Глава 7
Ной
Все знают, что мужчины по своей природе прямолинейны и решительны, в то время как женщины мягче и эмоциональнее. Чушь собачья. Мы с Оливией разрушили все гендерные стереотипы. Я - лицо компании, харизматичный парень, способный угодить любому, Оливия же у нас двигатель - сильная и энергичная. Используя это знание в бизнесе, у нас отлично получается разделять и властвовать.
Нет ничего странного в том, что большинство мужчин - особенно скучные богатые старперы - предпочитает иметь дело в бизнесе именно с мужчиной. Я могу заключить сделку всего лишь за одну партию в гольф, заполучить клиентов любого пола одинаково быстро, с легкостью уболтав их. Именно этим я и занимался на прошлой неделе.
Сегодня я в офисе. И сейчас мне приходится стискивать зубы при виде Харрисона Риджфилда из бухгалтерии, искоса смотрящего на декольте Оливии.
- Я могу тебе чем-нибудь помочь? - рявкаю я Харрисону, когда захожу в кабинет Оливии.
Он вздрагивает и поднимает взгляд на меня, смущенно улыбаясь, как будто знает, что пойман с поличным.
- Ох, Ной. Не заметил тебя, - говорит он дрожащим голосом.
- Наверное, потому, что был занят разглядыванием у моей девушки… электронных таблиц.
Мы с Оливией еще не объявляли о своих отношениях, но сплетни идут впереди нас.
Новость распространилась по всему зданию, как чертов лесной пожар.
Харрисон с трудом сглатывает и отступает назад.
- Поздравляю вас, кстати.
Мой безразличный взгляд говорит: я знаю о тебе, мудак. Я даже немного выставляю свою грудь для полной ясности. Харрисон неплохой парень. Я слышал офисные сплетни и знаю, что он предмет желаний, по крайней мере, нескольких дам. Но я выше него, да и мышц у меня побольше.
- Ну, похоже, вы здесь сами разберетесь, Оливия, - сладко улыбается этот отморозок и отходит от стола.
- Спасибо, Харрисон, - говорит Оливия, провожая его взглядом.
- Чем занимаешься? - я опускаю взгляд на монитор. На экране светятся страницы с данными. Я понятия не имею, что это такое, но знаю, что Оливию это напрягает. И я хочу это исправить.
- Пытаюсь сопоставить прошлогодние клиентские счета с полученными по ним деньгами, - она стучит по толстой стопке распечаток на столе. - Что-то не так здесь.
- Оливия… - я медленно выдыхаю.
Она оборачивается ко мне.
- Что?
- Ты не должна тратить время на это бесполезное дерьмо. У нас слишком много работы по раскрутке бренда, чтобы зарываться с головой в рутину.
- Простите меня, мистер Недовольство, но "зарывание с головой" может в конечном итоге сэкономить нам чертову кучу денег, - ее голубые глаза ярко блестят, и я знаю, что окажусь в центре жесткого спора, если слишком сильно надавлю.
Ну, будет неприятно. Я даже поймаю тигра за хвост, если это поможет остановить ее.
- Я пытаюсь сказать, что ты зря растрачиваешь свой талант. Время бесценно. Вот, что я имею в виду, говоря, что ты слишком много работаешь. Такие задания как это, надо передавать помощникам. Ты не должна выполнять все сама.
- Харрисон помогал мне…
Я поднимаю руку в знак протеста.
- Харрисон наслаждался представленным видом. Ничего более, - я медленно опускаю взгляд к вырезу ее блузки. От вида верхней части ее упругой округлой груди, укутанной в тонкий телесного цвета бюстгальтер, мой рот наполняется слюной. Я игнорирую покалывание у основания позвоночника и кровь, приливающую к паху, и глубоко вздыхаю.
Взгляд Оливии перемещается от меня к декольте, и она поднимает свою блузку выше.
- Ах, черт побери, он не мог.
Да она бредит. Харрисон влюблен в нее в течение трех лет. И мне даже жаль его.
- Боже, какой ты ворчливый сегодня. Почему бы тебе не сходить за одним из тех минетов, которые ты так любишь? От Дженни из отдела кадров.
- Ха. Я удивлен, что ты знаешь об этом, - в начале года я побаловался немного с хорошенькой ассистенткой администратора, но теперь все кончено.
- Я знаю все, что здесь происходит, - ухмыляется она.
Черт!
- Во-первых, Дженни больше не работает здесь.
- О, ужас! - она щелкает пальцами в ложном негодовании.
- Во-вторых… - я опираюсь бедром о ее стол. - Даже если бы она делала мне минет, мне было бы совершенно неинтересно наблюдать за ее губами, обхватывающими мой член.
- Печально известный Ной Тейт не заинтересован в пикапе? Мне нужно вызвать скорую? - дразнит она. - Или ты просто получаешь слишком много удовольствия, доставая меня и отвлекая от работы?
Рассердившись, я стою на своем:
- Я считаю себя несвободным в настоящее время.
Ее брови взлетают вверх.
- Ты это серьезно? Ты действительно не собираешься ни с кем встречаться?
- Только с тобой, - говорю я ровно.
- Я… гмм… Итак, моногамия действительно является частью сделки? - бормочет она. - По средам я обычно встречаюсь с парнем из тренажерного зала. Должна ли я отменить следующую встречу с ним?
Мои ноздри раздуваются от ярости, и мне приходится сдерживать свой темперамент.
- Да, черт возьми, да, ты должна. Что касается меня, касается и тебя. Ты ни с кем не встречаешься, только со мной. Я не хочу даже думать о мужчине, трогающем то, что принадлежит мне, - наклоняюсь я и рычу последнюю часть близко к ее уху.
У нее сбивается дыхание, зрачки расширяются, но потом она берет себя в руки и говорит:
- До тех пор, как ты понимаешь, пока это работает для нас обоих. Если я что-то заподозрю, считай себя кастрируемым. Вспомни Лорен Боббит, но без всяких находок… той самой части. (Прим.: 23 июня 1993 года в городе Манассас, штат Вирджиния, Лорен Боббит отрезала ножом пенис своему спящему мужу из-за сексуального, физического и психологического насилия, после чего села в машину, выехала в поле, где и выбросила этот "отрезанный ломоть". После врачам удалось пришить "находку").
На первый взгляд ее реакция не кажется многообещающей. Но я знаю, что в глубине души затронул ее. Я видел, как она смотрит на меня в те моменты, когда не подозревает, что я за ней наблюдаю.
- И для записи: я пошутила про парня из тренажерного зала, Ной.
Слава Богу, потому что я уже собирался пойти в этот тренажерный зал после работы и врезать мудаку в челюсть.
Я отхожу от ее стола, замечая, как глаза Оливии сужаются, разглядывая меня. Засовываю руки в карманы, натягивая ткань, и еле сдерживаю смех - ее взгляд следует за моим движением, перемещаясь вниз к промежности. Я вынимаю руки, и Оливия разочарованно фыркает.
- Если ты так уверена в себе, может, заключим пари? - спрашиваю я.
- Назови свои условия.
Она ухмыляется, притворяясь равнодушной. Слишком плохо, поскольку я точно знаю, какой эффект произвожу на женщин, когда включаю все свое очарование.
Я наклоняюсь ближе.
- Уже через четыре дня ты будешь умолять меня заполнить твое горячее маленькое влагалище, - шепчу я.
У нее отвисает челюсть, но она быстро приходит в себя.
- Даже не через четыре года.
- Я собирался сказать четыре часа, но не хотел быть дерзким, - дразню я ее.
- Поверь мне. Я могу продержаться в течение долгого времени, - Оливия откидывается на спинку рабочего кресла, ее поза непринужденная и уверенная.
- Период воздержания?
Она закатывает глаза.
- Вечно.
Блядь. От этого я хочу ее намного больше, зная, что она неудовлетворенная.
- Никаких парней на батарейках.
Ее взгляд темнеет.
- Прекрасно. Никаких "свиданий" с любыми руками.
Моя челюсть напрягается. Как бы я хотел, чтобы это произошло сейчас.
- Мы всегда можем осуществить пробный заезд, тот, что я предлагал ранее.
Она грызет ноготь на большом пальце.
- У меня не было времени подумать, но я буду держать тебя в курсе, когда приму решение.
Стук в дверь привлекает наше внимание. Это Фред.
- Эй, дети, время для встречи.
Оливия проверяет свои часы.
- Иду, папа.
Зная, что наш разговор еще не закончен, я протягиваю ей руку, чтобы помочь встать с места. Наши взгляды встречаются.
- Мы закончим это позже, Снежинка.
Она усмехается и выходит в коридор, оставляя меня позади. Ее великолепная круглая попка покачивается, сводя меня с ума.
- Через четыре дня, - кричу я Оливии вслед.
Глава 8
Оливия
На следующий день стук в дверь после полудня вырывает меня из рабочего транса.
- Входите, - говорю я автоматически.
Дверь открывается, и в проеме показывается папа.
- Привет, милая. Извини, если помешал, но можем ли мы поговорить? У меня.
Я смотрю сначала на него, потом на экран и встаю, закрыв ноутбук.
- Конечно, папа. Что случилось?
- Это хорошие новости, честно, - это все, что он говорит.
Я прохожу за отцом в его кабинет, где в одном из кресел уже сидит Ной. При нашем появлении он встает.
С подозрением я перевожу взгляд от него к папе. Что за чертовщина еще произошла?
Папа берет со стола бумаги.
- Во всей этой суматохе, дети, я совсем забыл рассказать о своем свадебном подарке, - с гордой улыбкой он вручает мне документы.
Я просматриваю первую страницу, и мое сердце останавливается. Он подписал договор аренды на меблированные апартаменты в пентхаусе, в самом центре города. Залог уже внесен, а также арендная плата. И там только одна спальня.
Ни в коем случае.
Понимая, что нужно что-то ответить, а не стоять в полнейшем шоке, я говорю:
- Ох. Эмм… Ничего себе, папа. Это щедрый подарок.
Отец посмеивается и сжимает мое плечо.
- Все для моей девочки. Я предполагал, что у вас двоих не будет достаточно времени, чтобы заниматься поиском жилья. Так что я все сделал сам.
- Большое спасибо, сэр. Я уверен, что мы полюбим это место, - вставляет Ной.
Придурок. Он всегда знает, что сказать, как сгладить ситуацию. А я тем временем пытаюсь вспомнить, как дышать.
Я натянуто улыбаюсь моему любимому будущему мужу.
- Да. Ной, мы можем поговорить об этом у тебя в кабинете? Еще слишком много мероприятий, о которых стоит позаботиться.
***
Как только мы оказываемся одни, я позволяю эмоциям вырваться наружу.
- Какого черта мы будем делать? Он уже потратил столько денег, что, кстати говоря, "Тейт и Кейн" действительно не может себе позволить. И папа ждет, что мы сблизимся и… какой кошмар! - я хватаюсь за волосы, не заботясь о своей идеально уложенной прическе, которая теперь находится в совершенном беспорядке.
Ной останавливает меня взмахом руки.
- Эй, эй, успокойся. Жить вместе не так уж и страшно, это ведь не катастрофа, не так ли?
- Конечно, катастрофа. Я не хочу с кем-либо жить, особенно с тобой.
Он прищуривает глаза.
- Что это значит?
- Ох, приди в себя. Я уверена, что и ты не хочешь жить со мной и с кем-либо вообще.
- На самом деле хочу.
Я смотрю на него в недоумении.
- Почему? Разве это не будет мешать твоим гулянкам?
- Я уже говорил тебе, что не собираюсь этого делать, - Ной в раздражении пробегается пальцами по волосам. - Хорошо… послушай меня секундочку. Даже если мы проигнорируем тот факт, что ты сексуальная штучка, и любой нормальный мужик отдал бы свое левое яичко за ночь с тобой…
Мой смех звучит немного истерично.
- Ты что, флиртуешь со мной сейчас? Это твой единственный метод общения с женщинами?
- Даже если мы проигнорируем тот факт, - рычит он, - нам следует подумать еще и об имидже "Тейт и Кейн". Насколько плохо то, что мы даже не живем под одной крышей, как думаешь?
Я потираю лоб, чтобы немного приземлить себя, а заодно и скрыть выражение лица. Я не могу расплакаться перед Ноем. Я не плачу, никогда.
Почему я вообще так расстроилась? Я же знала, что рано или поздно нам нужно будет съехаться. Я это предвидела с первого дня. Именно поэтому я и не хотела подписывать тот идиотский договор. Да, я по-прежнему оптимистично отношусь к нашей с Ноем дружбе, зарождающимся отношениям. Я не в восторге от того, что снова придется делить свое личное пространство с соседом, но я выживу. Черт, это может быть даже весело. У меня осталось много замечательных воспоминаний из жизни с Камрин.
Действительно, Ной прав. Это не катастрофа. Но по какой-то причине это раздражает меня. Как будто я теряю частичку себя.
Ненавижу сюрпризы. Свадебный подарок папы взорвал мое хладнокровие и забрызгал все ненужными эмоциями. Мне нужно время, чтобы склеить себя, собраться.
- У нас нет выбора, Снежинка, - говорит Ной. - СМИ, наши сотрудники, конкуренты, наши акционеры - все они должны видеть нас вместе. Самая романтичная пара, готовая возглавить одну из крупнейших компаний страны. Вот, кем мы должны быть.
Я опускаю глаза, покусывая губу. Наконец, я признаю:
- Да, я знаю. Ты прав… Наши руки связаны. Я сорвалась, сожалею.
Я ожидала от Ноя какой-нибудь извращенной шутки в ответ. Но вместо этого он мягко касается моего подбородка, как бы говоря: Эй, встряхнись.
Я встречаюсь с ним взглядом, поскольку он притягивает мое лицо к своему. Может ли он понять, какой глупой и разбитой я себя чувствую? Почему мне не удается скрыть от этого человека свои чувства? Почему я не могу перестать показывать свои слабые стороны?
Сочувственное выражение лица Ноя и успокаивает, и оскорбляет. Я разрываюсь между желанием расслабиться, позволить ему поддержать меня и желанием ревностно беречь свою независимость.
- Я тоже сожалею, - говорит Ной гораздо мягче, чем раньше. - Я знаю, тебе тяжело, но мы что-нибудь придумаем. Вместе мы справимся со всеми трудностями, как всегда говорили наши отцы, да?
Я делаю глубокий вдох, затем медленно выдыхаю, начиная приходить в себя. На обратном пути к своей холодной собранной личности.
- Ты прав, - говорю я. - Мы должны это сделать, чтобы наши отношения выглядели правдоподобно. Так мы убьем двух зайцев - это позволит нам соблюсти приличия и узнать друг друга получше.
Ной склоняет голову с непристойной ухмылкой.
- В самом деле? Ты передумала насчет…
- Я не это имела в виду, так что перестань бредить, - говорю я раздраженно. Только позволь бабнику понять тебя неправильно. - Я имела в виду, что есть определенные вещи, которые мы должны знать друг о друге. Пустяки, забавные факты, ситуации, которые могут пригодиться в разговоре, - хоть мы и росли вместе, но точно не тратили много времени, чтобы получше узнать друг друга.
- Как, например, вчера, когда ты просто предположила, что я пью кофе, - Ной приподнимает брови в притворном негодовании.
- Правильно. Если бы кто-то наблюдал за нами, то решил бы, что мы друг другу не знакомы, - пытаюсь я пошутить, - Хотя я до сих пор думаю, что это было разумное предположение с моей стороны. Я имею в виду, кто пьет только чай? Чай для отдыха, кофе для пробуждения.
- Извини, Снежинка, - усмехается Ной моей попытке. - Ты предпочитаешь, чтобы я стал дерганым наркоманом, как ты? Я видел, какую дрянь ты пьешь. Черную, как деготь… как твое сердце.
- Это не так, - отвечаю я спокойно. - Я брала сахар. Если ты его не видел, то это не значит, что его не было.
- Правильное замечание. У нас обоих есть несколько вещей, которые нужно узнать друг о друге, - он засовывает руки в карманы и на секунду отводит взгляд в сторону. - О чае… Моя мама была англичанкой, и она действительно жила с этим стереотипом. Она любила хорошую чашку чая, - он подражает ее мелодичному акценту. - Так что я пью чай… Чтобы почтить ее память. Да, можно и так сказать. Так я вспоминаю о ней каждое утро, хоть и на одно короткое мгновение.
Моя челюсть почти падает. Его мама умерла, когда ему было всего десять. Боже, я помню тот год, словно это было вчера. Это было мрачное время. Так темно и так тихо, словно вся жизнь была высосана из Ноя и его отца в одно мгновение.
Я открываю рот, чтобы ответить, но ничего не выходит. Я знаю, что его мама была британкой, но почему-то мне никогда не приходило в голову, что он может иметь особую связь с ее родиной.
Ной качает головой, глядя немного смущенно, и обходит меня, чтобы устроиться на краю своего стола. Я чувствую себя стервой.
Закусив губу, я снова поворачиваюсь к нему.
- Мне так жаль. Я не хотела смеяться над тобой. Я считаю твой маленький ритуал чаепития… очень милым.
Он пожимает плечами.
- Спасибо, но не беспокойся об этом. Я не обиделся. Ты ведь тоже потеряла свою маму.
- Да, но я была уже взрослой, когда она умерла. Тебе же было только десять. Просто маленький ребенок. Тебе нужна была мама, - нежные воспоминания о нем на ее коленях, когда он был уже достаточно большим, чтобы сидеть там, но не слишком взрослым, чтобы не желать этого…
- Уверен, что твоя боль сильнее - воспоминания ярче, - вздыхает Ной. - Слушай, давай не будем играть в Олимпийские игры скорби, хорошо? Конечно, я скучаю по маме, но твой опыт был не лучше или хуже моего, просто другой. Важно то, что мы можем понять друг друга.
Он всегда настолько мягкий и уверенный во всем... даже в вопросах смерти. Прежде чем я могу сказать еще что-либо, Ной меняет тему.
- О квартире… Видимо, нам следует переехать туда как можно скорее. Сегодня у меня ужин со Стерлингом. Что, если мы встретимся в квартире … - он смотрит на свои часы, - в восемь?
Принимая во внимание всю работу, которую мне нужно сделать, я медленно киваю.
- Конечно. Это даст мне время поесть и собрать сумку, - я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Ной останавливает меня.
- Эй, Снежинка… Ты могла бы оказать мне одолжение?
Я оглядываюсь.
- Да?
- Могла бы ты снова улыбнуться?
По какой-то причине его прямота волнует меня, и я произношу:
- П-почему я должна?
Мне хочется провалиться сквозь землю.
Что, черт возьми, с тобой происходит, Оливия? Ты говоришь, как непослушный подросток.
- Потому что я не хочу, чтобы ты уходила несчастной, - Ной протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки тыльной стороной ладони. Самое легкое, самое мимолетное прикосновение. - Потому что она идет тебе. Я хотел бы видеть эту улыбку чаще.
Мое лицо пылает. То ли из-за моего позора с заиканием, то ли из-за обжигающего и пристального взгляда Ноя, не знаю…
- Я… я думаю, теперь, когда мы будем жить вместе, у тебя будет больше шансов, - опять заикаюсь я.
Он наклоняет голову, не отрывая от меня взгляда.
- Прекрасно. С нетерпением жду этого.
Я сглатываю комок в горле. Он на самом деле с нетерпением ждет этого?
- Эй, Ной?
- Да? - говорит он сладко.
- Почему ты называешь меня Снежинкой?
Он подходит ближе и проводит пальцем по моей щеке, заставляя мою кожу покалывать.
- Потому что ты точно такая же, как снежинка: красивая и уникальная, и от одного моего прикосновения становишься мокрой.
Ной отворачивается и отходит. Я же с открытым ртом провожаю взглядом его широкие плечи.