– Сюрприз! Теперь впусти, пока меня никто не видел. Поверить не могу, что я добралась сюда незамеченной. Кроме прислуги, естественно, но они будут молчать. Так у них в правилах написано, или где там еще?
Пеппер впорхнула в комнату: копна светлых волос, перетянутых резинкой, ослепительно белые кожаные кроссовки на изящных загорелых ножках, едва прикрытых шортами от Лиз Клербон, молния черной кожаной сумочки и аромат "Уайт Даймондз".
Глава 19
Правило № 19
Иногда мы видим то, что хотим увидеть.
Гораздо легче судить о ком-то, исходя из собственных представлений, нежели глядя правде в глаза.
Проблемы возникают тогда, когда люди, которых мы наградили соответствующим ярлычком и аккуратно разложили по полочкам, совершенно меняются.
Милые мои, жизнь разложить по полочкам нельзя.
И ярлычки на людей вешать тоже.
Аврора
Дарби не могла сказать, что беспокоило ее больше: то, что она узнала, от каких дизайнеров одежда Пеппер, или то, что она не сильно обрадовалась ее приезду.
– Ух, привет. Ты чего здесь делаешь?
Пеппер остановилась на полушаге и обернулась – очень уж она любила вот так оборачиваться – и взметнула руки на свою невозможно тонкую талию.
– Что? Ты не счастлива видеть свою единственную сестру?
Дарби пошла по комнате, затягивая пояс халата и чувствуя, что Золушки в ней остается все меньше.
– Ну, разумеется, счастлива. Просто ты застала меня врасплох, я думала это был... – Она запнулась, но поняла, что было поздно.
Глаза Пеппер загорелись.
– Дармилла Беатрис, ты что! Всегда знала, что в тебе есть немножко распутства. – Она улыбнулась и крепко сжала сестру в объятиях. – Иногда стоит выпустить его наружу, не так ли? – Пеппер отступила и, прежде чем Дарби разгадала ее мысли, распахнула ее халат.
– Эй!
– Да так, проверила нет ли следов от бороды. – Пеппер покосилась на ее бедра, затем подмигнула. – Ох, девочка. Подцепила горяченького мальчика?
Дарби вырвала полы халата из наманикюренных пальчиков сестры и запахнулась.
– Ради бога, Пеппер!
– Да ладно. Просто есть множество вещей, в которых я разбираюсь куда больше твоего.
Она снова повернулась и глянула на себя в зеркало над шкафом. Ее помада была цвета розовой жвачки и на самом деле смотрелась неплохо. Да ей бы даже Барби позавидовала, подумала Дарби и, вздохнув, признала, что сама не без греха. Было слишком рано, и она слишком устала, чтобы размышлять на подобные темы.
Пеппер была просто очаровашкой, слов нет, и она прекрасно осознавала свою силу. Именно поэтому Дарби за нее всегда переживала. Быть такой самой ей не хотелось никогда.
Когда она была с Шейном, то не думала о том, как выглядит. Теперь Дарби поняла, как мало это значит. Естественно, он наслаждался ее телом. И она не жаловалась. Но Шейн не восхищался им, они просто занимались любовью или разговаривали.
А тут – один взгляд на Пеппер, и – бац! – она превратилась в уродину-сестру из сказки. С прической, которой побоялась бы даже Синди Лопер.
– Ну, – продолжала Пеппер, подкрасив губы, взбив челку и поправив свою неимоверно тонкую розовую блузочку, – расскажи мне про него. – Вдруг она неожиданно замерла, развернулась и эффектно прижала руку к высокой загорелой груди. – О, нет. Минуточку. Ты же не... я имею в виду, ты крутишь не с...
Дарби мгновенно поняла, куда она клонит, и отрицательно покачала головой.
– Нет. Не с Бьорнсеном.
Пеппер расслабилась и перевела дух. Казалось, все плохое для нее осталось позади, но Дарби-то знала, что сцена по ней плачет.
– Хорошо, хорошо. – Потом резко, будто кто-то включил в ней маленький рубильник, Пеппер прыгнула на кровать. – Так расскажи про него. Вы встретились здесь или в "Хрустальной туфельке"?
Дарби спокойно смотрела на нее.
– "Хрустальная туфелька"? Думаешь, у меня было там время с кем-то встречаться? – Тут Дарби вспомнила о своем походе по магазинам и Шейна в примерочной и быстро отвернулась, чтобы сестра не увидела ее вспыхнувшего лица. – На самом деле мы встретились в аэропорту.
– Правда? – Пеппер скрестила ноги и устроилась поудобнее. – Не знала, что ты у нас любишь в полевых условиях.
– Чего? – спросила Дарби, снова оборачиваясь.
– Ну, полевые условия. Легкие знакомства. Рейс не задерживали?
– Знаешь, я правда не хочу больше беспокоиться за тебя. В конце концов, ты уже взрослая женщина. Но порой ты ляпнешь что-нибудь этакое. Клянусь, ты меня в могилу сведешь раньше времени.
Пеппер закатила глаза и расхохоталась.
– Да не переживай ты за меня.
– Не давай мне повода, – парировала Дарби, будто они об этом уже не спорили пять миллионов раз. – Например, с чего тебе взбрело в голову приехать и прокрасться сюда.? Поверь, одного лишнего человека никто не заметит за столом. – Она схватила панталоны. – Вот тебе костюмчик как раз. Поясок и пара застежек. Еще пара туфель на очень, очень высоких каблуках – и порядок, без проблем. Можно еще добавить чуток перьев на блузку и вуаля!
– Так ты не хочешь рассказать об этом аэропортном плейбое? – Пеппер щелкнула пальцами и раскрыла глаза от удивления. – Погоди секунду! Твоя кожа слишком нежная, чтобы на ней целую неделю оставалось раздражение от щетины. Он что, здесь? – Она оглядела комнату и выскочила из постели. – Боже, Дар, я вам не помешала? – Огорченной она не выглядела.
На самом деле Дарби впервые видела, чтобы ее сестра так интересовалась чужой жизнью. Особенно жизнью своей старушки-сестры.
– Его здесь нет.
– Ладно. Но он здесь. Ну? Давай! Ты должна.
– Если тебе не терпелось пересказывать мне свою интимную жизнь в подробностях, то мне этого делать не хочется.
– Я всегда думала, это потому, что у тебя нет личной жизни. – Пеппер подняла руки, когда Дарби на нее пристально поглядела. – Шучу.
– Ага. Точно. – Дарби нахмурилась, ибо сестра была права. А теперь очень даже есть о чем рассказать? Но вот только не хотелось, Это принадлежало ей – им, – и Дарби не желала делиться с кем-то еще.
Пеппер узнает потом. Через годик. Когда раны затянутся и воспоминания о Шейне превратятся в сладкую сказку.
– Ты не объяснила, почему прячешься, – настаивала Дарби. – Если волнуешься за Стефана, то не стоит. Ему будет только лучше. Из меня неважная спутница, он уже, наверное, хочет отменить свою сделку с отцом. – Она кинула платье обратно на кровать. – Кстати, о сделке. – Дарби уселась на туалетный пуфик. – Что именно сказал тебе отец о ней?
Пеппер на секунду замерла, но было очевидно, что вопрос не застал ее врасплох. Тревожное напряжение мелькнуло на ее лице.
– Пенелопа Пернелл Ландон! Что ты знаешь и не говоришь мне? Клянусь богом, если ты послала меня сюда и не сообщила чего-то, о чем знала...
Та подняла руку, затем снова уронила ее на колено и надула губки в своей излюбленной манере.
– Там есть еще одна сделка. Откуда мне было знать?
– А чего такое лицо сделала?
Пеппер не стала защищаться, спрашивая "какое лицо?". Она знала – это никогда не работало. Дарби прекрасно понимала, что ее сестра далеко не дура. Она же не пыталась залезть в постель к Дарби? Или спереть ее деньги.
Дарби колебалась, говорить ли Пеппер то, что они выяснили с Шейном о Стефане и в чем они подозревали ее отца. Ей не хотелось беспокоить сестру, но теперь она сама сюда заявилась. Кроме того, лишние глаза и уши не помешают. Да черт возьми, Пеппер же может просто нейтрализовать Бьорнсена, что позволит им с Шейном разузнать кое-что еще. Или послать все и просто побыть вдвоем. Пеппер помахала руками перед ее лицом.
– Дар-Дар. – Она ухмыльнулась, когда Дарби обратила на нее внимание. – Всегда работает. Опять будешь надо мной смеяться, ковбойша?
Пеппер побледнела, но Дарби улыбнулась.
– Ладно, слушай. Я расскажу тебе то, что мы выяснили с Шейном. Про нашего отца. И про сделку.
– Погоди момент. Шейн? Шейн Морган, наследник? – Глаза Пеппер расширились от удивления. – Так вот с кем ты...
– Да, Шейн Морган, – оборвала ее Дарби, не дав сестре закончить очередную колкость.
– Но ты утверждала, что вы встретились в аэропорте.
– Так и было. Выяснилось, что он крестник Мерседес Браунинг. Увидел лимузин их "Хрустальной туфельки" и решил на халяву прокатиться туда.
Дарби ждала, что Пеппер засыплет ее градом вопросов или, по меньшей мере, выскажет пару нескромных замечаний. Но та была поражена. Скорее даже в замешательстве.
Дарби нахмурилась.
– Так трудно представить себе? Понимаю, я не унаследовала столько женского очарования в нашей семье...
Пеппер рассеянно махнула рукой, по-прежнему думая о чем-то.
– Нет-нет. Дело не в этом. Хотя я еще этого и не говорила, но, знаешь, ты не похожа на саму себя с такой прической.
– Спасибо, – сухо ответила Дарби. – Еще бы.
– Просто... – Пеппер тряхнула головой. – Не важно. Это не касается тебя. Ты всегда могла иметь то, что хочешь. Ты всегда была умная, самодостаточная и самоуверенная.
От удивления Дарби открыла рот: тон ее сестры был неправдоподобно искренним.
Пеппер улыбнулась, но Дарби впервые заметила, что лицо ее было серьезным.
– Да брось, если у тебя на лбу написано "Девочка-припевочка", это не значит, что все прекрасно. Куча своих проблем появляется.
– Пеппер, ты знаешь, я никогда...
– Давай позже поболтаем.
Ни с того ни с сего она стала очень деловая. Дарби не могла припомнить, когда же в последний раз видела сестру настолько сосредоточенной. Как будто она выросла или что-то в этом роде.
– Что случилось? – спросила Дарби. Потом вздохнула. – Если насчет сделки отца и Стефана, то я все знаю. По крайней мере, что-то. И тебе нужно было сказать мне все до того, как я сюда прилетела. Это помогло бы.
Взгляд Пеппер неожиданно стая колючим. Дарби показалось, что напротив нее сидит незнакомый человек.
– Что ты знаешь о сделке? – потребовала Пеппер. – Начни с самого начала.
Дарби нахмурилась и стала разглядывать эту незнакомую женщину.
– Так, теперь ты меня пугаешь. Кто ты такая и что ты сотворила с моей ненаглядной малюткой-сестрой?
Пеппер улыбнулась как-то тоскливо, что было ей совершенно несвойственно. Дарби всерьез подумала о том, что напротив нее сидит дублерша.
– Кто я такая? – Пеппер зажмурилась и потрясла головой, смеясь. Потом помолчала и глубоко вздохнула. Только это был не типичный вздох "я во всем виновата". Дарби показалось, что за ним стоят многие годы тяжелых и скрытых чувств. Когда Пеппер подняла голову, улыбка снова сияла на ее лице, но в глазах была такая мудрость, какую Дарби никогда не заподозрила бы в ней.
– Не поверишь, если я скажу тебе, – тихо сказала она. – Но, видимо, пришло время.
Шейн расстегнул манжеты рубашки и поправил старинный пиджак. В этом костюме недолго и свариться. Но Дарби одета официально, подобно Бьорнсену, а Шейн не хотел на их фоне выглядеть бомжом. Он не собирался бороться за внимание Дарби или что-то в этом роде. Стефан ему не конкурент и точка.
Шейн провел рукой по подбородку и подумал, что надо бы побриться. Снова.
Хорошо, он соперничал со Стефаном.
Вопрос в том, почему? Знал же, что она не уйдет к Стефану, только не сейчас. Но что, если обстоятельства были бы иными? Он представил Дарби с другим мужчиной, и желудок свело судорогой. Смешно, они же ничего друг другу не должны. Дарби была вправе делать то, что хочет, как и он сам. Да и ничего потребовать было нельзя, ибо их... неважно что, их отношения все равно не продлятся дольше этих выходных.
Живот взбунтовался. С тех пор как Шейн проснулся этим утром, обнимая Дарби, он только о ней и думал. Но не знал, как изменить их отношения. Эта девушка – очередное приключение в его жизни, так? От которого спокойно можно уйти. И завоевывать новые миры, получать новый опыт.
Забавно, что на этот раз в дорогу ему как-то не хотелось. Отсюда – да. Но вот от нее? Нет.
Шейн беззвучно выругался и отвернулся от зеркала. Он схватил свою шляпу с постели и направился к двери, удивляясь своему неожиданному раздражению. Вышел из своего крыла с твердым намерением пойти в сад. Она потом спустится и встретится с Бьорнсеном. Шейн ждан отчета от "Диггеров" и надеялся, что он прояснит положение вещей. Потому что пока никаких планов у него не было. Если повезет – а он очень этого хотел, – можно будет похитить Дарби на пару часов и заняться с ней любовью. Ибо для этого она и существовала. Развлечение. Приятное времяпрепровождение. Ничего больше.
А когда он отказывался приятно провести время?
С каждым шагом злость нарастала, мысли метались в голове, пульс участился. Вдруг он понял, что идет по коридору по направлению к комнате Дарби. Она могла делать что угодно с кем угодно. После того как у них все закончится. Чего еще ожидать? А если она скажет "нет"? Тогда все закончится прямо здесь и сейчас. Делить он ее не собирался. Эта девушка либо его, либо...
Шейн уже занес руку, чтобы постучать в дверь, потом послал все к чертям – его это дом или чей? – и вошел без стука.
– Дарби! – крикнул он, бросая шляпу на столик. Если бы он не был так напряжен, то заметил бы, что она не одна. Хотя вряд ли бы его это остановило. Шейн вломился в спальню. – Нам нужно поговорить. Прямо сейчас.
Дарби сидела на пуфике напротив молоденькой девушки, которая устроилась на кровати, положив нога на ногу. Та глянула на него, широко улыбнулась и одобрительно заметила:
– Черт, Дар, да он милашка. И такой раздраженный, если я не ошибаюсь. – Она протянула ему руку. – Приветик, я Пеппер, сестра Дарби.
Дарби мгновенно подпрыгнула.
– Что-нибудь случилось? Узнал, чем занимается Стефан по утрам? – Дарби схватила его за руку с таким чувством, описать которое Шейн был не в состоянии.
Только теперь он понял, что помешал им. Судя по всему, какой-то важный разговор. По крайней мере, судя по Дарби. Неожиданно до него дошло, что он просто тупой идиот, по уши заряженный тестостероном. Прийти сюда, ворваться в ее комнату с дикими криками – типичный мужлан. Он попытался не думать об этом и покачал головой.
– Нет, не смог. Он уже уехал, когда я спустился. Слушай, я не хотел мешать. Прошу прощения. Мы позже поговорим. – Он обернулся к Пеппер. – Рад познакомиться с тобой. – Потом коснулся руки Дарби, теребя свой манжет, и улыбнулся. – Я просто идиот, да? Никаких оправданий, только... – Шейн хотел спокойно попросить ее найти его потом, перед встречей со Стефаном. Но сам глядел в глаза Дарби и думал лишь о том, что послезавтра этой девушки уже не будет с ним и он никогда ее не увидит.
– Шейн? Что-то случилось? Он обернулся к Пеппер.
– Я дико извиняюсь, но украду твою сестру на минутку, ладно?
Та махнула рукой.
– Валяй. Дар, я переоденусь пока, что ли. – Она улыбнулась Шейну и погрозила ему розовым пальчиком перед тем, как скрыться в ванной.
– Я не знала, что она выпрыгнет, как чертик из табакерки, – сказала Дарби. – Она... Не знаю. Что-то творится, хотя... – Она обернулась назад и покачала головой. – Может, она от самолета не отошла еще, но... Пеппер на себя не похожа.
– Рассказала ей, что здесь происходит?
– Начала, но потом Пеппер заявила, что ей нужно мне что-то сказать и что в сложившейся ситуации это очень важно.
Шейн нахмурился.
– Полагаешь, она знает? Про сделку? Дарби пожала плечами.
– Если честно, не знаю, что думать. Понятия не имею, что с ней творится. Влюбилась действительно в своего Паоло, что ли? Он профессиональный футболист, – добавила она так, будто это все объясняло. Потом тряхнула головой. – Но когда Пеппер влюбляется, она становится еще более легкомысленной и глупой, чем обычно. А тут... Будто перед тобой взрослая, мудрая Пеппер.
Шейн представил себе светловолосую девушку, которая только что упорхнула в ванную, и понял, что Дарби видела то, чего не мог заметить он сам. Он пожал плечами.
– Может, он разбил ей сердце?
– Ох, нет. Тогда бы весь дом уже слышан об этом. Пеппер не умеет тихо страдать. – Дарби высвободила руку и прошлась по комнате. – Она как раз собиралась мне сказать, что да как, и тут ты врываешься в комнату.
– Мне действительно очень жаль. Не понимаю, что на меня нашло. – Это была чистейшая ложь. Шейн совершенно точно знал, что на него нашло. Дарби стояла от него в паре метров.
Дарби подошла к окну, погруженная в мысли о сестре.
– Она стояла там и глядела на меня так... Я не могу подобрать подходящего слова, но это было совсем на нее не похоже. Потом являешься ты, и она мгновенно стала обычной Пеппер. А до того я едва могла ее узнать. – Дарби повернулась к Шейну. – Может, дело во мне, но все так странно. – Потом она посмотрела на него с интересом. – Так что там стряслось-то у тебя? Упустил Стефана? Получил отчет?
– Ага, совсем упустил. Но знаю, что его не было меньше часа. Он уже в своей комнате. А отчет не пришел.
– Так что за шум тогда?
– Да я полоумный. Поговори с сестрой. Мы потом еще поболтаем.
Нахмурив брови, девушка подошла к нему. Дарби подняла голову Шейна за подбородок и взглянула ему в глаза. Он снова ощутил, насколько она была близка ему. Дарби улыбнулась, несмотря на озабоченное выражение лица.
– Что там насчет полоумного?
Шейн мялся всего секунду, затем слова прозвучали сами собой.
– Да вот такой идиот, не желающий, чтобы здоровый швед разгуливал вокруг девушки, с которой этот идиот провел всю ночь.
Лицо Дарби вытянулось от удивления, потом она рассмеялась.
– Ты ревнуешь меня к Стефану? Это же несерьезно. Если даже не брать во внимание то, что он проворачивает какие-то махинации. Как ты можешь ревновать после этой ночи? Черт, да после первой же поездки в лимузине с тобой я почти... – Дарби запнулась и замолчала.
Шейн почувствовал, что его сердце скользнуло куда-то и удобно устроилось там, где оно должно было быть всегда. Он ухмыльнулся и сжал ее в объятиях.
– Я на самом деле эгоистичный сукин сын, потому что эти слова так греют мне душу. – Он поцеловал ее, ибо не мог этого не сделать, стоя так близко. И еще потому, что хотел таким образом скрепить все сказанное.
Когда Шейн поднял голову, Дарби провела рукой по его лицу и посмотрела ему в глаза.
– Странно, не так ли?
От неожиданности он издал смешок.
– Странно?
– Насколько все неопределенно между нами может быть, когда все так восхитительно.
Улыбка сползла с его лица, пульс участился. Еще чуть-чуть, и он расскажет ей, что чувствует. В этот момент он понял, как это было страшно и заманчиво одновременно. Такого соблазна он никогда еще не испытывал.
– Думаю, это насчет доверия. Доверия к своим чувствам. Доверие к человеку, который вызывает в тебе эти чувства, ощущение их тяжести и значимости.
У Дарби перехватило дыхание.
– Шейн, я...
Он провел кончиками пальцев по ее губам, почувствовал ее дыхание.
– Не хочу обременять тебя этим, – продолжал он. – Знаю, что не стоит. Это будто... время застыло на одном месте. – Шейн посмотрел, как его пальцы касаются ее, посмотрел ей в глаза и ощутил желание всем своим телом. – Но мои чувства становятся все сильнее. И я не знаю, что с ними делать.
– А что ты хочешь с ними делать? – тихонько спросила Дарби.