- Да за то, что надоел всем. – Она от переизбытка чувств меня за руку схватила. – Ника, это был цирк! Я на него обиделась за Ольку, ушла и решила его помариновать, как полагается. Ведь правильно? Он за мной бегать начал, а я его прогоняла. Гад потому что. А потом папка меня пригласил в свой ресторан, у них был важный вечер какой-то, а мне нужно было компанию составить сыну его приятеля. Ну так, чисто по-дружески. Хорошо, что я догадалась приодеться!.. У меня платье есть, всё серебристое и с декольте. Закачаешься! И вот меня усадили за столик к этому молодому человеку… Ника, какие у него глаза голубые! – Я отвернулась и затряслась от беззвучного смеха, а Вася меня легонько по руке шлёпнула. – Слушай! И вот, вышли мы с ним вдвоём на балкон: я в платье с декольте, рядом он – голубоглазый и высокий, тепло, луна светит, сверчки какие-то сверчат, у меня в руке бокал шампанского, который я с соседнего стола свистнула, пока папка не видел… В общем, кино без немцев, сплошная романтика. И вдруг через балконные перила Ромка лезет, а дружки его внизу подсаживают. Он нас увидел, взбесился и тут же драться полез, даже меня слушать не стал. В общем, всё мне испортил. – Тут Вася заметно поскучнела. – Потом пришёл Гена и дал Ромке по шее, и за дело. Ну, потом ещё папа добавил, потому что этот придурок всех гостей перепугал. А про то, что мне всё испортил, никто, конечно, не подумал. Какая уж тут любовь? Никакой личной жизни.
- А по-моему, она у тебя очень бурная.
- Да? – Васька бровки сдвинула, задумавшись. – Многие так говорят. Но я же не виновата, что я влюбчивая. И мне каждый раз кажется, что это навсегда. А у тебя не так?
Я головой покачала.
- Нет. До твоего папки, - я улыбнулась, - я ни разу не влюблялась.
Девочка смотрела на меня недоверчиво.
- Ух ты, - проговорила она негромко. – Папка, конечно, у меня особенный, но я прям не знаю, за что ему такое счастье.
Я даже смутилась немного от таких слов. А позже вечером, уже после ужина, когда я со стола убирала, невольно прислушиваясь к голосу Кирилла, который по телефону говорил с кем-то мне неизвестным, Вася ко мне подошла и на ухо мне зашептала:
- Тебе нужно встретиться с Лидией Аркадьевной.
Я непонимающе посмотрела на неё.
- С кем?
Вася сделала круглые глаза.
- С папкиной матерью.
Я забыла о тарелках.
- Зачем?
- Ну как зачем? Если ты ей понравишься, то папка о Кристине и думать забудет. Поверь, я знаю, что говорю. Она давно на него злится, а он не знает, как это исправить. – Она ещё голос понизила. – Он очень её мнением дорожит, хоть и врёт, что – нет. И про Кристину он ей ещё не рассказал, я бы знала. Вот и опереди его. И её.
Я быстро облизала губы.
- Это не очень хорошая идея, Вася.
- Точно, - кивнула девочка. – Это гениальная идея, Ника.
Я почувствовала взгляд Кирилла, посмотрела на него, а Вася и вовсе старательно и невинно заулыбалась. А тот нам обеим кулак показал, видно догадался, что мы что-то затеваем.
Интуиция мне подсказывала, что идти у Васьки на поводу не следует. Всё-таки она, ещё в достаточной степени, ребёнок, и не до конца осознаёт возможные последствия своих безрассудных действий, но я-то понимать должна. И я понимала. Нутром чувствовала, что встречаться с матерью Кирилла за его спиной мне не стоит. Не правильно это как-то. Хотя, возможно, идея на самом деле гениальная, но вот Филин моё проворство вряд ли оценит. Моё такое явное стремление его на себе женить, и так ему активно не нравилось. А если уж я попытаюсь за его спиной его мать на свою сторону переманить… А ведь для этого притворяться придётся, врать и в глаза ей заглядывать. Этого он точно не простит.
Но Василису мне так запросто убедить в своей правоте не удалось. Она по-прежнему считала, что идея просто гениальная.
- Чего ты боишься? – настаивала она. – Встретитесь, чаю попьёте, поговорите. Кстати, она очень любит жасминовый чай, запоминай.
- Не собираюсь.
- Ника!
- Так, прекрати меня уговаривать. Я знаю, что Кириллу всё это не понравится.
- И что? Важен ведь результат…
- В том-то и дело, что нет, Вася. Не результат. А его ко мне отношение.
Васька скисла, на диван присела, и плечи её безвольно опустились.
- Ну, тогда я не знаю… По-моему, ты всё усложняешь.
- Я не хочу его насильно женить на себе, понимаешь? Я хочу, чтобы он этого хотел.
Васька потянула за свой кудрявый локон и принялась его на палец наматывать, при этом выглядела жутко задумчивой и серьёзной.
- Захотел – это серьёзно.
- Вот именно.
- А если не захочет? – полюбопытствовала она.
Я замерла, стараясь заранее не расстраиваться.
- Тогда выходит, что я всё себе придумала.
Васька на спинку дивана откинулась и глаза закрыла.
- Как же всё это сложно. Ну, почему нельзя попроще?
Я улыбнулась.
- Тогда жить не интересно будет.
- Конечно, - не поверила она. – А придумывать себе проблемы на ровном месте – интересно. – Рывком поднялась и кофточку одёрнула. – Ладно, будем думать. Не хочешь так, будет по-другому.
Я подозрительно прищурилась.
- Вася, а тебе это зачем надо?
- Ну, как же, - удивилась она. – Ты моя подруга. Это во-вторых.
- Во-первых пропустила, - подсказала я.
- Во-первых, и так понятно: я папку люблю. И себя рядом с ним. А если он на этой Кристине женится, то ничего хорошего не выйдет. Не уживёмся мы с ней, я это сразу поняла. А если она захочет, чтобы они в Москву переехали?
Я понимающе усмехнулась.
- Короче, сплошной эгоизм. Причём, у всех.
Васька плечами пожала.
- Наверное. Но что в этом плохого? Папка всегда говорит, что себя надо любить, а остальное приложится.
На выходные мы с Кириллом уехали в Малеевку, Вася с нами ехать отказалась, вдруг вспомнив о том, что у неё на следующей неделе две контрольные, безумно важные, между прочим, и без лишних слов вернулась к матери, якобы готовиться.
- Вернётся скоро, - сказал Кирилл, глядя вслед отъезжающей машине, из окна которой Васька нам на прощание рукой махала.
Я на Филина посмотрела, оценила серьёзное выражение лица, и спросила:
- Почему ты так думаешь?
- Задумала что-то. Набедокурит, и вернётся. – Шеей как-то нервно дёрнул, а я его успокаивать принялась. А под конец ляпнула:
- Тебе ребёнка надо, своего и маленького.
Он так на меня посмотрел, ни одной живинки во взгляде.
- Ты беременна?
Я нервно сглотнула от обиды, и отрицательно покачала головой.
- Нет, успокойся.
В общем, выходные начались совсем не так, как я того хотела. По дороге в деревню всё больше молчали, я пыталась обиду из себя изгнать, а Кирилл подозрительные взгляды на меня кидал, которые пару раз на моём животе останавливались. Стало ясно, что он вряд ли обрадуется и вообще проникнется, если я ему о беременности сообщу. Беременна я, конечно, не была, и мысли такой – подловить Филина на ребёнка, у меня, слава богу, не возникало, но обидно всё равно было. Я иногда забывала о своём месте в его жизни. Мы вместе жили, он меня любил, по крайней мере, в физическом смысле, но я чувствовала, что нужна ему, хоть он и старался от меня свои чувства скрывать. За прошедшие несколько недель я привыкла думать о нём, каждую минуту, заботиться о нём, доверять ему свои мысли и желания, принимать его любого – измотанного, разозлённого, взъерошенного, когда он возвращался домой глубокой ночью. Ко мне возвращался. Обнимал меня, сжимал крепко и молчал, пока дыхание не восстанавливалось, пока в себя не приходил и он не становился обычным Кириллом, которого я любила. В такие моменты я была ему нужна, я чувствовала себя важной и забывала обо всех его выгодах и планах, а потом он одним словом или взглядом спускал меня с небес на землю. А точнее, просто ставил на место, и я вспоминала, что у меня каждый день, как последний. Что приедет Кристина, и мне придётся вернуться в свою квартирку. Или он мне другую снимет, пошикарнее? Хотя, какая, по сути, разница? Главного это не изменит.
Однажды, во время очередного выяснения отношений, я хотела ему сказать, что с его стороны достаточно глупо связывать себя отношениями с женщиной, которую он не любит, только ради выгоды, но потом испугалась. Вдруг поняла, что привести в пример мне ему нечего. Что я ему скажу? На себя намекну? А если он скажет, что и меня не любит? Вслух это произнесёт, совершенно открыто, подтвердив тем самым все мои страхи, и разницы между мной и Кристиной для него, собственно, нет, просто та сейчас в отъезде, а я здесь и его развлекаю… Я тогда замолчала, ссора затихла, но я всё чаще об этом думала и боялась, боялась. Чего боялась? Что всё закончится между нами? Так Кирилл не раз мне напоминал, что никогда мне ничего не обещал, и отношения наши могли в любой момент закончиться. Но беспокоило это, кажется, только меня.
- Хватит тебе дуться, - попросил он, в конце концов. Рука легла на моё колено и уверенно двинулась вверх. Я на ладонь его посмотрела, а Филин глаз от дороги не отводил.
- Я не дуюсь.
- А то я не вижу.
- Не дуюсь, - упорствовала я и руку его попыталась убрать, но она словно приросла к моей ноге.
- Ника.
- Мне поклясться, что ли? – в итоге разозлилась я.
- Я просто хочу, чтобы ты чётко сказала мне, что тебя задело. Что я не жажду иметь детей?
- Нет. Насколько я понимаю, это относилось больше ко мне. Ты так посмотрел, словно я тебя ножом в спину ударила!
Руку он всё-таки убрал и на руль её положил.
- Не выдумывай. Просто… Это было бы некстати.
- Вот в этом я не сомневаюсь. Тебе тридцать шесть, а у тебя это всё ещё некстати! Помешался на выгодах!
Кирилл что-то пробормотал сквозь зубы, я не разобрала, но посмотрела с подозрением. Явно что-то нелицеприятное в мой адрес.
- А у тебя что, материнский инстинкт неожиданно проснулся? – огрызнулся он и на газ нажал. – Где-то ёкнуло, да?
- Он и не засыпал, между прочим. И не гони так. Я в Малеевке хочу выходные провести, а не на больничной койке.
- А что ты меня тогда доводишь?
- Да ты сам себя доводишь!
Позже мы, конечно, помирились, дружно сделали вид, что ничего не произошло, и разговора этого не было, но у меня на душе было очень неспокойно. Я теперь каждый день ждала, что Кирилл попросит меня уехать. Это было очень болезненно для моего самолюбия, по-хорошему надо было встать в позу, высказать Филину всё в лицо и перед выбором его поставить. Или вовсе, вещи собрать и уехать, ничего не объясняя, но я всё откладывала, надеялась на что-то, чуда ждала. Мне не хватало смелости разорвать этот замкнутый круг, боялась, что за ним нет ничего, только выжженная земля. Я боялась остаться одна, без него. А то, что Кирилл никаких разговоров о будущем со мной не заводит, меня настораживало. Ведь на какое-то будущее со мной он должен рассчитывать, хоть бы официально в любовницы позвал что ли, пообещал что-нибудь, но он по-прежнему молчал, а я, по его вине, продолжала находиться в подвешенном состоянии.
В один из вечеров Кирилл сделал мне подарок. Домой пришёл раньше, в весьма благодушном настроении, и похвастал:
- Смотри, что я тебе купил. По-моему, тебе очень подойдёт.
Он мне протянул коробочку, красной атласной ленточкой перевязанную, а я, вместо того, чтобы обрадоваться, внутренне подобралась и на Кирилла взглянула в сомнении. Ему моя реакция явно не понравилась, я заметила, как уголок рта у него нервно дёрнулся, но он быстро взял себя в руки, снова улыбнулся и поторопил меня:
- Открой.
Я открыла. Сначала бантик развязала, потом крышку подняла, и уставилась на серьги, уютно устроившиеся на тёмном атласе. Они выглядели настолько прелестно и… дорого, что я поневоле слюну сглотнула, совершенно не чувствуя радости оттого, что мне впервые в жизни бриллианты такого размера дарят.
- Тебе нравится? – стараясь быть терпеливым, поинтересовался Кирилл.
- Очень. А зачем?
Вот тут выдержка ему отказала, и Кирилл даже кулаки сжал.
- Ника, да что же это такое? Чёрт бы тебя взял со всеми твоими мыслями!
Он из комнаты вышел, дверью хлопнул, а я осталась, с этими дурацкими серьгами в руках и слезами на глазах. Правда, чуть позже мы уже привычно помирились, Кирилл злость где-то вдали от меня выпустил, да и я на подарок уже более благосклонно посматривала, поэтому, когда он в спальню вошёл, осторожно ему улыбнулась, и порадовалась, встретив ответную улыбку, хоть и слабую. Кирилл на постель сел и ко мне потянулся, а я показала ему серёжку, которую в руке держала и рассматривала.
- Очень красивые.
Он в ответ промычал что-то невнятное, уткнувшись носом в мои волосы. Его ладонь легла на моё плечо, сжала несильно, а я на спину перевернулась и голову у Филина на груди пристроила. Он теперь смотрел на меня сверху вниз, а я продолжала серёжку между пальцев крутить, разглядывая, словно новую игрушку.
- Вертишь мной, как хочешь, – пожаловался Кирилл, наблюдая за моими действиями. Его рука от моих волос опустилась вниз и остановилась на груди, пальцы затеребили пришитый у основания бретельки ночной рубашки цветочек. – Тебе не стыдно?
- Повертишь тобой, как же… - Я шлёпнула его по руке, которая явно делала с бедным цветочком что-то не то. – Кирилл, ну красиво же, не порти!
Он тихо рассмеялся, и цветочек оставил в покое.
- Может, ты просто скажешь мне, чего хочешь, - предложил Филин.
Я посмотрела бриллиант на свет.
- В каком смысле?
- В глобальном.
- Даже не знаю… Я в тупике.
- Странно. А мне казалось, что будет целый список требований.
Я голову чуть назад откинула, чтобы лицо его видеть.
- А какой смысл их озвучивать, если ты их всерьёз не принимаешь?
- Почему не принимаю?
- Тебе, наверное, лучше знать.
- Ника, я уже был женат. Мне не понравилось.
- Что не мешает тебе жениться во второй раз.
- Это будет другой брак, - сказал он, а рука снова поднялась к моим волосам.
Я горько усмехнулась и подсказала:
- Взаимовыгодный.
- Да.
- То есть, она тебя тоже не любит? – Кажется, я начала заводиться.
Кирилл тоже был напряжён, мышцы, как каменные, моей голове, которая всё ещё покоилась у него на груди, даже жёстко стало. Но Филин изо всех сил старался сохранить спокойный тон.
- Мы друг другу нравимся, этого вполне достаточно. В итоге, каждый получит своё. Чем плохо?
- Что получит она?
- Свободу. Относительную. У неё… строгий отец.
- Замечательно, - проговорила я с обидой. Серёжка мне надоела, и я её обратно в коробочку сунула. – А как же дети?
- А что, дети появляются только от великой любви? Не знал.
- Да, ты, наверное, думал, что после заключения делового соглашения!
Его пальцы замерли, Кирилл замолчал, и я молчала, понимая, что зашла слишком далеко.
- Ника, чего ты хочешь от меня? – нарушил он молчание спустя минуту. Голос раздражённый и сухой.
- Чтобы ты мне верил, - прошептала я очень тихо.
Кирилл не разобрал и переспросил ещё более зло:
- Что?
- Чтобы ты мне верил!
- Я тебе верю.
- Нет. В этом и проблема: не веришь. Ты никому не веришь, даже самому себе.
- А тебе очень хочется стать для меня незаменимой, так? – Кирилл смотрел насмешливо, и меня это задело. Я села и к нему повернулась.
- Ты уже без меня не сможешь, - заявила я, стараясь не потерять самообладание. – Вот представь на минуту, что меня нет, что я ушла. И что ты будешь делать? Кто тебя любить будет? Она?
Филин настолько красноречиво поморщился, пренебрежительно, но тень беспокойства, промелькнувшую в его взгляде, я всё-таки успела заметить, и это было, как подарок, от которого я бы не смогла отказаться, и он подталкивал меня к дальнейшим действиям. Всю волю в кулак собрала и продолжила:
- Васька замуж выскочит, жене твоей, оказывается, свобода нужна, она не нагулялась. А ты опять будешь гордый и одинокий. Прекрасная перспектива на старости лет.
Кирилл возмущённо посмотрел.
- Ты заговорилась, что ли?
Я головой покачала.
- Нет. Ты в этом смысле жуткий тугодум, пока всё осознаешь, точно поздно будет.
Его губы раздвинулись в улыбке, вроде бы лёгкой и насмешливой, вот только глаза смотрели колко и с большой претензией.
- Так ты же любишь. Вот и люби, Ника.
- Спасибо, что разрешил, - порадовалась я в ответ. – Очень великодушно с твоей стороны. – Сделала паузу, его недовольное лицо разглядывая. – Я буду тебя любить, Кирилл, мне не стыдно в этом признаться. Но свою жизнь к твоим ногам я не положу, не надейся. Я хочу, чтобы и меня любили. Или хотя бы ценили моё присутствие рядом. Но если тебе это не нужно, я настаивать не стану.
- Всё, хватит. Замолчи, наконец.
- Хорошо.
Кирилл на подушки откинулся и потёр глаза рукой.
- Вот как вы любите мозг задушевными беседами прочищать, а.
- Вы – это кто?
- Женщины.
- А-а.
Он руку в предостерегающем жесте поднял, предлагая мне заткнуться, а я ему наперекор продолжила, придя к выводу, что терять мне, в сущности, уже нечего.
- Я понимаю, почему ты хочешь на ней жениться. Ты мне не раз объяснял и кучу завлекательных доводов приводил. И про деньги, и про ресторан, и про развитие бизнеса. К тому же, она для тебя очень удобна. И любить её не надо, и обещаний давать, а уж тем более стараться их выполнять. Не любишь – не боишься потерять. Что ж, я не спорю. Но тогда меня в это не вмешивай.
Филин зло фыркнул.
- Поздравляю. Ты сегодня превзошла саму себя. Госпожа психолог.
- Может быть, - не стала я спорить. Потянулась к настольной лампе, чтобы свет выключить, не обращая внимания на то, как Кирилл разглядывает меня. Его взгляд прошёлся по моему телу, поднялся к моему лицу, но тут комната погрузилась в темноту и я так и не сумела правильно расценить его взгляд. Смотрел внимательно, но всё-таки с неудовольствием. Я сдвинулась на свою сторону кровати, хотела лечь и одеяло на себя натянуть, но Кирилл намеренно его локтем придавил, и я даже в темноте чувствовала его тяжёлый взгляд, устремлённый на меня. У меня вырвался беспомощный вздох, и я опустила руки.
- И нечего так злиться, - проговорила я тише. – Я не приставляю к твоему виску пистолет и не заставляю на мне жениться. Не такая уж я корыстная. И я не хочу за тебя замуж. То есть, хочу, но мне нравится просто мечтать об этом, а надо мне гораздо меньше: чтобы тебе не стыдно было сказать, что ты меня любишь. Или не любишь, но влюблён, или, что я тебе нужна. Мне нужно хоть что-то от тебя в ответ. Не только секс или подарки, не только твои "детка" и "малыш". Кирилл, я слишком много тебе отдаю, а взамен не получаю ничего, кроме твоего упрямого желания жениться на другой. Знаешь, это унизительно. И при всём при этом, ты искренне считаешь, что я должна быть таким положением дел довольна, и радоваться, когда ты предлагаешь мне какое-то призрачное продолжение наших отношений, в стороне от твоей жены и знакомых. С ней ты, значит, будешь жить, деньги зарабатывать, детей рожать, а ко мне приходить, душу отводить? - Я головой замотала, забыв, что он видеть этого не может. - Нет, меня это не устраивает.
- Я тебе уже говорил, что ты не того выбрала для таких игр.