– Успеем! Я за тобой заеду. Мой шофер заранее повезет Таню в театр, а мы на твоей машине в темпе смотаемся в поликлинику.
Так и сделали. Марина заехала за мной ровно в пять, мы посадили Танюшку в ее машину, а сами порулили к доктору.
– Слушай, – поинтересовалась я по дороге, – а твоя Иза психиатр или невропатолог?
– Ты с ума сошла! – засмеялась Марина. – Почему же психиатр? Нет, Иза гинеколог – женский доктор.
– А почему в таком случае она будет выписывать мне успокоительные?
– Иза – прекрасный диагност. Она определит, что с тобой происходит в принципе. Ведь невроз не возникает на ровном месте.
– Что ты заладила: невроз да невроз! – вспыхнула я.
– Алла, я тебя прошу, успокойся.
– Не могу, Мариш, – призналась я честно. – Сегодня такой день! Да и вообще, я устала, забегалась.
В холле перед кабинетом сидела очередь, но мы беспрепятственно прошли на прием. Иза, черноглазая, смуглая, в бирюзовой медицинской шапочке, надвинутой на самые глаза, неторопливо начала задавать вопросы: сон, аппетит, гастрономические пристрастия, давление, критические дни.
...Когда она вдруг сделала кощунственное предположение – ваш диагноз по моей части, я принялась усиленно качать головой.
– Нет, вы знаете, этого быть не может!
– Как не может? – удивилась Иза серьезно. – Вы женщина репродуктивного возраста. Недавно вышли замуж.
– Ну и что же! Я вышла замуж не в первый раз. И вообще...
– Скорее всего, раньше ваш организм не был готов к материнству. А теперь пришло время.
– Мне скоро исполнится тридцать девять лет. – От возмущения я повысила голос.
– Прекрасный возраст. – Иза мягко улыбнулась. – Только одно условие – вам придется строго соблюдать дисциплину.
– Подождите, может, не придется еще!
– Ал, а ты не рада разве? – спросила молчавшая до того Марина.
– Я... Я не знаю... – беспомощно ответила я, чувствуя, к своему ужасу, что сейчас разревусь.
– Вот я вас сейчас посмотрю, и не о чем будет спорить, – объявила, улыбаясь, Иза.
– Ты не рада? – теребила меня Марина, когда мы выходили из поликлиники. – У тебя будет свой – родной – ребенок! Ты кого больше хочешь, мальчика или девочку?
– Мне все равно, – тоном чревовещателя ответила я. – Кто родится. Я ведь не ожидала совсем.
– Стив будет в восторге!
– Не знаю! Он так переживает за Стаську... – Мне очень хотелось рассказать Марине об обрушившихся на нашу голову сложностях, но, к несчастью, у меня в сумке зазвонил мобильник.
– Алла Викторовна!
– Да, Леша.
– Что-то случилось? – Необычайно чуткий, он сразу догадался, что у меня проблемы.
– Все в порядке, Леш... Все хорошо.
– Но у вас такой голос...
– Я волнуюсь. Сегодня у нас в семье не совсем обычный день.
– Алла Викторовна, мне бы не хотелось вас огорчать, тем более я вам сам обещал когда-то...
– Ты акции имеешь в виду?
– С акциями полный порядок! Ими в по след нее время многие интересуются. Нет, тут другое. Помните, мы с вами договорились... ну, про Настю.
– Да, помню! – обрадовалась я. – Ты молодец, сделал все как надо. Она совершенно счастлива. Ждет не дождется, когда вы встретитесь с ней в реале.
– Вот я как раз и хотел об этом.
– О чем?
– О нашей встрече. Она отменяется.
– Как отменяется?! – дурным голосом заорала я.
Марина схватила меня за руку:
– Дорогая, пожалуйста, успокойся.
– Я не смогу приехать.
– Какие проблемы? Перенеси встречу на другой день...
– Нет, вообще не смогу.
– Ах, все ясно! Ты не можешь... простить Насте этого Арвида. Правильно? Для меня самой он явился полной неожиданностью. – Я начала довольно грубо выкручиваться. – На него больше не стоит обращать внимание. Этот человек навсегда отбыл в свою Ригу...
– Алла Викторовна...
– Лешенька, ради бога, выслушай меня. Все это давным-давно забыто. Мимолетное увлечение. И Стив очень переживает... В смысле Степан Владимирович неимоверно хочет, как и я, просто мечтает тебя увидеть сегодня и...
– Алла Викторовна, я, естественно, могу прийти, но только это ничего не изменит. И поэтому я не приду.
– Но почему? – вскричала я.
– Алла! Успокойся. Тебе нельзя!..
– Как же ничего не изменит?! – настаивала я. – С точностью до наоборот! Ты все уже изменил! И самым чудесным образом. Сказочным!
– Не я, Алла Викторовна. В том-то и дело, что не я.
– То есть?! – У меня мелькнула нехорошая догадка. – Noname – это не ты, что ли?
Алексей печально вздохнул:
– Вообще-то я, но...
– Ну конечно же ты! Больше просто некому! Но тебе сейчас трудно Стасе простить... Я понимаю. Но послушай меня, Леша...
– Дело не в прощении.
– А в чем же тогда? Она тобою очарована. Рвется увидеться. Ты все сделал блестяще.
– Алла Викторовна, вот какое дело... Noname – это не я.
– Леш, ну давай по-простому. Ты обижен. Я рассказала тебе о Настином горе не совсем верно. Да?.. Ты узнал, то есть она сама тебе выложила как на духу про этого самого Арвида. И даже показала его фотки. Наверное, я была не права, когда говорила тебе, что Стася по тебе убивается... Да, мне было известно про Арвида. Но мы все – и я, и Стив, ни на секунду не сомневались, что это ее временное увлечение. Оно скоро пройдет. И уже прошло! Они были не пара. Но ты все узнал и теперь не можешь простить, обижаешься...
– Нет. Алла Викторовна, я не обижаюсь. Тут дело совсем теперь в другом.
– В другом?! – Теряя равновесие, я ухватилась за Маринино плечо. – Ты хочешь сказать, Леш, что Стася тебе призналась, что у нее есть кто-то еще?!
– Нет-нет, Алла Викторовна, вы меня не поняли. Другой – я.
– Ты?!
– Я не noname. В этом все и дело.
– Так ты все-таки не noname? – пробормотала я.
– Вы опять не уловили, Алла Викторовна. Noname – это конечно же я. Но я-то – не noname. Понятно? Я создал нужный виртуальный образ, имидж. Доброго, разумного, все понимающего старшего товарища, духовника и психоаналитика в одном лице. Noname, короче. Но в реале-то я никакой не noname, а Алексей Стеклов, понимаете? И совершенно другой. И стоит мне выйти в реал... как все исчезнет... А с акциями, Алла Викторовна, будьте спокойны. Все идет блестяще.
Слабеющей рукой я убирала мобильник в сумку.
– Что? Говори скорей, что произошло! – Бедная Марина, перепуганная моим смятением, никак не могла взять в толк, кто такой noname и почему его отказ идти на свидание огорчает меня до такой степени.
– Поедем, я тебе потом объясню! Еще только не хватало нам опоздать в театр.
– Запомни, Алена: в период беременности любой негатив должен быть исключен.
– Исключен? – рассвирепела я. – Скажи им! Ему, Лешке этому! Или Стасе! Пусть они все исключат... Если он сегодня не придет на свидание, она же сойдет с ума!
– Вот оно что!.. Стася... Но ведь ты рассуди здраво. Кто такой для нее Лешка? Очередной друг. Один из многих! А ты, если будешь западать на их сиюминутные проблемы, можешь лишиться ребеночка! Ты себе этого не простишь никогда. А Стив тебя просто убьет! – закончила она веско.
– За что убьет-то? За то, что я пыталась устроить личную жизни его дочери?..
– И тем самым разрушила свою! В твоем возрасте пора уже понимать, что по-настоящему ценно.
– Ладно, поедем, – вздохнула я. – Главное, сейчас в театр не опоздать! Я же толпу народа пригласила, а билетов никому не дала. Они все там стоят, нас дожидаются.
– Успокойся, – попросила Марина. – В таком состоянии нельзя даже за руль садиться.
Но что мне оставалось? Я села за руль и, объезжая знаменитые московские пробки иногда прямо по тротуару, подъехала ко входу в прославленный театр.
Узкие, но тяжелые с причудливо изогнутыми ручками двери, щелочки-окна на строгом сером фасаде... На меня надвигался новый мощный приступ негатива. На этот раз мне стало страшно. Я исступленно боялась за Танюшку.
Гости тотчас обступили меня, начались приветствия, поздравления, пожелания. Не прислушиваясь и не вглядываясь ни в кого конкретно (кажется, все явились в театр при полном параде, многие принесли цветы), я извлекла из сумки театральные билеты и раздавала их приглашенным.
– Алла, ты видишь, что я не одна! – дергала меня за руку Светка.
– Ничего, у меня есть лишний билет. Стася не придет.
Получив билет, Светка отошла в сторону, где ее ждал высокий шатен в сером пиджаке.
– Кто это? – рассеяно спросила я Стива.
Он пожал плечами:
– Не знаю. Она мне его не представила... Андрюха пришел с очередной девицей. Мне неловко даже.
– Сегодня мог бы обойтись без девиц, – почти машинально ответила, мысленно находясь во власти того острого, обжигающего и одновременно леденящего чувства, которое переживает неискушенный человек, впервые выходящий на сцену.
– Ален, ты волнуешься? – предположил Стив, галантно распахивая передо мной модерновую дверь театра. – Право, не стоит. Кажется, сама Таня уже давно перестала волноваться.
Я ничего не ответила – молча направилась за ним в зал.
Да, допустим, Танюшка перестала волноваться. Лично я в это не поверю – ну пусть так. С Танюшкой пока относительный порядок. Если, конечно, она не завалит премьеру.
"Что ты говоришь?! – возмутился мой внутренний голос. – Таня завалит? Ни за что на свете!"
Я вспомнила ее гибкую спинку и гордо запрокинутую темную головку. Нет, не должна она ничего завалить! У меня чуть-чуть отлегло от сердца.
Вот Стася... бедняжка! Она так надеялась... Все как будто сговорились против нее! Сначала Арвид, потом Лешка-noname. Зачем было морочить голову человеку? Порядочные люди так себя не ведут. А я-то себе напридумывала: добрый, благородный, рыцарь! А он просто негодяй! Негодяй самый настоящий. Лучше бы сразу сказал: не лезь ко мне со своими проблемами!
"Я не noname. Noname не я", – мысленно передразнила я Лешку.
Трус ты, а не noname! Трус закомплексованный! Испугался, что Стася разозлится, поняв, что он, Леша Стеклов, и таинственный noname – одно и то же лицо.
Господи, как все сложно. Я не буду думать об этом. Мне нельзя напрягать мои бедные беременные мозги.
– Алена, ты где? – тихонечко позвал меня Стив.
Я покраснела, неожиданно смутившись, и пробормотала что-то невнятное.
– Ты хоть понимаешь, куда попала?
– В театр, – прошептала я, досадуя, что скрыть от него, как обычно, ничего не удается. А впрочем, такое и не скроешь.
– Ну, если ты пришла в театр, тогда смотри на сцену, – назидательно проговорил Стив, в дидактическом порыве неосторожно повысив голос – дама, сидящая впереди, оглянулась и измерила нас долгим недовольным взглядом. – Ты и Танюшку можешь не заметить, – добавил Стив, сбавляя обороты.
– Нам надо поговорить, – сдерживая громкий вздох, объяснила я, и сидящая впереди дама удостоила нас еще одним столь же выразительным взглядом. – Давай выйдем.
– А Таня? Ее первый выход уже скоро.
– Я больше не могу, – призналась я.
И Стив, пригибаясь и поминутно бормоча слова извинения, повел меня к выходу. От мысли, что сейчас, сию секунду нужно будет объясняться со Стивом, мне стало совсем уж нехорошо. Я задыхалась. Ряды кресел казались мне бесконечными. В фойе я почти без сил плюхнулась на диван. И вместо того чтобы начать говорить, с бессмысленным интересом разглядывала чахлое экзотическое растение, торчащее из пузатой деревянной кадки.
– Алена, ты перенервничала. Банкет надо было отложить на потом, – заговорил Стив тем же назидательном тоном. – А лучше было собрать всех в ресторане. Как в прошлом году. Вспоминаешь?
– Все нормально, дорогой. Тут не в банкете дело!.. Дело в том, о чем я узнала сегодня. В общем, у меня две новости.
– Интересные? – как мне показалось, чуть скептически усмехнулся Стив.
Только скепсиса мне не хватало сейчас, его здорового мужского скепсиса!
– Во-первых, Стася! – независимым тоном объявила я. – Лешка передумал встречаться с ней.
– Как передумал? – Теперь его скепсис исчез без следа. – Да, припоминаю... Ты мне что-то рассказывала. Только я... – он изо всех сил пытался найти выражения поприличней, – я запамятовал немного.
– Когда Стася прогнала его с глаз долой, я все еще не теряла надежды помирить их. Я делала это в первую очередь ради тебя, – от сознания своей самоотверженности я готова была разреветься, – ведь тебе так нравился этот Лешка. Я уговорила его вступить со Стасей в электронную переписку инкогнито. Я хотела отвлечь ее от этого противного архитектора! От Арвида. И в конце концов мне удалось: она увлеклась своим новым электронным знакомым.
– Ну и хорошо.
– Да? Хорошо?! Зато он теперь передумал!
– Что передумал?
– Встречаться с ней передумал!
– Ну так и что? – не понимал Стив. – Передумал и хорошо. Чего же так расстраиваться?
– Как он только смеет! – негодовала я. – Заморочил голову девушке!.. Почему только? Я уже сломала себе все мозги!
– Зря ломала. Надо было сразу меня спросить.
– А ты откуда знаешь?
– Откуда?! От верблюда. Лешка сегодня заезжал ко мне. Между прочим, по вашу душу, бумаги кое-какие просил передать. Для вашего акционерного общества.
– И что же, он все тебе рассказал?
– Ничего он мне не рассказывал. – Стив недоуменно пожал плечами, дескать, возможно ли такое вообще. – Но я спустился проводить его до машины.
– А в машине-то что?
– А в машине девушка сидела, – объяснил Стив с виноватой улыбкой.
– Какая еще девушка?
– Да я не очень разглядел... Такая кудрявая, беленькая. На болонку похожа в профиль.
– Ну и что? Девушка... Мало ли девушек вокруг. – Я, как могла, сопротивлялась дурным вестям.
– Наверное, немало... Он сел в машину, и они поцеловались. Ему безразлично было, видел я это или нет.
Стив замолчал.
– Стасе сейчас плохо, – заметила я после паузы.
– Это ерунда. – Стив потрепал меня по плечу. – Говорится ведь, бабьи слезы что вода. И зря ты так расстраиваешься!.. Пойдем, а то не увидим Танюшку. – Я продолжала сидеть неподвижно. – Алла, пойдем быстрее.
– Подожди, Стив. Я еще не сказала тебе всего. Сядь... Мне нужно собраться с силами.
– Ну, Ален, говори. Неужели тебе не интересно?
– Я беременна, Стив... У нас будет ребенок.
Глава 19
Все говорили исключительно про Танюшку.
Будто не было спектакля, печального сюжета, звездных актеров в главных ролях, экстравагантных декораций и прочее и прочее и прочее.
В нормальной ситуации я постаралась бы перевести разговор на другую тему, даже намекнула бы кому-нибудь из гостей: поймите, она ребенок, еще не может объективно оценивать себя. Умерьте свой пыл, одним словом.
Но это в нормальной ситуации. А сейчас я сидела посреди своей гостиной на пуфе, смотрела на снующих вокруг меня вроде бы знакомых людей, источающих все оттенки восторга... Но по-настоящему не слушала и не смотрела – мысли мои были далеко-далеко..
Хорошо еще, что сообразительная Марина взялась накрыть на стол. В помощники себе она избрала Светку, и Женя с Таней, кажется, тоже увязались за ними.
Я слышала, как Марина просила помочь едва знакомую Светку:
– Давайте мы сами. У Алены сегодня совершенно особенный день.
– Да он у всех сегодня совершенно особенный. – Светка многозначительно, но как-то радостно вздохнула и направилась в кухню за Мариной.
– ...Такая она уверенная у вас! – ораторствовала тетя Ира на всю гостиную. – Не боится! Вышла на сцену – пританцовывает. А уж как запела... Думаю: мать честная!..
Кто-то объяснил тете Ире, что все артисты, в том числе и Таня, пели в этом спектакле в микрофон. Что это особый, новомодный жанр – мюзикл.
– Да хоть и в микрофон! – не обращая внимания на умаляющие эффект слова, продолжала тетка. – Ал, ты-то слышала, как она поет?
Нет, я не слышала.
...Весь спектакль мы со Стивом просидели в фойе прославленного театра. Он не отпускал мою руку, то уговаривал успокоиться, то говорил, что ребенок – это прекрасно, и что наш возраст не имеет никакого значения, и что он очень-очень любит меня, и что он счастлив, и что рожать я буду в самой лучшей московской клинике, а если захочу, то за границей.
Вот так позорно из-за моего преглупого нервозного состояния мы пропустили первое выступление нашей дорогой девочки...
– Стив, – я находила все новые и новые поводы для уныния, – а вдруг, когда наш с тобой ребенок родится, мы уже Танюшку не будем так любить?
Слезы легко подступали к моим глазам, но если вдруг уходили вглубь, я пугалась, подспудно стараясь любой ценной вернуть это приятное слезливое состояние.
– Не говори глупостей, Алена! И пожалуйста, возьми себя в руки. Не забудь: сегодня у нас званый вечер.
И вот, из последних сил держа себя в руках, как пообещала Стиву в фойе театра, я изображала из себя хозяйку вечера.
– Таня поет хорошо... Но ей надо много-много учиться...
– Алла, не занудствуй, – попросила Люда Ненашева. – Ваша Таня – талант!
– Прошу всех к столу! – с довольной улыбкой заглянув в гостиную, пригласила Светка.
Народ нестройно потянулся в столовую. В коридоре образовалась небольшая пробка. Кто-то застыл у дверей в ванную, дожидаясь своей очереди.
– Пошли! – тормошила Светка меня. – Чего сидишь, как в воду опущенная?
– Сейчас приду.
Теперь я чувствовала лишь одно глобально-тотальное опустошение. Наверное, это была нормальная реакция моего бедного, измочаленного сложной цепью предыдущих обстоятельств организма. Но судьбе, видимо, не хотелось бросать это увлекательное занятие на полдороге – впереди меня ожидал последний удар.
– А я все знаю... – бесцеремонно объявила Светка и с этими словами взяла да и подсела ко мне вместо того, чтобы идти в столовую. Я молчала. – Я очень рада за тебя, – не отставала Светка. – А ты?
– Да. Рада, конечно.
– А Стив? Ты ему сказала?
– Стив тоже рад.
– А за меня?
Я не ответила – только вопросительно на нее взглянула.
– Ты что, до сих пор не знаешь ничего? Алка! Кирилл вернулся!
Я еще раз взглянула на нее – на этот раз недоверчиво.
– Да чего ты так смотришь? В Москву вернулся Кирилл!
– На выставку? Будет продавать свои иконы? А я, ты представляешь, все-таки побывала там. Купила...
Я собиралась поведать ей странный случай с покупкой Семистрельной иконы Божьей Матери, но Светка перебила меня:
– Алка! На какую там выставку!.. Он вернулся ко мне. Навсегда.
Еще пять минут назад я думала, что не смогу больше ни плакать, ни радоваться, ни удивляться. По крайней мере, долго не смогу. Но, услышав Светку, я опять почувствовала треклятое волнение и не менее треклятые слезы, готовые предательски затопить глаза.
– Да ты же видела его! – затараторила Светка. Я отрицательно покачала головой. – Ты видела его у входа в театр!
– Я его не узнала, Свет, – выговорила я тяжело. – Думала, кто-то из наших гостей или твой новый знакомый.