Я смотрела на них растерянно и задумчиво и невольно представляла, какова же будет моя свадьба. Станет ли она такой же пышной - с огромным оркестром, сотнями гостей, тоннами праздничных угощений, с армией лакеев и официантов? Как знать. Может быть, и мне предстоит венчаться в этих стенах, следуя вековой традиции Таттертонов, к клану которых теперь принадлежу и я. Будет ли мой муж так же красив и элегантен, как Тони? Буду ли я безумно влюблена в него или мать подыщет мне достойного богатого аристократа и я выйду замуж… по ее расчету? И окажусь ли я в подвенечном платье такой же обворожительной и красивой, как мама? Я видела, с каким благоговением и завистью смотрели на нее сегодня все женщины, не говоря о восторге, который она вызывала в мужчинах. Ни единой пряди не выбилось из ее прически; лицо, платье, движения - все было безупречным. Она как богиня красоты и любви снизошла с небес.
Закружились по залу и другие пары. Беспорядочно стреляло шампанское и лилось рекой по хрустальным бокалам. Я тоже выпила немного, так что даже ощутила его действие. В голове все начинало плыть. К счастью, подбежал Трой и потянул меня посмотреть "кое-что интересненькое". Праздничная симфония музыки, смеха, звона посуды и шуршания шелка осталась позади, когда мы с мальчиком выбежали в прохладный коридор. Трой притащил меня в одну из гостиных. Распахнув двойные двери, мы увидели лабиринт из ярких коробок, свертков, пакетов, которые громоздились один на другом высотой до трех-четырех футов. Это были свадебные подарки.
- Ты только посмотри! - вопил Трой. - Тони сказал, что, когда все разойдутся, будем разворачивать.
Я смогла лишь кивнуть, настолько была потрясена. Малыш носился по коридорам из коробок, брал в руки одну, чуть ли не нюхал и ставит на место, тут же хватая следующую. Его непосредственность заставила меня расхохотаться.
- Ты счастлив, Трой? Ты счастлив, что у твоего брата теперь есть жена и что теперь они будут жить здесь вместе?
Мальчик вздрогнул, потемнел лицом и тихо поставил очередную коробку.
- Как, Трой? Ты не рад?
Он молчал.
- Но почему?
- Я твоей маме не нравлюсь, - промолвил он, готовый расплакаться.
- Как? Почему? С чего ты взял. Расскажи мне, пожалуйста, - попросила я.
- Она смотрит на меня ворчливыми глазами.
- Ворчливыми глазами? Как это?
Он глухо заворчал, как дворовый пес. Я засмеялась, но осеклась - таким грустным и серьезным было у него лицо.
- Нет, Трой, ты ошибаешься. Она не ворчит и не сердится. Просто… просто она никогда не имела дела с маленькими мальчиками. У нее была только я. А к мальчишкам она не привыкла. Пройдет совсем немного времени, и вы будете прекрасно ладить и даже подружитесь.
Он снова не по-детски вздохнул и пожал плечами. Было видно, что особых надежд он в этом плане не питает.
- Ох, Трой, мне так жаль, что свадьба брата тебя не радует.
- Нет, радует! - неожиданно заулыбался он. - Теперь с нами будешь ты, верно?
- Да, теперь я с вами.
- Вот я и рад! - Он хлопнул в ладошки.
- Рада и я, - согласилась я с ним. - Пожалуй, только этому и рада.
Я наклонилась и обняла малыша.
- Теперь пойдем, - заторопил он меня, - а то пропустим торт.
Я еще раз оглянулась на подарочные горы и пошла обратно в зал. И вовремя. Как раз выкатывали специальный стол на колесиках. На нем красовался огромный, высоченный, чуть ли не до потолка, свадебный торт. Среди кремовых букв поздравлений танцевали фигурки жениха и невесты. По традиции мама и Тони должны были отрезать первый кусок и угостить друг друга. Тони тщетно пытался сохранить солидный вид, когда молодая жена на ложке поднесла к его рту необъятный кусок бисквитно-кремового шедевра. Ко всеобщему веселью и удовольствию, нос, подбородок и смокинг счастливого супруга оказались в белых липких крошках. Гости и новобрачные радостно смеялись. Я собралась пойти посидеть с бабушкой и спокойно съесть свой кусочек, как неожиданно меня перехватила мама.
- Все идет прекрасно, правда? - горделиво заметила она. - Люди не забудут такого события. О нем будут говорить до скончания веков. Чем бабушка занимается? - спросила мама, увидев, что бабка Джана увлечена беседой с какой-то пожилой дамой.
- Похоже, она не скучает.
- Ей-Богу, я вздохну свободнее, когда она уедет к себе в Техас. Как знать, что ей придет в голову наговорить этим людям. - Маму, судя по всему, совершенно не заботило, что бабушка может открыть тайну мне. - А что с тобой, Ли?
- Ничего, мама.
- Вид у тебя мрачный. Как можно на таком празднике оставаться мрачной? - Она вздохнула, помолчала. - Все еще беспокоишься? Ничего не поделаешь, это свойство тебе досталось от отца.
Я не выдержала и поморщилась. С какой легкостью она произносит лживые слова! Наверное, потому, что всю жизнь делала это. Но сколь долго смогу я скрывать, что знаю правду?
- Пойдем-ка, - неожиданно позвала мать.
- Зачем?
- Идем, идем. Мы быстро. Я только покажу тебе кое-что.
И она поспешно вытащила меня из зала на лестницу.
- Куда мы?
- Ко мне, - коротко ответила мама. В комнате она подошла к сейфу, вмонтированному в стену. - Я велела установить его, чтобы было где хранить драгоценности, - пояснила она и добавила с загадочной улыбкой: - И свои документы.
- Какие документы?
С той же полуулыбкой она открыла сейф и извлекла оттуда солидного вида кожаную папку, в которой были три страницы текста. Я взяла документы и прочитала: "Брачный контракт".
- Что это? - удивилась я.
- Это договор между мною и Тони, - горделиво сообщила мать. - Его подготовил мой адвокат.
- Зачем нужен договор?
- Как зачем? "В случае развода, независимо от причин, повлекших его", - прочитала она начало второго параграфа, - я получаю половину всего состояния своего супруга. Половину! - повторила мать. - Половину всего этого. Вот, прочти здесь.
Я покорно начала смотреть в текст, но не понимала ни слова, и даже не потому, что он был полон всяких "исходя из вышеуказанного" и "стороны обязуются", а потому, что меня ошеломил факт юридического содержания безумной маминой любви. Это был документ на чувство, как обычная закладная на недвижимость.
- Не понимаю, мама, зачем все это нужно.
- Это гарантия, - сказала она, забирая бумаги. Ей явно не понравилась моя реакция. Заперев сейф, мать продолжала: - Нет в мире мужчины, которому я могла бы доверять. Таких вообще нет. Я думала, что внушила это тебе.
- Но разве вы с Тони не любите друг друга?
- Конечно, любим. Но при чем здесь любовь?
- Если любите, зачем этот контракт? - продолжала упорствовать я.
- Честное слово, для отличницы ты иногда на редкость тупа. Я тысячу раз говорила - не доверяй мужчине, никогда и ни в чем. Да, я люблю Тони, а он любит меня, но это не значит, что со временем он не начнет огорчать меня какими-нибудь поступками или не будет заставлять меня делать что-либо неприятное… Вот для чего нужны гарантии. Он теперь знает, что не сможет избавиться от меня, не потеряв половины своего богатства. Такие контракты очень хорошо держат мужчину в узде. Я намеренно показала тебе эти бумаги, чтобы ты была уверена в будущем. Теперь у тебя будет все и всегда. Волноваться больше ни о чем не придется.
- Но Тони, наверное, был огорчен этим?
- Был. Однако он так любит меня, что проглотил все свои эмоции и подписал контракт, - гордо заявила мать. - Вот почему я люблю его - я для него всегда на первом месте. Поняла?
Я не знала, что ответить, поскольку всегда считала, что любовь означает доверие. Можно ли по-настоящему любить, если из-за плеча возлюбленного выглядывают адвокаты?
- Так что теперь можешь быть счастлива, - заключила мать. - Нам пора в зал. Как раз сейчас гостям будут раздавать таттертоновские игрушки-сувениры. Хочу посмотреть на изумленные лица в этой толпе. Скорее! И, пожалуйста, Ли, отбрось свои мрачные думы хотя бы на один день и радуйся вместе со мной новому счастью.
- Я радуюсь, мама.
Она коротко поцеловала меня, и мы поспешили вниз. Однако мамины откровения меня ошеломили. Неужели настоящая любовь бывает только в книжках? Неужели только там царят добро и радость? В жизни что-то нет ничего похожего… одни лишь сложные переплетения событий, как коридоры в лабиринте. Неудивительно, что так просто сбиться с пути.
Бабушка Джана собралась уезжать еще до окончания официальных торжеств. Она призналась мне, что отчаянно хочет поскорее оказаться дома, в родном Техасе, хотя здесь ее принимали по-королевски. Тони распорядился, чтобы бабушку прямо из Фартинггейла доставили в аэропорт, но провожала ее к лимузину только я. Мать была слишком занята, чтобы нормально попрощаться.
- До свидания, бабушка. Счастливого пути.
Она задумчиво смотрела на меня, а потом вдруг крепко обняла, так что я чуть не задохнулась. Отстранив меня, бабушка прищурилась, лицо ее потемнело, и я решила, что сейчас она выложит всю правду о "подвигах" своей лживой дочери, но ошиблась. Глядя на меня тепло и ласково, бабушка сказала:
- Надеюсь, ты будешь здесь счастлива, Ли, но знай, что в любую минуту ты можешь приехать ко мне, если вдруг станет невмоготу. Я живу не так шикарно, но вполне сносно.
Слушая бабушку, я сознавала, что она вовсе не так сурова и безжалостна, как ее изображала мама. Небезынтересно узнать, сколько же еще маминых техасских историй не соответствуют действительности.
- Спасибо, бабушка.
Она крепко поцеловала меня и села в лимузин. Машина тихо зашуршала шинами и скрылась. Я вернулась в дом. Гости уже начинали расходиться.
Я услышала разносящийся по залам мамин голос и наконец увидела, как они с Тони спускаются по лестнице. Каблучки ее туфель звонко цокали по ступенькам. Как же она была умиротворена и уверена в себе, вот так рука об руку шествуя рядом с Тони! Мать была одета в черное длинное пальто, отороченное норкой; из пышного воротника выглядывали белоснежные кружева, эффектно подчеркивая белизну ее лица и золотистый оттенок волос. Возникало удивительное ощущение, что безукоризненно красивое женское лицо превратилось в чистой воды бриллиант в черном бархатном обрамлении.
Тони вышел в черной кожаной куртке, на шее - белый шерстяной шарф. Как и мама, он выглядел свежим и довольным. Молодые супруги блистательно провели время на свадьбе, и теперь их ожидали самые сладкие минуты. Оба казались юными, полными жизни и бесконечно счастливыми.
- Неужели все позади? - воскликнула мама. - Перед тобой мистер и миссис Таттертон. Как ты нас находишь, Ли? - И мать игриво прижалась к Тони.
- Потрясающе! - сказала я эмоционально, насколько это было возможно, но матери этого оказалось недостаточно. Улыбка на ее лице погасла.
- Короче, мы отбываем, - деловито промолвила она. - У тебя есть все необходимое и даже больше. Конечно, хотелось бы остаться дома в рождественское утро и посмотреть вместе с тобой подарки, но… надеюсь, ты все понимаешь.
- Постарайся удержать Троя, чтобы он не распотрошил их раньше времени, - произнес новый мамин красавец-супруг, следя за мною глазами и многозначительно улыбаясь.
- Вы обещали ему показать свадебные подарки, - напомнила я Тони, отводя взгляд.
- Этим мы займемся по возвращении из путешествия. Придется ему подождать, - сухо молвила мать.
- О, я думаю, не будет большой беды, если он откроет пару коробок, - заверил нас Тони. - Главное, чтобы он не превратил эту комнату в кавардак.
- Что этот ребенок непременно сделает, - подхватила мама. - Впрочем, я не хочу думать сегодня ни о чем, что может хоть капельку меня огорчить. До свидания, Ли, девочка моя.
Она обняла меня, и я, как бы ни сердилась, прижалась к родной груди с горячностью, удивившей маму. Внезапно мне так захотелось, чтобы она осталась… и не просто осталась дома, а чтобы она осталась в сердце той самой мамой, которая всегда любила, целовала и ласкала меня.
- Счастливого Рождества и с Новым годом в новом доме! - проговорил Тони. - И не бойся обследовать каждый его уголок. Это займет у тебя все время нашего отсутствия.
- Но, пожалуйста, не ходи в лабиринт, - предупредила мама.
- Хорошо, мамочка. Всего наилучшего, - сказала я.
- Можно мне на прощание поцеловать новоприобретенную дочь? - церемонно спросил Тони. - До свидания, Ли. До скорой встречи.
Он привлек меня к себе своими длинными, сильными руками, мощь которых не скрывала тонкая кожа куртки, и поцеловал в щеку… точнее, в самый уголок рта. Мать определенно заметила, как долго он держал меня в своих объятиях и как нежен был его поцелуй. Она подхватила мужа под руку и потянула к выходу. Куртис открыл хозяевам двери, проводил их до порога, а затем запер замки и, кивнув мне, исчез в глубинах дома.
Я слышала гулкие голоса слуг, приглушенный звон посуды, торопливые шаги - начиналась уборка. Но для меня кругом вдруг наступила тишина - оглушающая, мертвая тишина. Казалось, дух радости и веселья впитался обратно в стены Фартинггейла и осталась лишь пустота. Я посмотрела за окно. Праздничная рождественская иллюминация сияла многоцветьем огней. Дорожки, кусты, деревья были украшены яркими электрическими гирляндами, будто десятки радужных полукружий рассыпались над Фарти.
В холле появилась миссис Хэстингс и сообщила, что Трой уже заснул. Она, похоже, собиралась присоединиться к домашнему празднику, который, наскоро наведя порядок, решили устроить для себя обитатели усадьбы.
Я прошла в музыкальный салон, где сияла и блистала десятифутовая красавица-елка. На верхушке ее таинственно переливался хрустальный ангелочек. У подножия рождественской гостьи громоздились подарки. Потрескивали поленья в очаге. Было тепло и уютно. Обстановка идеально подходила для маленького семейного торжества.
Да, но где же эта семья? Кто подготовил этот домашний праздник? Неужели Фарти живет своей жизнью? Неужели он может зажигать в Сочельник елку, разводить огонь в камине, уютно раскладывать подушечки на диванах… И вдруг в подтверждение этого полилась из скрытых в стенах динамиков рождественская мелодия.
Я засмеялась. Все это было так чудно! Может, здесь и Санта Клаус появится?
Куртис, должно быть, оказался поблизости от музыкального салона, потому что неожиданно возник в дверях и откровенно смутился, осознав, что я смеюсь в полном одиночестве.
- Что-нибудь прикажете, мисс Ли?
Да, хотелось ответить мне. Приказываю доставить сюда моих маму и папу, приказываю вернуть наше семейное счастье. Мы окажемся в этой уютной комнате, будем смеяться, дарить подарки, обнимать друг друга… Случаются же чудеса в рождественскую ночь.
- Нет, Куртис, спасибо. Сейчас ничего не нужно.
- Очень хорошо, мисс. Если что-то понадобится, позвоните.
- Спасибо.
Он почтительно кивнул и исчез. Я смотрела на елку, на пестрые завалы подарков под ее лапами, а потом подняла глаза вверх, на мамину роспись. И сразу заговорила боль в сердце, запершило в горле, сдавило виски. Я быстро вышла из салона и побежала наверх, к себе. Я смертельно устала, поэтому поскорее разделась и забилась в постель. Выключив электричество, поняла, что сквозь незадернутые шторы комнату заливает лунный свет. Загадочная сила этого серебристого сияния потянула меня к окну. Я выглянула и увидела Фартинггейл во всей красоте ночи. Сегодня было теплее, и снег кое-где подтаял, особенно на дороге, которая черной блестящей лентой убегала в темноту лесопарка.
Фартинггейл более располагал к одиночеству, нежели к бурным ликованиям, и гулкая его пустота не казалась давящей, хотя вряд ли мои старые бостонские подруги поверили бы мне. Я для них была веселой и компанейской девчонкой. А сейчас… сейчас я чувствовала себя бесконечно печальной и одинокой.
Подняв глаза к небу, я увидела Полярную звезду и сразу вспомнила, как папа рассказывал мне об этом незаменимом небесном маяке. Звезда подмигивала мне холодным светом. Могу ли я сейчас положиться на этот ориентир? Может быть, через звезду отец пошлет мне воздушный, точнее, космический поцелуй?
- Спокойной ночи, папа, - прошептала я.
- Спокойной ночи, принцесса, - послышался его воображаемый голос.
Забравшись снова в постель, я заснула, но впервые в жизни без того сладкого волнения, с каким каждый ребенок засыпает в рождественскую ночь.
Пробудилась я от толчка и, открыв глаза, увидела рядышком Троя. Он настойчиво теребил меня:
- Проснись, Ли, проснись!
- Что такое?
Я потерла глаза и стала озираться по сторонам, не сразу узнав свою новую комнату. К таким размерам я еще не привыкла.
- Рождество, Ли! Пойдем! Скорее вниз! Будем смотреть подарки. Ну пойдем же.
- Ох, Трой, - простонала я. - Сколько времени?
На часах было только семь утра.
- Скорее, Ли, - умолял мальчик.
- Хорошо, Трой, хорошо. Но мне нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Девочкам приходится тратить на это больше времени, чем мальчикам, - объясняла я, надеясь тем самым провести его и поваляться еще чуть-чуть.
- Почему это? - Его темные глазенки скептически смотрели на меня.
- Потому что им надо хорошо причесаться, тщательно умыться и одеться, чтобы выглядеть прилично. Вообще-то это и мужчины делают, даже самые маленькие.
Трой на секунду задумался, потом оглядел себя - взъерошенная шапка волос, пижамка, шлепанцы на босу ногу.
- Ладно, - вздохнул он. - Причешусь быстро - и сюда! - воскликнул малыш и пулей вылетел из комнаты.
Я засмеялась, потянулась и встала. Утренний туалет совершила с особым старанием, зная, что мама никогда не позволила бы себе покинуть спальню небрежно одетой и непричесанной… Впрочем, мама, оказывается, далеко не во всем была права. Если не сказать больше. Надев домашнее платье, я вышла в коридор, где в ожидании уже переминался с ноги на ногу юный Таттертон. Он тут же схватил меня за руку и стащил вниз, к елке. И набросился на подарки.
Появилась миссис Хэстингс, она улыбалась и была в прекрасном настроении.
- С Рождеством! - поздравила она нас.
- С Рождеством!
- Если хотите, я распоряжусь насчет завтрака, - предложила она.
- Спасибо, миссис Хэстингс. Надеюсь, нам удастся оттащить его от этих сокровищ хотя бы на несколько минут, чтобы он успел поесть, - улыбнулась я и присоединилась к Трою, чтобы вместе с ним разворачивать подарки.
Самым большим - во всех отношениях - сюрпризом оказался для него телевизор. До сих пор мальчику не разрешали самостоятельно смотреть его.
- Я должен поставить его в своей комнате! - восторженно сказал он.
- Подожди, еще успеется. Давай сначала посмотрим все подарки.
- Хорошо. А ведь у меня есть коробочка и для тебя.
- Правда?
Перед праздником мама невесть сколько таскала меня по магазинам в поисках "достойного подарка" для Тони, у которого, по ее мнению, было все. В конце концов она решила преподнести ему массивную золотую булавку для галстука. По ее заказу там выгравировали: "С любовью от Джиллиан". Помучилась в выборе подарка для папы и я. Перчатки, шелковые шарфы, дорогие одеколоны, мундштуки, трубки - все это казалось неуместным. Ведь в это Рождество папа будет разворачивать свой подарок в одиночестве.