* * *
На пустыре была мусорная свалка. Когда патрульная машина, в которой ехал Хэллоран, остановилась, он не поверил своим глазам. Разве маленький Бенджамин был какой-то сломанной игрушкой, чтобы его бесцеремонно выбросили здесь?
Кто-то в отдалении поднял вверх пеленку с ржаво-коричневыми пятнами засохшей крови и крикнул:
- Это здесь!
Офицер полиции, - кажется его звали О'Рурк, - попытался взять Чарльза Вейла под локоть, чтобы провести сквозь заросли засохшей сорной травы, но хозяин стряхнул с себя его руку. Чарльз Вейл шел, - нет, скорее вышагивал - по заваленному мусором пустырю, словно на прогулке в парке. Хэллоран следовал за ним. Сердце его сжималось от боли и недобрых предчувствий. К офицеру подошла еще группа полицейских. Хэллоран услышал, как кто-то тихо сказал: "крысы!" и едва подавил рыдание.
Чарльз Вейл поравнялся с группой полицейских и остановился, глядя вниз, на землю. Минуту спустя он покачал головой.
- И как, по-вашему, я могу опознать это? - спросил он О'Рурка.
- Может быть, узнаете пеленки? - мягко спросил О'Рурк.
- Разве я похож на няньку? - спросил Вейл. - Хэллоран, подойдите сюда.
Хэллоран сделал три шага, отделявшие его от Чарльза, и посмотрел вниз.
Он едва справился с жестоким спазмом в желудке, но заставил себя сосредоточить взгляд только на кусочке ткани, мягкой и пушистой голубой ткани, запачканной теперь засохшей кровью, как и найденная прежде пеленка, на которой еще была видна вышивка, сделанная иголкой молоденькой няни Джулии. Он застонал.
- Г-н Хэллоран, - спросил О'Рурк, - это ребенок Вейлов?
- Хэллоран! Скажите же что-нибудь! - потребовал Вейл.
- Да, это он. Маленький Бенджамин. - Хэллоран, едва устояв на ногах, отошел в сторону и его вырвало. Когда рвота прекратилась, один из полицейских помог ему встать на ноги. Хэллоран увидел, как отъезжает машина О'Рурка, в которой сидит хозяин.
Хэллоран сделал неуверенный шаг в том же направлении, но полицейский положил ему руку на плечо.
- Все в порядке, парень. Кто-нибудь из нас отвезет тебя домой.
Полицейский пристально посмотрел вслед удалявшейся машине без опознавательных знаков и сказал:
- Каков, а? Такого ничем не прошибешь. Можно подумать, что это не его ребенок.
Хэллоран в замешательстве уставился на полицейского, обдумывая возможность, которая раньше не приходила ему в голову.
- Нет, - прошептал он.
Полицейский сжал ему плечо.
- Не переживай, мужик. Эй, Монаган, - позвал он своего напарника, - отвези-ка этого парня в ближайшую пивнушку и заставь выпить хорошую порцию виски. А потом доставь домой.
Монаган сразу же подошел и взял Хэллорана под локоть.
- Не надо виски, - сказал ему Хэллоран. - Просто отвезите меня домой.
Монаган, молодой парень, посмотрел на Хэллорана с сомнением.
- Вы уверены?
- Домой.
Он примет душ, смоет с себя запах этого страшного места, а потом поедет в больницу. Как там хозяйка, думал он. Бедная, бедная хозяйка.
* * *
Придя наконец в сознание, Гизелла обнаружила, что находится в больничной палате. Она понятия не имела, сколько времени пробыла здесь. Лежа на жестком матраце, она следила за лучами восходящего солнца, освещающими шторы на окнах. Потом она услышала мерное постукивание. Это сиделка вязала что-то на спицах, сидя в уголке.
В коридоре, за закрытыми дверьми палаты, послышалось тарахтенье столика на колесах, раздался негромкий стук в дверь. Сиделка отложила вязание и поспешила к двери, бесшумно ступая в обуви на мягкой подошве. Она открыла дверь и что-то сказала женщине, которая привезла поднос с завтраком. Желудок Гизеллы отреагировал на запах пищи болезненным спазмом.
- Какой сегодня день? - спросила она хриплым голосом, который словно заржавел, оттого что им давно не пользовались.
Обе женщины вздрогнули от неожиданности и повернулись к ней.
- Вторник, - ответила сиделка.
- А число?
- Двадцать четвертое февраля.
Следующий вопрос замер у нее на губах, но обе женщины это заметили и отвели глаза, не в силах встретиться с ней взглядом. Она отвернулась к стене.
- Пойди позови врача, - сказала та, которая занималась вязанием. Гизелла услышала, как ноги, обутые в туфли на мягкой подошве, приблизились к ее койке.
- Позвольте, я приведу в порядок ваши волосы, - сказала сиделка.
* * *
Выполнив свою обязанность, Клара Пейн снова принялась за вязание. Ее подопечная была вымыта и причесана. Никому бы и в голову не пришло, что она практически находится в бессознательном состоянии, напичканная успокоительными лекарствами.
Врач согласился на это, выполняя пожелание ее мужа, который, надо сказать, щедро оплачивал его услуги. Клара же считала, что лечить таким методом убитую горем мать неправильно. Если бы ей только позволили выплакаться, выкричаться, как это сделала бы любая другая женщина, горюющая о своем погибшем ребенке, то она не лежала бы тут с застывшим отчаянием на лице, как будто ей было бы лучше умереть самой.
Вместе с врачом пришел ее муж. Клара, как и тогда, когда его жену привезли в больницу и она увидела его в первый и единственный раз, подумала, что он странный тип. Красивый, как женщина, но холодный и замкнутый. Возможно, конечно, что на него так своеобразно повлияло горе.
Врач наблюдал с порога палаты, где госпожа Вейл его не видела, как ее муж подошел к койке. Ему не был слышен разговор, который велся шепотом, зато Клара слышала все. Она хотела уйти, чтобы супруги могли побыть наедине, но побоялась, что это лишь отвлечет их как раз в тот момент, когда им больше всего нужно было сосредоточить внимание друг на друге, а потому она осталась на своем месте.
Чарльз Вейл уселся на краешек больничной койки.
- Привет, Гизелла.
- Кто это сделал? - прошептала госпожа Вейл. - Кто им сказал?
- Это сделал я, - ответил Чарльз Вейл.
Клара Пейл насторожилась, не довязав петлю. Она взглянула на врача, но тот не расслышал, что сказал муж.
Госпожа Вейл, крепко ухватившись за руку мужа, приподняла голову с подушки.
- Но зачем? Зачем?
Клара, которую тронула боль, звучавшая в голосе матери, пошевелилась на своем стуле. Чарльз Вейл посмотрел в ее сторону, и от его взгляда она замерла.
Он наклонился к жене, прижав ее к подушке, и прошептал так тихо, что это услышала только пациентка.
- Нет! - воскликнула Гизелла Вейл, - нет!
Она порывалась встать, муж удерживал ее, и врач со шприцом наготове бросился к ним.
- Сестра! Помоги мне.
Клара бросила спицы и схватила руку матери. Горе придало Гизелле Вейл почти сверхчеловеческую силу. Сиделке, у которой мелькнула мысль, что в результате этой борьбы на теле пациентки, пожалуй, останутся синяки, удалось все-таки удержать в одном положении ее худенькую руку, пока врач вводил в нее иглу шприца. Несколько мгновений спустя госпожа Вейл обмякла и перестала сопротивляться.
Клара отпустила ее руку. Чарльз Вейл смотрел на распростертое тело жены с самым безучастным выражением лица, какое сиделке когда-либо приходилось видеть.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Хэллоран остановился, узнав человека в костюме, стоящего в коридоре перед входом в квартиру брата.
- Вижу, вы пришли навестить свое семейство, - сказал сотрудник ФБР.
- Вы опять их донимаете?
- Мы беседуем с семьями всего персонала Вейлов.
- Ни один человек из тех, кто работает у хозяйки, не причинил бы вреда малышу. - Хэллоран, смутившись оттого, что у него на глаза навернулись слезы, отвернулся к стене. И все же не смог сдержать их. "Не сметь!" - приказал он себе, стукнув кулаком по дереву, и почувствовал, как боль пронзила руку до локтя. Он поднес руку ко рту, пососал разбитые костяшки пальцев. Нет худа без добра: по крайней мере острая боль остановила слезы, и он мог снова смотреть в лицо сотруднику ФБР.
- Не лучше было бы вам заняться поиском убийц малыша?
- Я не меньше вашего хочу их найти. Но мне нужно ухватить ниточку, которая к ним ведет. - Сотрудник ФБР изучающе посмотрел на Хэллорана. - Если бы мать не подняла шум, о похищении узнали бы только утром. У кого-то слишком длинный язык. Кто-то болтал о режиме дня малыша, о доме или о чем-то еще. Именно поэтому ребенка без труда удалось выкрасть.
- Черт бы вас побрал! Моя родня этого не делала, - голос Хэллорана отозвался эхом в обшарпанном коридоре. - Пусть мы бедны, а Чарльз Вейл богат, но я любил малыша больше, чем он!
- Г-н Хэллоран, я вам верю на слово, - сказал сотрудник ФБР.
Хэллоран стоял, посасывая ободранные костяшки пальцев, и прислушивался к дробному стуку ботинок этого человека, сбегающего по лестнице. Он напомнил ему стук гвоздей, забиваемых в крышку крошечного гробика.
Ему открыла Шейла, и Хэллоран увидел за столом Кифа, а перед ним - стакан с виски.
- Я тоже выпью с тобой, - сказал Хэллоран. Шейла достала из шкафа еще два стакана и налила себе и Хэллорану.
- С нами обращаются как с уголовниками, Пат. - Киф потянулся за бутылкой, но Шейла, шлепнув его по руке, разлила виски сама.
- Без конца задают одни и те же вопросы, - добавила Шейла, наполняя стакан мужа.
- Пусть делают, что хотят, лишь бы нашли убийц малыша. - Неочищенное дешевое виски обожгло Хэллорану горло.
Шейла посмотрела через стол на Кифа.
- Наш Пат, наверное, считает нас похитителями. Для него на первом месте его Гизелла, а не мы.
- Ты ведь знаешь, что это не так, - возразил Хэллоран.
Она по-мужски залпом осушила стакан и взглянула на него тяжелым взглядом.
- Неужели? - Она встала и потянулась за бутылкой.
Киф схватил ее первым.
- Оставь выпивку.
Шейла пожала плечами, но бутылку им оставила. Киф щедро наполнил стаканы.
- Так ты останешься ночевать, Пат?
- Ему не терпится поскорее удрать к своим богачам, - сказала Шейла, чистившая картошку.
- Я остаюсь. - Хэллоран выпил виски и подвинул пустой стакан Кифу, чтобы тот снова наполнил его. Он поднял глаза и заметил, что Шейла пристально на него смотрит. Он не мог заставить себя не смотреть туда, где лиф ее платья туго натянулся на груди.
Шейла фыркнула.
- Что это с тобой? - спросил Киф жену.
Шейла тряхнула головой.
- Спроси у брата, - сказала она насмешливо. Хэллоран похолодел.
Но Киф, на которого уже подействовал алкоголь, вздохнул:
- Уж эти женщины! Скажи, Пат, ты их понимаешь?
- Куда мне, брат!
Шейла громко расхохоталась.
- Вы просто пара пьяных дураков, братья Хэллораны. - Она бросила картошку в кастрюлю, а братья Хэллораны выпили еще по стаканчику.
Возвратилась из школы Дорин. Хэллоран, шутливо подергав ее за ярко-рыжую косичку, сказал:
- Тут я вижу чернильное пятно на конце косички. Должно быть, какой-нибудь молодой человек окунал ее в чернильницу и писал любовные письма.
- Мы не пользуемся чернильницами, дядя Пат!
После ужина он сыграл с ней две партии в шашки и проиграл обе: одну нарочно, а вторую - потому что его мысли возвращались к Шейле, занимавшейся в углу штопкой.
Когда девочка ушла спать, Шейла снова вытащила бутылку виски - Кифу даже просить не пришлось.
- Валяйте! - сказала она им. - Знаю, что вам этого хочется. Превращайтесь в сопливых пьяных дураков! - Она ушла спать, а они постарались выполнить ее указание.
Далеко за полночь Хэллоран лежал в темноте, прислушивался к храпу брата, и ему очень хотелось, чтобы алкоголь подействовал на него, как на Кифа. Он не мог изгнать из памяти воспоминание о том, что осталось от малыша. Ужасная картина вставала перед глазами, и сон к нему не шел. В тишине квартиры он услышал, как открылась входная дверь. Он знал, что это ушла Шейла.
Шейла возвратилась, едва забрезжил рассвет. Хэллоран все еще не спал. Она прошла прямо на кухню, оттуда сразу же послышались обычные утренние звуки: жена готовила завтрак для мужа и остальных домочадцев. С кем она была? Он представил себе свою дорогую Шейлу в объятиях чужого мужчины, и в крови загорелось желание.
В больнице Хэллорана ждала другая напасть. Брайан Ролингс в ожидании у двери, ведущей в палату хозяйки. Он сидел там ежедневно с тех пор, как она попала в больницу. Хэллоран свирепо посмотрел на него, но Ролингс, голова которого была опущена на грудь, этого не заметил.
- Как сегодня чувствует себя моя госпожа? - спросил Хэллоран у ночной сиделки, только что закончившей смену.
- Получше, - ответила женщина. - Но ночью она все звала кого-то во сне. Вас не Брайан зовут?
Не успел Хэллоран ответить, как Ролингс вскочил на ноги.
- Я Брайан.
Сиделка отвернулась от Хэллорана.
- Мне кажется, ей будет легче, если она увидит вас, - сказала она Ролингсу и оставила Хэллорана дожидаться в коридоре. "Чтоб тебя разорвало, сучка!" - подумал он. Но одарил ее заискивающей улыбкой, когда она возвратилась. Все-таки она охраняла эти врата.
* * *
Когда Гизелла открыла глаза и увидела Брайана, она не спросила, как он здесь оказался. Она просто протянула к нему руки. Она обняла его и позволила его силе перелиться в нее, прижимаясь своим лицом к его мокрой, заросшей щетиной щеке.
Они так и оставались, не говоря ни слова, просто сжимая друг друга в объятиях, пока сиделка не сказала наконец Брайану, что ему пора уходить.
- Я вернусь, как только мне разрешат, - пообещал он.
- Этот человек просидел у вашей двери целые две недели, - сказала сиделка Гизелле. - Велите ему съездить домой и побриться. Когда он вернется, вы еще будете здесь.
- Она права, - подтвердила ему Гизелла. - Я буду ждать тебя.
За дверью Брайан почувствовал, что с его плеч словно сняли огромную тяжесть, и от чувства облегчения у него закружилась голова.
Хэллоран тряхнул его за плечи.
- Мне ее можно увидеть?
- Не сейчас. Они... послушайте, не могли бы вы побыть здесь, пока я съезжу, чтобы принять душ и переодеться?
- С удовольствием. И не надо торопиться, я о ней позабочусь.
- Я в этом уверен. Но я вернусь.
Брайан ушел такой легкой походкой, какой у него не было уже много дней.
* * *
- Госпожа Вейл?
Гизелла подняла глаза. Мужчину, который стоял па пороге больничной палаты с "дипломатом" в руке, она где-то видела.
- Простите. Я, кажется...
- Меня зовут Леонард Соломон. Поверенный вашего мужа.
Она откинулась на подушку.
- Я уже рассказала полиции и ФБР все, что мне известно. Я не хотела бы повторять все это еще раз.
При мысли о том, что придется вновь подробно описывать все события той кошмарной ночи, ее глаза наполнились слезами.
- Речь пойдет не о похищении, госпожа Вейл. - Он показал рукой на стул возле ее койки. - Разрешите мне присесть?
Гизелла вспыхнула.
- Конечно. Как я невнимательна.
- Ничего. - Леопард Соломон уселся и открыл "дипломат". - Не прочтете ли вы эти документы, прежде чем мы начнем разговор? - предложил он, вытаскивая папку.
Гизелла устало покачала головой.
- Я еще очень слаба. Не можете ли вы просто сказать мне, о чем идет речь?
- Речь идет о вашей связи с г-ном Брайаном Ролингсом, госпожа Вейл. - Он сделал паузу, пытаясь оценить впечатление, которое произвели его слова. Поскольку она ни взглядом, ни кивком головы не выдала своих эмоций, он продолжал: - Здесь находятся сделанные под присягой заявления свидетелей относительно вышеупомянутой связи.
- Мой муж требует развод?
- А что бы вы сказали по этому поводу, госпожа Вейл?
- Прекрасно. Передайте ему, что я согласна. Скажите ему, что я не буду больше жить с ним в одном доме, если он... - Гизелла содрогнулась, но взяла себя в руки. - Скажите ему, что я согласна.
- Мне кажется, вы не понимаете, как обстоят дела, госпожа Вейл. Он не нуждается в вашем согласии. Если он пожелает потребовать развод, это... - Поверенный поднял вверх папку с документами. - Это гарантирует ему получение развода. Но если он пожелает получить развод, то он может причинить вам весьма большие неприятности. Вас лишат права опеки над...
- Нет!
- ...Вашей дочерью Сандрой. Вам никогда больше не позволят ни видеть ее, ни общаться с ней. Суд признает вас самой негодной матерью. Мало того, ваша история появится во всех газетах. Ваша дочь будет вынуждена страдать за ваши ошибки, госпожа Вейл. Она возненавидит вас за то, что вы наложили клеймо позора на ее молодую жизнь. Сколько ей сейчас? Пять лет? Так вот, она будет страдать от этого всю оставшуюся жизнь.
- Но почему? Ведь Сандра и его дочь. Зачем он хочет причинить ей такую боль?
- Я полагаю, г-н Вейл убедился, что Сандра Вейл действительно является его дочерью. Однако относительно недавно погибшего ребенка у него есть кое-какие сомнения...
- Замолчите!
Он замолчал и взглянул на нее. Ей хотелось закричать, но она знала, что если сделает это, то примчится врач и снова напичкает ее успокоительными лекарствами. А ей было совершенно необходимо, чтобы голова была ясной. Ей предлагали сделку. На кон была поставлена Сандра.
- Мне нужна моя дочь, г-н Соломон. Что требуется сделать, чтобы получить ее?
- Это совсем просто, госпожа Вейл. Мой клиент мог бы оставить вас без гроша. Он мог бы отобрать у вас дочь. Но он не сделает ни того, ни другого, если вы согласитесь выполнить его условие.
- Скажите, что он от меня хочет.
- Чтобы вы положили конец своей связи с Брайаном Ролингсом...
- Я не...
- ...И поклялись, что никогда больше с ним не увидитесь.
- Как он может требовать этого!
- Госпожа Вейл, он может требовать всего, что пожелает. Ведь он является пострадавшей стороной.
- Но Брайан и я...
- Если вы хотите снова увидеть свою дочь, то отныне не должно быть никаких "Брайан и я". Вы должны это четко уяснить для себя. Если вы согласитесь на условия г-на Вейла, Сандру будет воспитывать сестра г-на Вейла.
- Алекс? Но она...
- Госпожа Мейнворинг сумеет отлично позаботиться о ребенке. Она разрешит вам встречаться с дочерью, если вы не будете нарушать режим ребенка, в доме на Риверсайд-Драйв, который вам будет позволено сохранить за собой, если вы согласитесь на условия г-на Вейла.
Поверенный посмотрел на нее выжидательно, как будто она должна была выразить восторг по поводу щедрости Чарльза. Поскольку она продолжала лежать без движения, он продолжил.
- Хотя вы с г-ном Вейлом будете проживать раздельно, вам придется для окружающих делать вид, что вы по-прежнему являетесь счастливыми супругами. Вы должны быть всегда готовы выполнить любые публичные, частные или семейные обязанности, если это потребуется, чтобы поддержать внешнюю видимость брака. Вместе с домом на Риверсайд-Драйв вы получите обслуживающий этот дом персонал, а кроме того, г-н Вейл будет выплачивать вам щедрое денежное пособие.
Она едва сдерживала истерику. Она потеряла Бенджамина: ничто не может вернуть его из могилы. Но Сандра была жива. Она не хотела потерять и ее.
- Хорошо.
- "Хорошо" что, госпожа Вейл?