Мишель прошла к креслу и устроилась там, подогнув под себя ноги. Волосы падали ей на лицо, ухоженные руки поигрывали стаканом. Она выглядела, словно женщина-вамп из старого фильма. Если бы Марк уже не был без ума от Анны, он пожалел бы, что лишается этой интригующей, ловко меняющей окраску женщины-хамелеона. Но какие еще сюрпризы преподнесла бы она за годы совместной жизни, страшно подумать!
- Она, видно, очень красивая, твоя новая подружка, - сухо сказала Мишель.
- Да. Анна очень красивая.
Марк уселся в кресло напротив. В ногах правды нет.
- А чем она занимается? - продолжала расспросы Мишель.
- Она доктор. Физиотерапевт.
- И чем она занималась в доме твоего отца? Он что, сдавал его в аренду?
- Нет. Она, видишь ли, дочка его любовницы.
Звучит ужасно, конечно, но ведь так оно и есть. А он не может не рассказать Мишель всю правду. Она это заслужила.
Мишель собиралась было сделать еще глоток, но, услышав последнюю фразу, забыла о виски. Она так и подалась вперед, глядя на Марка широко открытыми от удивления глазами.
- Что?! Нет, не разыгрывай меня. У твоего отца была любовница? Но это немыслимо! Лучшего отца и мужа я не встречала. Представь себе, я и за тебя решила выйти во многом из-за Оливера. Я была уверена, что ты тоже станешь примерным супругом, имея перед собой такой образец.
- Это длинная история, - вздохнул Марк.
- И чрезвычайно интересная, наверное. Надо же, мужчины семейства Бейкеров оказались с тайными пороками, - усмехнулась Мишель. - Ну, не томи. Рассказывай все по порядку. Особенно все грязные детали.
- Мишель, это не смешно.
- Прости, милый. У меня извращенное чувство юмора. Рассказывай.
- Тебя, наверное, это шокирует…
- Меня? Шокирует? Поверь мне, милый, меня ничего не может шокировать. Особенно когда речь идет о сексе.
Марк задумчиво покачал головой.
- Кажется, я никогда не знал тебя по-настоящему, Мишель.
Она молча улыбнулась, глядя ему прямо в глаза.
- Ты тоже встретишь свою любовь, Мишель, - уверенно сказал Марк.
- Может быть. Но он не будет такой, как ты. Таких, как ты, больше нет. Твоя Анна - счастливица. Надеюсь, все у вас будет хорошо.
- Спасибо тебе, Мишель. Ты так великодушна. Но речь о свадьбе пока не идет. Кстати, о свадьбе. Я, естественно, возмещу твоим родителям все расходы. Выпишу им чек, и они получат не только возмещение затрат, но и кое-что сверху. Ты тоже не останешься внакладе.
Она покачала головой и сняла с пальца кольцо с бриллиантом, которое Марк подарил ей на помолвку.
- Нет, Марк. Я ведь хотела выйти за тебя вовсе не из-за денег. Я знаю, у тебя есть основания думать иначе, но это правда. Главное для меня - что ты добился успеха и был уверен в завтрашнем дне. Я думаю, это самое важное. Я хочу спокойного будущего для своих детей. И для себя.
- Оставь себе кольцо, Мишель. Я покупал его для тебя. Хочешь - сохрани, хочешь - продай, но оно твое.
Она пожала плечами и вернула кольцо на палец.
- Раз ты настаиваешь. Но я не стану его продавать. Я буду его носить. Оно очень красивое. Слава Богу, вчера я не нашла подходящих обручальных колец, а то пришлось бы их возвращать. Пойду принесу тебе твою кредитную карточку.
- Не торопись. Давай сначала покончим с финансовыми вопросами. Я хочу поговорить о своей ответственности.
- Какая еще может быть ответственность?
- Я в долгу перед тобой, Мишель.
- Я ни на что не претендую, Марк, кроме расходов на подготовку к свадьбе. У тебя нет передо мною никаких обязательств.
- Не совсем так, Мишель. Смотри: из-за предстоящего замужества ты ушла с работы. Ты не ожидала, что тебе вновь придется беспокоиться о хлебе насущном. Ведь ты собиралась через две недели в свадебное путешествие, а вскоре после того - в отпуск по уходу за ребенком. Я не в силах ничего изменить в том, что касается свадебного путешествия и материнства, но вот безбедное существование я вполне могу тебе обеспечить.
- Марк, честное слово, в этом нет необходимости.
- Нет, есть. Слушай дальше. Я отдам тебе свою квартиру вместе со всей обстановкой. Тебе ведь моя квартира всегда нравилась? Сам я собираюсь переехать в дом родителей, так что она мне больше не нужна. А ключ у тебя уже есть.
- Да, но…
- Никаких "но", дорогая. Квартира твоя. Кроме того, я поручу юристам оформить кое-какие капиталовложения на твое имя. Какие-нибудь надежные акции и ценные бумаги.
Мишель пришла в изумление.
- Спасибо, Марк, но ты уверен, что можешь себе это позволить?
- Папа был очень состоятельный человек. И я теперь тоже.
- Ясно. Но все же…
- Считай, что я успокаиваю свою совесть. На самом деле, так оно и есть. Пожалуйста, не отказывайся.
Она помедлила, потом пожала плечами.
- Хорошо, Марк. Отказываться было бы глупо, правда?
- Конечно, глупо.
Она печально улыбнулась.
- Я всегда знала, что ты умеешь добиваться своего. Хотя я предпочла бы стать твоей женой, а не содержанкой.
И она печально засмеялась.
Марк вздохнул.
- Ты представить себе не можешь, как мне жаль, что все так вышло. Но, понимаешь, как только я увидел Анну, я понял, что пропал.
- Видно, твоя Анна - что-то особенное.
- О, она необыкновенная.
- Ну так расскажи мне о ней. И не скрывай ничего, чтобы пощадить мои чувства. Я ведь не влюблена в тебя, так что ревновать не стану. А сексуальными подробностями меня не смутить, я тебе уже говорила.
Но она ошиблась. Марку удалось своим рассказом выбить ее из колеи. А когда она услышала о том, сколько лет длилась любовная связь его отца, она лишилась дара речи.
- Нет, не могу поверить, что речь идет об Оливере. - Она упрямо покачала головой. - Он совсем не такой. А ты как думаешь, он действительно любил мать Анны или просто устраивал свою сексуальную жизнь?
- Честно говоря, не знаю. Мне хочется верить, что любил.
- Но ты не уверен. А теперь ты этого уже никогда не узнаешь. И несчастная женщина тоже никогда не узнает. Мне так жаль ее. Ей, наверное, кажется, что она прожила свою жизнь напрасно.
Марк вздохнул.
- Должен признаться, я разочаровался в папе. Но кто я такой, чтобы осуждать его? За этот день я понял, что все мы - простые смертные и никто из нас не безгрешен.
- Ты абсолютно прав. Люди склонны думать, что, дай Господь им еще одну жизнь, они бы прожили ее по-другому. Но на самом деле, думаю, мы бы снова и снова совершали одни и те же глупые ошибки.
Марк наклонил голову и внимательно посмотрел на нее.
- О каких ошибках ты говоришь? О том, что ты в свое время влюблялась в мужчин, которые этого не заслуживали?
Она рассмеялась.
- Мы опоздали с такими откровениями, дорогой. Кроме того, мне хочется остаться в твоей памяти разумной и уравновешенной женщиной, которую ты уважал и с которой собирался связать жизнь.
- А ты, значит, не такая уж уравновешенная?
- С тобой я была вполне уравновешенной.
- А с другими мужчинами - нет?
- С некоторыми - совсем нет. Особенно с одним.
- Ясно…
Она опять засмеялась.
- Ничего тебе не ясно. Ты этого никогда не поймешь. Ладно, схожу-ка я за твоей кредиткой.
И она исчезла, оставив его размышлять о том, как мало он знал женщину, на которой собирался жениться. Оказывается, с другими она не была таким олицетворением спокойствия и безмятежности, а вот ему не удалось пробудить в ней огня настоящей страсти…
Вскоре Мишель вернулась с карточкой.
- Я так понимаю, ты торопишься вернуться к своей Анне? Пойдем, я провожу тебя до машины.
- Да, поеду к ней. Но сначала заверну домой и возьму кое-что из вещей.
- Езжай осторожно. И, Марк, спасибо тебе большое. За деньги и за квартиру. Ты не обязан был мне все это отдавать.
- Знаю, что не обязан. Я делаю это с радостью. В понедельник первым делом поручу юристам все оформить.
- Да срочности-то никакой нет!
- Нет уж, чем скорее, тем лучше. А чек для твоих родителей я выпишу сразу, как попаду домой, и сегодня же отправлю почтой. Что касается свадебных приготовлений, возьми все это на себя, пожалуйста. Но, если понадобится помощь, сразу же звони.
- Да нет, помощь вряд ли понадобится. Справлюсь. Я ведь почти все делала сама, мама старалась не принимать никаких решений. Она прекрасно знает, как я упряма и как непросто мне угодить.
Марк удивленно заморгал. Нет-нет, он знал совсем другую Мишель!
- Счастье еще, что гости пока не начали присылать подарки, - добавила практичная Мишель. - Не придется возиться с их отсылкой.
- О, Мишель, - вдруг вспомнил Марк, - а как же свадебное путешествие? Мы ведь уже все оплатили, теперь поздно отказываться. Слушай, у меня идея! Давай отправим отдохнуть твоих родителей!
Мишель улыбнулась.
- Идея неплохая. Ты, похоже, пытаешься улестить их, чтобы тебя не убили за поруганную честь девицы!
- Конечно! - засмеялся Марк.
- Мама всегда мечтала побывать на каком-нибудь тропическом острове. Она, конечно, обрадуется. Нам удастся подсластить горькую пилюлю.
- Вот и хорошо. Тогда я отправлю билеты и ваучеры вместе с чеком.
- Спасибо. Ты очень щедр, Марк.
- Я ведь очень виноват перед тобой.
- Безусловно, - сказала она, но все же улыбнулась.
- Зато тебе не придется нанимать этого нахального фотографа, который ничего не понимает в женских прическах.
Она с сардонической усмешкой промолвила:
- Это, конечно, большой плюс.
- Что ж, мне пора. Я обещал Анне, что вернусь дотемна.
- Тогда поезжай. И береги себя.
- Хорошо.
Марк ехал в город с тяжелым сердцем, а уезжал в приподнятом настроении. Сначала Мишель напугала его: ей действительно было очень больно. Но в конце концов она смирилась, и все устроилось.
Он искренне желал Мишель счастья. Дай Бог ей встретить хорошего человека и полюбить его всей душой.
Теперь Марк думал лишь о том, как бы поскорее вернуться к Анне.
Добравшись до дома, он первым делом принял душ и побрился. Потом вместо делового костюма надел повседневную одежду. Уложил в сумку запасное белье, свитер. Нашел авиабилеты и спустился вниз, в отцовский кабинет.
Это была большая комната, обставленная с изысканной простотой и лаконично отделанная, с массивной мебелью темного дерева, со стеллажами книг вдоль стен.
Марк уселся в отцовское кресло и задумчиво провел ладонями по отполированной столешнице. Когда отец был жив, стол никогда не пустовал. Он всегда был завален письмами, чертежами и рисунками, книгами и журналами. Отец выписывал множество профессиональных журналов. По архитектуре, по рыбалке, по виноделию. Это были его главные увлечения.
Помимо любовницы, конечно.
Марк вздохнул и полез в ящик, в котором, как он знал, он найдет все, что ему нужно. Чековую книжку. Писчую бумагу. Марки, конверты. Он уже разобрал отцовский стол, поэтому хорошо знал, что где лежит. Неделю назад он, подавленный несчастьем, уже сидел за этим столом. Ужасная работа. Еще хуже, чем разбирать одежду и личные вещи, - все это он, не глядя, отдал благотворительному фонду. Но отцовские бумаги, письма и чертежи он обязан был внимательно просмотреть. Их нельзя было просто выкинуть или сжечь.
Через десять минут он уже заклеивал конверт, куда, кроме чека и авиабилетов, вложил письмо с извинениями. Надписал конверт, наклеил марку. По пути к озеру он опустит письмо в почтовый ящик.
Марк отодвинул кресло и потянулся, разминая затекшие плечи. Неожиданно взгляд его упал вниз, под столешницу, и в памяти словно что-то щелкнуло.
Ему было лет восемь, он только что посмотрел в кино приключенческий фильм. На подвижного мальчишку огромное впечатление произвели ловкие взломщики. И вот он, напялив на голову чулок, а на руки - перчатки, пробрался без спроса в отцовский кабинет. Услышав шаги, он, не желая быть застигнутым на месте преступления, спрятался под стол. Глупо, конечно, папа сразу же обнаружил бы его, усевшись в кресло. Но это была мама. Она вытерла в кабинете пыль и вышла. Но Марк успел заметить под столешницей маленькую кнопочку. Едва за мамой закрылась дверь, Марк, еле дыша от волнения, нажал на кнопку. Словно в настоящем кино, открылся секретный ящичек.
К его разочарованию, тайник был пуст. Пустовал он и в следующий раз, когда Марк вновь улучил момент и проник в папин кабинет. Целый год Марк время от времени проверял секретный ящичек, и каждый раз его ждало разочарование. Потом он потерял к тайнику интерес и в конце концов забыл о его существовании.
Теперь же, нажимая на кнопку, он испытывал неясные предчувствия. В жизни отца оказалось столько тайн, что он почти не сомневался: на этот раз тайник преподнесет ему новое открытие. Он почти не удивился, нащупав в ящике два сложенных вместе исписанных листочка. Дрожащими руками Марк извлек их и разложил на столе. Почерк отца, в этом не может быть сомнений.
"Розмари, любимая…"
Марк был в замешательстве. С детства ему внушали, что читать чужие письма неприлично. Но это письмо даже не было отправлено… Марк колебался. Нет, он должен прочесть. Он должен понять, что за человек был его отец, такой родной и такой незнакомый.
Письмо было длинное. Полных две страницы, исписанных отцовским твердым почерком.
Медленно, медленно Марк читал. Слезы застилали его глаза. Закончил и перечитал снова.
- Да, - прошептал он. - Папа прав. Ему давно нужно было это сделать. Я не повторю его ошибки. Ни за что не повторю.
Он поднялся, свернул письмо и бережно уложил его в сумку. Забрал конверт, запер за собой дверь. Бросив сумку назад, он сел за руль, а конверт, адресованный родителям Мишель, положил рядом на переднее сиденье. Не забыть бы опустить его в почтовый ящик.
Но, занятый другими мыслями, Марк совершенно забыл про конверт. Слишком многое случилось за этот день. Уже выехав из города, Марк с досадой хлопнул себя по лбу. Теперь почтовый ящик ему не скоро попадется.
Но вот впереди какой-то знак. Так, поворот к мотелю. Может, там найдется почтовый ящик? Он начал было притормаживать, но сообразил: глупо тратить время на поиски, ведь в воскресенье почта все равно не работает. С тем же успехом он отправит письмо в понедельник, когда поедет на работу.
Передумав сворачивать, Марк нажал на газ. Дальше все было как во сне. Автомобиль, который обходил его слева, неожиданно вернулся на правую полосу, и Марк на полной скорости врезался в него. В последний момент он успел вывернуть руль и нажать на тормоз. Скрежет тормозов, визг шин по асфальту, запах резины… Затем все померкло.
14
Анна мерила шагами террасу на втором этаже. Как медленно тянутся минуты! Время от времени она спускалась вниз, выходила из дома и проходила несколько метров по гравийной дороге, надеясь сквозь деревья разглядеть автомобиль Марка.
Но он все не появлялся.
Он обещал вернуться дотемна. А теперь уже так темно, что и не разглядишь ничего на дороге. В случае чего-то непредвиденного он обещал позвонить, но звонка тоже не было. Анна несколько раз уже подбегала к телефону и снимала трубку - исправен ли аппарат?
Восемь вечера. Девять. Десять. Анна, не в силах терпеть бездействие, заглянула в холодильник, но есть не хотелось. Включила телевизор, но не могла сосредоточиться на передаче. Волнуясь, перелистала телефонную книгу и отыскала его городской номер телефона. Никто не снимал трубку. Ломая руки, Анна металась по комнате…
К полуночи она вынуждена была смириться с неизбежным: Марк не вернется. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.
В эти-то тревожные минуты она поняла, как сильно его любит. При мысли, что она никогда, никогда больше его не увидит, у нее заболело сердце. Сможет ли она вообще жить с этим страданием в душе? Она не хотела жить без него, не хотела ни дышать, ни есть, ни пить, ни спать. Какой во всем этом смысл, если рядом нет его? Неужели он не чувствует того же? Этого не может быть! Они должны, должны быть вместе.
- Пожалуйста, женись на своей Мишель, если ты так решил, - сдерживая слезы, шептала Анна. - Только не бросай меня совсем. Приходи ко мне хоть иногда. Пусть у нас все будет, как у наших родителей. Я и не подозревала, какое это счастье - хотя бы иногда быть вместе…
Она осеклась. Что она такое говорит? Чтобы хоть изредка видеть Марка, она готова пойти на все. Разве не она все эти годы осуждала маму и Оливера за их тайную связь? Разве не она называла маму безвольной куклой, игрушкой в руках самовлюбленного эгоиста? Разве не она считала бедную женщину тряпкой, лишенной гордости и достоинства? Чему научилась она сама на горьком примере матери? Чем она сама лучше?
Да ничем. Такая же несчастная обманутая дурочка.
Вот тогда Анна наконец заплакала. Прямо в одежде она рухнула на диван и плакала, и плакала, и плакала, пока у нее не разболелась голова и не осталось больше слез. Наконец она забылась тяжелым сном, и даже во сне в душе у нее теплилась слабая надежда, что Марк все же приедет, что он просто не смог вернуться вовремя, что его задержали какие-то чрезвычайные обстоятельства.
Когда кто-то легонько похлопал ее по плечу, она так и взвилась. С криком "Марк!!!" она подскочила на диване, но тут же со стоном разочарования повалилась назад. Перед ней стояла Розмари, которая с изумлением взирала на нее сверху вниз.
- Марк? С чего ты решила, что это Марк? - недоумевала она.
- Что ты говоришь? - пробормотала Анна, делая вид, что плохо соображает со сна. - Извини, пожалуйста. Никак не могу проснуться.
Мама, прищурившись, оглядела ее с ног до головы. Анна догадывалась, что вид у нее, должно быть, ужасный. Одежда измята, лицо, наверное, распухло от слез, глаза отекшие и красные. Сейчас мама начнет допытываться, что случилось.
- Мама, а ты что здесь делаешь? - перешла она в наступление.
Маневр удался. Мама перестала ее разглядывать, а вместо этого любовно обвела взглядом комнату.
- Я просто была вне себя от нетерпения. Мне так хотелось снова увидеть дом. Ведь я была здесь так счастлива! Вчера я не поехала, ведь ты сказала, что тебе необходимо отдохнуть и побыть в тишине и одиночестве. А сегодня не утерпела. Ты не против? Я не стану тебе мешать, просто посижу немного на террасе, спущусь к озеру…
- Ты что, сама вела машину? - удивилась Анна.
Какое легкомыслие со стороны тети Мелани отпустить ее одну! Но оказалось, что ей не в чем упрекнуть тетку.
- Мелани меня не пустила, представляешь? - возмущалась Розмари. - Сказала, что ни за что не даст мне сесть за руль. Со мной уже все в порядке! Особенно после приезда Марка. Но Мелани такая наседка!
Анна чуть улыбнулась. Добрые поступки редко заслуживают благодарности. Жизнь устроена несправедливо. А тетя Мелани - просто умница.
- Значит, тетя Мелани подвезла тебя? - поинтересовалась Анна, сбрасывая ноги с кровати.
- Ну да. Сама она зайти не смогла, торопилась на обед в клуб. Они с Джоном давно приглашены. Мы увидели у дома твою машину и договорились, что ей не нужно будет заезжать за мной. Ты ведь не откажешься отвезти меня обратно, правда?
- Да, конечно.
Она чуть не застонала. Ей так нужно побыть одной, погрустить, поплакать. А теперь придется выжимать из себя интерес к ее воспоминаниям, отвечать на вопросы, стараться держаться оживленно и спокойно. Ужасная перспектива.