Такие клинки могли делать только кельтские мастера в сакральном Артане (Уртабе или Арсе), посвященном священному медведю (art - по-кельтски "медведь"). К тому же секрет изготовления этих мечей, видимо, содержался в такой тайне, что меры безопасности были не менее серьезными, чем в Китае, связанные с производством шелка (там смертная казнь ждала того, кто разгласит иностранцам секрет выращивания шелковичных червей и изготовления шелка). Вместе с тем арабские и персидские средневековые авторы достаточно отчетливо обозначают три региона проживания русов и их три главных города. Может быть, это и есть территория пресловутого Русского каганата, куда входили и регион Новгорода (Славянска) и регион Киева и волжские (донские) территории русов. Может, именно столь обширная область могла отвечать высокому титулу хакана русов, который приравнивался к императорскому? И система взаимоотношений между Северной и Южной Русью, описанная Константином Багрянородным, сложилась еще до Рюрика? Вместе с тем эту территорию постоянно сужают. Следует обратить внимание и на то, что анонимный источник прямо указывает на Киев, как на столицу Русского каганата. Вообще это описание страны русов показывает достаточно объективную картину жизни Русского каганата, северная часть которого торгует с Волжской Булгарией, что подтверждается наиболее древними находками дирхемов, в Киеве находится глава каганата, то есть этот город является в первую очередь административным центром. Вместе с тем, если земли Северной Руси и входили в Русский каганат, мы не знаем на каких условиях и в каком качестве. И как связано призвание Рюрика союзом северных племен с возможными негативными событиями на Юге тоже загадка.
Ведь не зря именно в Киев сразу же устремляются варяги-русы и в первую очередь стремятся захватить там власть. Через Киев идет и торговля с Византией. Не зря Рюрик посылает туда своих дружинников Аскольда и Дира. Если конечно это не выдумка, поскольку существуют весьма серьезные основания считать Аскольда и Дира представителями местной киевской династии. Не исключено, что Рюрик просто послал в Киев послов или разведчиков, которым впоследствии были приданы имена местных правителей. Не исключено, что в этом заключался довольно хитрый дипломатический ход - ведь тогда князь Олег, убив Аскольда и Дира, не узурпирует власть, а придает ей законный характер, поскольку сами Аскольд и Дир становятся узурпаторами. Не зря же Олег демонстрирует им малолетнего Игоря, как законного наследника. Возможна и другая версия. Не исключено, что еще до призвания Рюрика на север Руси было отправлено посольство от Аскольда и Дира с приглашением к участию в походе на Константинополь, который состоялся в 860 году. Поэтому летописец знает об этом походе, как знает, что возглавлял его Аскольд. Только дата похода была перенесена на 866 год. Чтобы он происходил уже во времена Рюрика? Любопытно, что в 867 году был убит император Михаил и смещен патриарх Фотий, первый креститель Руси. Поэтому дату можно было перенести только на шесть лет, поскольку летописец знал, что поход был в царствование Михаила, он даже подчеркивает, что именно после него Русская земля получила свое название.
Но вернемся к другим главным городам Русского каганата. Сакральный город Арсания (Артания), расположенный либо в Поволжье, либо в Подонье, скорее всего, был так же и производственным центром, где изготавливались знаменитые булатные мечи - один из важнейших предметов экспорта Русского каганата. Тем более что кузнечное ремесло всегда было сакральным, что у кельтов, что у славян.
Скорее всего, Артания или Арсания был, в первую очередь, религиозным центром русов, куда не допускались чужаки и, возможно, первой сакральной столицей Русского каганата.
Здесь следует вспомнить весьма фантастическое описание славянского храма, стоящего на горе, сделанное Аль-Масуди (X в.), по свидетельству которого часть славян исповедывала христианство, а часть были язычниками и солнцепоклонниками: "В славянских краях были здания, почитаемые ими. Между другими было у них одно здание на горе, о которой писали философы, что она одна из самых высоких гор в мире. Об этом здании существует рассказ о качестве его постройки, о расположении разнородных его камней и различных их цветах, об отверстиях, сделанных в верхней его части, о том, что построено в этих отверстиях для наблюдения над восходом солнца (или: о том, как солнце восходит в этих отверстиях), о положенных туда драгоценных камнях и знаках, отмеченных в нем, которые указывают на будущие события и предостерегают от происшествий пред их осуществлением, о раздающихся в верхней его части звуках и о том, что постигает при слушаньи этих звуков (или: о действии (впечатлении), производимом этими звуками на слушателей). Другое здание было построено одним из их царей на черной горе; его (или: ее, т. е. гору) окружают чудесные воды, разноцветные и разновидные, известные своей пользой (своими целительными свойствами). В нем они имели большого идола в образе человека (или: Сатурна), представленного в виде старика с палкою в руке, которою он двигает кости мертвецов из могил. Под правой его ногой находятся изображения разнородных муравьев, а под левой - изображения пречерных воронов, черных крыльев и других, также изображения странных хабашцев и занджцев (абиссинцев и зангебарцев). Еще другое здание имели они на горе, окруженное (или: окруженной) морским рукавом; оно было построено из красного коралла и зеленого смарагда. В его середине находился большой купол, под которым находится идол, коего члены сделаны из драгоценных камней четырех родов: зеленого хризолита, красного яхонта, желтого сердолика (или агата) и белого хрусталя; голова же его из червонного золота. Напротив его находится другой идол в образе девицы, которая приносит ему жертвы и ладан (или: ему приносили жертвы и ладан (по Шармуа: и просо). Это здание (т. е. его сооружение) приписывают какому-то мудрецу, бывшему у них в древнее время".
Несмотря на фантастичность описания, в нем угадываются храмы балтийских славян, и даже нечто, напоминающее древний Стоунхендж. Возможно подобный храм посвященный, скорее всего Велесу, скотьему богу (в смысле богу богатства, поскольку скот, как говорилось выше, был денежной единицей у славян и кельтов) стоял в легендарном Арсе или Арте.
Здесь следует обратить внимание на одну из версий нахождения острова русов и легендарной Артанией, соотнесенной с сакральным городом Аркона на о. Рюген (Руяна), тщательно проанализированную А.Н. Азбелевым на основе работ В.Б. Вилинбахова: "Особый интерес представляют произведенные Вилинбаховым сопоставления образов русского фольклора, отобразивших народные представления об "острове Буяне", с реалиями западнославянского острова Руяна, на котором находился религиозный центр прибалтийских славян-язычников вплоть до их насильственной христианизации во второй половине XII в. Согласно выводу Вилинбахова, "вся атрибуция острова Буяна (священный характер, священный дуб, змеи, янтарь, священные птицы, старцы и старицы) полностью соответствуют описаниям Арконского святилища на острове Руяне". Сравнение некоторых оригинальных пассажей в текстах народных заговоров восточных славян с атрибутами главного божества славян балтийских - Святовита, в частности, с сохранившимися описаниями его идола, находившегося в Арконе, позволило автору заключить, что эти тексты передают в трансформированном виде древние молитвы, обращенные к Святовиту.
В обеих работах В. Б. Вилинбахов использовал преимущественно записи севернорусских заговоров. Отображение представлений о священном острове можно обнаружить и в других жанрах - главным образом в былинах, записанных в пределах владений Великого Новгорода. "Остров Буян" предстает здесь как средоточие сверхъестественных сил, в частности, как место пребывания символизирующих эти силы мифических животных. Былины, повествующие о вражеском нашествии, имеют нередко в качестве преамбулы так называемый "запев о турах", глубокая архаичность которого у исследователей не вызывала сомнений: два тура, переплыв море, оказываются на "острове Буяне", где их встречает мать - турица; они ей рассказывают об увиденном, она истолковывает его как предзнаменование грядущих бедствий. В записях былины о Даниле Ловчанине богатырю, которого хотят погубить, дают поручение отправиться на "остров Буян", дабы поймать или убить диковинного зверя, одолеть которого богатырю удается обычно только при содействии чудесных сил. На Балтийском острове, по представлениям севернорусских сказителей былин, находился как бы международный центр былинных богатырей.
Гельмольд, рассказывая о современных ему событиях 1168 г., когда король Дании при поддержке поморян и бодричей, высадившись на острове, подчинил "землю руян", писал, что их князь Яромир "с охотой принял крещение" и "привлек этот дикий и со звериной яростью свирепствующий народ к обращению в новую религию отчасти ревностной проповедью, отчасти же угрозами, будучи от природы жестоким".
Свирепый нрав жителей Руяна, отмечавшийся не только Гельмольдом, в древнерусском языке имел обозначение "буий" и производные от него, что, вероятно, привело к соответствующему прозванию самого места обитания этих буйных людей - по близкому созвучию.
Нахождение же там главного языческого святилища балтийских славян в течение ряда столетий - как раз в то время, когда нарастали побудительные мотивы переселений балтийских славян на восток, - очевидно, и закрепило в восточнославянском фольклоре образ "острова Буяна" как средоточия сверхъестественных сил".
Эта попытка идентификации острова Буяна и острова Руяна подводит нас к одной из версий знаменитого острова русов. Вместе с тем, нельзя исключать и того факта, что таких сакральных островов было несколько. Остров в славяно-кельтских мифологиях всегда играл особую, сакральную роль. Не зря такое большое количество версий нахождения острова русов существует в современной науке. Не исключено, что они все правильные. Просто этих островов было много.
Далее Азбелев анализирует исследование чешского ученого И. Грбека: "Рассмотрев в четком, компактном изложении мнения и аргументацию своих предшественников, И. Грбек продемонстрировал уязвимость их построений, констатировал, что им не удалось "прийти к одной общепризнанной точке зрения" и что "предыдущие попытки исходили не из всех фактов, содержащихся в арабском оригинале книги Аль-Истахри". Написанный около 950 г. этот текст послужил источником для почти дословно повторившего его Ибн-Хаукаля и для анонимного автора "Худуд-аль-Алама", который, используя и другие источники, "комбинирует их с первоначальными сведениями Аль-Истахри, что, однако, скорее отрицательно, чем положительно отразилось на ясности текста" (628). Как показал И. Грбек, смущавшие некоторых интерпретаторов противоречивые географические указания, что "Арта" и "Артания" помещаются "между землей хазар и Великим Булгаром" и вместе с тем что за "Артой" находится безлюдная земля, до которой можно дойти до гор, где расположена стена Александра для защиты "от Гога и Магога", и даже, что "Гог и Магог - племена русов", которые "относятся к тюркам" (634), - это индивидуальные добавления некоторых рукописей Аль-Истахри, обязанные в первом случае "ошибке при переписывании" (646), а во втором явившиеся "лишь результатом комбинирования и фантазирования" (648).
Путем скрупулезного текстологического сличения и источниковедческого анализа И. Грбек доказывает не только это. Обратившись к тексту "Худуд-аль-Алам", исследователь констатирует, что указание, будто бы все три центра трех племен руси находятся на "реке Рус", - "результат комбинаций анонимного автора" (632). И. Грбек допускает вначале, что из оригинальных известий этого источника можно было бы "с доверием относиться разве что к сведениям об изготовлении мечей и клинков" именно в "Артабе" (634). Но после сопоставлений с совокупностью аналогичного рода известий арабских предшественников у этого анонима И. Грбек отводит такое предположение, написав: "Автор "Худуд-аль-Алам" знал о производстве мечей в России, однако точное место их происхождения оставалось для него неизвестным. Поэтому он просто приписал их городу "Артабу", о котором на основании данных Аль-Истахри предполагал, что он находится в России" (644).
Анализируя построения своих предшественников, И. Грбек обращает внимание на то, что если Киев и Новгород как центры соответствующих "племен" Руси идентифицировались довольно убедительно большинством исследователей, то в качестве третьего центра предлагалось много вариантов, ни в одном из которых речь не шла о городе, выдерживающем сравнение по значимости с Киевом или Новгородом.
Этот существенный дефект преодолен автором, который так формулирует условия решения задачи:
1) следует иметь в виду всю территорию славян в первой половине Х в.;
2) город (и племя) должен был иметь приблизительно такое же политическое и/или экономическое значение, как Киев и Новгород;
3) название города должно графически (и фонетически) соответствовать арабской форме "Арка (Арфа)";
4) название племени должно соответствовать форме "артания" (или ее вариантам);
5) предметные данные арабских авторов должны соответствовать действительному положению вещей (638).
Обозрев состояние славянских политических образований на юге и западе Европы в сопоставлении со степенью их известности у арабов того времени, И.Грбек приходит к заключению, что речь должна идти именно о прибалтийских славянах - тем более что "на южном побережье Балтийского моря, а также на островах, было найдено много арабских монет (преимущественно саманидского происхождения), относящихся к VIII-X векам" (десятки тысяч монет в сотнях отдельных находок). Это свидетельствует, что как раз прибалтийские славяне "поддерживали в IX-X веках оживленные торговые связи с восточными частями халифата (640). Отсюда - правомерность попытки искать город "Арка" и племя "артания" именно здесь.
Отметив, что варианты текста в рукописях позволяют читать название города, как Арка, а "произношение могло также звучать "Арко", И. Грбек обращает внимание читателя, насколько близки "засвидетельствованные формы названия Аркона (Archon, Arkon, Arcun, Arcon)" на острове Рюген (640).
Автор указывает, приводя свидетельства источников, что "город Аркона принадлежал к наиболее крупным и значительным торговым центрам на Балтийском море", напоминает, что именно в Арконе "находилось святилище языческого бога Святовита - культовый центр балтийских славян, в который стекались дары и пожертвования со всех славянских земель". Наивысший расцвет Арконы относится к XI-XII вв., а это позволяет полагать, что "она была достаточно знаменита и в X веке", выдерживая сравнение с Киевом и Новгородом (640).Название племени, пишет И. Грбек, "мы можем прочесть как "аруяния""; славянское племя, населявшее остров Рюген (Rana, Ruiana, Ruyia, Rugia, Roja, Rugiana), имеет у анналистов различные названия: Rugiani, Ruyani, Rujani, Rojani, Ruani, Rani и т. д.". Автор отсылает к работе Милевского, который "доказал, что Ruiana, Ruiani является более древним обозначением острова и его жителей, a Rana, Rani - более поздним", и обращает внимание на то, что именно "древнейшая форма (Ruiani) весьма сходна с формой (А)руяния, засвидетельствованной у Аль-Истахри" (641).
Обратившись к рассмотрению "предметных данных" арабских текстов, И. Грбек констатирует: "Они соответствуют тому, что мы знаем из других источников об Арконе, Рюгене и их жителях" (641). Географическое положение Рюгена и Арконы "вполне соответствует сообщению о морской торговле, и торговая деятельность жителей острова" достаточно отражена в источниках. "Руяне предпринимали путешествия в различные страны, а в самой Арконе имелся особый квартал, где жило много иностранных купцов", - пишет И. Грбек, ссылаясь на источники (641).
Предшественников И. Грбека особенно смущала фраза арабского текста о том, что жители "Арты" убивают иноземцев. Даже после его работы А.П. Новосильцев счел возможным присоединиться к тем, кто полагал, что это - ложное утверждение, которое "распространяли булгарские купцы". Между тем нет никакой нужды в столь натянутом объяснении, так как арабская информация лишь обобщая гиперболизирует реальные факты. Они, в свою очередь, объяснялись реакцией именно балтийских славян на жестокости насильственной христианизации в ходе военной экспансии Каролингов. Как раз на Рюгене, в Арконе, напоминает И. Грбек, "стоял известный храм языческого бога, где ежегодно приносился в жертву один христианин, то есть иностранец""(642). Автор подчеркивает, что "источники говорят о жителях Рюгена в довольно сильных выражениях, таких как "crudentes", "gens fortissima" и т. п.", и христианским миссионерам "было опасно для жизни отправляться к ним" (642). Грбек отмечает, что в непосредственном соседстве с островом Рюген обитали четыре племени велетов, которые принадлежали к наиболее диким и жестоким славянским племенам, причем "неоспоримо, что лютичи-велеты были далеко за пределами своей родины известны необычайной жестокостью и дикостью и что их отношение к чужакам было крайне недружелюбным". И. Грбек справедливо объясняет это "длившейся столетиями враждой с немцами и христианами" (643). Напомнив о предположении, будто бы сведения "о враждебности жителей "Арки" по отношению к чужеземцам" являлись "вымыслом с целью отпугнуть чужих купцов", И. Грбек называет его "совершенно излишним", так как "мы можем согласовать сообщение Аль-Истахри" с тем, "что мы знаем о балтийских славянских племенах из других источников, и нам не требуется прибегать к легенде для объяснения этого явления" (643).
Автор рассматривает перечни товаров, которые, согласно арабским источникам, вывозились из "Арки". Аль-Истахри указывает только свинец и черных соболей, Ибн-Хаукаль добавляет еще черных лис и "зайбак". Проанализировав соотношения рукописей, Грбек приходит к заключению, что "данные Ибн-Хаукаля о вывозе лис и рабов из "Арки" могут восходить к маргиналиям Аль-Истахри", и тогда "мы можем считать их достоверными" (644). "Как важный торговый центр на Балтийском море Аркона сосредоточивала товары из различных соседних стран", - подчеркивает И. Грбек и указывает, что меха, естественно, могли доставляться из Швеции и Восточной Европы, а свинец - из той же Швеции, Польши или Силезии и даже из прибалтийского Поморья. Он приводит данные источников относительно месторождений там свинца, о развитом экспорте мехов из названных земель как раз в то время, о котором идет речь. Что касается работорговли, то И. Грбек отсылает к информации Гельмольда, который "подчеркивает, что Rujani приобретают свое богатство за счет продажи рабов", а кроме того, вообще "имеется много свидетельств о работорговле в балтийских странах" (645).
И. Грбек резюмирует, что "ни один из фактов не свидетельствует против идентификации "Арка" с Арконой, а "аруяния" с жителями Рюгена; описание, которое содержит первоисточник Аль-Истахри, вполне соответствует этническим и хозяйственным отношениям в Арконе, на Рю-гене и славянском побережье Балтийского моря" (645). Исследовав "все сообщения, которые содержатся в старинных арабских географических трудах о третьем племени русов", автор заключает, что "единственным решением, которое отвечает всем требованиям критического рассмотрения предмета и источника, является идентификация с Арконой и Rujani (жителями острова Рюген)" (648).