- Мы тяжело работали, - продолжила мисс Тинкер резким, лающим голосом. Она была не в силах справиться с нахлынувшими воспоминаниями, ее большие круглые глаза горели. - Мы спали на земле и целый день таскали на спине огромные тяжелые мешки.
- Какой ужас! Неужели никто не мог организовать приличный лагерь, подвезти походные кровати и подогнать транспорт?
Мисс Тинкер швырнула тряпку в раковину.
- Я должна посмотреть, что делает мадам, - выпалила мисс Тинкер с раздражением. - Она может куда-то уйти и заблудиться.
Я закончила прибираться. На кухне было очень жарко. Я вытерла стол, выбросила остатки яичной скорлупы в мусорный бак и покормила кошку куском легкого. Мясо оказалось на удивление вялым и влажным, его трудно было резать. Кошка проглотила мясо, не разжевывая, и громко замяукала, требуя добавку. Я вытащила из холодильника остатки почек и положила перед ней.
Благодарный зверек не захотел оставлять меня. Кошка побежала за мной в гостиную, где все остальные пили кофе. Последовавшее затем шипение и рычание, которым обычно сопровождаются встречи котов и собак, было прервано Лаллой: она приказала псам вернуться на место. Нип и Надж - две шотландские овчарки - нехотя улеглись на коврик, не отрывая от кошки горящих глаз. Они припали к земле, как заправские охотники, готовые броситься на дичь. Кошка же не обращала на них ни малейшего внимания, она потянулась и принялась старательно вылизывать себя.
- Я пообещал отцу, что после обеда поговорю с угольщиками, - сказал Джереми. - Местные жители обвиняют их в воровстве. Мне кажется, что они друг друга стоят. Крестьяне называют угольщиков цыганами, хотя те совсем не похожи на цыган, которые появляются здесь каждое лето. Их роднит только то, что и угольщики, и цыгане постоянно создают проблемы. В любом случае, угольщики подобрались слишком близко к ферме. Каждый день они перемещаются немного вперед. Вчера нам звонил Берден и жаловался на них. Папа не готов показать угольщикам, кто здесь хозяин. Что ж, мне придется выполнять грязную работу самому. Если сегодня вечером я не вернусь, значит, меня посыпали специями, насадили на вертел и зажарили на костре.
- Возьми меня с собой! - попросил Ники. - Я всегда мечтал посмотреть на угольщиков вблизи.
- Они украдут тебя и увезут далеко-далеко, - сказала Лалла. - О, об этом можно было бы только мечтать.
- Хорошо, пойдем со мной! - ответил Джереми. - Только обещай, что не будешь приставать ко мне по дороге со своими дурацкими вопросами.
- Мы с Джайлсом отправляемся на лошадях в Клопстон, - произнесла Лалла. - Чем ты собираешься заняться, Виола?
- Присоединяйся к нам, дорогуша, - сказал Джереми.
Дорога к лагерю угольщиков оказалась неблизкой. Я наслаждалась каждой минутой, проведенной в лесу, несмотря на то, что было довольно холодно, временами шел дождь, а мои туфли промокли насквозь и громко хлюпали. Мы выбрались из гостиной в сад через окно. Сад представлял собой залитую водой террасу размером с хоккейную площадку. Заросший сорняками гравий был разбит на квадраты. Плохо подстриженные кусты высотой по колено образовывали лабиринт. В центре каждого квадрата стояла небольшая скульптура человека или животного. У всех без исключения статуэток отсутствовали руки, хвосты, клювы или другие части тела. По углам стояли каменные корзины с ананасами. Толстые серые стебли обвивали беседку, придавая ей волшебный, немного таинственный вид, как в детской сказке.
Парк за пределами сада поразил меня великолепием деревьев, зарослями первоцвета и пением жаворонков. Дождь прекратился. Солнце выглянуло из-за туч. Капли росы, щедро рассыпанные по зеленой траве, засверкали, как бриллианты. Радуга переливалась в небе яркими цветами. Лес напомнил мне картину Жана-Франсуа Милле с нарисованными двумя девушками и овечкой, к сожалению, я позабыла ее название.
- Перед нами искусственное озеро, - сказал Джереми. Он был одет в пальто Барберри, вокруг шеи был намотан клетчатый шарф. Высокий и стройный Джереми был похож на мужчину-фотомодель. Он уделял внешнему виду гораздо больше внимания, чем Лалла. - Озеро вырыл в восемнадцатом веке один из наших предков. Он же построил особняк в классическом стиле. Бедняга наверняка перевернулся в гробу, когда в 1810 году его внук все разрушил и перестроил дом в восточный павильон. Внука звали Уолтер, но все называли его Набоб. Он был младшим сыном в семье. Когда ему исполнилось восемнадцать, он отправился в Индию и заработал там кучу денег. Он унаследовал титул неожиданно, в довольно зрелом возрасте. Чувство долга заставило его вернуться в Англию, но его сердце навсегда осталось на Востоке. Затем в 1880 году Инскипы построили крыло в викторианском стиле. Мы называем его Викторианским. Сколько я себя помню, это сооружение находится на грани коллапса. К счастью, у нас нет больше слуг, иначе им пришлось бы там спать. Новое крыло было построено отвратительно, крыша и потолок там протекают несколько десятилетий.
- Все это очень печально, - сказала я, обернувшись назад. - Тем не менее в доме есть нечто чарующее. Он притягивает своей эксцентричностью.
- Я люблю свой дом, но только повинуясь чувству долга. Перспектива унаследовать его пугает меня до чертиков… Посмотри, какой вид открывается перед тобой!
Озеро раскинулось, словно два водяных крыла. В центре через узкую его часть был перекинут мостик. Мне уже приходилось видеть нечто подобное, но это место поразило меня своей оригинальностью.
- Я всегда хотел жить здесь, - сказал Ники. - Вдали от людей, как на необитаемом острове. По ночам я бы ходил на рыбалку с фонарем, а днем плавал на парусной лодке.
- Дурачок, ты ведь не умеешь плавать, - прервал его Джереми. - Ты бы утонул через несколько секунд.
Ники густо покраснел и замолчал.
Яркие солнечные лучи превратили озеро в большое зеркало, свет, отражаясь от воды, слепил нам глаза. Стая диких гусей вынырнула из-под низко летящих облаков и закружила над нами.
- Посмотрите, они собираются садиться! - закричала я в восторге.
Нип и Надж, которые бегали кругами возле нас и наверняка успели бы преодолеть дистанцию, в десятки раз превышающую ту, что прошли мы, бросились вперед с громким лаем, повинуясь суровому инстинкту охотника.
- Не переживай, Виола! Я не дам собакам распугать гусей, - сказал Ники и помчался вслед за овчарками. Полы прорезиненного плаща развевались над его красными от холода коленями.
Когда мы добрались до воды, собаки грозно рычали, а Ники, задыхаясь, кричал тонким голосом, пытаясь заставить их замолчать. Гуси, громко хлопая крыльями, поднялись высоко в небо и полетели в сторону леса.
- Успокойся, дубина! - крикнул Джереми. - Где твой ингалятор?
- Я хотел, чтобы Виола смогла рассмотреть гусей. - Ники тяжело дышал. Правой рукой он вытащил из кармана ингалятор.
- Мы сможем рассмотреть их на обратном пути, - сказала я, положив руки ему на плечи. Грудь Ники высоко вздымалась, щеки и лоб покрылись испариной. - Спасибо за то, что пытался сделать мне приятное!
Ники замолчал и не произнес ни слова до самого лагеря угольщиков.
Меня ожидало серьезное разочарование. Я надеялась увидеть живописные шатры, костры под открытым небом, людей, которые варят похлебку в закопченных котлах на металлических треногах. Мое воображение нарисовало Мэгги Тулливер из "Мельницы на Флоссе" , которая убежала из дому, чтобы стать цыганской королевой. Ее ждало крушение иллюзий - она осознала, какая непреодолимая пропасть лежит между ней и ее новыми друзьями, насколько ее прошлый опыт и нравственные устои разнятся с теми, что она нашла в цыганском таборе.
Цыгане в книжке о Мэгги Тулливер жили в небольших черных палатках, ели в большом, стоящем отдельно шатре, их дети развлекались, катаясь на осликах. Лагерь угольщиков в Инскип-парке состоял из больших автофургонов, расположенных в ряд вдоль узкого оврага между двух невысоких холмов. Вокруг ничего не напоминало костер, на земле валялись горы бумажного мусора, искореженные листы железа и груды пластиковых бутылок. Выцветшая одежда сушилась на ветру. Несколько поджарых собак бросились нам навстречу, скаля зубы. Нип и Надж благоразумно отступили на приличное расстояние.
- Что за шум? - раздался голос из фургона напротив. Дверь распахнулась, и навстречу нам вышел человек. Я узнала в нем незнакомца, который разговаривал с Лаллой сегодня утром в деревне. Он стоял, засунув руки в карманы, и внимательно разглядывал нас с ног до головы. В нем напрочь отсутствовали почтительность и учтивость, свойственные цыганам, с которыми имела дело Мэгги Тулливер. Его наглые черные глаза остановились на Джереми; угольщик ухмыльнулся, обнажив ряд золотых зубов. Его улыбку нельзя было назвать зловещей, но ее трудно было назвать и приветливой. Мужчина был почти одного роста с Джереми, но крепче и гораздо шире в плечах. Он казался очень сильным физически и излучал энергию, словно персонаж из романа Д. Г. Лоуренса. Самоуверенность Джереми немедленно испарилась.
- Добрый день! Я хотел бы поговорить с мистером Хоггинсом.
- Я за него, дружище. - Наш собеседник продолжал улыбаться, его глаза перебегали с моего лица на лицо Джереми. Быстро взглянув на Ники, он снова перевел взгляд на меня. - Хоггинс уехал в город больше часа назад.
- О, как жаль. Может быть, вы сможете передать ему несколько слов?
- Возможно, смогу. - Угольщик продолжал пялиться на меня. Под его взглядом я чувствовала себя чрезвычайно неуютно.
- Хорошо, вы должны знать, что нельзя находиться в этой части парка. Вам запрещено заходить за изгородь. - Джереми указал рукой на ограду, видневшуюся за фургонами, вдали, у подножия холма.
Угольщик повернулся и посмотрел в направлении, указанном Джереми.
- Неужели?
- Представьте себе! - сказал Джереми, пытаясь придать своему голосу властные нотки. Две маленькие девочки со спутанными волосами вышли из фургона и уставились на нас, хихикая. Одна из них сказала что-то и показала пальцем на Ники. Ники всем телом прижался ко мне.
- Послушайте, - продолжил Джереми, - люди в деревне жалуются на вас. Они говорят, что вы воруете у них садовый инвентарь, канистры с бензином и всякую мелочь. Я не знаю, правда ли это, но, если воровство не прекратится, мы будем вынуждены немедленно прервать наше сотрудничество.
Угольщик насмешливо улыбнулся и сказал:
- Это все чертова ложь!
- Как вас зовут? - Джереми, очевидно, чувствовал, что теряет почву под ногами.
- Зед.
- Хорошо, мистер… э-э… Зед, если мы увидим вас за оградой, то вынуждены будем вызвать полицию. Я не очень хочу это делать, мы всегда разрешали вам переплывать реку и собирать хворост. Мы были очень либеральны с вами все это время, но не хотим, чтобы местные жители страдали из-за вас. Вы должны это знать.
- Я знаю только то, что мои предки поселились здесь гораздо раньше ваших! - Зед сплюнул на землю, чтобы подчеркнуть свое возмущение. - Мы живем здесь сотни лет. Мы спустились вниз, за изгородь, чтобы укрыться от ветра. Мы никогда ничего не крали. - Вдруг его глаза перескочили с лица Джереми на мое. - Это ваша жена?
- Нет… Я хотел сказать: какое вам дело?
- Никакого, только мне кажется, что кто-то поколотил ее слегка. Я не очень люблю такие вещи. Немного наказать подружку - это одно, а лупить женщину - это совсем другое. Я не хочу, чтобы кто-то потом обвинял нас…
Он хищно, как дикий зверь, обнажил зубы. Ники крепко обхватил меня. Намерения Зеда были очевидны.
- Надеюсь, это не угроза. - Джереми старался изо всех сил. Люди выходили из фургонов, и вскоре мы были окружены плотным кольцом мужчин, женщин и детей. - Кажется, я предупредил: еще одна жалоба - и мы вызовем полицию.
- Попробуй вызвать их, паренек! - сказала молодая женщина с белыми, обесцвеченными перекисью водорода волосами. - Почему ты не привел их сегодня? Полицейские боятся связываться с нами. Пускай приходят, мы устроим им веселую жизнь. - Она громко захохотала, обнажив черную дыру вместо передних зубов.
- Эй, симпатяга, хочешь, она отсосет у тебя? - прохрипела женщина постарше, очевидно, мать беззубой красавицы. Ее шутка вызвала взрыв смеха.
- Хорошо, запомните, что я вам сказал! - Джереми попятился, мы с Ники двинулись за ним. - Еще одна жалоба, и я…
- …И ты описаешь штанишки, - перебил его кто-то. Толпа заревела от восторга. Низкий смех Зеда звучал громче всех.
Собаки, очевидно, получившие сигнал, бросились за нами. Одна из них вцепилась в полу модного пальто Джереми. Нип и Надж, почуяв опасность, скрылись за деревьями. Мы побежали со всех ног, уже не думая о приличиях. Я загнала несколько заноз в колени, перепрыгивая через сломанные ветки.
- Отлично, - сказал Джереми, задыхаясь, когда лагерь исчез из виду - Думаю, мне удалось донести до них, что мы не намерены больше мириться с их фокусами.
Глава 10
- Отуэй? Лалла сказала, что ваша фамилия Отуэй. Вы случайно не родственница Пусси Отуэй?
Дяде Лаллы, Френсису Эштону, было около пятидесяти. Это был крупный мужчина с седыми волосами и очень темными бровями. Даже сейчас, несмотря на возраст, он держался с уверенностью любимца женского пола. Френсис курил сигарету, насаженную на длинный мундштук из слоновой кости. Улыбаясь, он демонстрировал превосходные зубы. Его глаза сохраняли сардоническое выражение, под его пристальным взглядом я чувствовала себя скованно и неуютно. Лалла представила меня дяде довольно небрежно - знакомя нас, она прикуривала сигарету. Мистер Эштон поклонился и поцеловал мою руку с притворной галантностью.
Мы стояли в гостиной в ожидании ужина. Зеленоватая обшивка диванов и легкий запах сырости навевали мысли об укромных лесных полянах. Радость от того, что я нахожусь в деревне, в окружении живой природы, занимала все мои мысли.
- Да, она моя тетя.
- Думаю, мы уже можем присесть, Лалла?
Лалла выдохнула сигаретный дым изо рта. С ее лица не сходило презрительное выражение. Она плюхнулась в кресло, стоявшее рядом с камином. Ее дядя медленно опустил свое грузное тело на диван. Диван заскрипел под его тяжестью. Мистер Эштон немного поморщился и сказал:
- Пусси Отуэй была очень красивой женщиной. Я долго вспоминал ее, конечно, пока не принял сан.
Мистер Эштон был одет в черный сюртук со стоячим воротничком, какие обычно носят священники, но в его бегающих глазах не было и тени духовности, присущей святым отцам.
- Хотелось бы верить, что она не забыла меня… Однажды мы встретились на вечеринке в Дорчестере… затем продолжили в ночном клубе. Я уже не помню, как этот клуб назывался… На самом деле есть вещи, о которых лучше не вспоминать… - Он широко улыбнулся, но его глаза оставались холодными. - Сюзан все равно мне не поверит. Она считает, что ее отец - выживший из ума старый болван.
Все посмотрели на Сюзан - она покраснела и съежилась. В словах мистера Эштона чувствовалась некоторая жестокая двусмысленность. Нам давали понять, что на самом деле тупица она, а он, напротив, продолжает оставаться воплощением остроумия и здравого смысла.
Сюзан было около тридцати. Она была небольшого роста и очень худенькая. Ее мышиного цвета волосы были заколоты назад. На лице, полностью свободном от косметики, застыло выражение вечного недовольства. Вокруг рта и между бровей виднелись морщинки. Сюзан постоянно хмурилась, казалось, что ей тяжело сдерживать накопившееся раздражение. Ее крохотная грудь была обтянута выцветшим желтым свитером. Свитер казался очень узким, по-видимому, он сел после многочисленных стирок. На бедрах Сюзан болталась коричневая старомодная юбка, а на ногах были толстые чулки и высокие ботинки со шнуровкой.
Лаллин дядя посмотрел мне в глаза, затем перевел взгляд на накрашенные губы. Опустив голову, разглядывал некоторое время пятно крови на платье, а затем, о черт, уставился на мою обувь. Я забыла переобуться. Белые парусиновые туфли, которые я купила утром в магазине, утратили свой цвет и форму. Они промокли насквозь и были покрыты толстым слоем грязи и клочками прилипшей травы. Мистер Эштон перевел взгляд на Лаллу, которая театрально зевала, сидя в кресле.
- Неужели, дорогая племянница, наше появление навевает на тебя такую скуку?
- Мы собирались прийти к тебе пообедать, Френсис, - ответила Лалла. - Наша кухарка сегодня уволилась. Хаддл сообщил, что в агентстве не смогут подобрать никого до следующей недели. Потом я вспомнила, что у вас в доме нет прислуги. Хотя зачем вам прислуга? Стоит только вечером пересечь парк - и вы уже у нас. Нам всем доставляет огромное удовольствие видеть вас в гостях каждый вечер. - Лалла приподняла голову и злобно посмотрела дяде в глаза.
- Ты должна знать, дорогая племянница, что служители Господа бедны как церковные крысы. - Френсис мрачно улыбнулся, его глаза угрюмо горели. - Боюсь, мне будет не под силу содержать штат прислуги, какой вы можете позволить себе в Инскип-парке. И самое главное - я так часто прихожу к вам, потому что хочу видеть твою маму, я очень беспокоюсь о ее самочувствии. - Он повернул голову ко мне. - Моя сестра не совсем здорова. Вы, должно быть, это заметили? Вы не могли этого не заметить, мисс Отуэй! Она принимает близко к сердцу самые заурядные события. Ее восприятие мира несколько искажено. Но кто-то сказал, по-моему, Марк Твен: мы все немного сумасшедшие, если бы мы были абсолютно нормальны, то жизнь была бы невыразимо скучна. - Он захохотал, широко раскрыв рот.
Я вежливо улыбнулась, давая понять, что оценила шутку, но в то же время не могу принять утверждение о том, что хозяйка дома немного не в своем уме.
- Очень благородно, Френсис! - пренебрежительно фыркнула Лалла. - Но сегодня на ужин тебе придется довольствоваться тем, что останется. Скажи спасибо хотя бы за это. Мы готовим самостоятельно: Джайлс жарит на кухне омлеты, Джереми будет подносить еду, Виола испекла пудинг, а я сделала заправку для салата.
- Ах да! Мистер Джайлс Фордайс! Это тот несчастный молодой человек, которого пленили чары моей маленькой вредной племянницы? - Френсис взял бокал шерри с подноса, который подал ему Хаддл, но отмахнулся от печенья. Мистер Эштон посмотрел на меня с наигранным изумлением. Я поняла: он пытался привлечь меня на свою сторону в споре с Лаллой. - Что мне делать с ней? Ни один мужчина в ее присутствии не может чувствовать себя в безопасности.
Было очевидно, что от Френсиса ничто не может укрыться. Его глаза рыскали кругом, он видел всех насквозь. Любое событие, происходящее в доме, становилось объектом его пристального внимания. Хотя, с другой стороны, даже самый неопытный наблюдатель смог бы заметить, что Лалла вскружила Джайлсу голову. Когда они вернулись домой с конной прогулки, Джайлс выглядел по уши влюбленным. Он не отрывал от Лаллы глаз. Его мысли витали где-то далеко, он рассеянно бродил по гостиной, невпопад отвечая на вопросы.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. - Лалла повела плечами и угрюмо уставилась вниз, старательно разглядывая носки своих туфель. - Я просто развлекаю наших гостей, пытаюсь уделять им достаточно внимания. Ты всегда говорил - хотя какое твое дело? - что мы должны соблюдать приличия. Я показала Джайлсу несколько памятников в Клопстоне. Мне памятники кажутся довольно скучными, но ему, похоже, понравилось.