– Что за переговоры? – спросил он, наблюдая за Билли, который собирал разбросанные бумаги в рюкзак.
– Слушай! Ты дурень, или притворяешься им? Или не у тебя контракт заканчивается осенью? Так спешу доложить, что я, как твой друг и менеджер нашел Группе спонсоров, готовых вложиться в корпорацию Льюиса. Десять лет назад твоя пластинка никому не была нужна! Помнишь, как мы побирались по студиям, вручали коробку толстому клерку, он бросал запись в картонную коробку позади себя и сонным голосом говорил: "спасибо, мы вам позвоним?". Или вспомни, как нас на порог офиса не пускали за не этичный внешний вид? Только представь, как вся музыкальная шушера засуетилась сейчас! У дверей моего кабинета сформировалась очередь из конкурентов Льюиса, мечтающих переманить Группу в свои корпорации! У каждого свои предложения и своя цена. В качестве мести за унижение я позволил себе "повыбирать" для вида.
Билли прищурился и продолжил:
– И выбрал. Трое согласились стать партнерами Льюиса. Они хотят лично убедиться, что ты не иссяк, и что они смогут вернуть вложенные деньги! Я с твоего разрешения возьму кое-что из чернового материала?
Рука Билли потянулась к полке, на которой хранились черновые записи, оставленные для будущих пластинок. И взял одну из коробок с надписью "потенциальные". Анри молчал, он не знал, что сказать, как вести себя. Чувствуя его недоверие, Билли сказал:
– Мы же не подведем того, кто вытащил нас как котов с помойки? Десять лет назад?
Анри наблюдал, как маленькие хитрые глазки Билли метались по сторонам, как он волновался и пытался сгладить возникшее напряжение между ними. Наконец, он позволил себе сорваться и сказал:
– Ты, что, обезумел? Я и не думал заключать новый контракт с Пеном или кем – то другим. Все, что я заработал за десять долгих лет, я хочу вложить в открытие собственной студии и выпускать пластинки самостоятельно. Билли, если ты мне друг, ты поймешь, как я устал от сладкой розовой жизни и почему хочу стать независимым от указаний корпорации.
Билли выпучил карие глаза и упал на кожаный диван.
– Какая студия! Ты что забыл, как мы прозябали в нищете, как уговаривали менеджеров клубов позволить сыграть за жалкое вознаграждение? Я могу устроить экскурсию в прошлое…
– Я помню наш путь от начала и до конца, – Анри выбросил недоеденный бутерброд и стакан с кофе в урну. – И все для себя решил – с дорогими контрактами завязываю.
– Ты решил для себя, а про Группу ты забыл? У Фелла жена и двое детей, Макс ожидает третьего, Бун планирует жениться, а Дэн ждет первенца! Тебя не волнует, что будет с ними, когда студия прогорит через два месяца после открытия? Прости, но Льюис Пен, которому ты намерен перебежать дорогу, он раздавит тебя, уничтожит! Он найдет новых музыкантов, из которых можно тянуть все, что он пожелает, а твои поклонники тут же забудут Группу и перебегут к новым звездам корпорации! И опять начнется голодная жизнь в поисках выступлений. Время звезд-легенд прошло, дорогой друг. Теперь шоу-бизнес, или мы принимаем его законы или игнорируем. И твоя подружка журналист ничем не поможет. Кстати, а куда она пропала, неужели фото-роман задел ее самолюбие, и вы расстались? Раз ты на всю ночь завис в студии?
– Я считал, что ты мне друг, – сказал Анри, надевая куртку. – Остаться с тобой и Льюисом, или уйти со мной, решать, конечно же, Феллу, Дэну, Максу и Буну! Я не стану давить на них и принуждать поддержать меня. Я никто без них, как и они, ничего не смогут без меня! Осенью я уйду в свободное плавание, слишком долго я был тем, кем больше быть не хочу. И моя подружка меня полностью поддержала, она сказала мне, что верный поклонник всегда узнает, куда я пропал и почему, даже если в следующем году мистер Пен приложит руку к тому, что мне обрежут все радио и теле эфиры!
– Как же ты наивен, дорогой Анри! Ты уверен в своем имени и звездном статуте! Но знаменит ты пока они этого хотят, и поймешь ты это после того, как ощутишь душевную пустоту от неправильно сделанного выбора. Обычно Пен отдает личный приказ сбрасывать тех, кто изжил себя. Но ты на удивление сам сделал этот выбор за него. Я могу только пожелать тебе удачи, дорогой бывший друг…
Анри не ответил, взял рюкзак, коробку с записями и вышел из студии, хлопнув дверью. Он понимал, насколько прав Билли и на что он обречет себя, чтобы получить свободу. Он подумал, что вряд ли сможет содержать в будущем мать и сестру, и вспомнил, что Мадлен не звонила два дня и не требовала денег на новые туфли! А Роджер! Он так и не смог доказать брату ничего… Недавно мать сообщила ему, что Аннет беременна… Новость стала для него ударом. Он мог бы жениться на девушке брата и тогда бы ее сын стал и его ребенком… Если бы у него хватило духу объясниться! Но он сбежал… Как трус… В Город… Анри был уверен, если бы не побег, он был бы мужем Аннет, а не за Роджер.
"Так… Стоп…. Но тогда бы я не встретил любовь всей жизни, Элизабетту"… У него сжалось сердце от боли, когда он подумал о ней. Анри шел по длинному серому коридору, с рюкзаком на плече и коробкой перед грудью. Сотрудники корпорации сторонились его, никто не верил, что он настоящий. Анри шел дальше, к выходу и тихо бормотал под нос, не замечая никого вокруг:
"Я начал музыкальную карьеру, чтобы доказать Аннет, что я стою больше, чем Роджер. Чтобы она раз и навсегда пожалела о том, что вышла замуж за моего брата. Элизабетта… Она изменила мою жизнь, я забыл, что такое случайные связи, шумные вечеринки и прочие пороки, я забыл Аннет. Мама заставила вспомнить о ней. И мысль, что она родит не моего ребенка, режет слух. Я нашел в себе силы и посылал Аннет приглашения на концерты Группы. Я не видел ее ни разу, и огорчался, что мой план провалился".
Впереди показалась стеклянная дверь. Минуя пост охранника, Анри толкнул ногой путь на свободу и оказался на шумной улице. На парковке он увидел машину Элизабетты… Или его? Она переписала автомобиль на его имя два с половиной года назад, так как не знала о его дне рождения и не купила подарок.
"Кто я сегодня – хозяин своей собственной судьбы или тот, кто ищет себя?"
Анри поднял голову и посмотрел на яркое небо. Белые облака по прогнозу к вечеру превратятся в черные тучи. Дождь польется стеной и смоет грязь с улиц, мостов, крыш и жителей, которые забудут дома зонты. Он открыл дверцу машины, бросил на заднее сиденье рюкзак и коробку с пластинками. На другой стороне улицы он увидел телефонную будку, захлопнул дверцу, и осматриваясь по сторонам, перебежал через дорогу в неположенном месте, выслушав вслед ругательства от водителей, которые мало его волновали.
Будка оказалась свободна, и он зашел в нее. Из правого кармана достал мелочь и бросил в щель телефонного аппарата, из левого – вырванный лист из блокнота Элизабетты, на котором она написала перед отъездом в Золотой Дворец несколько цифр, сказав, что это прямой номер телефона, по которому он всегда может связаться с ней. Анри набрал заветные цифры, чувствуя, как руки трясутся от волнения. И ждал. В трубке щелкнуло, затем Анри услышал гудки и голос Элизабетты, такой родной и знакомый.
– Я слушаю.
– Привет, – это все, что он смог выдать из себя.
Минуту назад он хотел рассказать о многом, а услышав голос, потерял дар речи. Анри хотел бросить трубку и позвонить позже, но Элизабетта узнала его.
– Привет. Как хорошо, что ты позвонил! Я говорила с ней вчера! Она сошла с ума!
Анри вздохнул и прижался к стене будки, ноги еле держали его. Он решил сначала выслушать Элизабетту. Она стала единственным настоящим в его жизни и будущей целью, ради которой он хотел двигаться вперед и не думать о Билли, Аннет, Роджере, Льюисе Пене, корпорации… С первых минут их знакомства Анри понял, что она не просто девушка. Она, то недоступное, что случайно упало ему в руки, а он не смог по достоинству оценить подарок судьбы.
– Кто? – спросил он
– Бабушка! Я узнала ее план. Она не против наших отношений и предложила помочь со свадьбой! Но теперь я этого не хочу!
Анри стало больно. Он промолчал.
– Прости, я не то хотела сказать, – извинилась она. – Бабушка хочет общественного резонанса и публичного бракосочетания, чтобы о нас говорили все, кому не лень! Только представь, роман в картинках каждый день!
"Дурак, – подумал Анри, – она делится с тем, что у нее наболело за ночь на душе, а я… Стою… Слушаю… И молчу".
– Давай уедем, прошу тебя, на Остров! Купим маленький домик на берегу океана, и не будет никакой бабушки и обязательств перед ней!
Он не знал, что сказать. Она решила, чего хочет. А он стоял на распутье, и не мог понять, куда двигаться.
"Королева найдет внучку и на Острове, привезет в Золотой Дворец и заставит принять наследство, лишь бы отомстить сыну. У нас не было будущего… Прости".
– Я не могу ответить тебе сейчас…, – сказал он, догадываясь, что каждое его слово оставило рану на ее сердце. – Опаздываю на встречу с Билли и его спонсорами.
Анри бросил трубку на рычаг, не дождавшись реакции Элизабетты на его поступок. Затем вытащил из кармана оставшуюся мелочь, бросил в щель и набрал номер Фелла. На звонок ответила его сонная жена, а узнав по голосу Анри, передала трубку мужу. Анри ценил Фелла больше всех в Группе, как музыканта. Он был вторым гитаристом, к тому же виртуозно играл на синтезаторе, создавая звуки, уносящие слушателя в другую реальность.
– Привет, друг, – поздоровался он
– Анри, – воскликнул Фелл. – Звонишь сказать, что как всегда опаздываешь, и время репетиции откладывается на два часа?
– Нет! – воскликнул Анри. – Репетиция начнется в два, как договорились. Слушай, а ты не мог бы приехать пораньше? Есть разговор, важный.
– Конечно, без проблем, – согласился Фелл. – До двенадцати я занят, сына повезу в кружок любителей автомобилей, а дочь на танцы, но в час смогу приехать.
Анри услышал в трубке сигнал, что у него осталось мало времени, и сказал:
– Было бы отлично. До встречи на репетиции.
– Договорились, – сказал Фелл и звонок сорвался.
Анри оставил трубку на рычаге и вышел на улицу. Около будки сформировалась очередь из трех туристов с фотоаппаратами. Они узнали его и три указательных пальца уставились на Анри. Он вжал плечи, чтобы воротник куртки немного прикрыл лицо и хотел идти к перекрестку, пока туристы строили предположения на родном языке, он или не он? Один из них, стоявший ближе всех к будке, заметив, что Анри собирается уходить, схватил его за руку и показал на фотоаппарат. Анри понял, что с ним хотят сфотографироваться и встал ближе, в обычную позу, изобразил улыбку. Двое других щелкнули по кадру. Затем произошла смена ролей, и туристы, не отпуская его, пытались сказать спасибо на родном языке. Анри показал им на часы, вырвался и побежал к дороге. Туристы долго кричали вслед, показывая бумажки и ручки, они хотели подписи. Анри не стал возвращаться, перебежал дорогу, сел в машину, улыбнулся, завел мотор и вырулил на Проспект. Девять лет назад, он никогда бы не позволил себе вот так сбежать от поклонников… Притормозив на светофоре он подумал о том, как убедить Фелла, Макса, Буна и Дэна поддержать его. Предложение Билли было заманчивым, несло уверенность в завтрашнем дне, богатство, признание и погружение в глубокий творческий кризис. Его предложение сулило взамен материальному благу раскрытие творческого потенциала…
"Элизабетта со своим Островом… Вечером, она позвонит, забыв об обиде, и расскажет, какая у нее замечательная бабушка! И как она раньше не подумала о том, что леди быть намного проще. Никаких забот, сиди в высокой башне и не жалуйся на жизнь! Иногда и выезды можно позволить, чтобы не забывали".
Анри понимал, что сорвался на нее из-за разговора с Билли или из-за звонка матери, которая рассказала ему про Аннет? Лицо вспотело. Руки тряслись. Он свернул с Проспекта на свою улицу и притормозил у дома. Минут пять сидел в машине, наблюдая, как три заботливые молодые мамы вывели детей на утреннюю прогулку и подумал, что жизнь может быть прекрасна. Феллу и Максу повезло с женами и с детьми, почему он сознательно боялся будущей ответственности?
В почтовом ящике Анри нашел странный конверт и распечатал его только лежа на диване, после того, как принял душ, и переоделся, под шум телевизора, который нес ерунду про животных и зоопарки. Письмо было составлено на официальном бланке и выглядело как приглашение… в Золотой Дворец.
На минуту он подумал, что Элизабетта не обиделась, все решила за них, не дожидаясь личной встречи, поговорила с бабушкой и письмо упало ему в ящик… Если бы не указание, написанное мелким шрифтом, внизу листа – ничего не говорить Элизабетте. Еще ниже телефон для связи, по которому нужно позвонить завтра, в понедельник, ровно в пять часов вечера.
Анри смял письмо и бросил листок под диван.
"Они хотят втянуть меня в то, чего нет. Вчера моя жизнь была прекрасна и насыщенна. Я любил ее, я хотел жить дальше ради нее. И все оборвалось за один день. Резко. Без осмысления и предупреждения… Потому что кто-то этого очень захотел".
Он выключил телевизор, встал и поднялся на чердак, где увидел тень Элизабетты у окна, тянущей к нему руки. Ее взгляд просил о помощи.
Эдвард оставил Элизабетту на шумной улице, на крыльце задания нового медицинского центра на Проспекте. Десятки репортеров выстроились у главного входа с микрофонами, камерами, блокнотами в ожидании появления королевы, которая пила чай в кабинете главного врача и появляться на публике в ближайший час не думала.
Элизабетта, задумавшись и придерживая поля шляпы, скрывавшей лицо от солнца, стояла на ступеньках в компании Клауса и смотрела вперед. В свободной руке она держала изящную сумку.
"Бабушка вздумала сближать меня с народом? Они не знают, кто я такая и что здесь делаю… Им нет никакого дела до меня… Как и мне до них…".
Она споткнулась и едва устояла на высоких каблуках. Клаус среагировал быстро и удержал ее. Вдруг журналисты развернулись, направили фотоаппараты на главный вход и яркие вспышки ослепили Элизабетту. Она обернулась и увидела, как из здания госпиталя появилась бабушка, под руку с Эдвардом. Внимание журналистов было приковано к ее не высокой статной фигуре. Бабушка галантно поприветствовала присутствующих взмахом руки, разрезала ленточку, и сообщила, что с Первый Секретарь готов ответить на все интересующие вопросы. Через три минуты после официального приветствия Эдвард помог ей устроиться в поданном автомобиле, и она уехала. Некоторые журналисты, разочаровавшись, разошлись, а самые стойкие остались на интервью с Первым Секретарем, который с пониманием сути отвечал на вопросы о новом центре, его значении для развития медицины и роли бабушки в его открытии.
Элизабетта в расстроенных чувствах спустилась по ступенькам к машине. Ни один журналист не повернул головы в ее сторону. Клаус сел за руль, а она устроилась на заднем сиденье, сняла новые туфли и бросила их в самый дальний угол, чтобы не видеть. Ноги отекли, а пальцы распухли. Клаус спросил, куда ее отвезти.
– В Золотой Дворец, – сказала она, а затем передумала. – Нет, отвези меня в Парк.
Машина выехала на широкую улицу. Элизабетта выглянула в окно и заметила, что у бабушкиного секретаря смешная жестикуляция.
С Парком было многое связано в последний год. Именно здесь, в самом людном месте Города, Анри предпочитал прятаться, так как затеряться среди людей гораздо проще, нежели в уютном кафе с несколькими посетителями. В Парке никто не обращал на них внимания, не просил у Анри автограф. Они могли ходить там, где хотелось. Клауса Элизабетта оставила в машине, а сама пошла дальше, по дорожке. Если идти прямо, не сворачивая, то можно выйти к набережной и подышать свежим воздухом. На небе собирались тучи, но Элизабетту не волновало, будет ливень или выйдет солнце. Подул ветер, который немного расклешил юбку платья. Она шла босиком по центральным аллеям и каждый куст напоминал ей о том, что они с Анри делали во время свиданий – держались за руку, целовались, смеялись или обсуждали бытовые проблемы. Нежную кожу ног ранил песок и сухие листья.
"Я чувствую грубость земли, потому что устала от идеальной жизни и мечтаю о покое в компании Анри. Он не принял идею сбежать на Остов, и меня задело это. Я была готова бросить ради него все? Почему он не готов?".
У центрального фонтана Элизабетта замерла, любуясь прозрачностью водяных струй, которые резко поднимались от земли в высоту, застывали на несколько секунд и синхронно падали вниз. На лужайке было многолюдно. Молодые мамы гуляли с детьми, держа их за руку, школьники, бросив рюкзаки на землю, объединялись в группы и играли в волейбол или теннис. Были и такие, кто сидел на газоне и выполнял домашнее задание под глупые насмешки сверстников. В самом темном углу, под деревьями, Элизабетта увидела пожилых людей. Они играли в шахматы и шашки на длинных деревянных столах.
"Ушла мода ставить цель и добиваться ее. Пришла эпоха, когда модно надеяться на случай. Некоторым везет, потому что они рождаются под счастливой звездой".
Элизабетта добралась до лавочки на набережной и присела. Клаус нашел ее, напугав, и подал туфли, которые заметил, осматривая салон машины. Он побежал следом, так как отвечал перед королевой даже за ее ноги. Элизабетта замерзла и надела туфли. Угождать Клаусу она не собиралась.
С неба упали первые капли дождя. Клаус раскрыл на головой большой зонт. Школьники, студенты резко вскочили со скамеек и газона, собирая на ходу рюкзаки, книги, мячи, кроссовки, спортивную одежду. Мамы торопили плачущих детей к выходу.
Элизабетта смотрела на них, и ей стало смешно.
"Вы выглядите такими жалкими и беспомощными, у вас нет Клауса, который принесет туфли и зонт, стоит тебе только подумать об этом. Вы не подозреваете о том, что бабушка и дядя грызут друг другу глотку только за тем, чтобы управлять вами. Вам все равно, кто из моей семьи будет прожигать в Золотом Дворце миллионы. Почему мир стал примитивным, подлым, низким? Менее всего мне хочется быть причастной к бардаку внизу и красивым речам наверху".
Клаус смотрел на Элизабетту и не смел спросить, о чем она думает. Он мечтал обсохнуть в теплой машине. Элизабетта взяла его за руку и позволила прижаться, чтобы зонта хватило на двоих.
Маленькие капли дождя за несколько минут обрушились ливнем на Город. Вдалеке, за рекой, Элизабетта услышала раскат грома и увидела яркую молнию. Парк опустел. Элизабетта решила, что хватит мучить бедного парнишку, который продрог от холода. Она велела Клаусу вести ее к машине и встала с лавочки. Клаус, не отпуская зонт, встал следом. Она взяла его под руку, и хлюпая в дорогих туфлях, заказанных у мистера Ри, по лужам, смогла почувствовать легкость и свободу. Она радовалась тому, что туфли, которые причинили столько неудобств, можно будет выбросить и забыть о них. Клаус наоборот жалел, что испортил любимые туфли. Энни обязательно отчитает его. Он будет долго рассказывать жене, как ноги вязли в грязи и лужах, которые образовались за пару минут на опустевших аллеях Парка. До выхода оставалось несколько метров. Большая теплая машина ждала их.