Еще в начале ХХ века, до 1914 года, на географических картах "русские" жили от Тихого океана до пределов Австро–Венгерской империи. Никаких белорусов и украинцев. Никаких галичан. Это в советское время говорилось о трех братских народах: русских, белорусах и украинцах. В Российской империи такими глупостями не занимались. В число русских однозначно включались даже те, кого в Польше, Словакии и Австрии называли русинами. Причем если в католических, но славянских странах к русинам относили православных, то в Австрии русинами называли галичан и жителей Волыни. Славянское происхождение этих католиков достаточно сильно отделяло их от немецкого населения Австрии.
И в Средневековье, и на протяжении всего XVIII и XIX веков никому не приходило в голову, что русские и русины - это два разных народа. Всем было очевидно, что народ это один, и так было до Первой мировой войны. Вот в начале этой бойни руководителей общины русинов пригласил к себе министр внутренних дел Австро–Венгрии граф Черни (сама фамилия, кстати, неопровержимо свидетельствует о славянском происхождении предков графа). Граф Черни предложил русинам объявить себя особым народом, который не имеет ничего общего с русскими и с Российской империей. Тогда они могут рассчитывать на лояльное отношение Австрийского государства и на помощь в организации культурной автономии: создании печати на своем языке, преподавании на русинском языке в школах и так далее.
Граф Черни не скрыл: правительство опасается, что если русины будут считать русских дорогими соплеменниками, то Российская империя легко найдет среди них своих шпионов и агентов влияния. Австрия не допустит, чтобы русины стали "пятой колонной" для Российской империи; если они не согласятся с предложениями Австрийского правительства, они подвергнутся репрессиям, как жители враждебного государства.
Руководители общины согласились с предложениями австрийцев. Община приняла решение своего руководства. Сегодня этот маленький народ называет себя карпатороссами - потому что они не украинцы, не словаки и не чехи… и не русские. Надо же как–то себя отличать от них!
Русские и русины - это два названия одного и того же народа. Разница в названиях, конечно же, есть, и скажу откровенно: слово "русин" мне нравится значительно больше "русского". Потому что русские - это некое притяжательное название, в котором главным является то, что люди принадлежат земле. Русские - принадлежащие России.
А русины - это название самодостаточное. Такое же, как поляки, англичане, шведы или, скажем, каталонцы.
В современной польской литературе используются обе формы названия - и русские, и русины. Государство обычно называется русским, такой формы, как "русинское государство", я не встречал. Но и для современных поляков мы вполне можем быть названы русинами.
Какая форма предпочтительней? Вопрос в том, что признается главным. Или "мы" - часть страны, ее принадлежность и атрибут. Или "мы" важны именно как совокупность людей с общей культурой, историей и языком.
Но названия - одного народа. Народа, в начале ХХ века жившего от австрийских владений Габсбургов и западных районов Польши до Калифорнии и Аляски.
Народа, который может жить в одном государстве, а может - в разных. Части которого могут иметь одну историческую судьбу, а могут - и разную.
О ЦЕНТРЕ ИМПЕРИИ
У империй обязательно есть центр. В первую очередь, конечно, это центр географический - то ядро империи, откуда все началось. Лев Гумилев первым обратил внимание на то, что "у народов есть родины" [16, с. 182–183].
Имперский народ ничем не отличается от остальных; у него есть родина - то уникальное сочетание ландшафтов, где он впервые возник. Это географическое пространство, в котором народ возник, в котором прошла его ранняя история. Для всей империи это пространство - географический' центр империи, пространство, откуда все "есть пошло".
Московия стала центром Российской империи. Московиты, великороссы - имперским народом, который построил империю. Средняя полоса России, пространство от Поволжья до Смоленщины и от Курска до Холмогор, была центром Российской империи. Той ее частью, где русский чувствовал себя дома.
Так и у римлян возникали сентиментальные чувства к стране, лежащей к югу от речки Рубикон. Возвращаясь из похода, на Рубиконе полагалось разоружаться, мечи и копья везли в телегах, несли за спиной: армия шла по родной земле. К югу от Рубикона римляне были дома. Юлий Цезарь первым нарушил обычай - и это произвело такое впечатление, что появилась поговорка: "Перейти через Рубикон". У средней полосы России нет такой зримой границы, но отношение - то же.
Если народы империи никак не связаны с народом–завоевателем, у них нет никакого сентиментального отношения к этому центру. Даже признавая главенство русских в Российской империи, армяне, понтийские греки и русские немцы не испытывали никакой нежности к полям и перелескам средней полосы, пресловутого Нечерноземья.
В этом нет ничего нового - места развития имперского народа никто, кроме него, не любит. Египтянам, галлам и иберам тоже было глубоко плевать на Италию. Обычно из завоеванных стран - материальные ценности везут в центр. Периферия беднеет, центр обогащается. Это не вызывает добрых чувств к месту развития имперского народа.
Исключением может быть столица - потому что столица империи в большей степени общая для всех. У каждого народа империи есть своя страна. Каждый народ империи сентиментально относится к своей стране. Но столица империи - это одновременно и его столица. Даже если есть какая–то своя, региональная столица, это не меняет существа дела. Рим был столицей и для галлов Нарбоннской галии, - при том, что Нарбонн и Ним были их городами, маленькими столицами провинций. В Рим ехала иберийская молодежь из Испании, эллины из Греции, сирийцы из Антиохии.
Рост империи сделал Рим чересчур италийским, слишком близким для имперского народа и слишком далеким для всех остальных. Император Константин перенес столицу в Византий–Константинополь; получилась новая, с иголочки, столица, одинаково далекая от всех и одинаково близкая всем. Столица как таковая, уже не центр места развития италиков, не столица имперского народа.
Так же и Петр I перенес столицу из слишком русской Москвы в одинаково чуждый всем, рационально скроенный Петербург. Петербург могли любить все. Но откосы Новгородского кремля, туманы над стогами Брянщины, излучины лесных речек, сквозная часовенка на фоне калужского заката - это было своим, не для всех народов империи, даже не для всех русских.
РОССИЯ И РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ
Слова "Российская империя" и "Россия" с легкостью произносятся как взаимозаменяемые слова, почти как синонимы.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгуз, и друг степей калмык [17, с. 376].
С какой легкостью Александр Сергеевич считает частями "Руси великой" тех, кто, может быть, вовсе и не ощущает себя ее частью! Финны, по крайней мере, захотели отделиться от Руси очень вскоре после его смерти. Промахнись Дантес, доживи Пушкин лет хотя бы до 60, и ему довелось бы увидеть это собственными глазами.
Но ведь Россия, Русь - только одна из стран Российской империи. Это очень важная страна Российской империи; более того - это страна, которая и создала империю. Но явления эти далеко не тождественны. А если быть точным, то Российская империя не тождественна России, а Россия не тождественна Московии.
Российская империя - это и страны финно–угорских народов, и народов Сибири, и тюркских народов, называвших себя, как правило, татарами. В XVII столетии это и Украина, все реже называемая Русью, все активнее воспринимающая себя как особая отдельная страна. С XVIII века это страны Прибалтики, Польша, Белоруссия, Америка. Русские - объединяющий народ, необходимый для существования империи… но только один из народов.
Россия может расширяться в ходе строительства империи. Не только империя, но и Россия увеличилась за счет присоединения Сибири и Причерноморья: в этих краях русские составили основное население.
Но вполне возможно и расширение Российской империи, не влекущее за собой расширения собственно России, - например, когда завоевывают Северный Кавказ или Азербайджан. Если в новые земли и переселятся русские - то ничтожное количество людей, и эти немногочисленные переселенцы отнюдь не сделают погоды в завоеванных странах.
Удивительным образом это очень мало осознается и в Российской, и в любой другой империи. Римляне тоже не считали нужным разделять Рим и завоеванную им империю. Эти понятия у них слеплялись в той же степени, что и в России XVIII–XIX столетий.
ИМПЕРИЯ СОЗДАЕТ СВОЙ НАРОД
Империю строит имперский народ–завоеватель. Но этот народ очень меняется с ходом времени, изменяясь и внутренне, и за счет заимствований. Фактически строит империю один народ, владычествует ею - совсем другой.
В Х веке русскими называли себя очень разные племена, разбросанные по колоссальной территории.
В наши дни слово "русский" предполагает все же какое–то общее этническое происхождение - почему все время рождаются попытки развести "российского" и "русского", "русского" и "русскоязычного". Попытки не особенно успешны, но главное - есть потребность в разделении понятий.
Само слово "русский" в XVIII–XIX веках имело несколько другой смысл, чем сегодня: для того, чтобы назвать человека русским, не имело никакого значения его этническое происхождение. Не было разделения русского и русскоязычного. Русский - т. е. считающий родным русский язык и признающий российскую культуру своей. Крещеные евреи, лояльные Петербургу татары или остзейские немцы были русскими и в собственном представлении, и в представлении окружающих.
XIX век Российской империи - век расцвета культуры победителей, строителей империи, которые обогатились и материальными ценностями, и притоком генофонда побеждецных, и их культурой.
Сохранилось предание: Екатерина II, принимая Дерибаса, спросила его - вполне ли он уже сделался русским? На свой счет, стало быть, княжна Ангальт–Цербсткая не сомневалась - она давно уже стала русской!
Между прочим, эту историю неоднократно печатали в книгах царской России, как весьма назидательную историю. И воспринимали ее без тени иронии. Действительно: интересно ведь, когда именно испанский аристократ Хосе де Рибас превратился в русского Дерибаса.
Русский язык мало приспособлен для выяснения вопроса, что имеется в виду под исходным понятием "народ"? У нас народ - это и есть народ, попробуй раздели обозначаемые одним словом разные понятия. Вот у англосаксов - несколько слов, отражающих понятие "народ".
Folk - это народ. Тот самый, от которого фольклор… Это люди, имеющие общего предка. Скорее всего - мифического, как Ромул у римлян… Но folk - это общность по крови. Римляне были таким folk'ом в эпоху первых семи царей, в V–IV веках до Р. Х. Русские - в легендарные времена племенных союзов, самое позднее - первых киевских князей.
People - это тоже народ. Только это народ, объединенный уже не происхождением от общего предка, а общими обычаями. Английское "пиплз" прямо происходит от латинского "пополюс" - откуда и слово "популяция". То есть все, кто народились, народ. Русское слово "народ" - то есть все, кто народился, ближе всего к этому римскому "пополюс". Это такой крестьянский народ, вроде "пополюса" древних римлян, французов ХУ или русских XVII века.
А вот natiоn - тоже народ. Но это народ, объединяемый законами. Народ, определяющий, по каким правилам жить. Пока властвуют религия и обычай, от своей принадлежности к народу не отречешься. Но раз объединяют правила, то их ведь можно и принять, и не принять. От правил можно и отказаться.
Такое состояние народа позволяет расширять его до полного распыления, до того, что "новеньких" будет приходиться по 100 человек на 1 "старого".
Римляне старого времени считали, что "старые римляне" - спокойные, ироничные современники Марка Порция Катона, участники Пунических войн - исчезли ко времени Гражданских войн, то есть примерно к 1 веку до Р. Х. Люди италийского племени исчезли как особый народ, дав начало новой исторической общности - ромеям, римлянам.
Действительно - уже ко времени Гражданских войн изменился сам смысл слова "римлянин". Слово это перестала подразумевать некое этническое происхождение. Римлянин - это, во–первых, любой подданный империи. Во–вторых, обозначение человека, свободно владеющего латынью и признающего историю Рима как свою историю. То есть римлянин - это название не было связано с каким–либо этническим происхождением, а было связано с культурно–историческим самоопределением.
Выходя из имперских владений в земли германцев и британцев, цыгане определяли себя как "ромалэ" - то есть римляне.
Потомки солдат и офицеров Траяна получали земли на Дунае, заводили семьи - часть с местными уроженками, женщинами племени недавних врагов - даков. Народ, который возник в результате этих процессов, называет сам себя румынами - то есть ромеями.
Современные греки называют себя эллинами - но это городское и книжное название. Эллинами стали называть себя греческие националисты XIX века, городские образованные умники. А если бы еще в начале ХХ века вы спросили старого крестьянина, кто он, старик уверенно ответил бы, что он - ромайос.
Сложность понимания в том, что в национальных государствах и в империях nation - все–таки разные явления. В Швеции или во Франции складывается особый, сложно устроенный - но народ. А вот имперская общность - это нечто особое. Это не folk, не people, даже не совсем nation.
Приходится ввести какое–то иное определение для этого сообщества. Позволю· себе назвать его по–русски "имперская этническая общность", или попросту "имперская общность". А если нужны красивые латинизированные термины - позволю себе предложить свой самопальный немецко–французско–английский словесный уродец - Reichnation. Кстати, буквальный перевод получится как раз "имперская общность". Имперская нация, если угодно.
Глава 3. Германская империя, или Drang nach Osten
Вир зинд геборн,
чтоб мэрхен сделать былью,
Преодолеть ди спэре унд гевайт!
Т. Шаов
Двигаясь на запад в XVПI столетии, Российская 'империя столкнулась не только с Речью Посполитой, но и еще одной империей. Взаимодействие Российской империи с немцами настолько важно, что необходимо рассказать с самого начала, как появились немцы в Прибалтике и как они вошли в состав России.
ПЕРВЫЙ DRANG NACH OSTEN
С VIII–IX веков начался германский Drang пасЬ Osten, "натиск на востою): движение немцев сначала в бассейн Лабы–Эльбы, а затем на восток от этой реки, все дальше от соплеменного Рейна.
Первый раз завоевал земли славян по реке Лабе Оттон I в середине Х века и создал там несколько пограничных графств. Уже в 983 и 1002 году славяне восстали и обрели независимость.
Опасный враг заставлял объединяться в государство. В 1044 году князь бодричей Готшалк объединил бодричей, лютичей и поморян в единую Вендскую державу. При Готшалке и его преемнике Крутом (1066–1093) Вендская держава могла отбивать катящиеся с запада волны Drang nach Osten.
Державу разрывал на части местный сепаратизм отдельных племен. Новый король Вендской державы, славянин с немецким именем Генрих, сын Готшалка, призвал немецких епископов. Но одни славяне готовы были принять крещение, другие готовы были воевать до последней капли крови, лишь бы никогда не надевать креста. Произошел раскол на христиан и язычников.
Полабские славяне были и ушли из исторического бытия язычниками. В 1169 г. мекленбургские рыцари разрушили общее для полабских славян языческое святилище Арконы (на острове, который славяне называли Руяна, а немцы - Рюген).
А измученная внутренними распрями Вендская держава, спотыкаясь, шла к своей гибели и окончательно распалась около 1129 года.
В 1147 саксонские князья Генрих Лев и Альбрехт Медведь начали новый крестовый поход. Князь бодричей Никлот нанес рыцарям ряд поражений, сжег Любек, построил крепость Добрин, заключил перемирие. Но ведь ничто не изменилось. Сильным западным герцогствам, опиравшимся на поддержку всего христианского мира, по–прежнему противостояли разобщенные языческие племена.
В 1160 году война вспыхнула вновь: Генрих Лев заявил, что Никлот нарушил условия мира. Правда ли это? Конечно, Генрих Лев спал и видел предлог, чтобы продолжить войну. Конечно, язычники могут хорошо воевать, но на их слово полагаться нельзя. Возможно, оба постарались, чтобы война не затихла. Да и с чего бы ей вдруг утихнуть?
Никлот погиб в одной из стычек на границе, а к 1170 году земля лютичей стала основой графства Бранденбург. Земля бодричей - основой графства Мекленбург.
Липовый город, Липси, стал Лейпцигом. Бранный Бор стал Бранденбургом; Мишны - Мейсеном (первый в Европе мейсенский фарфор). Берлин образовался из двух славянских поселений, в 1307 году слившихся вместе.
Территория Германии увеличилась вдвое, на новые земли хлынул поток переселенцев, а славяне оказались очень быстро онемечены. В XVII–XVIII веках немецкие ученые будут записывать последние слова и фразы на языках лютичей и бодричей. Язык лужичан, лужицких сербов, проживет дольше; немецкий писатель Эрвин Шритматтер говорил, думал и написал несколько книг на немецком языке между 1930 и 1960 годами. Но у немца Шритматтера был дед, который еще мог сказать несколько слов по–лужицки.
Как протуберанец выбрасывает из Солнца миллионы тонн раскаленного вещества, Drang nach Osten выбросил в славянские земли сотни тысяч и миллионы немцев.
Завоевать Польшу немцы не смогли. Польские короли воевали не хуже немецких герцогов, Болеслав Храбрый около 1000 года остановил Drang в сторону Польши. В этой славянской стране немцы стали только мирными переселенцами, по большей части - лояльными к польским королям.
Далеко не все они были горожанами, но в тогдашних славянских странах почти не было городов и горожан. Немцы заложили основы городской культуры не только в землях первобытных племен, но даже в такой цивилизованной стране, как Польша.
Многие города Польши и Прибалтики созданы немцами или в их истории был свой "немецкий" период. В XIV–XV веках даже Краков, столица польских королей, частично был немецким городом. Сохранилось несколько построенных немецкими мастерами зданий на центральной площади Кракова, площади Рынок и вокруг нее.
Поляки считают, что "немецкий" период в жизни города закончился к концу XV столетия.
Немецкий посад вел себя довольно нахально: своих ремесленников в Польше XIV, даже XV веков было мало. Немцы капризничали, платили подати нерегулярно, торговались из–за сроков поставки мечей и брони, качества и стоимости своей продукции. Из–за этого, по легенде, польский король Казимир Великий и позвал в Краков евреев - составить немцам конкуренцию.