Двор, извещенный об опасности, грозившей государству, призвал все другие войска, всегда ненавидевшие стрельцов, и приказал немецким офицерам, бывшим в полках в большом количестве, без замедления явиться в Троицкую обитель. Все они повиновались приказу, оставив в Москве своих жен и детей, и никого из них не остановило опасение, что стрельцы могут на их семействах сорвать свою злобу за повиновение их царям. Такого рода опасения были бы и небезосновательны.
Немцы обитали в предместье Москвы, называемом Кокуй, и стрельцы решили было направиться туда с целью сокрушить всё и вся. Но благоразумнейшие из стрельцов уговорили остальных, представляя им, что мужья и отцы будут мстить за жен и детей своих, когда придут с царскими войсками, и что тогда нельзя уже будет ожидать никакой пощады и найти средства к примирению.
Приняв все это в соображение, стрельцы, боясь последствий, решились пощадить предместье и, оказавшись без начальника, стали искать средства к примирению, на что двор охотно согласился, ибо, сказать правду, он только этого и желал.
Дело кончилось умерщвлением нескольких стрелецких полковников и офицеров и посылкой ко двору старшин с просьбой о прощении. Они получили его без больших затруднений, и вскоре потом цари прибыли в Москву с дворянами и иностранными офицерами.
Стрельцы встретили царей, кланяясь в землю и моля о помиловании. Цари сделали знак рукою, что все ими позабыто, и раскаявшиеся бунтовщики проводили своих государей во дворец со слезами радости, видя их возвратившимися в столицу весьма милостивыми.
В тот же день князь Василий Васильевич (Голицын) был возведен в звание великого канцлера и временщика, или временного государственного министра, т.е. правителя государства на известное время.
Этот князь Голицын, бесспорно, один из искуснейших людей, какие когда-либо были в Московии, которую он хотел поднять до уровня остальных держав. Он хорошо говорит на латыни и весьма любит беседу с иностранцами, не заставляя их пить, да и сам он не пьет водки, а находит удовольствие только в беседе.
Не уважая знатных людей по причине их невежества, он чтит только достоинства и осыпает милостями лишь тех, кого считает заслуживающими их и преданными себе.
Канцлер начал свое управление строгим следствием над виновными стрельцами, казнил главных зачинщиков бунта и сослал других. Из этих сосланных были составлены четыре полка и посланы: один в Белгород, находящийся на границе с Татарией, другой в Симбирск на Волге, в царстве Казанском, третий в Курск, в Украину, а четвертый в Севск, находящийся в той же самой области.
Окончив это важное дело, князь Голицын взял себе места, которые оказались свободными вследствие гибели многих во время смут, и между прочим, место начальника Иноземного приказа, т.е. управления войсками, устроенными на иностранный манер, как-то: солдатами, кавалерийскими и драгунскими полками. Управление это всегда находилось у боярина-сенатора приказа Белорусского или управления Белой Россией, в котором обыкновенно решались дела казаков и Украины.
Далее он назначил Шакловитого главным судьей над стрельцами; последний достиг такого небывалого счастья, будучи простым дьяком; в настоящее время он окольничий - звание, ближайшее к боярину-сенатору.
Своему двоюродному брату князь Голицын отдал приказ Казанский, или управление дел по Казани, Астрахани и Черкасии, а думному дьяку Емельяну Украинцеву - Малороссийский приказ, или управление городов, расположенных по Дону. Казну или царскую сокровищницу он отдал окольничему Толочанову, начальнику Дворцового приказа, т.е. палаты коронных доходов.
Одним словом, все управления, бывшие до сих пор в руках у бояр-сенаторов, которые в состоянии были препятствовать временщику или временному первому министру, как они говорят, в его предприятиях, были заменены людьми простыми, так как князь Голицын желал иметь подчиненных, а не товарищей.
Такое самовластие возбудило против Голицына великую ненависть знатных людей, когда они увидели себя лишенными преимуществ и принужденными раболепствовать перед ним, чего не бывало при его предшественниках. Но они ничего не могли ему сделать, и Голицын повелевал всем государством, так, как ему казалось лучше и выгоднее.
Он заключил мир с Швецией, посланники которой, находясь тогда в Москве, были удовлетворены во всех своих требованиях. Через несколько лет по заключении договора с Швецией, Империя и Польша начали войну против Турции. Первые хотели увлечь в союз с ними москвитян, но посольство ничего не могло успеть.
Польша воспользовалась этим случаем для того, чтобы предложить полный мир и склонить москвитян на свою сторону. Для этого было послано в Москву посольство, в которое вошли три коронных и три литовских чиновника; со стороны коронной - палатин познанский Гримультовский и графы Приимский и Потоцкий, со стороны литовской - великий канцлер и его племянник Огинские и граф Сапега; последний остался в Польше за смертью брата, а пятеро товарищей его благополучно прибыли в Москву.
После многих конференций, даже получив уже за несоглашением свою отпускную аудиенцию, послы успели поладить: поляки отказались от своих притязаний на Украину, или казацкие земли, на герцогство Смоленское и на другие области, завоеванные москвитянами, а цари обязались за это напасть на перекопских татар и препятствовать вторжениям их в Польшу.
В честь соглашения сторон устроены были торжественные празднества: послов угощали, и сами цари предлагали им пить, касаясь руками чаши, которую один из знатных бояр обносил гостей, - честь, никогда не выпадавшая на долю послов.
После этого москвитяне отправили своих послов ко всем христианским государям, возбуждая их к союзу против турок. Боярин Борис Петрович Шереметев послан был в Польшу и оттуда проехал в Вену, откуда вся Европа узнает о политических договорах.
Князь Яков Феодорович Долгоруков, спальник или чиновник царской опочивальни, послан был во Францию и в Испанию. Он происходит от одного из древнейших знатных родов московитских. Он был изумлен величием двора его христианнейшего величества и объявил по приезде, что если цари в лице его и были оскорблены во Франции, тем не менее ему понравился французский двор более, нежели испанский, хотя там принимали его гораздо лучше.
командора. В Северной войне был лучшим из русских полководцев и наиболее бережно относился к солдатам. Отвергал искательство перед Западом, свойственное необразованным выскочкам, презирал фаворитизм и отказывался участвовать в грязных делах двора, типа суда над царевичем Алексеем. Слава фельдмаршала Шереметева всячески умалилась злобной завистью Петра и его "птенцов".
Племянник его, которого оставлял он во Франции учиться французскому языку, есть единственный москвитянин, говорящий по-французски. Во всей этой стране всего четверо таких, которые могут говорить на латыни, учившись сему языку у польских наставников.
Одним словом, к каждому государю в Европе были тогда отправлены послы московские.
Между тем все было приготовлено к походу в 1687 году и положено вступить в Крым. Выбор полководца длился несколько времени. Князь Голицын назначил многих на эту должность, но все говорили, что если он заключил мир и союз с Польшей, то он должен взять на себя и труды похода, чтобы доказать таким образом, что завоевание Перекопа было действительно так легко, как он представлял его себе.