- Давайте сравним! - предложила Дидра. - Думаю, вы приятно удивитесь, обнаружив, как много у вас общего!
Брюс опустил голову и сложил лист пополам. Слишком поздно.
- Да ладно тебе, - успокоила мать. - Кровавая инопланетная бат-мицва в стиле "Доктора Кто" - мечта любой девочки!
Брюс моргал, моргал и моргал.
- По-моему, выбирать должна Джой, - наконец отозвался он.
- Я хочу "Бриолин", - быстро заявила я.
- Никакого "Бриолина", - отрезала мать.
- А что не так с "Бриолином"? - удивился Брюс.
- Мама считает, что это пропаганда подростковой преступности и курения, - пояснила я, не глядя на Брюса. Очень уж трудно было не вспоминать, что он голый елозил по матери на заднем сиденье родительской машины.
Брюс ухмыльнулся.
- Когда это ты заделалась ханжой? - спросил он у матери.
Мать покраснела и глубоко вздохнула.
- В принципе, я не против темы. Я тоже люблю вечеринки с сюжетом.
Я закатила глаза. Ну да, конечно.
- Например, "Лак для волос", - произнесла она. - Как тебе "Лак для волос"?
Я поджала губы. Конечно, мать пошла на уступку, разрешив хоть какую-то тему. Но разумеется, выбрала мюзикл, в котором толстая девица обретает счастье с классным парнем. Можно подумать, в реальной жизни такое бывает.
- Или "Ведьма". Нам понравилась "Ведьма", помнишь?
Я снова закатила глаза. Конечно, ей понравилась "Ведьма", ведь там парень достается зеленокожей девице. Если бы кто-нибудь написал мюзикл, в котором парень достается толстой зеленокожей девице, мать, наверное, умерла бы от счастья.
- Вопросы! - громко сказала Дидра.
Руку подняла женщина с короткими розовыми ногтями.
- Мой бывший муж женился на гойке, детей они воспитывают не в еврейских традициях. Но ведь их дети - сводные брат и сестра моей дочери! Какая роль в службе им подойдет?
Дидра заговорила о благословении детей. Мама наклонилась вперед, внимая каждому слову. Брюс нарисовал еще несколько пуль. Я снова обвела взглядом зал. Эмбер ерзала на скамье, то закидывая ногу на ногу, то снова ставя ноги рядом. Ее одежда, как всегда, была идеальна: ботинки, блузка и джинсы, не слишком темные и не слишком светлые, не слишком свободные и не слишком тесные.
Следующим был темноволосый низенький мужчина в первом ряду.
- Не знаю, можете ли вы мне помочь, - замялся он.
- Давайте попробуем, - широко улыбнулась Дидра. - Я уже много чего слышала.
Мужчина придержал ермолку, поскольку та чуть не упала с лысины на пол.
- Моему старшему сыну девятнадцать лет. Он сейчас меняет пол.
Улыбка Дидры поблекла. Похоже, такого в ее практике еще не встречалось.
- Он принимает гормоны, проходит лазерные процедуры, но еще не, гм… - Мужчина поднял два пальца и щелкнул ими как ножницами. Брюс вздрогнул и закинул ногу на ногу, - Он одевается как женщина. Считает себя женщиной. Ему… то есть ей… ей предстоит алия на бат-мицве моей дочери. Но она хочет, чтобы ее вызвали по новому имени. Наоми бат Пенина. - Мужчина снова ухватился за ермолку, - Наоми, дочь Пенины. А наш равви против, потому что биологически Наоми до сих пор мужчина.
Дидра запустила руку в волосы, звякнув браслетом.
- Ну… - протянула она. - Как насчет обряда, в котором имя вашего, гм, ребенка не будет играть роли? Например, "одевания" Торы?
"Точно, - подумала я. - Тем более что она, или он, скорее всего, отлично разбирается в одежде".
- Конечно, так нам не придется произносить ее еврейское имя. Но что скажет равви? Кто "одевает" Тору? "Сестрой" Мэдди он ее не назовет.
- Пусть ее назовет "сестрой" ваша дочь.
Мужчина задумался.
- Можно попробовать, - согласился он.
Дидра удовлетворенно вздохнула, а может, просто почувствовала облегчение.
- Еще вопросы?
Руку подняла моя мать. Я съежилась.
- Поняла вашу мысль о включении и уважении, - начала мама. - Но если к согласию прийти не получается, кто должен принимать решение?
- Вы говорите о разногласиях между родителями? Или между родителем и ребенком?
- И то и другое, - ответила мама. - Теоретически.
- Полагаю, необходимо выслушать каждого члена семьи. И в конечном итоге прийти к компромиссу, учесть все мнения.
- А если не выходит? - настаивала мама.
Улыбка Дидры совсем увяла.
Мама продолжила:
- Что, если родители, например, хотят устроить простой, выразительный религиозный праздник? Превознести те самые еврейские ценности, о которых вы говорили? А ребенок мечтает о танцах в облегающих трико под ремикс "Promiscuous Girl"?
Брюс взглянул на меня.
- "Promiscuous Girl"? - повторил он.
- Понятия не имею, о чем речь, - пробормотала я. - Старье какое-то. Спасибо, не надо.
- Вы уже наняли танцоров? - спросила маму соседка. - Когда отмечаете?
- В октябре, - отозвалась мама.
- Если хотите нанять танцоров, лучше поторопитесь, - посоветовала соседка, наклонившись вперед. В руке она сжимала ядовито-розовый ежедневник.
- Мы не хотим танцоров! - повысила голос мать. - Это она хочет танцоров.
И ткнула в меня пальцем. Я вжалась в сиденье, мечтая провалиться сквозь землю.
- Ясно. - Соседка откинулась обратно на спинку скамьи. - Вот и славно, потому что танцоров уже не найти. Все заняты. Поверьте, я пыталась, я знаю.
- В Нью-Йорке искали? - вмешалась другая соседка. - В Северном Джерси? Придется оплатить дорогу, но там еще остались свободные.
Дидра Вейсс хлопнула в ладоши.
- Компромисс! - сказала она и вновь широко заулыбалась, хотя несколько неуверенно. - Как насчет отдельной детской вечеринки? С веселыми развлечениями, музыкой, танцорами и…
- Считаю, что подобная вечеринка и бат-мицва несовместимы, - отрезала мать.
- У нас будет детская вечеринка, - сообщил какой-то мужчина. - Утром - служба, затем званый обед для взрослых, а вечером в субботу - детская вечеринка в клубе.
- Забудьте, - усмехнулась первая соседка. - Все приличные места уже разобраны.
- Кстати, о неприличных местах, - встряла третья. - Слышали о мальчике, отметившем бар-мицву в "Пещере Далилы"?
- Всего лишь городская легенда, - отмахнулась мать. - Ни один ответственный родитель не устроит вечеринку в стрип-клубе.
- Однако это чистая правда, - возразила соседка. - Мой иглотерапевт знакома с диск-жокеем. Я видела фотографии.
Брюс склонил голову над сложенным листом бумаги. Он сидел тихо-тихо, но я видела, что его плечи трясутся.
Через минуту два ряда мамаш и отец транссексуала бурно обсуждали кошерные банкетные фирмы и некую особу из Молверна, которая два года назад заказала "Времена года" для свадьбы в июне, хотя у нее не было ни жениха, ни кольца, ни даже ухажера, а теперь отказывается уступить бронь.
- Типичная собака на сене, - заявила одна из мамаш.
- Вот уж точно, надежда умирает последней, - поддакнула другая.
Дидра Вейсс снова захлопала в ладоши.
- Родители! - крикнула она. - Дети!
Звенели подвески на браслете. Никто не обращал на нее внимания.
- Господа! - буквально вопила она. - Давайте… давайте ненадолго прервемся, хорошо? На пятнадцать минут. А потом соберемся снова, уже без детей.
Я встала и поспешила к выходу, засунув руки в карманы и опустив голову. Тамсин помахала мне из дверей библиотеки.
- Привет! Что Брюс здесь делает? - спросила она.
Я не успела ответить, поскольку Эмбер Гросс взяла меня за руку.
- Давай слиняем, - предложила она.
- Что?
- Не упрямься. - Она потащила меня к двери.
Я оглянулась через плечо. Тамсин стояла на месте, плотно сжав губы. "Извини", - беззвучно произнесла я. Тамсин сузила глаза, повернулась на каблуках и потопала в библиотеку. Эмбер практически выволокла меня из синагоги. На скамейке перед белым мраморным зданием, положив ногу на ногу, сидела Саша Свердлоу и покачивала ступней.
- Готовы? - вскочила она.
- По коням! - скомандовала Эмбер.
- Разве мы можем уйти? - удивилась я.
- А кто нам помешает? - отозвалась Эмбер.
Она подняла руку, и перед нами мгновенно возникло такси. Понятное дело, ведь это Эмбер Гросс.
- Куда едем? - уточнила я, когда мы втроем забрались на мягкое заднее сиденье.
- Сюрприз! - воскликнула Эмбер.
Через поцарапанное стекло я смотрела, как мы мчимся по Спрюс-стрит, объезжая рытвины, автобусы и велосипеды. Мимо Пенсильванской больницы, затем по Тринадцатой улице, мимо ресторанов со столиками на тротуарах, мимо бутиков с роскошной детской и собачьей одеждой.
Такси остановилось на углу Восемнадцатой улицы и Уолнат-стрит, у магазина косметики. Эмбер вытащила десятку из золотисто-коричневого кожаного бумажника. Мы высыпались из машины.
- Что мы… - начала я.
- Тихо! - прошипела Саша.
Эмбер схватила меня за руку.
- Кто тот красавчик? - захихикала она.
Меня затошнило. В голове замелькали сцены из маминой книги.
- Мой отец, - пояснила я. - Настоящий.
В магазине было тесно и многолюдно. С одной стороны высились окна, с другой громоздились бесконечные полки с тюбиками, баночками и флаконами. В зале работали три женщины с блестящими волосами, одетые в белую униформу с именными табличками. Одна стояла за кассой, другая беседовала с пожилой дамой в шубе. Эмбер уверенно подошла к третьей.
- Здравствуйте, - улыбнулась она. - У вас есть что-нибудь от сухости волос и зуда?
Саша, изучавшая блеск для губ, усмехнулась. Несмотря на слуховой аппарат, я решила, что неправильно поняла. Сухость и зуд у Эмбер Гросс? Пока Эмбер разговаривала с продавщицей, я осмотрелась и заметила, как Саша берет с прилавка солнцезащитный крем и кладет в карман. Она перехватила мой взгляд, подмигнула и демонстративно намазала тыльную сторону ладони блеском для губ. Затем прошла мимо и беззвучно сказала: "Попробуй". Я понимала, что она имеет в виду не блеск.
Медленно идя вдоль прилавка, я брала баночки с солнцезащитными кремами и разглаживающими сыворотками для волос и ставила их на место. А вот и распутывающий кондиционер. Уверена, он пойдет на пользу моим волосам! И черно-белый тюбик с кремом для кутикул. Я взглянула на дверь, желая убедиться в отсутствии датчиков. Затем проверила, не смотрят ли продавщицы. Эмбер бурно беседовала уже с двумя, одна из них держала прядь волос Эмбер.
- Так и облысеть недолго! Проклятый утюжок! - жаловалась Эмбер. Продавщицы улыбались.
Саша продолжала бродить по рядам. "О нет! - подумала я, глядя, как ее рука ныряет в карман. - Саша еще что-то украла!" Она обернулась и подняла брови, словно говоря мне: "Ну же, не тормози". Я схватила какую-то баночку из коричневого стекла и сунула в карман куртки. Как гранату. "Ничего плохого я не сделала, - мысленно утешала я себя. - Пока не сделала". Еще не поздно объяснить, что я собиралась заплатить и положила баночку в карман, чтобы руки были свободны.
Продавщица складывала в коричневый бумажный пакет образцы для Эмбер: молочко для снятия макияжа, консилер и крем для рук. Думаю, Эмбер невозможно заподозрить в воровстве. Разве такая милая девочка с блестящими волосами, сверкающими скобками и идеальной одеждой похожа на воровку?
- Вы просто прелесть! - на прощание бросила Эмбер продавщицам.
Я изобразила слабую улыбку и пообещала себе, что, когда вернусь в храм, сразу же отдам крем Тамсин и извинюсь за свое поведение. Тут Саша схватила меня за одну руку, Эмбер - за другую, и мы втроем вышли из магазина. За спиной звякнул дверной колокольчик.
- Что взяла? - поинтересовалась Саша.
На ее губах сиял блеск. Я достала из кармана стеклянную баночку и показала подругам.
- Крем от морщин? - Саша нахмурилась.
Мне хотелось съязвить: "Тебе такой пригодится, если продолжишь корчить рожи". Однако я лишь сказала:
- Чем раньше начнешь бороться со старением, тем лучше.
Я не раз слышала эту мысль от тети Элль.
- Гм, - Саша задумалась.
Она отвернула крышку, засунула палец в баночку и намазала щеки. Эмбер достала из кармана сотовый, открыла и посмотрела время.
- Все, идем. Если поспешим, успеем в "Антропологию".
- Только без меня, - пробормотала я. - Не то мне влетит от матери.
Подруги с любопытством на меня посмотрели. Затем пошли по улице, держась за руки и смеясь. Их куртки были расстегнуты, капюшоны болтались на спинах, ботинки стучали по мостовой. Две девочки на прогулке в весенний день. Две хорошенькие девочки, почти подростки, разумеется, они платят за все, что берут. Я минуту стояла на месте. Мои щеки горели, несмотря на ледяной ветер. Так каким было наказание для воров? Сколько козлов или быков пришлось бы мне отдать, живи я в древние времена?
Я покрутила баночку крема в руке, засунула ее в карман, поймала на Уолнат-стрит такси и поехала в синагогу. Там меня ждала мать. Как всегда.
9
Я возвращалась домой из синагоги красная и раздраженная и изо всех сил старалась скрыть это от Джой. Дочь с безразличным видом плелась рядом. Брюс Губерман! В нашей синагоге! В святая святых! По приглашению дочери!
Я спокойно спросила Джой, откуда взялся Брюс. Дочь разумно заметила, что мероприятие предназначалось для всех членов семьи.
- Почему ты не предупредила, что пригласишь его? - продолжала я.
Джой пожала плечами.
- Решила, что это само собой разумеется, ведь он - мой отец.
Железная логика. Не поспоришь. Мне оставалось лишь кипеть от злости. Когда мы повернули на Третью улицу, я мысленно прикинула, что из содержимого холодильника может меня поддержать. В глубине припрятана кварта мятного мороженого с шоколадным печеньем, как раз на такой случай. Достану мороженое, подожду, пока подтает, накрою стол, налью бокал вина…
Только я поставила сумку на полукруглый столик у входной двери, как рядом возник Питер.
- Доставай чековую книжку, - прошептал он и поцеловал меня.
Я сняла куртку и понюхала воздух. Пахло тушеным мясом - я оставила его в кастрюле, когда уходила. К чесноку и луку примешивалась струя французских духов и алкоголя.
- Кэнни! - раздался знакомый голос.
Моя младшая сестра. Красные кожаные ковбойские сапоги, узел блестящих волос на макушке и кожаные штаны с такой низкой талией, что видно пару дюймов плоского живота и торчащих тазовых костей. В руке сестра держала бокал вина. Судя по горящим щекам и блестящим глазам - не первый за вечер.
- Тетя Элль! - радостно завопила дочка.
- Джой! - заворковала Элль и чмокнула племянницу в щеку, расплескав вино на пол.
Ее сумочка и саквояж "Луи Вуитон" стояли у двери. Сестра уже включила свой сотовый в розетку. Он лежал рядом с бело-синей глиняной миской, в которой я держу ключи, автобусные талоны и мелочь. Обнимая сестру, я мысленно попрощалась с запланированным вином и удвоила порцию мороженого.
Сестра - урожденная Люси Бет Шапиро - давно распрощалась с этим именем. Она младше меня на восемнадцать месяцев, но уже который год отмечает тридцать второй день рождения и уверяет всех, что выглядит никак не старше двадцати пяти. Последние восемь лет она живет в Нью-Йорке, подрабатывая барменом или официанткой. Участвует в массовке, если поблизости снимают мыльную оперу или драму для кабельного телевидения, а в декабре две недели проводит за прилавком косметического отдела в "Бергдорфе", зарабатывая круглогодичную скидку.
- Не знала, что ты в городе. - Я отодвинула солнечные очки сестры в сторону и тоже поставила на зарядку свой мобильный.
- Ну… - замялась Элль.
Я проследовала за ней на кухню, где она водрузила свой восхитительный зад на один из барных стульев и завела знакомую жалобную песню о потерянном чеке и разгневанном домовладельце, завершив ее просьбой: "Отдохну пару дней у вас, ребята, если вы не против".
Питер поморщился, доставая пиво из холодильника. Я нахмурилась.
- Конечно не против!
- Мы всегда тебе рады, - произнес Питер довольно холодно. Элль либо не заметила, либо сделала вид, что не заметила.
Джой пристроилась на стул рядом с Элль. Я взбивала соус-винегрет. Сестра и дочь сблизили головы и захихикали. Френчи радостно пыхтела у их ног. Я взяла посудное полотенце, сходила в прихожую и вытерла вино с деревянного пола. Вернувшись на кухню, я достала любимые глазированные тарелки тыквенного и лимонного цветов, положила подходящие салфетки, поставила на стол хлеб и сыр, листовой салат и заправку, кувшин воды и полупустую бутылку вина, после чего позвала всех ужинать.
- Ух ты, тушеное мясо! - обрадовалась Элль, усевшись за стол. - Как по-домашнему!
Она жадно следила, как я ставлю на стол тушеное мясо и картошку. Питер наполнил стаканы для воды и предложил вина.
- Как мило! - смеялась сестра.
Джой преданно на нее смотрела. Френчель, игнорируя подстилку, свернулась у ног Элль.
После ужина мы с Питером очистили тарелки. Я вытерла стойки и поправила вазу с лилиями и герберами, а муж загрузил посудомоечную машину. Затем он взял кроссворд и отправился в спальню. В кухню ворвались Джой и Элль в поисках десерта.
- Мороженое есть? - невинно поинтересовалась сестра.
Я достала свою новехонькую кварту мятного мороженого с шоколадным печеньем и обнаружила, что кто-то методично выел весь шоколад, оставив рябую зеленую массу. С каменным лицом я поставила на стол мороженое и посыпанный сахарной пудрой бисквитный торт, который испекла накануне.
Элль взяла тарелку и вытащила из сумочки пачку журналов.
- Мы собираемся смотреть платья для бат-мицвы! - объявила она.
- Потрясающе.
У меня екнуло сердце. Одному богу известно, что Элль считает подходящим платьем для тринадцатилетней девочки. Когда сестра съедет, Джой, вероятно, потребует вечеринку на тему "сводники и шлюхи". И сувенирные презервативы с монограммой.
Джой и Элль вернулись в гостиную. Я открыла оскверненное мятное мороженое и ткнула в него ложкой, готовясь к ссоре с Питером. Я прекрасно знала все его аргументы. Однажды подобная размолвка закончилась так плохо, что я настроила телевизор на канал "Романтика", спрятала пульт дистанционного управления в саквояж и отправилась ночевать к Саманте.