Участники Парижской мирной конференции вполне отдавали себе отчет, какое будущее ожидает национальные меньшинства в "свободной Польше". И союзники пытались предусмотреть нечто вроде "смирительной рубахи" на указанный счет. Но в итоге так и не создали действенного механизма - положились на "честное шляхетское слово". И, конечно, зря. Ибо это было то же самое, что снять смирительную рубаху с сумасшедшего в обмен на его подписку о хорошем поведении.
Начиная работу по выработке условий послевоенного мирного урегулирования, Антанта обязалась принять на себя ответственность за защиту национальных меньшинств, которые при создании новых государств и масштабном перераспределении территорий Центральной и Восточной Европы оказывались в пределах иноэтничных государств.
Принцип самоопределения народов, нашедший свое логичное продолжение в попытках (хотя и крайне неудачных) создания национальных государств, ведь не просто так (по чистому благородству тогдашней мировой политической элиты) был поставлен в повестку дня как в ходе, так и после Первой мировой войны. Его рассматривали как залог предотвращения будущих войн. Ибо национальные меньшинства, находящиеся под властью других народов да еще и испытывающие национальный (языковой, религиозный и т. д.) гнет, - это потенциальный источник конфликта. Вся мировая история была тому свидетельством, включая и Первую мировую, развязыванию которой в т. ч. послужили и проблемы ряда угнетавшихся национальностей. Поэтому эффективная система защиты нацменьшинств должна была стать одним из краеугольных камней всей системы послевоенного мироустройства.
Достичь этнической однородности в новых государствах по ряду причин, в т. ч. объективных, не удавалось. От идеи массового переселения народов (ради достижения этнической однородности) тоже отказались. Остановились на концепции обеспечения гарантий свободному развитию национальных меньшинств.
"Еще на ранней стадии работы Мирная конференция признала, что вопрос о защите национальных меньшинств в новых государствах имеет первостепенное значение. Все заинтересованные стороны соглашались, что обеспечение защиты этих национальных меньшинств - одно из главнейших условий мирного урегулирования . Независимо от требований простой справедливости мы предвидели еще больше неприятностей в будущем, если бы какое-нибудь из национальных меньшинств стали притеснять", - подчеркивает Ллойд Джордж .
Уже в апреле 1919-го по инициативе экономической секции британской делегации на Мирной конференции в Париже началось обсуждение вопроса о получении от новых государств гарантий населению (прежде всего нацменьшинствам), которое передается в их состав. "В первую очередь речь шла о Польше, о вновь созданном государстве, в состав которого, кроме большого числа евреев, включались и другие национальности - немцы, русские и т. д.", - отмечает бывший британский премьер.
Поскольку договоры с Польшей и с Германией предполагалось подписать одновременно, то предлагалось, чтобы Варшава приняла на себя обязательство "включить в договор с главными союзниками и объединившимися державами такие условия, какие упомянутые державы сочтут необходимыми для защиты интересов жителей Польши, отличающихся от большинства населения по расе, языку или религии. Далее Польша признает и соглашается включить в договор с упомянутыми державами такие условия, какие они считают необходимыми для обеспечения свободного транзита и равного отношения к торговым правам других наций" .
Однако не успели союзники даже заикнуться о том, чтобы гарантии нацменьшинствам со стороны Польши (и других новых государств) были не просто декларативными, но при этом обеспеченными гарантийными механизмами, в т. ч. принудительного характера, как поляки и прочие "освобожденные нации", получавшие право на свою государственность, подняли вселенский хай с упором на то, что недопустимо-де попирать их суверенитет, самостоятельность и национальное достоинство. Дескать, они сами в состоянии разобраться со своими внутренними вопросами.
Ллойд Джордж вспоминал: "когда впервые был поставлен вопрос о принудительных гарантиях, которые могут быть принудительно осуществлены великими державами, это предложение встретило серьезную оппозицию со стороны малых государств… бунт, как говорили, против самовластного и недопустимого вмешательства великих держав во внутренние дела малых стран" . Странно, что союзников не насторожил этот бунт. А может, и насторожил, да верх взяли иные соображения, о которых мы говорили выше. Ведь было совершенно очевидно, что оные возражения против действенных международных гарантийных механизмов защиты прав меньшинств - с прицелом на будущее попрание этих самых прав.
К сожалению, на мерах принудительного характера относительно гарантий нацменьшинствам, в частности в Польше, так никто и не настоял. Как покажет время - это оказалось большой ошибкой, в т. ч. с точки зрения сохранения мира в Европе.
Но на конференции поляки, конечно, были щедры на решительные обещания относительно предоставления самых широких прав и возможностей для самореализации непольских народов в Польском государстве.
Соответствующие заверения Польши относительно прав нацменьшинств на конференции изложил Падеревский: "От имени польского правительства я заявляю, что Польша предоставит всем национальным, языковым и религиозным меньшинствам те же права, что и другим своим гражданам. Она обеспечит этим меньшинствам все свободы, которые были и будут предоставлены им великими нациями и государствами Запада, и готова расширить эти права в тех пределах, в каких Лига Наций признает это желательным для входящих в нее государств.
Я убежден, что когда эти гарантии будут включены в основные законы Польши ее Учредительным собранием, они окажутся в полной гармонии с благородным и возвышенным духом, пронизывающим великие труды Мирной конференции" .
Сколь высоко пафосно, столь и насквозь лживо! Ни одна из польских гарантий нацменьшинствам не будет реализована на практике. Вместо равных с поляками прав представители непольского населения подвергнутся масштабной дискриминации по национальному, языковому, религиозному признакам.
Договор с Польшей о гарантиях национальным меньшинствам на Парижской мирной конференции был подписан 28 июня 1919-го (он был первым среди аналогичных договоров с новыми государствами и впоследствии выступил в качестве образца для соответствующих договоров с Чехословакией, Румынией, Югославией, Грецией и Турцией).
Есть смысл подробно остановиться на этом документе, чтобы иметь более полное представление как о лживой и циничной польской политике, так и о собственно ответственности межвоенной Польши, грубо нарушившей одну из фундаментальных основ тогдашней архитектуры безопасности, коей, как мы уже отмечали, являлась защита прав нацменьшинств, - за последующее возникновение Второй мировой войны.
Как говорилось в договоре, Польша должна была "сообразовать свои институты с принципами свободы и справедливости и дать надежную гарантию населению территории, на которую она получила суверенитет".
Договор (если бы, конечно, поляки держали слово и выполняли подписанное ими) гарантировал всем без исключения жителям Польши "всестороннюю защиту жизни и свободы… без различия происхождения, национальности языка, расы или религии".
Согласно документу, всему населению "на территориях, которые признаны или могут быть признаны входящими в состав Польши", гарантировались права польской национальности и гражданства. Иначе говоря, "все немцы, австрийцы, венгры, русские, украинцы и евреи, населявшие новую Польшу, имели право стать польскими гражданами и пользоваться защитой жизни и свободы в качестве таковых" .
В реальности сотни тысяч немцев, украинцев и белорусов в первые же месяцы польского владычества на территориях проживания лиц указанных национальностей стали беженцами вследствие созданных им невыносимых условий жизни.
Не менее важными были следующие статьи договора: "Все польские граждане будут равны перед законом и будут пользоваться одинаковыми гражданскими и политическими правами без различия расы, языка или религии.
Различия в религии, убеждениях и вероисповедании не должны вредить ни одному польскому гражданину во всем, что касается пользования гражданскими или политическими правами, например при предоставлении общественных должностей, назначениях или награждении или при занятии профессиями и ремеслами.
Не будет подвергаться никаким ограничениям право каждого польского гражданина свободно пользоваться любым языком в частной жизни, в торговле, в отправлении религиозных обрядов, в печати или публикациях любого рода или на общественных собраниях.
В случае введения польским правительством официального языка польским гражданам непольского происхождения будут предоставлены надлежащие возможности устно и письменно пользоваться своим языком в судах.
Польские граждане, принадлежащие к расовым, религиозным или языковым меньшинствам, будут пользоваться и по закону, и на деле таким же отношением к себе и такой же безопасностью, как и все остальные польские граждане. В частности, они будут иметь равное со всеми право учреждать за свой счет и брать под свое управление и контроль благотворительные, религиозные и общественные организации, школы и другие учебные заведения с правом преподавания на родном языке и свободного отправления религиозных обрядов".
По договору польское правительство обязывалось также "организовать в начальных школах обучение всех детей на их родном языке" .
Из-за большого количества евреев, проживавших на отходивших к Польше территориях, в договор с ней были включены особые статьи относительно защиты еврейского населения .
А вот контроль над выполнением договоров о национальных меньшинствах, подписанных Польшей и другими новыми государствами, возлагался на Лигу Наций. В препроводительном письме к договору с Польшей Клемансо дал такие пояснения: "При старой системе гарантирование подобных положений возлагалось на великие державы. Опыт показал, что такой способ на практике не пригоден, и его можно было критиковать за то, что он дает великим державам, совместно или в одиночку, право вмешиваться во внутреннее устройство соответствующих государств, чем можно было пользоваться в политических целях. При новой системе гарантии возлагаются на Лигу Наций. Статьи, касающиеся этой гарантии, составлены с большой осторожностью, дабы было ясно, что Польша не будет находиться под опекой держав, подписавших договор" .
Но какой "гарант" из Лиги Наций - мы уже писали. Точно так же, как и о том, какой из Польши исполнитель ее (Лиги) решений. Союзники, опасаясь задеть национальные чувства поляков, устраивавших истерики по каждому поводу, когда им виделись "ущемления" их суверенитета, что называется, передули на воду. А точнее сказать - спутали, на какую воду следует дуть.
Ведь именно поляки неоднократно демонстрировали Мирной конференции свою необязательность в отношении принятых ею решений. Именно поляки неоднократно являли примеры неуважения к другим народам, бесцеремонно захватывая их территории и не желая придерживаться принципа самоопределения наций. Клемансо прибег к "большой осторожности" там, где следовало придерживаться прямо противоположного - за Польшей как ни за кем иным нужен был, как говорят, глаз да глаз! Не Польша, но национальные меньшинства в Польше более чем нуждались в пристальной опеке великих держав - если те хотели установления справедливого миропорядка на Европейском континенте, заглушения чувства национальной обиды и национального реваншизма народов, оказавшихся под властью Польши.
Но "гарантом" стала Лига Наций. При этом договор о правах нацменьшинств, подписанный Польшей, не предоставлял Лиге Наций ни малейших полномочий относительно мониторинга внутренних процессов, имеющих отношение к жизни лиц непольской национальности. Сами представители этих народов тоже не могли обращаться в Лигу Наций с жалобами на притеснения. Лига Наций могла вмешаться только тогда, "когда государство, являющееся членом Лиги, выдвигало жалобу на то, что условия, установленные в договорах о национальных меньшинствах при передаче территорий новым государствам, не соблюдаются" .
Но что такое право подачи жалобы со стороны другого государства? Это зависимость от политических и экономических факторов. Т. е. даже при наличии оснований для постановки вопроса о притеснениях нацменьшинств (а Польша неизменно давала массу таких оснований!) часто превалировали соображения политического или торгово-экономического характера. И чтобы не портить отношений с Варшавой (а поляки неизменно реагировали крайне болезненно на любой "антипольский" выпад на внешней арене), эта тема преимущественно замалчивалась - с поляками предпочитали не связываться.
А, к примеру, Германия и Советская Россия в Лиге Наций вообще не состояли (Германии разрешат присоединиться только 8 сентября 1926-го; СССР примут в Лигу Наций лишь 18 сентября 1934 г.) - соответственно, не могли поднять вопрос о притеснениях своих соотечественников, немцев, украинцев, белорусов.
Наконец, а что представляло собой "вмешательство Лиги Наций"? Да простое заявление. Т. е. сотрясание воздуха, не больше. Поляки на подобные предостережения и ухом не вели. Не говоря уж, чтоб предпринимать какие-либо меры в сторону коррекции своей внутренней политики.
Как с сожалением будет отмечать Ллойд Джордж в конце 30-х гг. (его "Правда о мирных договорах" впервые опубликована в 1938-м), "один известный знаток Центральной Европы недавно сказал по поводу договоров о национальных меньшинствах: "К сожалению, надо признать, что эти договоры выполнялись очень несовершенно". К стыду обязавшихся честью наций и к несчастью для мира в Европе, эти слова лишь очень слабо рисуют действительную картину прискорбного вероломства" . Да уж, очень и очень слабо.
С позиций второй половины 30-х Ллойд Джордж даст следующую оценку того, как реально "обеспечивались" гарантии национальным меньшинствам: "Повсюду были вопиющие прямые, грубые нарушения гарантий по отношению к некоторым, а то и ко всем национальным меньшинствам. Всюду было также косвенное преследование, принимавшее широкие масштабы и выражавшееся в искусно прикрытой дискриминации иногда в законодательстве, а чаще в административной практике".
Дискриминация охватывала практически все сферы общественной, политической и экономической жизни: "эта система распространялась на государственную службу, давала о себе знать при налоговом обложении, при проведении земельной реформы, в школах и других культурных организациях, и наконец, были некоторые вопиющие случаи лишения меньшинств религиозного равноправия и свободы. Основная тенденция… была направлена в сторону централизации и денационализации меньшинств; она находилась в резком противоречии с обязательствами предоставить этим меньшинствам ту или иную степень автономии, предусмотренную договорами или помимо них, но в связи с разработкой их главными союзными и объединившимися державами и Лигой Наций" .
Лига Наций оказалась совершенно неэффективной в вопросах защиты прав нацменьшинств. Когда Ллойд Джордж при написании мемуаров обратится за соответствующими материалами, то выяснит, что таковые попросту отсутствуют: "Как ни странно, но у Лиги - блюстителя прав национальных меньшинств - нет никаких достаточно полных и систематических материалов, а есть только отрывочные протокольные записи и другие документы". При этом и имеющиеся документы никогда не обнародовались, т. к. с первых лет своей работы "Совет Лиги усвоил по отношению к петициям национальных меньшинств политику полного замалчивания". А если и было несколько совсем уж вопиющих случаев, на которые Совет Лиги Наций просто не мог не отреагировать, то "ни в одном из них не довел разбирательства до конца".
Свои обязательства нарушали все новые государства. Но лидером, конечно же, были поляки! "Польша - один из злейших правонарушителей", - первым делом пригвоздит ее к позорному столбу Ллойд Джордж .
Предтеча третьего рейха
Презрев взятые на себя обязательства в отношении гарантий национальным меньшинствам, Польша пошла по пути строительства национального государства. При имевшей место этнической дифференциации это было невозможно. Но Польша избрала самый простой способ: ассимиляции непольского населения. Нежелавшие ополячиваться автоматически становились объектом дискриминации.
В первые месяцы своего существования Польша фактически развязала этнические чистки. "Более двух миллионов немцев, - пишет Дирксен, - оказались под польским управлением, которое они нашли невыносимым. Половина их - почти миллион - вернулась на историческую родину и пополнила ряды недовольного населения; оставшиеся же стали объектом грубого и дискриминационного обращения со стороны польского правительства, которое решило отплатить немцам за грубость прусского правления" .
Надо отметить: огромная цифра в два миллиона немцев, пострадавших от польской национальной политики, практически каждый из которых имел многочисленных родственников в Германии, говорит о том, что ненависть к Польше испытывали едва ли не все немцы.
Бывший личный помощник адмирала Канариса Оскар Райле, семья которого имела хозяйство в земле Кульмер, отходившей по Версальскому договору Польше, вспоминал в своих мемуарах, как стали беженцами он и его близкие: "Осенью 1920 года однажды я поехал в Кульм, чтобы передать отчет отца, касающийся нашей общины. Меня приняли вежливо. Но после завершения формальностей староста сказал мне:
- Чтобы вам было известно, вы и ваш отец оба находитесь в черном списке. Вам лучше покинуть Польшу.
На это я спросил:
- Как это? Почему мы в черном списке?
Староста отвечал:
- Я могу только еще раз посоветовать вам как можно быстрее уехать из Польши".