- Ну… - задумался Андрей. - Во-первых, парик с челкой. Длинноволосый. Сразу прикроет и лоб, и уши. Свитер с высоким воротником. Темные очки. Ну, не солнечные, это зимой как раз странно выглядит, просто затемненные.
- Если не считать расходов, то прекрасно. А вот что с остальным делать? Нос, скулы, губы… Жаль, что у нас женщины не носят паранджу. Я бы ее надела, а сверху очки. Красота! А так… Хоть маску спецназовскую надевай.
- Люди пугаться будут.
- Вот как раз без маски и будут пугаться. - Я не смогла удержаться от смеха, представив себя в пятнистом шлеме, а сверху - паранджа и темные очки.
- Знаешь, мне кажется, очень редкие люди могут в такой ситуации смеяться над своей бедой, - задумчиво сказал Андрей. - Ты меня просто удивляешь.
- Да ладно тебе, - так же легко перешла на "ты" я. - Я свое уже отплакала. Это непродуктивно. Может, еще не раз придется плакать, чего заранее организм обезвоживать.
Он посмотрел на меня едва ли ни с восхищением. Мы поговорили еще минут десять, Андрей хотел сразу же пойти к лечащему врачу, но, уже попрощавшись со мной, вдруг вернулся.
- Слушай, я думаю, тебе по-любому надо уехать. И как можно быстрее. Даже если ты там ничего и не вспомнишь. Даже если ты вообще из Воркуты или Гвинеи-Бисау.
- Почему? - удивилась я.
- Марин, ты извини, но ведь тебя же почему-то хотели убить. И, считай, почти убили. А если узнают, что все-таки нет?
Голову тяжело сдавило, в ушах зазвенело.
- Да, пожалуй, ты прав, - прошептала я.
* * *
"Я свое уже отплакала. Это непродуктивно".
Пожалуй, только одна женщина из тех, кого он знал, могла сказать что-то подобное.
Зайдя в палату и обнаружив на койке у окна нечто напоминающее персонаж фильма ужасов или экспонат криминалистического музея, Андрей оторопел. Как ему только удалось не выдать себя? Кошмар, лихорадочно думал он, стараясь глядеть куда-нибудь в сторону. Это даже хуже, чем я думал. Надо срочно какую-нибудь тему для разговора придумать. Высидеть минут пятнадцать и уйти. И все. Мама права. Герой из меня никакой. Да, жалко, но не более того. Что делать, я не из тех, кто милосердно ухаживает по сорок лет за лежачим сумасшедшим. Такой уж вот я… спринтер. Один рывок, не более того.
Но вот она заговорила, и что-то волшебным образом переменилось. Было в ее словах нечто, от чего у Андрея мурашки по спине побежали. Он-то думал, что сидит эта самая Марина тут и плачет с утра до вечера. Может, даже о самоубийстве думает. А она хоть и стесняется своего уродства, кажется, держится молодцом. И как ей удается? Он бы на ее месте… Похоже, ее и утешать не надо.
Он задумался о том, как помочь ей уехать в Сочи, и вдруг поймал себя на мысли о том, что после того, как первый шок прошел, перестал обращать внимание на ее лицо. Ну, почти перестал. Во всяком случае, смотрел на нее спокойно и не передергивался внутренне, холодея животом.
А еще вот что было странно. Особо общительным Андрея вряд ли кто-то назвал бы, и, хотя ему ни разу не приходилось мучительно выдавливать из себя фразы в разговоре с малознакомым собеседником, определенный барьер между ним и новым знакомым оставался надолго. Бывало, что так и не исчезал, даже через много лет. А вот с этой девушкой он исчез буквально через несколько минут.
* * *
День шел за днем. Жизнь казалась похожей на слегка остывший чай. Вроде горячий, крепкий, ароматный, но… Всего-то на градус ниже нужного - и уже не то. Не бодрит и не согревает. Просто напиток, а никак не удовольствие.
Или так и должно быть? Откуда ему знать?
Но что-то Денису подсказывало: нет, не должно.
Все в Инне его раздражало. Буквально все. Он в конце концов перестал притворяться перед самим собой. Все, что ему раньше в ней так нравилось, теперь вызывало оскомину. И слова сестры о том, что Инна насквозь фальшивая, не шли из головы. А еще назойливым комаром крутились слова из песни: "Час да по часу". Что там дальше, Денис не помнил, но и этого вполне хватало, поскольку обрисовывало его жизнь полно и лаконично. Час да по часу. Утро - и вечер. И новый день. Чтобы снова час да по часу. А еще - капля за каплей, вот и накапал целый бассейн. Все в строку попало. И компьютер, в который Инна влезала без спросу, и поездки в "Ленту", и ужимки эти ее противные, откуда только взялись. Да мало ли еще что!
Он нанял для нее водителя, флегматичного краснолицего мужичка-боровичка по имени Олег, страстью которого были электронные игрушки. Навороченная версия "Тетриса" всегда была при нем, и, едва только выдавалась свободная минутка, Олег начинал азартно жать на кнопочки. Впрочем, через неделю Инна настояла на том, чтобы водитель безвылазно находился у себя дома и ждал ее звонка - на тот случай, если ей вдруг понадобится куда-нибудь поехать. Благо что Олег жил от них через два дома.
- Посуди сам, - сказала она Денису, - а вдруг мне вообще никуда не понадобится? Он что, целый день будет в машине под окном сидеть? Ладно бы у нас дом был с отдельной комнатой для прислуги.
- Ага, это раньше называлось "людская", - усмехнулся Денис.
- Ну да. - Инна то ли не поняла юмора, то ли сделала вид, что не поняла. - Так вот, если бы у нас был дом - тогда другое дело. А так что? Я не хочу, чтобы Олег постоянно находился в моей квартире. Хватит мне этой дуры Любы.
Любой звали приходящую домработницу, двадцатилетнюю дочку одной из банковских сотрудниц. Девушку эту Денис знал давно, поскольку ее маму, Веронику Сергеевну, в банк рекомендовала его родительница - они были подругами. Люба, поздний ребенок, родилась дауненком, школу закончила вспомогательную, однако была очень работящей, честной и болезненно аккуратной. Денис жалел и ее, и Веронику Сергеевну, поэтому сам предложил, чтобы Люба поработала у них с Инной. Люба приходила три раза в неделю, наводила чистоту, стирала и гладила белье. За продуктами Инна по-прежнему ходила сама и готовила тоже сама, хотя Денис предпочел бы Любину стряпню. Он даже намекнул осторожно, что Люба очень хорошо готовит, но Инна от злости чуть не лопнула. Впрочем, девушку она и так невзлюбила, хотя та была тихая и безответная.
- Ну чем тебе Люба-то не угодила? - вздохнул Денис. - Несчастная девчонка, ее пожалеть бы.
- У нас что, богадельня? Не нравится она мне, вот и все. Пойми ты, я не люблю даунов. Мне тяжело находиться с ними рядом и чувствовать себя нормальной.
- Может, нам все-таки купить дом? - рассердился Денис. - Я предлагал, ты не захотела. Продадим обе наши квартиры, добавим и купим. Вон в Озерках сколько коттеджей строят, можно даже рядом с родителями подыскать. Там уж тебе прислуга никак мешать не будет.
Инна неопределенно пожала плечами.
Какое-то время Дениса хватало на то, чтобы держать себя в руках. В рамках, так сказать, приличий. А потом приехала Вера.
Она позвонила ему на сотовый и сказала, что прилетела на три дня. Что-то вроде командировки. И из этих трех два уже прошли. Денис расстроился так, словно у него отняли что-то принадлежащее лично ему. "Извини, - вздохнула Вера. - У меня была на то причина".
Они встретились у Казанского собора. Верины длинные волосы в закатном солнце отливали золотом, как черная парча. Мягкое черное пальто с широким поясом подчеркивало ее стройную фигуру. Она выглядела настолько элегантной и утонченной, - словно с другой планеты! - что у Дениса, привыкшего видеть ее в джинсах и куртке, захватило дух.
Он вспомнил, что один его знакомый открыл фирму, которая за известную плату обеспечивала алиби для неверных супругов. Возможно, стоило бы ему позвонить?
Вот тебе и бабушка рядышком с дедушкой! Как там про черного кобеля говорят? А еще про ворону, которая зарекалась жрать что-то там чрезвычайно аппетитное.
Они перешли Невский и пошли по направлению к Адмиралтейству.
- Может, в "Лягушатник"? - спросила Вера.
- Спохватилась! - усмехнулся Денис. - Нет больше "Лягушатника". Прощай, молодость! А жаль. Я так эту кафешку любил. Особенно зеленые бархатные диваны. Вот тут, за углом есть обычная мороженица. Зайдем?
- С удовольствием, - улыбнулась Вера. - Во Франции нет такого омерзительно жирного пломбира, как у нас. Кажется, я по нему соскучилась.
- Только по пломбиру? - вполне невинно уточнил Денис, надеясь все же, что не выглядит слишком уж взволнованным дураком-старшеклассником, который впервые пригласил девочку на свидание.
Вера не ответила, только взглянула искоса. Ей, судя по всему, эта подростковая игра тоже нравилась.
Они зашли в кафе, сели за столик. Заказали мороженое и шампанское.
- Ты же за рулем, - испугалась Вера.
- He-а. Хочешь верь, хочешь нет, но мне нравится иногда ездить в метро. Если не в час пик, конечно. Особенно на эскалаторе. Раньше, лет в семнадцать-двадцать, у меня была любимая игра. Стоишь на эскалаторе и разглядываешь людей, едущих навстречу. Лица скучающие, кто куда смотрит. И вдруг - глаза в глаза. Какие-то секунды - и все, мы больше не увидимся. Я все думал, кто он, мой случайный визави? Мог сочинить о нем целый роман. И не обязательно это была симпатичная девушка. Усталый мужчина, ребенок, старик - неважно. А сейчас я заметил, что люди избегают смотреть друг другу в глаза. Даже вот так, мимолетно. - Заметив легкую Верину улыбку, Денис смутился. - А где твоя Марго?
- В Париже осталась. В собачьей гостинице.
- Так что у тебя здесь за дела?
Денис случайно задел Верину руку и почувствовал, как сердце зашлось в диком танце.
- "И не краснеть удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами", - усмехнулась Вера, но руку не убрала. - А дела по работе. Тебе это неинтересно будет. Лучше расскажи, как ты? Наследника не ждете?
- Нет.
- А хочешь?
- Хочу, конечно. Толстого, лысого, щекастого. Как у сестры.
- Так за чем дело стало?
Денис только плечами пожал. Кто его знает, за чем. Всего-то три месяца женаты. Только вот теперь он уже не был так уверен, что хочет ребенка от Инны.
Не распускай сопли, баран, приказал он себе. Ты сейчас дойдешь до того, что сделаешь ей предложение. Руки, сердца и материальной наличности. Хотя вполне будет достаточно другой части организма.
Они пили вино, ели омерзительно жирный пломбир с орехами, разговаривали и оба прекрасно понимали, чем вечер кончится. Наверно, если бы они взялись за руки, а свободными руками прикоснулись к клеммам вольтметра, его точно зашкалило бы.
- Может, к тебе поедем? - спросил Денис. Хотел, чтобы вышло небрежно, уверенно, а голос предательски дрогнул.
- У меня же мама, - покачала головой Вера.
- Ну… Тогда ко мне.
- То есть?
- Мы у Инны живем. А я новую квартиру купил, ее уже почти закончили отделывать, только еще не обставили до конца.
- Не боишься?
- Да там меня никто не знает. На этаже всего один сосед, но он еще не въехал.
Сказав это, Денис тут же понял, что Вера имела в виду совсем другое. Даже язык прикусил от досады, таким идиотом себя почувствовал. И разозлился: вот еще, бояться!
Вера вышла в туалет, и он позвонил домой. Озабоченно честным голосом известил Инну, что срочно уезжает в Москву. Даже домой не успеет заехать. Поезд через час. А завтра самолетом обратно. "Угу, - без всякой печали в голосе отозвалась жена. - Поосторожнее там". И отключилась.
* * *
- С ума сойти! Уже светает. - Нагнувшись, Вера нашарила на полу рядом с диваном часы. - Пять минут восьмого. А в три у меня самолет. Надо еще домой за вещами заехать.
- А я тебя не отпущу.
Денис положил голову ей на живот, закрыл глаза и сжал кулаки. Так он еще в детстве делал, когда бабушка пыталась увести его домой со двора. Расставлял пошире ноги, зажмуривался крепко и кулаки сжимал. Если хотите, можете тащить.
Вера засмеялась было, но тут же умолкла. Поняла, что не шутит.
- Денис, я не могу остаться, - тихо сказала, почти шепотом.
- Почему? Из-за работы? Плюнь ты на нее!
- Не могу. И плюнуть не могу, и… И не только из-за работы.
- Вера! - Денис так крепко сжал ее руки, что она жалобно ойкнула. - Извини. Я, как последний осел, один раз тебя уже отпустил. И даже не понял, что натворил. Я вообще ничего не понимал, что делаю. Думал одно, делал другое, а получалось вообще непонятно что. Нет, даже не так. Я все время что-то придумывал, в чем-то себя убеждал. И верил в это. И… Слушай, я совсем запутался. Я только знаю, что люблю тебя. Вот и все. И давно уже. Только раньше не мог этого понять. Или не хотел.
- А как же?..
- Инна? Видишь ли, бывают в жизни такие вещи, за которые всю жизнь потом бывает стыдно. Не потому что сделал что-то плохое, нет. Вот когда тебя нагло обманывают, как последнего лоха разводят, тебе же стыдно, что так глупо попался? А когда сам себя развел… Мне вдруг показалось, что она - моя половина. Я сейчас только понимаю, что искал женщину, похожую на тебя.
- А она похожа на меня? - удивилась Вера.
- Нет. Совсем не похожа. Ни внешне, ни внутренне. Вернее, было что-то такое. Наверно, на это я и клюнул. Сейчас этого уже нет. А тогда… Вдруг показалось, что если я ее потеряю, то и жить на свете просто незачем.
Он рассказал, как сидел всю ночь под дождем на скамейке у дома Инны, как она привела его к себе, как ухаживала за ним, простуженным. Вера внимательно слушала, накручивая на палец прядь волос.
- Когда я тебя в Париже увидел… Это просто как цепная реакция была. Одно за другое, другое за третье. Все меня в ней стало раздражать. Только я все равно не мог понять, что все дело в тебе. И даже вчера вечером…
- Что вчера вечером? - Вера руками приподняла его голову и посмотрела прямо в глаза.
- Я не думал, что это так серьезно. Я тебя хотел, не знаю, как маньяк какой-то. Но не думал, что не смогу тебя отпустить. Верочка, милая, не уезжай. Пожалуйста. Я не смогу без тебя.
Вера молчала. Денис видел, что она с большим трудом сдерживает слезы, и все внутри него разрывалось от боли, от отчаяния, от какой-то странно мучительной нежности, заставляющей руки дрожать, делающей голос хриплым и непослушным.
- День, я улечу сегодня. - Вера встала, подняла с пола брошенное полотенце и завернулась в него. - Подожди, не говори ничего. - Она жестом остановила его, видя, что он собирается возражать. - Я же сказала, дело не только в работе, хотя и это достаточно серьезно.
- У тебя… есть кто-то? - Голос предательски перехватило.
- Я же говорила, никого нет. Просто… - Вера присела на краешек дивана рядом с Денисом, провела рукой по его волосам. - Давай договоримся так. Через год кончается мой контракт. Продлевать его я не буду. Если к тому времени ты не передумаешь…
- Год? - ошарашенно переспросил Денис. - Да это же все равно что сто лет. Я не представляю, как день без тебя проживу.
- Ну жил же ты без меня.
- Вера! Неужели тебе все равно?
- Я привыкла.
- Ты так спокойно об этом говоришь?
- Спокойно? - Как ни старалась Вера удержать слезы, все-таки не смогла. Трогательно, по-детски, вытерла ладонью, всхлипнула. - Я с ума сходила в этом чертовом Париже. На стенки лезла. Я ведь и уехала только потому, что понимала: ничего у нас с тобой не выйдет. Думала - с глаз долой. Ты не знаешь, как я тебя любила. И сейчас люблю. Только…
- Только что?
- Только теперь я могу терпеть и ждать. И если окажется, что тебе опять все почудилось, что ты опять все это выдумал…
- Вера!
- Подожди, дай я договорю. Если окажется, что все это у тебя так - вспыхнуло и погасло, я все это переживу. Но только в том случае, если буду далеко отсюда. Если смогу работать целыми днями, чтобы только о себе не думать. О тебе. А вот если я все брошу, если ты все бросишь, разведешься со своей Инной, женишься на мне или не женишься - неважно. Но если вдруг ты поймешь, что сделал очередную ошибку… Нет, этого я не хочу, Денис, пойми ты меня. И не держи. Если ты действительно меня любишь, то подождешь этот год. И все спокойно для себя решишь. Только, пожалуйста, не решай ничего сейчас, сгоряча.
- Ты всегда была странной. - Как ни больно было Денису, он понимал, что Вера права. - Другая бы сказала: если ты меня любишь, то немедленно разведись с женой или хотя бы придумай себе импотенцию.
- Опять "придумай"? - горько усмехнулась Вера. - Ты, наверно, всю жизнь во что-то играешь. Вот этого я и боюсь. А как ты будешь с женой разбираться - тебе виднее. Я прошу только не решать ничего на бешеную голову. Развестись-то недолго, главное, не пожалеть потом. Понимаешь, не хочу, чтобы ты меня винил, если ошибешься. Может, время пройдет, у вас все наладится, ребенок родится. И еще тридцать раз Богу спасибо скажешь, что не поторопился.
- И тебе все равно, буду я с ней спать или нет? - удивился Денис. Он-то Веру с другим мужчиной никак не мог себе представить, от одной подобной мысли в животе противно холодело.
- Я просто об этом не думаю. В конце концов, сама по себе физическая близость мало что значит.
- Ага, "главное - не изменять в душе"? - с сарказмом спросил он.
- Нет, это уж совсем пошло, - поморщилась Вера. - В конце концов, решай сам. Время покажет.
Подобрав свои вещи, она ушла в ванную. Денис закурил и уставился в потолок, закинув руку за голову.
Подумав, он решил, что поедет провожать Веру в аэропорт. И плевать, что кто-то может его там увидеть. Пусть все идет так, как тому должно быть.