицом к тому, от чего он убегал.
Улыбающийся жених на фотографии теперь даже внешне не походил на него. Больше того, он над ним издевался. Как наивен он был тогда, считая, что жизнь дается с гарантией непрекращающегося счастья! Он всмотрелся в светлую красоту Тани, прикоснулся к уголку ее улыбки и устыдился того позора, которым покрыл ее память.
По словам его матери, он вконец исчерпал терпение близких: он оттолкнул всех своих друзей, он был абсолютно без средств, он спал с женщинами, которых наутро даже не мог вспомнить. Как блудный сын из Евангелия, он пал так низко, что дальше было некуда.
Пришло время собраться. Жизнь не будет приятной, что бы он ни делал, но можно не сомневаться: хуже, чем сейчас, уже не может быть.
Завтра он поговорит с Лаки и узнает, как идет их дело, и вообще, есть ли у них еще дело. Завтра он увидится с матерью и поблагодарит ее за куриную лапшу. Завтра он наскребет денег, чтобы расплатиться с Мар-си. Это будет началом. Он будет жить одним днем.
Но сначала, подумал он, поднимая фотографию к губам и целуя изображение, он еще один раз поплачет о Тане.
4
- Черт побери, Сейдж! - воскликнул Чейз, когда его младшая сестра провела машину прямо по выбоине. - Поездка верхом на быке - ничто по сравнению с тем, как ты ведешь машину.
Он осторожно прикоснулся к своим ноющим ребрам.
- Извини, - не совсем почтительно ответила Сейдж. - Когда я прошлый раз была в городе, этой ямы здесь не было. И тебя, между прочим, тоже. Последний раз мы слышали о тебе, что ты то ли в Монтане, то ли где-то еще.
Чейз был рад ее видеть. Она громко постучала в дверь, когда он, проснувшись после неожиданно спокойной ночи, варил себе кофе.
- Чейз! - воскликнула она, восторженно бросившись к нему, и крепко обняла, так что он охнул и отстранил ее.
- Осторожно с моими ребрами!
Она порывисто извинилась и выпила с ним кофе с тостами. Поскольку он по-прежнему был без транспорта, то попросил ее отвезти его в офис компании, как только он примет душ и оденется.
- Как часто ты приезжаешь домой? - спросил он ее теперь.
- Гмм… Примерно раз в два месяца. Но когда мама вчера позвонила и сказала, что ты дома, я все бросила и приехала.
- В такую погоду?
Было по-прежнему холодно и сыро. Ожидалось, что вскоре начнет подмораживать. Работники службы погоды предупреждали людей на всем севере штата: без особой надобности не следует выезжать из дома.
- Я была осторожна. И теперь знаю дорогу от Остина до дома лучше, чем собственное лицо.
Он взглянул на ее лицо в профиль - она сильно повзрослела с того времени, когда он последний раз по-настоящему смотрел на нее.
- Ты хорошо выглядишь, Сейдж, - искренне сказал он.
- Спасибо! - Она дерзко подмигнула. - У меня хорошая наследственность. - Он смущенно хмыкнул. - Не притворяйся, будто не знаешь, что мы на редкость привлекательное семейство. Все мои подружки, бывало, просто слюнки пускали на тебя и Лаки. Они умоляли, чтобы я пригласила их к себе переночевать, надеясь, вопреки разуму, что застанут одного из вас или обоих в коридорах полураздетыми, например без рубашки. По-моему, вы двое - причина, по которой у меня так много было друзей. То есть подруг. Мальчишек вы распугивали.
- Мальчишек ТЫ распугивала, - отозвался он, посмеиваясь. Он уже давно не смеялся, и на какое-то мгновение это его удивило. - Ты никак не могла научиться флиртовать, Сейдж.
- Если ты хочешь сказать, что я никогда не обмирала при виде бицепсов, то ты прав. Я просто не могла делать вид, что какой-то болван изобрел колесо. Я не могла восторгаться и млеть, не теряя при этом серьезность. Слава богу, Трейвис этого от меня не ожидает.
- Трейвис?
- Ты не знаешь о Трейвисе? А, да, тебя не было дома, когда он приезжал со мной.
- Ты привозила его домой? Звучит серьезно.
- Официально мы не помолвлены, но решено, что мы поженимся.
- Решено - кем? Тобой или им?
Она кинула в его сторону возмущенный взгляд.
- Нами обоими. Он сейчас учится на врача. Мы, наверное, подождем, пока не начнется год его интернатуры, и тогда поженимся. Он хочет стать дерматологом и зарабатывать кучу денег.
- Угри будет выдавливать?
- Эй, ну кто-то ведь должен это делать?! Его папа - хирург-ортопед. Лечит смещение менисков и тому подобное. Они живут в Хьюстоне, в том совершенно роскошном доме, который раньше принадлежал Ойлерам. На заднем дворе у них есть пруд с утками и лебедями. И у каждого члена семьи - по "БМВ".
- Прекрасно! Выходи за этого парня, чтобы больше не висеть у нас на шее.
Он снова удостоился негодующего взгляда.
- Лаки сказал почти то же самое.
- Великие умы мыслят сходно.
Сейдж ускорила прохождение программы, так что окончила обучение на целый семестр раньше срока. Чейз не выбрался на выпускной акт, и теперь он за это извинился.
- Забудь. Ты ничего интересного не пропустил. Мне страшно не шли мантия и берет. И я все равно сразу же записалась на следующую ступень обучения.
- Ты уже решила, что будешь делать со своим дорогостоящим дипломом? Или тебе достаточно будет стать миссис доктор Трейвис - и как его там еще.
- Господи, конечно, нет! Мне недостаточно будет быть просто миссис - кого угодно. Я никогда не буду целиком зависеть от мужчины. Я хочу сделать карьеру, как Девон. Ей удалось сочетать работу со счастливой семейной жизнью. ОЧЕНЬ счастливой, если судить по глуповатой ухмылке Лаки. Даже после двух лет брака наш брат все еще без ума от своей жены.
- Могу это понять, - задумчиво произнес Чейз. Сейдж или не расслышала его, или решила оставить это замечание без ответа.
- И вообще я еще не совсем решила, чем хочу заниматься. Моя специализация - бизнес. Я сейчас выбираю такие курсы, которые могут быть полезны в любой области.
- В северной области? В южной области?
- Хочешь заработать еще сломанное ребро? - пригрозила она.
Он хохотнул:
- Ну, какая бы это ни была область, я надеюсь, что она сделает тебя богатой и уверенной в себе.
- Аминь. Я хочу стать богатой самостоятельно, как твоя знакомая Марси Джонс.
- А она такая?
- Что, богатая? Должна быть. Она получает всяческие премии. Лучший агент по продаже недвижимости года. Лучшая деловая женщина года. Вот такие штуки!.. Почти каждый месяц ее фотография появляется в газете, потому что она продает больше всех домов при этом нашем спаде, или депрессии, или как там еще это называется, в чем мы сейчас?
- И это спрашивает выпускница школы бизнеса! - саркастически отозвался он.
Сейдж не обратила внимания на издевку.
- Мама сказала, что вчера Джонс выглядела просто блестяще.
- Блестяще?
- Что, по-моему, удивительно, если принять во внимание, как нелегко ей было поправиться после автокатастрофы. Кажется, ей даже пришлось делать пластическую операцию, чтобы убрать шрам со лба. Я слышала, как какие-то женщины в салоне красоты обсуждали: не сделала ли она заодно и косметическую операцию, чтобы убрать морщинки у глаз и второй подбородок? Ей сейчас… сколько? Сколько и тебе, да? Тридцать пять?! Кажется, именно в этом возрасте все начинают портиться? Я имею в виду - женщин. Черт бы побрал вас, мужчин! Ваша внешность с возрастом становится только лучше. Это одна из многих обид, которые я собираюсь припомнить господу, когда попаду к нему. Несправедливо, что вы выглядите все лучше, когда мы расползаемся по швам… Но я не думаю, что Марси Джонс сделала косметическую операцию, - добавила Сейдж. - Похоже, ее самоуважение крепко устроено. Его не поколеблют несколько возрастных морщинок на лице. Да и вообще - зачем ей беспокоиться? Она уже великолепна!
- Великолепна?! Гусенок? - Чейз был поражен. Он никогда не употребил бы этот эпитет по отношению к Гусенку Джонс, но у женщин свое понимание, что такое красота, совсем непохожее на мужское.
- За такие волосы полжизни не жалко!
Чейз недоверчиво расхохотался.
- Они полыхают, как зажженная спичка.
- Что ты в этом понимаешь? - с оскорбительной снисходительностью ответила Сейдж. - Другие женщины тратят сотни на хну, чтобы добиться такого оттенка.
- На что?
- Ну вот и приехали. Лаки здесь, так что я тебя просто высажу сейчас. Я обещала маме выполнить кое-какие поручения, чтобы сегодня ей не нужно было выходить. Пэт позвонил ей сегодня и посоветовал сидеть дома.
- Как - Пэт?
Пэт Буш был шерифом округа. Два года назад он сыграл главную роль в том, что с Лаки сняли ложное обвинение в поджоге, благодаря которому сблизились Лаки и Девон. Сколько Тайлеры себя помнили, шериф Буш был другом их семьи.
- Пэт не меняется, - ответила Сейдж. - Но с тех пор, как Таня погибла, он боится дорожных происшествий и настаивает, чтобы мама была вдвойне внимательна, когда ведет машину.
Танино имя пронзило сердце Чейза острой болью, но он улыбнулся сестре и поблагодарил ее за то, что она его подвезла.
- Чейз! - окликнула его Сейдж, когда он поспешно нырнул под крыльцо, чтобы спрятаться от дождя. Он обернулся. Она опустила стекло и улыбалась ему в открытое окно автомобиля. - С возвращением тебя!
Сестра оказалась более зрелой и проницательной, чем он думал о ней. В ее словах был двойной смысл. Он изобразил рукой пистолет и выстрелил в нее. Смеясь, она дала задний ход и развернула машину. Они помахали друг другу, и она уехала.
Его затошнило от воспоминания о том, как он стоял на этом крыльце и смотрел, как отъезжают Таня с Марси в тот роковой день. Он тогда тоже помахал им на прощание.
Отстранив неприятное воспоминание, он вошел в контору. Хотя он не был здесь уже много месяцев, ничего не изменилось. Офис компании не обновлялся с тех пор, как тут работал еще его дед. Он оставался неопрятным, захламленным и откровенно мужским. Даже запахи были все те же: от затхло-плесневого духа старых карт и геологических схем до аромата свежесваренного кофе. Уютное тепло комнаты, казалось, заключило его в объятия, как любящий родственник, с которым он давно не виделся.
Лаки склонился над покрытым шрамами деревянным письменным столом. Пальцы одной его руки зарылись глубоко в темно-русую шевелюру, другая рука выбивала дробь на крышке заваленного всем на свете стола. Когда Чейз вошел, он поднял голову с нескрываемым удивлением.
- Похоже, дело серьезное, - заметил Чейз.
- Ты даже не представляешь себе, насколько серьезное. - Лаки взглянул поверх плеча брата, как будто ожидал, что следом за ним войдет кто-нибудь еще. - Как ты сюда попал?
- Сейдж. - Чейз скинул свою барашковую куртку и стряхнул с нее капли дождя. - Она этим утром заехала ко мне.
- Я чуть не выпорол ее, когда она вчера вечером объявилась у нас. Мне было очень даже не по себе узнать, что она так долго вела машину в такую погоду - и в одиночку.
- Мне бы тоже было не по себе, если бы я знал об этом. Но я был рад ее видеть. Она… - он попытался подобрать подходящее слово, но так и не сумел.
- Точно, - подтвердил Лаки. - Она взрослая, а не подросток. Но она все еще балованный ребенок.
- Кто этот Трейвис? Похоже, я единственный член семьи, который не имел удовольствия с ним познакомиться.
Лаки болезненно поморщился.
- К черту такое удовольствие!.. Добропорядочный слабак. Единственная причина, по которой он ей нравится, так это то, что она из него веревки вьет.
- Если он на ней женится, ему придется туго.
- Вот уж это ты точно сказал. Мы устраивали ей сколько шуточек, когда она была маленькой, что она научилась отвечать тем же. Я и сам почти боюсь ее.
Братья рассмеялись. Но смех их был печальным, пока оба не почувствовали неловкость из-за поднимающейся волны чувств.
- Господи, как хорошо, что ты вернулся, - хрипло проговорил Лаки. - Мне тебя не хватало, Большой Брат.
- Спасибо, - ответил Чейз, откашливаясь. - Я только надеюсь, что смогу остаться. Если станет чересчур… То есть я хочу сказать: не могу обещать…
Лаки помахал рукой, показывая, что понимает.
- Я не жду, что ты сразу же окунешься с головой. Сначала проверь температуру воды. Не спеши.