- Четыре. – Его рука под одеялом побродила по моему телу и остановилась на животе, а я по-прежнему лежала, подперев голову рукой, и Кирилла разглядывала.
- Что теперь будет?
- Что ты имеешь в виду?
Я голову опустила и лбом к его плечу прижалась. Стало ясно, что ничего толкового в ответ на свой такой важный для меня вопрос не услышу, шутить и улыбаться мне расхотелось, но и демонстрировать то, насколько расстроили меня его тон и ничего не значащие слова, я не хотела.
- Сколько тебе лет?
Я голову подняла.
- Двадцать семь.
- Вот именно. А мне знаешь сколько?
- Решил меня разжалобить?
- И у меня получится, поверь.
- Сомневаюсь.
- Во мне нет ничего, что может сделать тебя счастливой. Это тебе сейчас так кажется, а на самом деле…
- Я никогда раньше не влюблялась,- ляпнула я, прежде чем успела, как следует подумать. – Дважды замуж выходила, взвешивала все "за" и "против", принимала верное решение, но не влюблялась.
Кирилл взглядом в окно упёрся, губы облизал, словно, занервничал, и заявил:
- Я тоже кандидатура неподходящая.
- Сказал бы мне об этом раньше. – Я даже некоторую обиду почувствовала. Отвернулась от него, но когда Филин меня обнял, прилегла рядом. – Зачем ты меня сюда привёз?
- Здесь спокойно.
- Ты сказал, что здесь твой дом.
- Дом, - подтвердил он. – Я здесь вырос. Каждую кочку в округе знаю.
- Вы здесь жили?
- Я проводил здесь каникулы. – Кирилл на меня посмотрел. – Мне кажется, или ты решила покопаться в моём прошлом?
- Мне просто интересно. Что в этом такого?
- Тебе не интересно, тебе любопытно. – Он щёлкнул меня по носу.
- Не вижу в этом ничего плохого. – Я обняла его. – А ты был женат?
- Был. Ничего хорошего из этого не вышло, только с матерью поругался.
- Она была против женитьбы?
- Против развода. Но, - Кирилл рукой махнул, - я не свет в её окне, так что могу позволить себе совершать ошибки.
- А у неё есть другой свет в окне?
- У меня брат есть, старший. Вот он у нас со всех сторон молодец. Он талант, правда, ему не везёт, но за талант ему всё прощают, даже мизерную зарплату. Первый и единственный в нашей семье доктор наук, исполнил мечту матери. А из меня вот математика не получилось. Я только деньги считать научился и решил на этом остановиться, - заулыбался он.
- Это тоже неплохо.
- Точно. Неплохо. Мать на меня давно рукой махнула, я – буржуй, а Колька талант. У него семья, дети, ему нужно помогать, а я меняю машины и даже квартиры, с жиру бешусь, но мама за меня переживает и очень надеется, что я однажды возьмусь за ум и исправлюсь. Проснусь в одно прекрасное утро и раскаюсь во всём, решу поменять свою жизнь.
Я рассмеялась, потому что он сам улыбался и попросила:
- Не увлекайся.
- А вот скажи мне, влюбилась бы ты в меня, если бы я был доктором наук? Открытие какое-нибудь сделал, теорему доказал…
- Ты сейчас на Нобелевскую премию намекаешь? – невинно поинтересовалась я. А Кирилл на бок повернулся, ко мне лицом, и головой покачал.
- Даже не надейся.
Я за шею его обняла и быстро поцеловала.
- Влюбилась бы, - ответственно заявила я, но он не поверил. И даже решил наглядно продемонстрировать, насколько сильно он мне не верит, но я неожиданно услышала тяжёлые мужские шаги прямо за дверью, а пока прислушивалась в тревоге, в спальню заглянули, и я испуганно юркнула под одеяло.
- Ты чего тут залёг?.. – заговорил мужчина хрипловатым басом, замолк на полуслове и выразительно крякнул. – Понятно.
Я под одеялом затряслась, испугавшись непонятно чего, а Кирилл на подушку навалился, локтём почти мне в затылок упираясь, и легко поинтересовался:
- Дед, тебя стучаться не учили?
- А чего мне стучаться в собственный дом? – заворчали басом, но из спальни мужчина вышел.
- Вот так я и знала, - пожаловалась я, а Филин одеяло откинул и сел, спустив ноги на пол. За джинсами наклонился.
- Ника, всё нормально. Одевайся и выходи.
Я смущённо кашлянула.
- А душ?
Кирилл через плечо обернулся и улыбнулся чересчур довольно.
- А душ в бане. Она за домом.
- Отлично, - пробормотала я, затосковав. На подушки снова прилегла и прижала к груди одеяло. Мне совершенно не хотелось появляться перед дедом Кирилла растрёпанной после секса с его внуком. И так неудобно перед ним, что застал нас в своей спальне, а тут я ещё, во всей красе…
- Как его зовут? – спросила я, когда Кирилл уже направлялся к двери.
- Фёдор Игнатьевич.
Услышав имя, мне отчего-то ещё страшнее стало.
Домой я вернулась только на следующий день. Обнаружила на автоответчике несколько сообщений от мужа, поначалу вопросительных, а после голос его уже зазвучал встревожено и даже раздражение проскальзывало. Я сразу почувствовала беспокойство. Значит, Витька меня всё-таки хватился. Что не мудрено, раз я отключила мобильный и пропала на сутки. А в голове ни одного оправдания достойного, просто не представляю, что врать ему буду. Или не врать? Просто сказать правду. Так, мол, и так…
Эти мысли меня не на шутку захватили, и я, нежась в горячей ванне, принялась обдумывать и прикидывать что и как, прекрасно понимая, что на этот раз вряд ли смогу скрыть от мужа факт своей измены. Врать не смогу, не получится у меня. Не знаю, как в глаза ему посмотрю, когда вернётся. Я ведь не просто подлость совершила и изменила ему, я влюбилась. В первый раз в жизни.
Подумать только…
Но по всем признакам, это именно так. И сердце щемит, и дыхание перехватывает, и глупости я делаю одну за одной, бросаясь в омут с головой, чего раньше за мной не наблюдалось. Понимаю, что глупо себя веду, и многое, что я Кириллу сказала – и про себя, и про своё отношение к нему, - говорить не стоило, но удержаться не смогла, так и подмывало, хотелось признаться, и чтобы в этот момент он на меня смотрел, даже если в ответ промолчит. Он промолчал. Что ж, я почти не расстроилась, если только капельку. Он мужчина, что с него взять? К тому же, с его-то характером… Всё в себе.
Проблема в том, как объяснить Витьке то, что со мной происходит. Так, чтобы понял. И принял. Можно, конечно, начитаться умных книжек и начать со слов: "Мы с тобой взрослые, интеллигентные люди…", но мой муж интеллигентным человеком не был, это я знала наверняка. И поэтому, как ему признаться, я совершенно не представляла. С какой бы искренностью я не начала этот разговор, он вряд ли оценит, а о том, как отреагировать может, думать страшно. Он просил меня от Филина подальше держаться, а я что натворила?
Я закрыла глаза, задержала дыхание и с головой погрузилась в тёплую воду.
- У тебя что-то случилось? – поинтересовалась у меня мать, когда я заехала к ней на следующий день. Вечером из командировки должен был вернуться муж, я нервничала и не знала, куда себя деть, вот и решилась на визит вежливости в отчий дом, не осмелившись отправиться к Фае, опасаясь её интуиции. А если уж и мать что-то такое в моих глазах заметила, то Фая меня на счёт раз раскусит и всю правду о случившемся из меня вытянет. А я пока морально к покаянию не готова.
Я на мать глянула, волосы за ухо заправила и плечами пожала.
- Ничего не случилось. С чего ты взяла?
- Ты какая-то странная.
- У меня всё хорошо.
Отчим появился на кухне, кинул на меня свой фирменный взгляд, от которого, по его мнению, меня в жар кидало, и сказал:
- По мужу соскучилась, наверное.
Я удивлённо вскинула бровь.
- У меня голодный блеск в глазах?
Он наклонился, в глаза мне заглядывая.
- Самое странное, что нет.
- Вот именно.
- Любовника завела? – заинтересовался он.
Я замерла, растерявшись вдруг от его проницательности, а мама всерьёз нахмурилась. Она всегда начинала заметно нервничать, когда муж её забывался и заговаривал со мной совсем не как с приёмной дочерью.
- Может, хватит, Серёжа? – недовольно проговорила она, поглядывая то на меня, то на мужа. Я отвернулась к окну, а отчим полез в холодильник. Я же про себя посмеивалась, прислушиваясь к тому, как он чем-то там шуршит, делая вид, что ничего не произошло. Да, Штирлиц был на грани провала.
- Это правда? – спросила меня мама, когда мы прощались у дверей. Я губы красила перед зеркалом, а она на меня посматривала с проницательным прищуром.
- Что?
- Ты Вите изменяешь?
Я помаду в сумку убрала, не торопясь к матери оборачиваться и раздумывая над ответом.
- У меня всё хорошо, мам. Ты не беспокойся. Если ты беспокоишься, конечно. Я, как всегда, разберусь сама.
- Значит, правда.
- Ты сейчас смотришь на меня так, словно я совсем пропащая.
- Я ещё надеюсь, что это не так.
- Это не так. Просто мы с тобой разные.
- Витя тебя любит, балует тебя, прощает всё. Чего тебе не хватает?
- Я знаю чего.
- Знает она… Вот ты с самого детства такая. Всё тебе мало, всё не как у людей.
- Мама, не лечи меня, пожалуйста. Я просто хочу быть счастливой. Какой в этом грех?
- Грех в том, что не думаешь ни о ком кроме себя.
- Неправда.
- Правда. Через Дениса переступила, теперь Витина очередь пришла? Скучно стало?
Я сумку взяла и шагнула к двери. Но на пороге обернулась и сказала, стараясь говорить потише:
- А тебе как раз этому и нужно научиться. Переступать самой, а не опускать голову, когда через тебя другие переступают. – Я даже пальцем в сторону комнаты ткнула, посмотрела многозначительно и из квартиры вышла, не желая больше встречаться с матерью взглядом. Знала, что она мне этих слов долго не простит, обидится не на шутку. Наверное, права будет, не нужно мне было ей этого говорить, в самое больное место ударила, но я на самом деле буду рада, если она задумается над моими словами.
Очень хотелось увидеться с Кириллом. Хоть ненадолго, пусть несколько минут, но я знаю, что мне стало бы легче, и даже из-за размолвки с матерью я не стала бы так сильно переживать. Увидеть его и успокоиться, понять, что я не зря приняла это решение – всё рассказать мужу. Что это не только мне нужно. Хотя, особой разницы уже нет. Если Кирилл и промолчит опять (а скорее всего так и будет), лично для меня это ничего не изменит. Я сама должна решить остаться с мужем или уйти. Это будет моё решение, которое изменит мою жизнь, а не Кирилла.
Вот так вот. Грядут перемены, а это тяжело, перемены я не люблю, но на этот раз не обойдётся.
Кириллу я всё же позвонила, но ответить мне он не пожелал. Я звонила несколько раз, но как только включался автоответчик, я отключалась. С автоответчиком я общаться не желала, тем более свои мысли ему доверять. Швырнула телефон на постель и застыла ненадолго посреди комнаты, стараясь взять себя в руки. За окном уже темнеет, муж вот-вот вернётся, а Кирилл не отвечает. Я же чувствую себя несчастной и обманутой.
Витя дома появился только ближе к полуночи. Уставший, злой и весь какой-то пропылённый, словно он прошедшие двое суток где-то в канаве пролежал, наверное, с биноклем в руках. Я на балкон вышла на минуту и джинсы его тряхнула.
- Боже, где ты был? Грязный весь.
- Медаль зарабатывал, - пробубнил он. В голосе раздражение, а на меня не смотрит. Я поневоле насторожилась. Поинтересовалась осторожно, наблюдая за тем, как он подливает себе суп в тарелку:
- Всё хорошо?
Витька на меня посмотрел.
- Да. А что?
- Злой ты какой-то вернулся.
- Я устал.
Я помедлила, но затем кивнула.
- Понятно.
По-хорошему, сейчас нужно было к мужу подойти, обнять его, поцеловать, то есть показать, как я рада его возвращению. А я продолжала стоять за его спиной, смотрела, как он ест, и только судорожно сжимала в руках кухонное полотенце. Знала, что мне смелости не хватит к нему прикоснуться.
- Где ты была вчера? Я звонил, звонил. Так ведь нельзя, Ника.
- Я же попросила прощения. Так получилось.
- Получилось, - недовольно проговорила он себе под нос. У кровати остановился, потянулся устало, и зевнул, а потом резким движением одеяло откинул. Я наблюдала за ним украдкой, но одёрнула себя и отвернулась, боясь, что муж заметит смятение на моём лице. Я совершенно не знала, как себя вести.
- А была-то где?
- У Фаи.
- Опять у Фаи. – Витька повозился немного, устраиваясь поудобнее, потом попросил: - Свет выключи. – А когда в комнате стало темно, меня сразу обнял и к себе притиснул. Его дыхание коснулось моей щеки, носом потёрся, даже вздохнул, но руки его лишь недолго погуляли по моему телу, словно проверял всё ли у меня так, не похудела ли невзначай за пару дней без него, а потом Витька быстро успокоился и только пожаловался:
- Двое суток не спал.
Я, наконец, глаза открыла. Поняла, что муж на самом деле спать собрался, в шею мою уткнулся и засопел. Можно было вздохнуть с облегчением, но даже не вздыхалось. Такое чувство, что камень на груди. Пришлось выждать пару секунд, чтобы отпустило, и тогда уже шепнула:
- Спи, - а через несколько минут осторожно отодвинулась.
Даже не подозревала, что муки совести, терзавшие меня в последнее время, могут быть настолько сильны. Лежать рядом с мужем в постели и то стало для меня большим испытанием. Стало понятно, что жить спокойно я не смогу, нужно было что-то решать. Витьке всё рассказать, самым натуральным образом покаяться, а потом… Потом, наверное, на развод подавать. Голову повернула, чтобы на мужа посмотреть. Правда, видела только очертания, и дыхание его слышала, но для нового всплеска вины мне и этого хватило. А он спит себе спокойно и не подозревает, что я его обманула, и вообще, о разводе думаю. Не смогу я врать, да и он не простит, если узнает. И даже Филин тут не при чём. Почти не при чём. Я сама своими руками свой брак разрушила, в этом мама права, через Витьку я переступила. Влюбилась и на краю не удержалась, как какая-нибудь девчонка. Но не могу сказать, что чувствовала эйфорию, и голова от счастья совсем не кружилась. Ощущение такое, что до сих пор падаю. А уж каким будет моё падение, одному Богу известно.
Утром я проснулась от того, что громко хлопнула дверца шкафа, а после муж вполголоса ругнулся. Я глаза открыла и отчего-то испуганно подскочила на кровати. На Витьку уставилась, продолжая сонно моргать.
- Что?
Он у шкафа замер и виновато посмотрел на меня.
- Прости. Я будить тебя не хотел.
Я расслабленно выдохнула и волосы с лица убрала.
- Ты уходишь?
Витя кивнул и сунул голову в вырез футболки.
- Я меня трудный день.
- В этом я даже не сомневаюсь. – Я осторожно прилегла и на часы взглянула. Удивилась, если честно. – Семь? Куда ты в такую рань?
- Мне надо, - заупрямился он.
Я же мысленно махнула рукой. Надо ему, пусть идёт. Правда, предложила:
- Завтрак приготовить?
- Я сам. Спи.
Он из спальни вышел, а я снова глаза закрыла. И радости никакой от мысли, что у меня такой замечательный муж – завтраки сам себе готовит, меня жалеет, балует. У меня наоборот всё внутри узлом закручивалось.
- Что делать-то? – спросила я саму себя, стоя перед зеркалом в ванной. Витька, кажется, на самом деле горит на работе, занят настолько, что уже три дня, по возвращении из командировки, ко мне не прикасается. Я всё жду, момент выбираю, чтобы начать важный разговор, а он придёт поздно вечером, поужинает наспех и в постель без сил валится. А я себя предательницей ещё острее чувствую. Он важное дело делает, с преступностью борется, ему, может, медаль дадут, а я ему изменяю.
- Что ты кислая такая?
Я на Кирилла посмотрела, потом ближе к нему придвинулась и решила пожаловаться:
- Витька дома вообще не появляется.
Филин секунду молчал, меня разглядывал, после чего хмыкнул.
- Ты по мужу скучаешь, что ли?
- Кирилл, ты думаешь вообще?
Он рассмеялся.
- А что тогда?
- Да так… - Я неожиданно сбилась на полуслове, побоявшись сообщить, что собираюсь затеять с мужем серьёзный разговор. А виной всему как раз он.
Кирилл меня поразглядывал, при этом взгляд загадочный-загадочный, потом на постели вытянулся, и руки за голову закинул.
- И чем он сейчас занимается? Кого ловит?
Я удивилась.
- Откуда я знаю?
Филин ухмыльнулся.
- Маньяка.
- Он не ловит маньяков, ты же знаешь.
- Знаю, - согласился он. – Ника, ты жалеешь? Скажи честно.
Я к нему повернулась, посмотрела серьёзно.
- Я не жалею. Только мне страшно, немного.
Мы глазами встретились, Кирилл взглядом меня ощупывал, а я к нему придвинулась и голову ему на плечо положила, наплевав на затянувшуюся паузу.
- У меня предчувствие плохое.
- Я не верю в предчувствие.
- А во что ты веришь?
- В себя. Предчувствие ничего не решает, решаю я.
Я кивнула.
- Наверное, ты прав.
Уезжая тогда из небольшой гостиницы на окраине города, в которой мы с Кириллом встречались уже второй раз, я и приняла решение самой со своими проблемами справляться, не перекладывая их на Кирилла. С Витей я поговорю, расскажу всё, как есть, попрошу развода, а вот когда разведусь, там видно будет. Там уже можно будет помечтать. О том, что всё случится так, как я хочу, что мне повезёт. Не нужно будет прятаться ото всех и врать, и угрызениями совести мучиться.
Как всё будет и как сложится, всерьёз об этом задумываться я пока боялась. Даже на вопрос: как Кирилл ко мне относится и нужны ли ему все мои мечты и планы, ответить не могла. От встреч он никогда не отказывался, он меня хотел, он даже говорил со мной, доверяя мне какие-то свои мысли и воспоминания, в основном о детстве. Иногда я ловила на себе его долгие, задумчивые взгляды, отворачивалась, делая вид, что не замечаю и мне это ни к чему, а на самом деле многое отдала бы, чтобы узнать, что на самом деле он думает. Но он, если попадался, если я его взгляд ловила, сразу руку ко мне протягивал и улыбаться начинал, видимо, на самом деле верил, что ему удаётся сбить меня с толка подобными уловками. Но он смотрел на меня, иногда даже чересчур пристально, и эти взгляды меня подстёгивали, появлялась убеждённость, что всё, что я делаю всё-таки не зря. Что падение моё закончится не так плохо, как я иногда думаю, начиная себя запугивать, чувствуя беспомощность и безысходность. Что если я и упаду Кириллу под ноги, то не разобьюсь, и он не переступит через меня, а протянет руку и поможет подняться. Ведь всё, что я делаю, это ради него. Правда, нужно ли ему это, я узнать не потрудилась. И это пугало больше всего.
- Всё, иди. – Кирилл наклонился ко мне, в глаза заглянул, а потом в нос поцеловал. Я улыбнулась и отодвинулась немного. – Такси приехало.
- Вижу.
Я руку подняла и ладонью по лацкану его пиджака провела.
- Только не пропадай, ладно? – попросила я, не удержавшись. – Ты не звонишь и мне плохо.
- Плохо?
- Страшно.
Его губы тронула едва заметная улыбка.
- Зато соскучишься.
- Кирилл.