На тебе венец безбрачия. Твоего мужа приворожили. Сколько раз мы слышали это от цыганок на улице? Но когда то же самое говорит профессор психиатрии… Две подруги поверили, что за право надеть белое платье нужно платить и что, прибегнув к помощи колдунов, можно победить соперницу. И вот свадьба Даши уже не за горами, а к Оле вернулся супруг, однако теперь ей этого мало - она хочет стереть разлучницу с лица земли!
Содержание:
Любит - не любит… 1
Верну любовь. С гарантией 1
Сноски 65
Наталья Костина
Верну любовь. С гарантией
Любит - не любит…
Есть хорошие романы, есть романы сильные, а есть романы, от которых не оторвешься, пока не дочитаешь.
Новый роман Натальи Костиной относится именно к последним. Можно спорить, чего в нем больше - описания глубоких чувств или быстрой смены событий, рассказов о подлости человеческой или о самоотверженности. Но спор этот по сути своей смысла не имеет - ведь и в жизни каждого из нас, людей, раскрывших эту книгу, всегда хватает и подлости врагов, и любви друзей, неприятностей, которые не может изобрести и самый изощренный детектив, и помощи любимых, которые могут забыть о себе только для того, чтобы нам было хорошо и спокойно. Такова жизнь.
Именно об этом всегда пишет Наталья Костина. О жизни наших с вами современников и современниц, о том, какими непростыми путями они идут по лабиринтам судьбы, находя и врагов и любимых, как жертвуют собой ради друга или, наоборот, подставляют тех, кто им доверял…
"Черная магия в отличие от белой осуществляет активное причинение вреда физическому или психическому здоровью человека, личному счастью, финансовому состоянию и другим важным для этого человека ценностям. В своем арсенале черный колдун имеет такие деструктивные для цели программы, как порчи, проклятие, привороты и отвороты. Данные программы максимально эффективны и надежны при условии правильного выбора колдуна! Именно это условие очень важно при использовании черной магии…"
Сколько мы сейчас читаем подобного в газетах и книгах, на интернет-страничках и на столбах, пестрящих объявлениями! Невольно задумываешься - если все это так широко распространено, может, что-то в подобной мистике есть. Очевидно, тонкий мир и высшее предназначение все-таки не пустой звук, а вещи, влияющие на нашу жизнь, так же как и погода вкупе с политикой.
Вот об этом и размышляет автор, представляя на суд читателя свою версию ответа на такой простой с виду вопрос: "Любит или не любит?"
Верну любовь. С гарантией
Все персонажи и события, описанные в этой книге, являются вымышленными …в сущности говоря, вы все балансируете на грани веры - вы готовы поверить почти во что угодно. В наше время тысячи людей балансируют так, но находиться постоянно на этой острой грани очень неудобно. Вы не обретете покоя, пока во что-нибудь не уверуете.
Г. К. Честертон. Чудо Полумесяца
- Ты почему не спрашиваешь кто?
Привычным движением Даша зашвырнула сумку на столик у зеркала и туда же сунула торт в подмокшей с угла коробке. Небрежно бросила на вешалку видавший виды плащик, потянулась поцеловать подругу и оторопела. Лицо у Ольги было опухшее, мятое, глаза заплыли, как будто она плакала три дня без перерыва. Настойчиво прозвучавшее по телефону слово "немедленно" Даша списала на очередной Ольгин приступ хандры. Ничего, сейчас они устроят девичник, посплетничают, выпьют чаю…
- Оль, ты чего? Опять с тобой меланхолия сделалась? Оль, с тобой все в порядке? - сыпала вопросами Дашка. - Что случилось? С мамой что-нибудь?..
- Я тебя уже три часа жду! - Ольга сорвалась на крик.
- Или ты скажешь наконец, что случилось, или я сейчас уйду…
- Уходи! Уходи! И ты! Все уходите! - Ольга распахнула входную дверь: - Ну! Чего стоишь?
Из подъезда тянуло холодом, свежим ремонтом, немного мусоропроводом и сигаретным дымом. Даша молча захлопнула дверь. Потом затащила Ольгу в ванную и стала ее умывать. Ольга пыталась вырваться, но вдруг успокоилась и сказала своим всегдашним негромким голосом:
- Пусти… Ну, все уже… Не надо, Даш, я сама…
В кухне было полно грязной посуды, и, судя по всему, стояла она так довольно давно. Дашка брезгливо выудила две чашки почище и наскоро сполоснула их. Засохшие колбасу и сыр, щедро посыпанные сигаретным пеплом, спровадила в мусорное ведро. Смахнула крошки, принесла торт и водрузила его на середину стола. Заодно включила вытяжку, по дороге хлопнув распахнутой дверцей шкафа. Далеко не миниатюрная Даша двигалась по захламленной кухне ловко, даже грациозно. От ее скупых перемещений сразу же возникло некое подобие порядка. Распахнув форточку, она впустила острую, как свежезаточенный нож, струю холодного декабрьского воздуха. Чайник, закипая, отрывисто свистнул, потом фыркнул и плюнул свистком на пол.
- У вас что, у всех сегодня не слава богу? - поинтересовалась Даша. В заварнике болталась какая-то жидкость, но Дашка сморщила нос и понесла заварку в туалет. Вернувшись, она увидела, что Ольга стоит у темного окна, прижавшись лицом к стеклу.
- Оля, ты все-таки скажешь мне, что случилось? Ты с Андреем поссорилась, что ли? - Даша потянула подругу за плечо. - Оль, ну повернись! Ну скажи мне хоть что-нибудь!
- Я не ссорилась с Андреем. Он просто от меня ушел.
- Как ушел? - Вид у Дашки был ошеломленный. - Олька, что ты придумываешь! Вы… - Дашка совершенно растерялась. - Вы ж и не ругались никогда!
- Мы и позавчера не ругались. Поужинали, чаю попили. Я все так хорошо приготовила… - Ольга тяжело сглотнула. - У него вид был какой-то… странный. Я решила, что на работе не ладится, не стала лезть, ушла телевизор смотреть. Потом выхожу - а он стоит с сумками… смотрит так… как на пустое место, и говорит: "Оля, я ухожу". Я сначала не поняла, спросила: "Куда? По делам?" Как дура стояла и смотрела. - Она заплакала, и слезы заструились по ее распухшим, в красных пятнах щекам. - Он ушел от меня! Понимаешь? Ушел! Ушел к другой женщине! Потому что я, идиотка, сидела дома - подай, приготовь! Жена должна быть уютной клушей, в халате, в тапочках и в кухне! Он всегда говорил, что хочет, чтобы я каждый день ждала его дома. Фиг! Дашка! Жена должна быть красивой стервой, на каблуках и на работе! А я! Во что я превратилась? Какие у меня интересы? Салатики, отбивнушечки… Дерьмо собачье! Я уже забыла, что мы в институте учили. Да что там! Я таблицу умножения не помню! Короче, мужа теперь у меня нет, - она махнула рукой, - а у кого-то есть! - И вдруг рассмеялась пьяным истерическим смехом.
- Ты что, пила все это время?
- Да какая разница - пила, не пила! Ты что, не понимаешь? Андрей от меня ушел! Ушел, понимаешь? Забрал свои вещи и ушел!
- Так, хорошо. Про Андрея я уже поняла. Давай теперь с тобой разбираться. Ты ела сегодня что-нибудь?
- Я не хочу есть. Лучше выпьем за мою бывшую семейную жизнь…
- Дай сюда! - Даша легко отобрала у подруги бутылку и швырнула ее в мусорное ведро. - Я сейчас тебя накормлю, а потом мы чай пить будем. Поняла?
- Дашка, ты совсем ту-у-у-пая, что ли? - пьяно протянула Ольга. - Не буду я ничего есть, не хочу я никакого чая! Я тоже сейчас уйду отсюда к чертовой матери, уеду куда глаза глядят!
Она выскочила в коридор и стала сдирать с рогатой вешалки шубу. Вешалка с треском рухнула, чудом никого не зацепив. Дашка подняла ее, выдернула у подруги шубу, повесила ее назад, на полированную шишечку, и молча потащила подругу обратно в кухню. Усадив Ольгу на диванчик, она открыла холодильник, достала сыр, колбасу, масло - то, в чем калорий было по максимуму, и выставила все на стол. Чайник свистел уже по второму кругу. Она щедрой рукой сыпанула в заварник чая. Ольга равнодушно наблюдала за всеми ее манипуляциями.
- Сейчас бутербродов сделаю, поедим и будем думать, что делать дальше.
В хлебнице сиротливо обретался сухарь, бывший когда-то половинкой французского багета. Его уже невозможно было нарезать даже на ломтики для тостов. Дашка беспомощно оглянулась. Спуститься в магазин? Но как оставить подругу одну?.. Магазин рядом, в соседнем дворе. Однако Ольге что угодно может в голову взбрести. Все-таки восьмой этаж… Дашка, поежившись, сказала:
- Оль, я выйду на пять минут.
- Куда?
- Куплю хлеба и сейчас же обратно.
- Не оставляй меня одну, Даш. - Губы у Ольги дрожали. - Черт с ним, с хлебом. Я не голодная. Если хочешь, давай торт съедим, только не уходи. Я больше не могу одна, понимаешь? Понимаешь? Я! Больше! Не! Могу! Одна!!! - Она кричала так, что звякали хрустальные рюмки на полке. - Он! От! Меня! Ушел! Я три дня жду, не выхожу никуда. Сижу под дверью, как собака. - Она закрыла глаза и стала мерно стучать затылком в стену.
- Оля! Оля! - Дашка встряхнула подругу, и ей это удалось - весу в Дашке всегда было в полтора раза больше. - Оля, возьми себя в руки! Он вернется! Вернется!
- Он не вернется. - Ольга наконец открыла глаза. - Он не вернется, Дашка.
В прихожей резко прозвучал звонок, и Даша метнулась туда: неужели Андрей?
- Я открою! - Она распахнула дверь.
Какая-то женщина лет пятидесяти, в халате, фартуке и домашних шлепанцах стояла на пороге. В руках у нее была большая эмалированная кружка.
- Извините, я ваша соседка с шестого этажа, - представилась она. - У вас не найдется полкружечки сахара?
- Это соседка! - прокричала Дашка, чувствуя спиной страшное Ольгино молчание. - Вы подождите, пожалуйста, - попросила она женщину. Та переступила через порог и вежливо встала на коврик у двери.
- Оля, у тебя сахар есть? - шепотом спросила она, входя в кухню.
Ольга сидела с закрытыми глазами и никак не реагировала. Дашка наугад распахнула дверцу и в первой же банке увидела сахар. Быстро отсыпав требуемое количество, она заспешила обратно. Женщина все так же терпеливо стояла на коврике.
- Вот. - Дашка протянула ей кружку.
- Спасибо огромное. Вы меня так выручили! Я завтра же верну. Нет сил в такую погоду идти в магазин. Как говорится, и сеет, и веет, и рвет, и метет, и сверху льет… - Голос у нее был мягкий, руки полные, как-то по-особенному чистые, и от халата ее пахло не то ванилью, не то корицей.
- Извините, - обратилась к ней Дашка. А что тут такого? Ведь пришла же эта женщина запросто, по-соседски. - Не нужно возвращать сахар. У вас, случайно, не найдется хлеба? Подруга… приболела, и мне не хотелось бы оставлять ее одну, - добавила она, глядя на полные руки соседки, сжимавшие кружку.
- Конечно! - обрадовалась та. - Хлеба у меня, так сказать, в избытке. Сейчас я вам занесу. А что с подругой? - участливо поинтересовалась она. - Может, я могу чем-нибудь помочь? Я врач.
Ну конечно, детский врач. Вот на кого она была похожа, эта соседка, - на врача из поликлиники их детства. Та была такая же полная и теплая, и пахло от нее тоже почему-то домашними булочками.
- Если можно, что-нибудь успокоительное, - попросила Дашка, понизив голос.
- Валерьяночки?
- Если есть, то что-нибудь более… серьезное. Она три дня уже плачет. И не ела ничего…
- Извините, у вашей подруги что-то случилось? Кто-то умер?
- Она с мужем поругалась. Он ушел. Она переживает очень.
- Сейчас я вам все занесу.
"Хорошо, что она не стала расспрашивать, - подумала Дашка. - Сразу видно, что хороший врач. И человек деликатный. Повезло Ольге с соседкой".
Дарья Серегина, незамужняя и склонная к полноте, дружила с Ольгой с незапамятных времен. Еще с тех, когда, играя в песочнице, они подрались за обладание новеньким красным совком. За время своей дружбы они много раз ссорились и мирились, но самая обидная стычка случилась все же из-за красного совка. Правда, пять лет назад, когда Ольга выходила замуж, они снова чуть было не рассорились навсегда. В тот день они мирно листали журнал, обсуждая, какой букет лучше выбрать к Ольгиному платью, и Дашка неожиданно сказала:
- А все-таки, Оль, я бы с работы не спешила уходить. Заскучаешь ты дома сидеть.
- Даш, знаешь, где у меня уже эта работа? И должность оч-чень важная: подай-принеси. И деньги мизерные.
- Да понимаю я. У меня то же самое. А что ты хотела сразу после института? Я думаю, главное сейчас - начать хоть как-нибудь, а потом бить в одну точку, и все будет в порядке. Знаешь, я давно поняла, - Дашка небрежно отбросила журнал, - мы - цивилизация статуса. Можно всякой фигней заниматься - выяснять влияние айсбергов на течение предменструального синдрома у аборигенов Новой Гвинеи или проводить сравнительный анализ жилкования капустных листьев в зависимости от аппетита гусениц, - но пока работаешь, у тебя есть статус. Статус. Понимаешь? У тебя, между прочим, высшее образование. Вы с ним сейчас на равных. Он со своим бизнесом, а ты…
- Даш, ну что ты сравнила, - перебила подругу Ольга. - Какие у него дела, какие у меня…
- А какие бы ни были! Ты же станешь зависеть от него, если дома засядешь. Это первые два месяца будет весело, а потом сама увидишь. Начнешь все делать так, как он захочет. Твое слово будет последнее, и не потому, что он больше денег в дом приносит, а потому, что он вообще перестанет тебя слушать. Он тебе уже сейчас диктует: платье такое, туфли такие… Спасибо, хоть букетик разрешил выбрать…
- Слушай, Дашуня, давай я сама буду решать, а? - холодно перебила подругу Ольга. - Ты хочешь, чтобы я на этой занюханной работе всю жизнь просидела? Сижу, бумажечки из стопочки в стопочку перекладываю. В перерыве - чай с колбасой. Спасибо, наелась. И бумажек, и колбасы. Начальница - дура, а я обязана ей в рот смотреть. Перерыв сорок пять минут, и не дай бог на минуту опоздать - объяснительных десяток напишешь…
- Оль, ну не сердись. - Даша мягко накрыла своей ладонью руку подруги. - Я ведь совсем не то имела в виду. Ты можешь и полдня работать. Хотя бы на булавки себе зарабатывать. Как только он почувствует, что ты от него зависишь…
Но Ольга сердито стряхнула ее руку.
- А по-моему, ты просто завидуешь. Платье, туфли! Да у меня никогда в жизни не было такого платья и таких туфель! И у тебя тоже! И вообще, мне кажется, что тебе плевать и на мою работу, и на свою. Вот если бы тебе завтра предложили замуж выйти и дома сидеть, ты бы ни минуты не сомневалась. Ты бы бегом побежала, не то что дома сидеть, а просто замуж… - Ольга осеклась, поняв, что в запале наговорила лишнего.
У Даши ярко пылали щеки, а в глазах стояли готовые пролиться слезы. Она медленно встала, слепым движением нашарила свою видавшую виды сумку.
- Я, наверно, пойду…
Даша Серегина, миловидная, но не более того, подруга первой красавицы курса Ольги Онацкой, шла к двери, чтобы больше никогда не переступать этот порог. Ольга догнала ее, повисла на шее.
- Дашка, Дашка, ну прости меня! Прости меня, я не хотела! Просто все это очень сложно, но ты же видишь, я люблю его, и он любит меня, и я хочу сделать так, как он хочет…
Дашка видела только, что Ольга заговаривает ей зубы, пытаясь как-то сгладить нанесенную обиду. Конечно, они помирились, и пили чай, и смеялись, и вспоминали все ссоры, и особенно красный совок, и выбрали наконец-то букет. И больше никогда не возвращались к этому разговору.
Однако сейчас красавица Ольга, так удачно вышедшая замуж, сидит пьяная, заплаканная, потому что ее муж ушел от нее к какой-то бабе. И Ольга почти слово в слово повторяет то, что Дашка сама пыталась ей втолковать пять лет назад. Как это она говорила? Уютная клуша? Ольга, разумеется, никакая не клуша - ухоженная, еще более расцветшая в замужестве молодая женщина, со вкусом и стильно одетая, не то что она, Дашка. Вот Дашка действительно имеет все шансы со временем превратиться в "уютную клушу" - семьдесят килограммов живого веса, слишком простое лицо, склонность к просторным свитерам собственной вязки и старым джинсам… И практически никакой личной жизни. Да, конечно, она тогда все-таки немного завидо вала Ольке…
Деликатный стук оторвал Дашу от этих мыслей, и она быстро распахнула дверь. Соседка стояла на тускло освещенной площадке с хлебом в руках.
- А вот и таблеточки. Дадите ей сразу две.
- Спасибо большое! До еды или после?
- Все равно. Я зайду к вам еще через пару часиков, ладно? Постарайтесь ее накормить и уложить спать. И не оставляйте подругу одну, хорошо?
- Спасибо вам большое, - еще раз поблагодарила Даша, - извините, не знаю, как вас…
- Вера Ивановна.
- Даша.
- Ну хорошо, Дашенька, так я еще зайду.
Даша закрыла дверь и с облегчением вздохнула. Как хорошо, что нашлась эта Вера Ивановна! Интересно, что это за лекарство? Таблетки были маленькие, белые, безо всякой маркировки. Ну, врачу виднее. Она зажала бумажку в горсти. Ольга все так же сидела и смотрела в черное окно.