- Прошу прощения, если все тебе усложнила. Я не буду появляться на твоем пути. Но если понадоблюсь тебе, то все еще буду здесь. Хорошо? Просто дай мне знать. И так, для справки: Дэн не мой парень. Никогда им не был и никогда не станет. Он просто друг, который помогает мне с оформлением недвижимости. Просто вчера он выпил слишком много и, в конечном итоге, вырубился у меня на диване. Я не в отношениях. И давно. Ни одни из моих прошлых отношений ни к чему не привели. И сейчас я понимаю, почему.
Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
- Потому что все это время я ждала парня, который, я верила, когда-то любил меня.
- Проклятье, Алисса, меня это не волнует. Меня не волнует то, что происходит в твоей жизни. И ты должна кое-что усвоить: ты и я больше никогда не будем вместе. У нас не будет долгого и счастливого будущего вместе.
Он повернулся ко мне спиной. Его слова глубоко ранили меня.
- Ты когда-нибудь думаешь о нас? Ты когда-нибудь думаешь обо мне? - прошептала я, прижимая ладонь к горлу. - Ты когда-нибудь думал о ребенке?
Логан не обернулся, чтобы взглянуть на меня, но его плечи поникли.
Он не сдвинулся ни на миллиметр.
Скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь.
- Просто уходи, Алисса. И не возвращайся.
Я с трудом сглотнула, в горле пересохло.
Скажи что-нибудь, кроме этого.
Глава 27
Логан
Прошло несколько недель с тех пор, как я вернулся домой, чтобы быть рядом с Келланом. Он прошел два курса химиотерапии, и, казалось, снова становился самим собой, хотя временами был раздражительным. Как правило, его немного раздражало, что Эрика вмешивалась в лечение и ежедневно, каждую секунду его контролировала. Она не спускала с него глаз, и, если быть честным, я был благодарен ей за это. Я знал, что все это, дополненное ее непрекращающимся нытьем, раздражало его, но такая неустанная забота вселяла в меня некое спокойствие.
Свадьба должна была состояться в минувшие выходные, но они отложили ее до следующего месяца. Интересно, как часто они ее переносили и заново начинали подготовку. Я знал, что Келлан отодвинул ее срок, мотивируя это своей болезнью.
В четверг он дал мне денег, чтобы я купил маме кое-каких продуктов. Отправляясь к ней домой, я захватил чистящие средства. Там царила полная разруха. Мама лежала в отключке на диване, и я не стал ее будить. Раз она спала, значит, еще не употребляла. Для меня это было словно сумасшествие - насколько ангельски она выглядела во сне. Будто демоны в ее голове успокоились, уступая место истинной сущности. Я заполнил холодильник и шкафчики продуктами длительного хранения. Понятия не имею, сколько она съедает, но так у нее был выбор того, что быстро не портится.
А еще я приготовил для нее лазанью. Одним из моих любимых воспоминаний о маме было то, когда она решила завязать с наркотиками и попросила приготовить праздничный ужин перед своим отъездом на реабилитацию. Мы смеялись, ели, и этот момент позволил нам представить, какой могла бы быть наша жизнь, если бы мы оба были чисты. Выйдя из дома, она столкнулась с отцом, и мысли о реабилитации стали для нее далеким воспоминанием.
Я отдраил квартиру от потолка до пола и даже, стоя на коленях, вычистил ковер. Отнес всю одежду в прачечную и, пока она стиралась, вернулся в квартиру и продолжил уборку. Она не просыпалась, пока я выходил из дома и пока, сидя на полу, складывал ее чистые вещи.
Сев на диване, она зевнула.
- Я думала, мне приснилось, что на днях ты был здесь.
Я слегка улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ, потирая свои худые руки.
- Ты убрался в квартире?
- Да. Еще купил кое-какую еду и постирал твою одежду.
Ее глаза наполнились слезами, но она продолжала улыбаться.
- Ты хорошо выглядишь, мальчик мой, - она снова и снова кивала, а слезы текли по ее щекам. Она не вытирала их, и они капали с ее подбородка. - Ты очень хорошо выглядишь, - с виноватым видом она начала расчесывать кожу. - Я знала, что ты сможешь это сделать, Логан. Я знала, что ты сможешь очиститься. Иногда я хочу… - ее голос утих.
- Это никогда не поздно, ты же знаешь, мам. Мы сможем записать тебя в программу. Мы сможем и тебя избавить от этого.
Я не знал, что все это еще живет во мне - та искра надежды в отношении мамы, которой я не позволял угаснуть. Я хотел, чтобы она выбралась из этого мира. И еще где-то на задворках моей души сохранялось желание купить для нас двоих дом подальше от этого места, с которым связано столько ужасных воспоминаний.
На секунду, кажется, она тоже задумалась об этом. Но затем моргнула и снова начала чесаться.
- Я старая, Логан. Старая. Иди сюда.
Я подошел и сел на диван рядом с ней. Она взяла меня за руки и улыбнулась.
- Я так горжусь тобой.
- Спасибо, мама. Ты хочешь есть?
- Да, - сказала она. Я слегка удивился, но поставил лазанью в духовку, и, когда она была готова, мы сели за стол и ели прямо из лотка. Мне очень хотелось запечатлеть этот момент в своем сердце и никогда с ним не расставаться. Пока она ела, по ее лицу текли слезы.
- Ты плачешь, - сказал я.
- Я? - она вытерла лицо и снова улыбнулась мне. Но это была такая слабая улыбка. - Как Келлан? - спросила она.
- Ты знала о?..
Она кивнула.
- Он в порядке. Просил меня сходить с ним на терапию на следующей неделе. Знаешь, он намерен бороться до последнего. Он крутой.
- Да, - пробормотала она, съедая больше, чем я видел за все наше совместное прошлое. - Да. Он сильный. Он сильный, - слезы еще быстрее заструились по ее щекам, и я вытер их. - Знаешь, все-таки это моя вина. Я сделала это с ним… Я была дерьмовой матерью. Я не была близка с вами, мальчики.
- Мам, перестань, - я не знал, что сказать и как остановить ее слезы.
- Это правда. Ты же знаешь. Я все испортила. Я сделала это.
- Ты не заражала его раком.
- Но я и не делала вашу жизнь легче. Тебе пришлось уехать на реабилитацию, Логан. Реабилитацию. Я сидела рядом с тобой в день твоего шестнадцатилетия, и мы делали дорожки кокса. Я вскормила тебя своей зависимостью… - она покачала головой. - Мне так жаль. Мне очень жаль.
Она была совершенно разбита. Абсолютно потеряна. По правде говоря, она не была в здравом уме сколько я себя помню. И так долго я злился на нее. Так долго держал в себе горечь за сделанный ею выбор, но это была не ее вина. Она просто бежала круг за кругом в своем беличьем колесе, не в силах перестать повторять свои ошибки.
- У нас все будет хорошо, мам. Не волнуйся.
Я взял ее за руку и крепко сжал. В этот момент дверь распахнулась, и в квартиру ворвался Рики. Увидев его, я удивился, насколько все еще сильна моя ненависть к нему.
- Джули, что за херня? - прошипел он. Спустя пять лет, он стал выглядеть совершенно по-другому. Он казался… сломленным? Старым. Усталым. Модные костюмы, которые он носил раньше, сменились спортивными штанами и майкой. Вместо дорогих туфель теперь кроссовки. Некогда накачанные руки стали не такими мощными и рельефными. Интересно, употреблял ли он то, что продавал?
- Ты должна мне пятьдесят баксов, - прокричал он и остановился, увидев меня. Склонив голову влево, он удивленно смотрел на меня. - На моем пути возник призрак?
Мою грудь сдавило, как и всегда при встрече с ним. Но всего через мгновение его замешательство переросло в зловещую ухмылку. Он, казалось, был рад моему возвращению, как будто знал, что я вернусь.
- Знаешь, - подошел он ко мне, выпятив грудь. - Ходили слухи, что ты вернулся, но я решил, что это херня. Но теперь, раз ты действительно здесь, можешь вступить в семейный бизнес.
- Я никогда не сделаю этого. И никогда больше не ступлю на этот путь.
Он прищурился, и я наблюдал за его тяжелым дыханием. А потом он рассмеялся.
- Мне это нравится. Мне нравится твоя реальная уверенность в том, что ты достаточно силен, чтобы остаться чистым.
Он приблизился и встал нос к носу со мной, и, вместо того, чтобы отступить, я выпрямился. Я больше не боялся его. Не мог бояться. Он толкнул меня в грудь, пытаясь вынудить отступить.
- Но я знаю тебя, Логан. Я вижу в твоих глазах тот же жалкий сучий взгляд, что и у твоей матери. Ты никогда не сможешь завязать.
Я видел, как при этих его словах глаза мамы начали наполняться слезами. Для нее это, должно быть, ощущалось, как удар кинжалом в душу, потому что всю жизнь она только и делала, что любила его. Она угробила годы на любовь к человеку, которому нравилось помыкать ею и унижать ее.
- Не смей так говорить о моей матери, - сказал я, вставая перед ней, потому что она не понимала, как постоять за себя.
Он ухмыльнулся.
- Я люблю твою маму. Джули, ведь я люблю тебя? Она у меня единственная. Ты у меня одна, детка.
Мама улыбалась так, словно верила ему.
Какие-то вещи я никогда не смогу понять. Меня от него тошнит.
- Ты не любишь ее. Тебе нравится управлять ею, ведь это скрывает тот факт, что ты сам не более чем гребаная крыса.
Я вздрогнул, когда его кулак встретился с моим глазом.
- Эта гребаная крыса все еще в состоянии надрать тебе задницу, маленький сосунок. Впрочем, я не собираюсь больше тратить на вас время. Джули. Давай мои деньги.
Ее голос задрожал от страха.
- Рики, у меня сейчас нет. Но они будут. Мне просто нужно… - он направился к ней, чтобы ударить, но я шагнул перед ним, на этот раз сумев блокировать удар.
- Так что же, ты побывал в каком-то волшебном реабилитационном центре и приехал, думая, что можешь запросто вернуться сюда, Логан? - раздраженно спросил он. - Поверь, ты не захочешь, чтобы я был твоим врагом.
Я полез в карман и, выхватив бумажник, отсчитал пятьдесят баксов.
- Вот. Забирай и уходи.
Он приподнял бровь.
- Я сказал пятьдесят? Я имел в виду семьдесят.
Мудак.
Я вытащил еще двадцатку. Он охотно взял купюры и сунул их в карман. Склонившись над лазаньей, он спросил:
- Сынок, это ты приготовил? - прекрасно зная, что, когда я слышу от него "сынок", меня выворачивает наизнанку. Он взял ложку, попробовал, а потом выплюнул обратно в лоток, портя все, что оставалось. - На вкус, как дерьмо.
- Рики, - сказала мама, пытаясь вступиться за меня, но он посмотрел в нее таким взглядом, что она замолчала. Он так давно забрал ее право голоса, что она уже не имела понятия, как его вернуть.
- Ты ведешь себя так, словно я не забочусь о тебе, Джули. Вот это действительно оскорбительно. Не забывай, кто был рядом с тобой, когда этот мальчишка уехал и бросил тебя. И ты удивляешься, почему мне трудно тебя любить. Ты предаешь меня каждую секунду.
Она опустила голову.
- А этот? Принес тебе еду и продукты? Это не значит, что он заботится о тебе.
Он открыл холодильник и шкафы, вытащил все, что я купил для мамы, вскрыл каждую упаковку и свалил общей кучей на полу. Я хотел остановить его, но мама шикнула на меня. Открыв коробку хлопьев и глядя прямо мне в глаза, он медленно посыпал ими все, что валялось на полу, после чего открыл бутылку молока и сделал то же самое. Затем прошелся по всему этому кроссовками и направился к входной двери.
- Меня ждут дела, - сказал он с ухмылкой. - И, Джули?
- Да? - прошептала она, дрожа всем телом.
- Убери это дерьмо к моему возвращению.
Когда дверь захлопнулась, мой сердечный ритм начал приходить в норму.
- Мам, ты в порядке?
Ее тело напряглось, но она не взглянула на меня.
- Ты сделал это.
- Что?
- Он прав. Ты бросил меня, а он был рядом. Из-за тебя он устроил весь этот беспорядок. Тебя не было со мной. Он обо мне заботился.
- Мам…
- Убирайся! - закричала она. Слезы покатились по ее щекам. Она подошла ко мне и ударила - так же, как раньше, когда я был подростком. Она обвиняла меня в том, что этот дьявол ее не любил.
- Убирайся! Пошел вон! Это ты во всем виноват. Ты виноват, что он меня не любит. Это из-за тебя здесь весь этот беспорядок. Это ты виноват в том, что Келлан умирает. Ты уехал от нас. Ты бросил нас. Ты бросил нас. А теперь уходи, Логан. Уходи. Уходи. Уходи! - кричала она и била меня в грудь.
Ее слова сбивали с толку, причиняли боль, сжигали меня. В состоянии истерики она напомнила мне маму, которую я когда-то знал и ненавидел. Ее слова эхом отзывались у меня в мозгу.
"Это ты виноват. Из-за тебя здесь этот беспорядок. Это ты виноват, что Келлан умирает. Ты бросил нас. Ты бросил нас… Келлан умирает…"
Эти слова все выжгли в моей груди. Я моргал снова и снова, пытаясь не развалиться на части. Как я мог вернуться сюда? Как я оказался в том же положении, что и пять лет назад? Как я снова попал в беличье колесо, от которого так долго старался убежать?
Она не переставала бить меня. Не переставала обвинять. Поэтому я собрался и ушел.
Логан. 11 лет
- Разве ты прилично выглядишь? - отец ввалился в гостиную, где я сидел на полу и смотрел мультфильмы. Я изо всех сил пытался не обращать на него внимания и продолжал есть хлопья из миски. Он курил и насмехался надо мной, а я пытался притвориться, что его здесь нет. Было всего четыре часа дня, а он уже спотыкался. Он уже был пьян.
- Ты оглох, парень? - он подошел и погладил меня по голове, прежде чем отвесить мне подзатыльник. Я вздрогнул от его прикосновения. Но продолжал игнорировать.
Келлан знал, насколько страшным мог становиться мой отец, и сказал мне, что будет лучше, если я не буду ему отвечать. Келлану сильно повезло, что у него был другой отец. Хотелось бы и мне иметь другого отца.
Я не мог дождаться, когда мама вернется домой. Ее не было уже несколько дней, но когда она звонила в минувшие выходные, то сказала, что мы скоро увидимся. Мне хотелось, чтобы отец ушел и никогда не возвращался.
Когда он опустил руку мне на спину, я снова вздрогнул и выронил миску из рук. Он злобно рассмеялся, довольный моим испугом. Замахнувшись, он ударил меня по уху.
- Подбери это дерьмо. И какого черта ты вздумал есть хлопья в четыре часа дня?
Я был голоден, а это все, что у нас было. Но я не мог ему этого сказать. Я ничего не мог ему сказать. Задрожав, я встал и начал собирать рассыпанные хлопья обратно в миску. Отец начал насвистывать мелодию из моего мультика, и у меня заколотилось сердце.
- Твою мать, шевелись, сопляк! Собирай это дерьмо! Мусоришь в моем доме, словно у тебя нет гребаных мозгов.
Мои глаза наполнились слезами, и я ненавидел себя за то, что позволяю ему издеваться надо мной. Одиннадцатилетний парень должен быть сильнее. Я чувствовал себя слабаком.
- Собери. Это. Сейчас же!
Я не мог больше терпеть его пьяную злобу, его нескрываемое недовольство мной. Я поднял миску с хлопьями и запустил в него. Она пролетела мимо его головы и ударилась в стену, разбившись на миллион осколков.
- Я ненавижу тебя! - прошипел я. Горячие слезы текли по моим щекам. - Хочу, чтобы вернулась мама! Я ненавижу тебя!
Его глаза округлились, и меня охватила паника - я уже жалел о своей несдержанности. Келлан был бы разочарован. Я не должен был спорить с ним. Не должен был отвечать. Нужно было, как всегда, запереться в своей спальне. Но в моей спальне не было мультиков. А мне просто хотелось хотя бы один день побыть ребенком.
Отец, пошатываясь, развернулся и схватил меня за руку.
- Думал, ты хитрый, а? - он потащил меня через всю комнату, заставляя спотыкаться о собственные ноги. - Ты хотел об меня разбить это дерьмо? - он притащил меня в кухню и открыл шкаф под раковиной.
- Нет! Прости, пап! Прости! - кричал я, пытаясь вырваться из его хватки.
Он заржал и затолкал меня в шкаф.
- Вот твои чертовы хлопья, - сказал он и, схватив коробку, высыпал ее содержимое мне на голову.
Когда он закрыл дверцу, я пытался открыть ее, но она не поддалась. Он чем-то подпер ее снаружи, чтобы она не открывалась.
- Пожалуйста, папа! Прости! - плакал я. - Не оставляй меня здесь.
Прости.
Однако он не слушал, и через некоторое время я даже не слышал его шагов.
Не знаю, сколько времени я просидел запертым в шкафу, но успел дважды уснуть и обоссаться. Когда мама нашла меня, она была под кайфом и качала головой, разочарованно глядя на меня.
- Ох, Логан, - она вздохнула, провела руками по волосам и закурила сигарету. - Что ты на этот раз натворил?
Глава 28
Алисса
- Ты хоть представляешь, что совсем запутал меня, Логан? - скрестив руки, спросила я его, появившегося на моем крыльце в черной футболке и темных джинсах. Я замерзла на холодном ветру, пробирающим до костей, поскольку из одежды на мне была только безразмерная футболка и гольфы. Он повернулся ко мне спиной, подошел к краю крыльца, обхватил пальцами перила и уставился в темноту. Я могла увидеть каждую линию его мускулистых рук, когда он вцепился в деревянные перила. В юности он был красив, но не был так сложен. Сейчас он выглядел, как греческий бог, от одного вида которого в ногах началось покалывание.
- Я знаю. Просто я… Я не знал, куда еще пойти.
Он повернулся ко мне лицом, и я ахнула, увидев его почерневший глаз. Я спешно кинулась к нему, слегка коснулась синяка и заметила, как он поежился.
- Твой отец?
Он кивнул.
- Если я вернусь в таком виде к Келлану, он распсихуется.
Ох, Ло…
- Ты в порядке? Мама в порядке? - спросила я и запнулась. Это ощущалось так, словно мы переместились во времени, переживая те же самые привычные моменты. Мне хотелось, чтобы такое оставалось не более чем одним из общих воспоминаний.
- Она не в порядке. Но с ней все хорошо.
Дежавю.
- Входи, - сказала я, беря его за руку.
Он покачал головой, отдергивая свою руку.
- Во время последнего разговора ты кое о чем спросила меня, и я не ответил.
- О чем?
- Ты спросила, думаю ли я о ребенке, - он потер пальцами затылок. - Я думаю о том, что в конце лета ему или ей пришло бы время начать ходить в детский сад. Я думаю о том, что, возможно, у него были бы твои глаза и улыбка. Я думаю о том, что она, вероятно, грызла бы воротник рубашки, когда нервничала. Я думаю о том, как билось бы его сердце. Как она любила бы тебя. Как бы он ходил, говорил, улыбался и хмурился. Я думаю об этом. Больше, чем хочу. И тогда… - он прочистил горло. - Тогда я думаю о тебе. Я думаю о твоей улыбке. О том, как ты грызешь воротник рубашки, когда нервничаешь. И когда стесняешься, ты делаешь то же самое. Я думаю о том, как ты три раза икаешь, когда злишься. И что каждый раз, когда твоя мать оскорбляет тебя, это по-прежнему причиняет тебе боль. Я думаю о том, где твои мысли, когда ночью гроза. И бывает ли так, что ты когда-нибудь, хоть на секунду, тоже думаешь обо мне.
- Ло, - вздохнула я. - Зайди.
- Не приглашай меня, - пробормотал он себе под нос.
- Что?
- Я говорю, не приглашай меня.
- Ты не хочешь поговорить?
- Нет, - он зажмурился. - Нет. Я не хочу говорить. Я хочу забыть. Хочу, чтобы мой мозг перестал вспоминать все это дерьмо. Я хочу… Хай… - его дыхание сорвалось, он запутался в словах.