Внук Дьявола - Лайза Браун 5 стр.


– Ты, Гарнер, украл алмазное ожерелье моей покойницы. Я-то сам блестяшками не увлекаюсь, но ей – при жизни – эта штука нравилась, я уверен.

Он небрежно размотал кнут.

– Вы, мистер Ролинс, всегда все правильно говорите. – Гарнер попытался изобразить улыбку. – Но сейчас…

Кнут просвистел в воздухе с такой силой, что Колли, спрятавшийся за спинами рабочих, даже не видя его движения, ощутил его кожей. На грязной рубахе Гарнера мгновенно выступила красная полоса, и бедняга завопил, схватившись за грудь:

– Я не виноват, клянусь вам…

Еще один взмах, и вторая красная полоса появилась на груди Гарнера. На этот раз пронзительно закричала женщина, стоявшая рядом с Колли.

После третьего удара Гарнер рухнул на колени, и его подбородок окрасился кровью. На пороге барака вдруг появилась жена Гарнера и швырнула Дьяволу небольшой бархатный мешочек.

– Возьмите ваше украшение, возьмите! Только остановитесь, ради Христа!

Дьявол опустил кнут. Лицо его было по-прежнему бесстрастно, словно он только что не истязал человека.

– Подай мне, – скомандовал он стонущему на земле Гарнеру.

Тот с трудом нашарил перед собой мешочек и протянул его хозяину.

– Это мое, – объявил он перепуганной толпе рабочих и поднял мешочек над головой, как боевой трофей. – За то, что принадлежит другим, я плачу. Гарнер взял то, что ему никогда не принадлежало. Следовательно, он вор. Запомните, никто не смеет протягивать лапы к моему имуществу!

Высказавшись таким образом, он в гробовой тишине прошел, прихрамывая, к джипу.

Он еще не отъехал, когда его взгляд упал на Колли. В течение минуты старик и мальчик изучали друг друга, а потом Колли, опомнившись, шарахнулся в сторону. Он успел только заметить спокойное, невыразительное лицо сидевшего за рулем Торна. Затем джип, громыхая, отъехал.

Колли все еще глазел вслед машине, когда небольшой камень больно стукнул его между лопаток. Колли обернулся и увидел перед собой одного из сыновей Гарнера.

– Убирайся отсюда, рожа! – крикнул мальчик. – Иди к своему ненормальному старику.

Колли не знал, за что рассердились на него все собравшиеся возле барака люди, но злость явственно читалась во всех глазах, как взрослых, так и детских. Он хотел было послушно уйти, но тут Гарнер-младший бросился на него и сбил с ног.

Драка завязалась беспощадная. Ни тот, ни другой не соблюдали никаких правил. Они катались по земле, хрипели, кусались, лягались… В конце концов Колли вдавил противника лицом в землю, вцепился в пыльные волосы и безжалостно ударил его окровавленными костяшками пальцев по шее.

– Мозги из тебя вышибу, – прохрипел он, задыхаясь. – Какой смелый! Камнями… сзади… швыряться!.. Я ничего тебе не сделал.

В пылу Колли совершенно не замечал толпы, а сейчас поднял голову и увидел, что к нему приближаются двое или трое мужчин. Он поднялся на ноги, оставив всхлипывающего врага на земле, и приготовился умереть.

– Не троньте его! – крикнула жена Гарнера. – Если вы его изобьете, вам самим плохо придется. Он ведь тоже "имущество" старика. Помните, что он сказал? Если тронете этого, с вами будет то же, что с моим мальчиком и моим мужем!

Мужчины остановились в нерешительности. Колли повернулся к миссис Гарнер, желая ее поблагодарить хотя бы взглядом, но она резко от него отвернулась и сказала:

– Эй, кто-нибудь, помогите-ка отнести этих двоих в дом. Не видите, что с ними сотворили Ролинсы?

Дохромав до речки – до того места, где он переходил ее вброд, – Колли услышал:

– Эй, парень!

Дьявол поджидал его, стоя в воде. Торн остался на вершине склона, возле джипа. Колли остановился, и сердце его ушло в пятки. Только теперь он боялся не своего надсмотрщика – он боялся старика.

– Да, сэр?

Туман, всегда поднимавшийся над речкой с наступлением сумерек, прохладными, чуть влажными пальцами гладил его по щекам.

– Скажи Чарли, чтоб позаботился о Гарнере. Надо, чтоб он выжил, хоть он и кусок дерьма.

– Я передам.

Он хотел было идти дальше, но Дьявол неожиданно подошел к нему и ухватил за плечо. Сердце Колли бешено заколотилось, но он усилием воли заставил себя взглянуть старику в лицо. Так близко он Дьявола еще ни разу не видел.

– Тот козленок неплохо тебя отделал, – заметил Дьявол.

Торн наверху фыркнул.

– Этот чертенок тоже дрался дай боже. В него, наверное, бес вселился.

– А ты, Торн, выезжай на дорогу, – сурово распорядился Дьявол. – Я через минуту подойду.

Торн уселся за руль и медленно отъехал.

– Тот мальчик швырнул мне в спину камень, не знаю, за что, – выпалил Колли. – Вот я и подрался с ним.

– Тебе незачем знать, за что он кинул камень. То, что случилось, должно было случиться, и твое поведение тоже понятно. А раз ты дрался, то старался победить. Все правильно. Думаю, они всем скопом набросились бы на тебя, если б у Гарнерши не оказалось капли мозгов.

– А-а, так вы видели, – протянул Колли.

– Я знал, что они захотят выместить злобу на ком-нибудь, а ты был как раз под рукой. Поэтому я велел Торну остановиться и вернулся туда. Там я увидел то, что ожидал увидеть. Подошел я, чтобы посмотреть. А не для того, чтобы помочь тебе.

– Я вас на помощь не звал, – проворчал Колли.

Твердые пальцы старика приподняли подбородок Колли.

– Ну-ка скажи как следует. У тебя скверное произношение, деревенщина.

Колли вдруг почувствовал необыкновенную решимость.

– А вам что за дело? Говорю, как привык.

Дьявол пожал плечами.

– Значит, придется спросить с Чарли. Он должен тебя учить, а раз он учит тебя вот такому, то заслуживает того же, что и Гарнер.

Глаза Колли расширились. В горле у него пересохло.

– Нет… Не надо. Подождите. Я умею говорить как следует. Вот…

Он повторил уже произнесенную фразу. Дьявол кивнул:

– Так лучше. Да, каким это дурацким именем ты себя называешь? Колли?

– Так меня называет Чарли. Это мое имя.

– Мне плевать, как тебя зовут. Вот меня называют Дьяволом, и по заслугам. Это не значит, что я зол. Я справедлив. Справедливость – интересная штука. Все кричат, что желают справедливости, но только до тех пор, пока она над ними не свершается. А на самом деле всем им нужна милость. Ко мне никто не был особенно милостив, а что до них, то с ними я поступаю справедливо. Я наказал Гарнера по справедливости. Он вор и всегда был вором, но на ферме его не станут так называть. Будут только говорить, что я побил его. Вот и про тебя они только говорят, что ты побил его щенка. Никто не вспомнит про брошенный им камень. Поэтому пусть болтают что хотят, а ты посылай их ко всем чертям. Только запомни: Гарнерша была права. Я защищаю свою собственность. Ты принадлежишь мне.

Зима для Колли тянулась бесконечно долго, так как он был одинок.

Он обдумывал происшедшее и, в частности, поступки рабочих. Большая часть их, как всегда, покинула ферму вскоре после инцидента. Никого не интересовало, куда эти люди разъехались, так как было известно, что весной они вернутся, чтобы опять наняться на работу. А тех, кто остался, Колли обходил стороной, даже Надин, подругу Чарли. И к речке он больше не ходил и не любовался новым домом.

Чарли, почувствовав, что с мальчиком происходит что-то неладное, решил загрузить его работой. Колли было поручено кормить животных, нарезать табак и чистить сараи. По вечерам Чарли включал старенький транзистор и слушал блюзы. Он сидел у огня, припав ухом к приемнику, грыз черенок своей видавшей виды трубки и иногда шевелил губами, подпевая Би-Би Кингу . Все чаще он стал заходиться в приступах кашля. Тогда он раздраженно откладывал трубку и ворчал:

– Ну вот, даже от дыма уже удовольствия нет.

Потом он оборачивался к Колли и подсаживался к нему с книжкой, которую Колли штудировал после ужина. В эту зиму, помимо геометрии, Колли занялся историей, так как во владениях Чарли нашлось невероятное количество исторической литературы.

Чарли задавал мальчику вопросы: "Что такое Сфинкс? Кто такой Генрих Восьмой? Что произошло при Аламо? "А Колли призывал на помощь все вновь полученные знания и отвечал. Если ответ оказывался правильным, Колли продолжал читать. Если же он ошибался, Чарли заставлял его возвращаться к уже изученному параграфу и читать его еще раз вслух.

А когда наступила весна того года, когда ему, по его подсчетам, исполнялось как минимум пятнадцать, Колли набрался мужества и задал Чарли чрезвычайно важный вопрос:

– Дьявол – мой отец?

Эти слова ему долго не давались главным образом потому, что они означали признание неприятного факта: он не знал своего происхождения. Он только чувствовал, что существование его каким-то образом связано с седовласым Ролинсом. Но оказалось, что связано оно с Ролинсом не так, как он предполагал. Чарли, услышав этот вопрос, замялся, но потом ответил четко и ясно:

– Нет.

Ответ прозвучал с такой определенностью, что Колли ни на секунду не усомнился в том, что это правда. И тогда он решил, что он один как перст в этом мире, и почувствовал, что ему стало еще холоднее, чем прежде.

Когда он пришел как-то раз на отдаленное поле, чтобы подготовить его к наступающему сезону, то понял, что зимний мрак начал рассеиваться. Ему становилось легче от острого запаха молодой травы, теплых лучей ласкового солнца, песни пересмешника в ясном утреннем небе.

И как только пришло тепло, с ним пришла надежда вновь увидеть ту маленькую девочку.

С ней мир стал бы снова правильным.

В один из майских дней Колли ушел с поля позже обычного, когда солнце здорово напекло ему спину, не прикрытую ничем, кроме драного комбинезона. На лбу у него выступил пот, и тогда он решил пойти к речке освежиться. Уже оказавшись на знакомом месте по щиколотку в ледяной воде, он оглянулся на дом на холме.

Она была на своем излюбленном месте. Она заметно подросла. Густые темные волосы падали на лицо.

Он просто стоял, задрав голову, и смотрел на нее, стоящую в развилке ветвей дуба, стоял и смотрел до тех пор, пока она не глянула вниз и не увидела его.

В первое мгновение Лейни не шелохнулась. А потом лицо ее сморщилось, и она вдруг расплакалась. Даже до него доносились ее всхлипывания.

А потом она неуклюже спустилась по лесенке и стрелой метнулась к нему. Брызги полетели во все стороны, и ее разгоряченное лицо прижалось к его потной и запыленной шее.

– Маленький колдун, – прошептала она и обвила его тонкими, еще совсем детскими руками. – А я думала: может, я вправду тебя только вообразила, как когда-то принцессу, а потом ты куда-то делся, как сон, и я не могу сделать так, чтобы ты мне еще раз приснился. – Ее слова катились потоком, как и слезы. – Какая же я была дура! Вот я до тебя дотронулась, да и вижу я тебя днем! А на Рождество я повесила на дуб подарок для тебя. И он там три месяца висел, а ты не приходил, я и решила – если ты настоящий, значит, умер. Я правда боялась, что ты умер.

Колли рассмеялся – искренне и тепло. Он был счастлив. В его душе снова светило солнце.

Он обхватил ее талию и сжал так, что сам испугался: а вдруг ее кости треснут?

А потом Колли отпустил ее и слегка оттолкнул, но тут же ухватил за запястье.

– Испачкаешься, – виновато пояснил он. – Погоди, дай на тебя посмотреть. Что ты сделала с волосами?

– Я постриглась, – с вызовом ответила она. – Сначала Дана постриглась, и мне захотелось, чтобы у меня тоже были короткие волосы, а папа не разрешал мне, вот я и обрезала их сама. Ладно, мне уже все сказали, что я теперь похожа на чучело.

Колли дотронулся до завитка около уха.

– Не-а, ты не похожа на чучело. – И добавил поспешно: – Это не так уж плохо выглядит.

Лейни расхохоталась и запустила пальцы в его черную гриву.

– Ничего, у тебя хватит на двоих.

– Чарли не любит стричь, а Надин считает, что я сильно верчусь, так что она обрезает концы как придется, чтобы поскорее оставить меня в покое.

– Никогда не видела, чтобы у мальчика были такие длинные волосы, – заявила Лейни.

– Если тебе не нравится, давай… Я постараюсь посидеть спокойно, и тогда Надин…

– Нет, – решительно бросила Лейни, наматывая его прядь на свое запястье. Эта прядь была сейчас словно нить, привязавшая их друг к другу. – Настоящий маленький колдун должен иметь именно такие волосы.

– Да говорю тебе, я пошутил. Я даже назвал тебе свое имя.

– Колли, – быстро проговорила Лейни, но тут же добавила издевательски: – Колли-колдун. – Она перевела дыхание. – Теперь ты уже не исчезнешь? Ты скоро придешь опять, хорошо?

– Я пока побуду тут, – ответил Колли.

Ему было по-настоящему тепло.

Она же хочет, чтобы он остался. Он ей понравился.

Глава 3

Возле "Магнолии" было две площадки для стоянки автомобилей. Та, что побольше, располагалась у правого крыла гостиницы, и практически все посетители оставляли машины именно там. На вторую площадку можно было попасть, только подъехав к гостинице с задней стороны. Лэнсинг Блэкберн называл ее "частной". На ней парковали свои машины те люди, которым не хотелось афишировать свое посещение "Магнолии". Лэнсинг не одобрял действий этих людей, нередко прекращал деятельность, которая представлялась ему недопустимой, в некоторых случаях даже позволял себе долгие назидательные беседы, но кое на что его вынуждали смотреть сквозь пальцы. Он объяснял горожанам, что, в конце концов, он – содержатель гостиницы, а не священнослужитель.

Репутацию гостиницы омрачало одно-единственное скандальное происшествие, случившееся еще в пятидесятые годы, когда майор Буфорд Поттер припарковал свой "Студебеккер" на "частной" площадке и направился в номер в сопровождении девушки из бродячего цирка. Лэнсинг накрыл парочку и изгнал из гостиницы в ту минуту, когда на переднюю площадку въехал автомобиль миссис Поттер. Она обнаружила "Студебеккер" супруга, и в результате в стене гостиницы застряли несколько пуль, выпущенных из пистолета майора и прошивших насквозь его грудь.

В то солнечное утро Лейни поднялась настолько рано, что стала свидетельницей очередного тайного прощания на задней стоянке.

Она оказалась на ногах в столь ранний час вовсе не потому, что легко проснулась. Дело было в том, что она не спала вообще; несколько часов Лейни ворочалась в постели, стараясь вытряхнуть из головы воспоминание о событиях, имевших место после полуночи.

Она стояла на крыльце дома тети Оливии и любовалась чудесным утром.

Итак, Колли вернулся в Спрингс. Ей об этом известно, и тем не менее она все еще жива. Что ж, жизнь продолжается. Она не станет думать про Рейчел. И не станет думать, куда улетело ее сердце накануне, когда она увидела самого младшего из Ролинсов.

Лейни направилась через двор к "Магнолии". Мысли ее сосредоточились на гостинице.

Дом был слишком стар и имел слишком провинциальный вид, чтобы "Магнолию" можно было назвать первоклассным отелем. Да, он покоится посреди широкой тенистой поляны совсем недалеко от главной улицы города, и все-таки это длинное двухэтажное деревянное строение, выкрашенное белой краской, смотрится несколько нелепо. В конце концов, со времени его постройки минула уже добрая сотня лет. Когда-то давно, в начале века, скромный Индиан-Спрингс славился минеральной водой и считался популярным курортом.

А "Магнолия" в те дни была главной жемчужиной среди достопримечательностей графства Логан – как и сам городок.

Знатоки отмечали оригинальную форму здания, спроектированного в виде буквы Е, комфортабельные номера и величавый ресторанный зал, над которым на втором этаже помещался кабинет Лэнсинга Блэкберна.

Но постепенно Спрингс превратился в обыкновенное захолустное местечко, на семьдесят миль удаленное от ближайшего крупного города, и в старомодных номерах "Магнолии" останавливались лишь эксцентричные чудаки или же туристы, что, как говаривала с кислой усмешкой тетя Оливия, "один черт". Как правило, оказывалось, что эти люди сбились с известной трассы Луисвилл – Нэшвилл. Оставались они в Спрингсе до тех пор, пока им не надоедал смертельно "местный колорит" "Магнолии".

Вероятно, один из таких людей сидел сейчас в машине на уединенной задней стоянке.

Лейни заметила незнакомую зеленую "Тойоту", когда отперла дверь черного хода, чтобы пройти в кухню и начать приготовления к завтраку. Сейчас еще не было шести часов, а завтрак в "Магнолии" подается с семи тридцати.

Чего или кого дожидается тот человек?

Лейни еще раз посмотрела на машину. Дверца ее открылась, и из-за руля выбрался высокий мужчина в голубых шортах. Его волосы отливали золотом.

Престон.

Господи, что могло понадобиться Престону Ролинсу в такой час? Что вообще могло привести его в "Магнолию"? Лейни не раз говорила ему, что приходить сюда не стоит.

– Знаю, что ты мне скажешь, – начал он, когда она торопливо подошла к нему. – Ты спросишь, что я тут делаю. Лейни, я могу дать ответ на твой вопрос.

– Что ж, послушаем, что хорошего скажешь, – неприветливо отозвалась она.

– Я насчет вчерашнего вечера, – сказал Престон с коротким смешком и прищурился – солнце било ему прямо в глаза. Потом он рассеянно откинул прядь волос Лейни с виска. – Черт побери, а ты красивая.

– Ты тоже.

Она не кривила душой.

Она подумала вдруг, что необходимо принять закон, охраняющий женщин от таких красавцев, как Престон Ролинс, – безупречно одетых, прекрасно сложенных, с голубыми глазами, длинными ресницами, густыми, волнистыми, пшеничного цвета волосами, едва приметной мужественной горбинкой на носу, благодаря которой никто не мог бы назвать такое лицо "смазливым". Таких мужчин нужно изолировать от общества, они слишком опасны.

Но в этом случае, может быть, она иногда будет жалеть о Престоне, ведь временами ему удавалось развеселить ее.

Но не так, как Колли.

– Так что же насчет вчерашнего вечера?

Она обнаружила, что успела на мгновение позабыть о цели его визита.

– Я хочу попросить прощения, вот что. – Он виновато склонил голову. – Мне ужасно хотелось позлить Колли, и я повел себя как последний идиот. Я считал, что он обнаружит пропажу свистульки только утром. Кстати, взял я ее исключительно затем, чтобы посмотреть, как вытянется его рожа. Я ведь ненавижу этого ублюдка. Лейни, у меня в мыслях не было заманивать его в "Магнолию" и затевать с ним драку.

Как это все по-детски, подумала Лейни, но не сказала этого вслух. В конце концов, кто она такая, чтобы судить блистательного и безупречного Престона, который гладит ее по щеке?

– Тебе тоже не следовало появляться, – напомнила она ему.

Его рука опустилась, взгляд помрачнел.

– Насколько я понимаю, вчера вечером мне стала известна причина, верно?

Лейни вздохнула.

– Ты намекаешь на Колли?

Назад Дальше