– Нет.
– Вы уверены?
– Да – абсолютно. А когда у нее в последний раз случилась течка, мы просто не выпускали ее.
– Значит, у нее ложная беременность. Вот поэтому она и грустит. Девочки, которых никогда не вязали, могут затосковать. Они становятся вялыми, целыми днями лежат на своих подстилках, причем старательно приводят эти подстилки в порядок, поскольку как бы устраивают себе гнездо. Потом собаки ищут, что бы им положить в это гнездо, и тут могут сгодиться и контейнеры для яиц, и цветочные горшки. У животных даже возникают некоторые симптомы беременности. Они появились и у Шинед – взгляните на ее соски.
Нижняя губа Фионы задрожала.
– Боже милосердный!
– Будь она гладкошерстной, вы бы и сами это заметили, но длинная шерсть все скрывает. Так что у вашей собаки ложная беременность. Когда я работала ветеринаром, я часто сталкивалась с такими случаями.
– Понятно…
– Поэтому не думайте, что у нее психологические проблемы или депрессия, – ничего подобного. Просто она хочет щенков.
– Может, она сочувствует мне? – предположила миссис Грин, украдкой вытирая глаза.
– Мы вообще-то собирались ее стерилизовать, – признался Майлз.
– Хотите совет? Они кивнули.
– Откажитесь от таких намерений. Во всяком случае, пока. Почему бы вам не позволить ей завести щенков?
– По правде говоря… отличная мысль, – пробормотал Майлз и неожиданно улыбнулся. – Нам это и в голову не приходило.
– Да, – подтвердила Фиона, потрепав собаку по голове. – Мы были настолько заняты собой.
– Для девочек очень хорошо хотя бы один раз ощениться, – заметила я, – а иначе они могут не на шутку затосковать.
– О, – промолвила Фиона, – я поняла. Что ж, нам надо завести щенков. Вот здорово будет, правда, милый?
Майлз кивнул.
– Даже если у нас не будет ребенка, зато у Шинед появятся славные детки, – продолжила она.
– На вашем месте я бы так и поступила.
– Что ж, отличный совет, – сказала Фиона, вставая. – Вы меня убедили. – Она одарила меня грустноватой улыбкой. – Спасибо.
– Не стоит благодарности, – ответила я, тоже чувствуя некоторое волнение.
Глава вторая
"Возможно, Шинед и в самом деле передалось отчаяние Фионы", – размышляла я полчаса спустя, собираясь поехать к Кэролайн Малхолланд. Как знать, может, именно сочувствие пробудило в животном материнский инстинкт, и теперь Шинед пытается принести потомство вместо хозяйки. Ведь собаки подражают нам из-за того, что любят нас. Им хочется делать все, что делаем мы. Мы садимся – они следуют нашему примеру. Мы поем – они подвывают. Мы встаем с водительского сиденья – они тут же запрыгивают на него. А если нам хочется завести ребенка, то, возможно, и им передается это желание?.. Этот вопрос очень важен для бихевиориста: сперва необходимо выяснить, что происходит с хозяевами, и только потом приступать к решению проблем их питомца. Я посмотрелась в зеркало, размазала тональный крем под глазами (теперь мне уже не приходится так тщательно маскироваться), провела щеткой по волосам и вышла. "Пожалуй, Дейзи права в том, что окружение здесь дружелюбное", – подумала я, когда остеопат Джой приветственно помахал мне рукой. Кэролайн Малхолланд жила в деревушке под названием Литл-Гейтли, в пяти милях от Сент-Олбанса. Я прикинула, что смогу добраться туда примерно за час пятнадцать – если, конечно, не попаду в пробку.
Проезжая по Арчуэй, я оказалась вблизи тех мест, где живет Александр. Сердце бешено застучало, а во рту пересохло. Не без мазохизма взглянула я на Харбертон-роуд – впервые с тех пор, как "это" произошло, – и меня охватила тоска. Но вскоре, прождав какое-то время в потоках машин в Финчли и Барнете, я оказалась в цветущем пригороде.
И когда, опустив стекло, я увидела бесконечные поля ярко-желтого рапса и зеленой пшеницы, мне стало намного легче. Дейзи была права: переломный момент наступил, у меня в жизни начался новый период, и все обязательно получится. Через пятнадцать минут я уже была в Сент-Олбансе и вскоре заметила указатель с названием нужной мне деревни. Проехав мимо лужайки с конскими каштанами, ветви которых клонились под тяжестью матово-розовых свечек, я увидела церковь, а сразу за ней – ворота. На одной из колонн я прочла нужное мне название – Литл-Гейтли-Мэнор – и въехала в ворота.
Дом оказался таким, каким я и ожидала его увидеть, – прямо как из журнала "Кантри лайф": в георгианском стиле, белый, с величественным, утопающим в розах парадным входом, к которому вела закругленная аллея. Как только колеса моей машины зашуршали по гравию, раздался басистый лай, что-то блеснуло на солнце, и через мгновение веймаранер уже летел ко мне. Следом за ним в явном волнении спешила женщина.
– Триггер! Непослушный ты мальчик! Ко мне! Привет, я Кэролайн, – обратилась она уже ко мне, слегка запыхавшись. Я как раз выбралась из машины, и собака тут же попыталась прыгнуть мне на грудь. – Я так признательна вам за то, что вы приехали.
Обычно при встрече с новыми людьми я веду себя настороженно, но к Кэролайн я сразу почувствовала симпатию. Лет тридцати с небольшим, с убранными в хвостик светло-русыми волосами, хозяйка Литл-Гейтли-Мэнор была привлекательна, хотя и не казалась сошедшей с обложки глянцевого журнала.
– Я так признательна вам, – повторила она.
Пока мы поднимались на крыльцо, я полной грудью вдыхала аромат роз.
– У меня просто ум за разум заходит. Понимаете, мы обожаем Триггера, но он вовсе не подарок, а уж с моими уэсти, Тэвишем и Джоком, он обращается просто ужасно.
Я посмотрела на малышей, резвящихся на шахматном полу прихожей. Оба уэсти то и дело прижимались к ногам Кэролайн, опасливо косясь на большого пса.
– Вероятно, они появились здесь раньше? – уточнила я.
– Да, они жили у меня еще до того, как я вышла замуж. А уже после свадьбы, в прошлом году, муж решил, что ему следует обзавестись настоящей "мужской собакой", – она хихикнула, – вот я и подарила ему Триггера на день рождения. Возможно, это было ошибкой.
– Он безусловно хорош, – заметила я, следуя за хозяйкой в просторную гостиную. – У веймаранеров такая своеобразная внешность, правда? – Я окинула взором собачью шкуру оттенка тусклого олова и заглянула в загадочные, внимательные янтарные глаза Триггера.
– О да, – согласилась Кэролайн. – Эти собаки потрясающе выглядят.
– Но, кроме того, у них сильная воля, и они нуждаются в жестком контроле.
– Точно, – засмеялась хозяйка. – Именно здесь мы и совершили просчет.
Она опустилась на один из диванов, и Триггер мгновенно попытался взгромоздиться ей на колени.
– Не сметь, непослушный ты пес! А ну-ка слезай! Слезай, кому говорят!
Тут же к ней прыгнул один из уэсти, и Триггер злобно огрызнулся на него. Кэролайн шлепнула веймаранера по спине.
– Сейчас же прекрати, плохой, плохой мальчик! Вот видите, о чем я? – вздохнула она. – Я ведь не преувеличиваю, правда? Он неисправим. Ладно, давайте сперва попьем чаю.
Когда она вышла и за ней, то и дело поскальзываясь на мраморных плитах, бросились все три собаки, я стала разглядывать гостиную. Она была великолепна: сводчатые потолки высотой в двадцать футов, два персиковых дивана от Ноула, несколько столов красного дерева и гигантский камин, отделанный мрамором. На стенах поблескивали живописные полотна, а каминную полку украшали несколько фотографий в серебряных рамках, на одной из которых можно было увидеть Кэролайн в день бракосочетания. Я мельком взглянула на снимок и тут же повернулась к окну, предпочитая созерцать цветущий сад. Одинокая сорока выскочила на лужайку и громко застрекотала. "Опять грустишь?" – тихо одернула я саму себя, а потом снова посмотрела на фотографию…
Муж Кэролайн Малхолланд казался мне ужасно знакомым, но мне никак не удавалось сообразить, откуда я могла его знать. На снимке ему было лет тридцать пять – сорок. Хотя волосы его поредели и поседели, он безусловно хорош собой – из них с Кэролайн получилась прекрасная пара. Чем он, интересно, занимается? Наверняка успешный банкир или промышленник – возможно, даже мелькает в новостях. Да, пожалуй, этим и объясняется мое ощущение дежа вю: я видела его лицо по телевизору или в газетах. Эти размышления прервала вошедшая с подносом Кэролайн. Она предложила устроить чаепитие в саду, чтобы я могла наблюдать веймаранера "в действии". Впрочем, я уже и так разобралась в ситуации: у Триггера комплекс избалованного самца-вожака, ему необходимо всегда чувствовать себя первым в стае. Значит, придется внушить ему, что он не такая уж крупная шишка.
– У него неодолимая тяга к лидерству, – объяснила я, пока мы усаживались на террасе, чтобы наблюдать за Триггером и двумя другими собаками.
– Правда? – переспросила Кэролайн, ставя чашку на стол.
– Безусловно. И, как бы жестоко это ни звучало, его нужно сбросить с пьедестала.
– Вы полагаете? Я кивнула.
– Но каким образом?
– Вам просто нужно обращать на Триггера как можно меньше внимания. Он ведь работает на публику, поэтому для него главное – находиться в поле вашего зрения. Чем больше вы кричите на пса, тем больше он заводится. Вы как бы поощряете его "плохое" поведение уже тем, что реагируете на него.
– Неужели?
– Именно. Вы невольно потворствуете Триггеру.
– Ах, да. Я понимаю.
– Каждый раз, когда вы кричите на него, он думает, что вы его хвалите, и от этого ведет себя еще хуже.
– Понимаю, – задумчиво повторила Кэролайн.
– Я не люблю уподоблять животных людям, – продолжила я, – но, видимо, сейчас мне придется это сделать. Представьте себе, что Триггер – юноша. Он разъезжает на красном "БМВ" (возможно, подаренном ему вами на день рождения), налетая на пешеходов и пялясь на девиц. А стоит ему попасть на вечеринку, как он надирается до чертиков.
– Какой ужас! – воскликнула хозяйка с притворным возмущением. – Тоже мне супермен нашелся!
– Вот-вот.
– И как ему только не стыдно? – в шутливом тоне продолжала Кэролайн. – Он непременно попадет в историю и опозорит нашу семью.
– Боюсь, что так. Его выгонят из университета, он потеряет работу, и я не хочу вас пугать, но, возможно, он даже начнет принимать наркотики.
– Правда? – Хозяйка казалась не на шутку испуганной. – Что ж, – добавила она со значением, поскольку Триггер весело прыгал вокруг и лаял как сумасшедший, – нам следует задавить это в зародыше.
– Без сомнения. Я вряд ли смогу "вылечить" его сегодня, – предупредила я, – но если я покажу вам, как вы, сама того не желая, поощряете его дурное поведение, то вы сможете поработать над этим уже без моего участия. Но от вас требуется решительность.
– Хорошо, – сказала она серьезно. – Скажите, что я должна делать.
Я объяснила ей, что лучшим наказанием Триггеру послужит вовсе не крик, а полное отсутствие внимания.
– Этого собаки не выносят. Хуже всего для них – быть лишенными человеческого внимания – безраздельного внимания, – но вам придется к этому прибегнуть. А если его поведение еще ухудшится – скажем, он укусит одну из маленьких собак, – то его следует привязать. Если вы это сделаете, оставив других собак на свободе, самомнения у Триггера поубавится.
– Понятно.
Внезапно веймаранер рявкнул на одного из уэсти и повалил его на землю.
– Ах ты зверюга! – Кэролайн бросилась к нему и схватила его за ошейник.
– Нет, ничего не говорите. Просто привяжите его куда-нибудь.
– Привязать?
– Да. Знаю, это звучит жестоко, но, поверьте, ему это на пользу.
Хозяйка удалилась и тут же вернулась, неся в руках поводок Триггера. Она привязала пса к ограде в тени деревьев и поставила ему миску с водой.
– А теперь мы оставим его там, а сами побродим вокруг с другими собаками – без поводка. Увидите – он этого не вынесет.
Когда спустя пять минут мы отвязали Триггера, он дрожал как осиновый лист.
– Посмотрите, как изменился язык его тела, – обратилась я к Кэролайн. – Пес не может понять, почему вы так с ним поступили. Он чувствует себя невероятно униженным. Он опечален и подавлен. Поглядите – собака буквально пресмыкается перед вами.
И действительно: Триггер практически лежал у ног хозяйки, тихо поскуливая и умоляюще глядя на нее.
– Ох, – выдохнула Кэролайн. – Кажется, я понимаю, о чем вы.
– Если вы действительно хотите повлиять на поведение Триггера, то нужно, чтобы у него поубавилось уверенности в себе. Он ведь в сущности задира, а задира – всегда трус. Будьте с ним потверже, и вам удастся поставить его на место. Главное – Триггер не должен считать себя хозяином положения.
Хозяйка закивала.
– Я просто не задумывалась над этим, поскольку раньше у меня не было таких сложностей с собаками.
– Но теперь вам все ясно?
– Да, – сказала она, все еще не в силах справиться с удивлением. – Теперь ясно.
– Вам необходимо проводить жесткий курс на снижение лидерских амбиций Триггера, как в доме, так и за его пределами.
Мы вернулись в дом, и я напомнила Кэролайн, что собаки живут по законам стаи: для них важно знать свое место в иерархии, а иначе они чувствуют себя несчастными и сбитыми с толку.
– Они словно дети малые. Вам ведь известно, что дети чувствуют себя лучше, когда они поставлены в жесткие рамки. То же самое и с собаками. Не позволяйте Триггеру забираться на диван, – пояснила я, – а уж тем более на кровать – иначе он будет чувствовать себя с вами на равных. Не пропускайте его вперед в дверях и кормите только после того, как пообедали сами. А еще лучше – кормите его после других собак.
– Даже так?
– Да. Покажите ему, что его статус далеко не так высок, как ему хотелось бы.
– И сколько времени потребуется на перевоспитание?
– Гм, пес весьма умен, так что, вероятно, хватит и нескольких недель. Но вы должны свято соблюдать мои рекомендации, – подчеркнула я, когда мы возвратились в гостиную. – Вы его любите, а поэтому должны понять: для него же будет лучше, если вы научите его хорошему поведению. Если же он проявит агрессию в отношении других собак, то постарайтесь привязать его на несколько минут. Вскоре он усвоит, за что его наказывают, и исправится.
– Теперь я чувствую себя намного лучше, – с облегчением вздохнула Кэролайн, делая отметки в блокноте. – Вы все прекрасно объяснили. Сейчас я с вами расплачусь.
Она отправилась за своей сумочкой, а я снова принялась разглядывать свадебную фотографию. Я не видела мужа Кэролайн по телевизору – я встречалась с ним лично. Это точно. Никаких сомнений. Но где? Внезапно зазвонил телефон, и я услышала, как Кэролайн сняла трубку.
– Ох, это так некстати, – донесся до меня голос хозяйки. Прихожая была такой большой, что раздалось гулкое эхо. – Ну что вы, я понимаю. Я просто не знаю, смогу ли я найти вам замену за такое короткое время, но тут уж ничего не поделаешь. Спасибо, что сообщили, – закончила она разговор явно расстроенным голосом. Послышались шаги, а потом появилась и сама Кэролайн, погруженная в глубокую задумчивость.
– Вот незадача, – сказала она. – В эту субботу мы устраиваем деревенский праздник в поддержку нового приюта для больных животных. Гвоздь программы – дог-шоу с разными конкурсами – на лучшее вечернее платье и так далее. Судить конкурсы должны были Тринни и Сюзанна, но Тринни только что позвонила, и оказывается, в этот день у них съемки и они не смогут приехать. Только этого мне не хватало, – проворчала хозяйка, извлекая чековую книжку и записывая сумму. – Мне будет очень трудно найти кого-то еще, я ведь так занята и вообще… – Внезапно ее ручка замерла, и Кэролайн взглянула на меня. – Я ведь едва ли могу рассчитывать на то, что судить конкурсы согласитесь вы?
– Я?
– Да.
– Но ведь я не знаменитость.
– Ну, вообще-то Дейзи говорила мне, что вы участвовали в телепередачах. А уж как специалист по поведению животных вы просто находка для нас, и потом, – Кэролайн скорчила гримаску, – не поймите меня превратно, но, честно говоря, я в полной растерянности. Соглашайтесь, а? – умоляющим тоном попросила она.
– Гм…
– У меня просто нет времени на то, чтобы звонить кому-то еще, ведь я так замотана. В любом случае я уверена, что вы справитесь блестяще, к тому же дело святое. – В этом она была права. – Вы не представляете, как меня обрадует ваше согласие.
"Почему бы и нет?" – подумала я, а вслух спросила:
– Что от меня потребуется?
– Выбрать победителя в трех конкурсах из четырех. Номинации будут такие: "Виляющий хвостик", "Копия хозяина", "Лучший костюм" и на десерт – "Собачье караоке", – перечислила Кэролайн, протягивая мне чек.
– "Собачье караоке"? – переспросила я.
– Да, это последний крик. В буквальном смысле слова, – добавила она с притворным ужасом.
– Ну что ж, – сказала я с улыбкой. – Почему бы и нет? А могу я прихватить своего таксика?
– Конечно. Ах, я вам так признательна! – Она вздохнула с облегчением, широко улыбнулась, а потом прижала левую руку к груди. – Вы меня так выручили. Все начинается в половине третьего, и мы ожидаем кучу народа, так что будет здорово, если вы сможете приехать где-нибудь за полчаса.
– Договорились, – произнесла я, вставая. – Что ж, пожалуй, мне пора.
Но как только я взяла свою сумку, с улицы донеслось шуршание шин.
– О, это мой муж. Он обещал вернуться пораньше. Пойдемте, я вас познакомлю.
Пока мы спускались с крыльца, синий "ягуар" встал рядом с моей старой "астрой", и из машины вышел муж Кэролайн. Триггер и две других собаки бросились к хозяину, явно оглушив его приветственным лаем. Он наклонился, чтобы их погладить, а потом снова выпрямился. И когда он это сделал, а потом еще и подошел к нам, я поняла, почему его лицо показалось мне таким знакомым. У меня возникло такое ощущение, как будто меня столкнули с обрыва.
– Привет, милая, – сказал хозяин дома, целуя жену и косо глядя на меня.
– Джеймс, это Миранда Свит.
Теперь он смотрел прямо на меня, причем его лицо, не выражавшее ничего, кроме вежливого любопытства, казалось непроницаемой маской. Но в серых глазах Джеймса несомненно сверкнула искра, свидетельствующая о том, что он узнал меня. В это мгновение мы словно бы стали на шестнадцать лет младше.
– Миранда прямо-таки добилась чудес с Триггером, – с теплотой в голосе сообщила Кэролайн. – Не нужно краснеть, – смеясь, обратилась она ко мне. – Это факт.
Мое лицо действительно пылало, но вовсе не от стыдливости.
– Благодаря Миранде, милый, я теперь знаю, как бороться с его плохим поведением.
– Правда? Что ж, это… здорово.
– Оказывается, у него неоправданная тяга к лидерству, – хихикнув, продолжила Кэролайн.
– Да ну?
– Нужно, чтобы он поумерил свои амбиции.
– Понятно.
– Надо, чтобы он чувствовал себя менее уверенно.
– Неужели?
– Все, не бывать ему больше хозяином положения.
– Ага.
– Вы знаете… мне нужно… к другим клиентам, – соврала я, боясь, что они могут услышать бешеный стук моего сердца. – Мне правда пора.
– Большое вам спасибо за то, что приехали, – горячо благодарила меня Кэролайн, пока я рылась в сумке, лихорадочно ища ключи от машины. – Значит, увидимся в субботу?