Причем, как мы помним, в разных летописях родство Олега и Игоря или отсутствие родства описывается по-разному Возможно, это зависело от того, что именно Игоря хотели представить основателем династии киевских князей. Тогда Олега стремились представить не родственником, а воеводой. А.Г. Кузьмин предлагает искать подтверждение или опровержение разных известий в других источниках, в данном случае - в богемских хрониках, опубликованных в конце XVIII в. Христианом Фризе. Кузьмин обращает внимание на сообщения об усобице, разразившейся в Киеве в 20-30-е годы IX века между Игорем и Олегом. Однако это не князь Олег Вещий, а его сын - тоже Олег. То есть трения начались между двоюродными братьями, а целью было киевское княжение. В результате Игорь изгнал Олега из княжества, и тот бежал в Моравию, которая в это время вела борьбу с вторгшимися в области Среднего Дуная венграми. В Моравии Олег принял христианство (христианское имя - Александр). Он отличился в войнах с венграми и был избран королем Моравии. Случилось это, скорее всего, в 935 году.
Олег помирился с Игорем, попытался объединить силы Моравии, Руси и Польши ради отражения натиска венгров. Однако из Руси пришло сообщение о гибели Игоря, и союз так и не состоялся. После нескольких лет борьбы Олег потерпел поражение от венгров и вернулся на Русь, где был воеводой у вдовы Игоря княгини Ольги. Умер Олег Олегович в Киеве приблизительно в 962 году.
А.Г. Кузьмин говорит, что сведения богемских хроник подтверждаются археологами: по их данным именно во второй четверти IX века отмечается волна миграции славянизированного населения, в том числе и русов, из Моравии в Приднепровье.
Видимо, именно с этой волной вернулся в Киев и Олег Олегович. И в связи с этой теорией любопытен тот факт, что в Киеве известна не одна, а две могилы
Олегов, расположенные в разных частях города. Возможно, это были могилы Олега-отца и Олега-сына.
Что же касается собственно Игоря, то он стал киевским князем после изгнания Олега (или без него, если не рассматривать эту версию).
Князь решил совершить поход по Волге. Возможно, он хотел иметь беспрепятственный выход в Каспий, чтобы легче было купцам добираться до Ирана и Арабского халифата. Чтобы не тратить силы заранее, он договорился с хазарами о свободном проходе в обмен на часть добычи. В 913 году 500 судов из Киева пришли на Каспийское море. До этого в 909–910 годах русы на 16 кораблях появились на южных берегах Каспия.
Вот что пишет араб Ал-Мас’уди о походе 913 года: "… суда русое рассеялись по морю, и их отряды отправились в Гилян, Дейлем, Табаристан, Абаскун на гурганском берегу, в область нефтяных источников и в Азербайджан, потому что главный город Азербайджана отстоит от моря на три дня пути. Они проливали кровь, захватывали женщин и детей, грабили имущество, снаряжали отряды для набегов, уничтожали и жгли [дома]. При возвращении из набегов они удалялись на острова, расположенные у нефтяных источников и в нескольких милях оттуда".
Судя по свидетельству, первоначально поход проходил успешно для русов, но после нападения на Баку и Ширван что-то случилось. Договор между русами и хазарами был нарушен, и в ходе трёхдневного сражения войско русов было почти полностью истреблено мусульманской гвардией лариссиев. О причинах внезапной вражды русов и хазар можно гадать долго.
Когда известия об этом поражении пришли в Киев, начались неприятности в Древнерусском государстве. Попытались восстановить свою независимость древляне, и внутренний мятеж подавлял воевода Свенельд, а затем он начал войну с уличами, и войскам Свенельда пришлось осаждать столицу племени три года. Радимичи и северяне вновь приняли власть хазар и стали платить им дань. Уличи и тиверцы в итоге ушли под власть болгар, а их земли заняли кочевники печенеги, в результате чего Киевское княжество навсегда потеряло контроль над черноморским побережьем. В 915 г. Игорь заключил мир с печенегами, а в 920 году снова воевал с ними. В 940 году, после долгого сопротивления, уличи снова покорились Киеву.
В "Повести временных лет" описан поход на Царьград в 941 году, и окончился он неудачно: большая часть из 10 тысяч ладей русов были сожжены греками при помощи "греческого огня".
"Когда же пришли с востока воины - Панфир-деместик с сорока тысячами, Фока-патриций с македонянами, Федор-стратилат с фракийцами, с ними же и сановные бояре, то окружили русь. Русские же, посовещавшись, вышли против греков с оружием, и в жестоком сражении едва одолели греки. Русские же к вечеру возвратились к дружине своей и ночью, сев в ладьи, отплыли. Феофан же встретил их в ладьях с огнем и стал трубами пускать огонь на ладьи русских. И было видно страшное чудо. Русские же, увидев пламя, бросились в воду морскую, стремясь спастись, и так оставшиеся возвратились домой. И, придя в землю свою, поведали - каждый своим - о происшедшем и о ладейном огне. "Будто молнию небесную, - говорили они, - имеют у себя греки и, пуская ее, пожгли нас; оттого и не одолели их". Игорь же, вернувшись, начал собирать множество воинов и послал за море к варягам, приглашая их на греков, снова собираясь идти на них походом".
Однако на самом деле это не полное описание. Да, Игорь с частью дружины вернулся в Киев. Однако он фактически бросил войско, от которого вовсе не осталось "10 ладей". Византийские источники: Хроника Амартола и житие Василия Нового - описывают продолжение похода 941 года, которого нет в русских летописях.
Игорь с малым числом войска вернулся в Киев, пишет Лев Диакон, но была и другая часть флота, и она укрылась у берегов Малой Азии. Там было достаточно мелководно, и тяжелые корабли византийцев не могли достать русов. И эти воины начали набеги на Вифинию, Пафлагонию, Никомидию и ряд других земель. Еще три месяца они находились у берегов Малой Азии, но в сентябре 941 года флот русов был блокирован византийцами и разгромлен. Какая-то часть воинов после этого поражения вернулась в Киев, о чем есть сообщения и в русских источниках, а другая часть отправилась грабить Персию. Только в 943 году последние остатки русского войска, которое отправлялось на Царьград, вернулись на родину.
А в это время Игорь уже готовил второй поход. "Повесть временных лет" относит его к 944 году, историки говорят о 943.
"Игорь же собрал воинов многих: варягов, русь, и полян, и словен, и кривичей, и тиверцев, - и нанял печенегов, и заложников у них взял, - и пошел на греков в ладьях и на конях, стремясь отомстить за себя. Услышав об этом, корсунцы послали к Роману со словами: "Вот идут русские, без числа кораблей их, покрыли море корабли". Также и болгары послали весть, говоря: "Идут русские и наняли себе печенегов". Услышав об этом, царь прислал к Игорю лучших бояр с мольбою, говоря: "Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег, прибавлю и еще к той дани".
Также и к печенегам послал паволоки и много золота. Игорь же, дойдя до Дуная, созвал дружину, и стал с нею держать совет, и поведал ей речь цареву. Сказала же дружина Игорева: "Если так говорит царь, то чего нам еще нужно, - не бившись, взять золото, и серебро, и паволоки? Разве знает кто - кому одолеть: нам ли, им ли? Или с морем кто в союзе? Не по земле ведь ходим, но по глубине морской: всем общая смерть". Послушал их Игорь и повелел печенегам воевать Болгарскую землю, а сам, взяв у греков золото и паволоки на всех воинов, возвратился назад и пришел к Киеву восвояси".
Таким образом, в 944 г. князь Игорь заключил новый договор с греками. В перечислении делегации от Киевской Руси кроме кельтских, фракийских, иранских, финно-угорских появляются славянские имена: Войко, Володислав, Предслава, Синко. При Олеге Вещем такого не было. Даже сын Игоря носит славянское имя Святослав. Это может свидетельствовать о том, что продолжалась славянизация дружинников из "рода русского" и что славяне появляются в составе правящей элиты Древнерусского государства.
Еще одна любопытная деталь: "Мы - от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря; Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянника Игоря; Улеб от Володислава; Каницар от Предславы; Шихберн Сфандр от жены Улеба;… Прастен Акун от племянника Игоря."
То есть некоторые послы представляют отдельных князей, воевод, бояр, купцов. Даже члены семьи князя Игоря представлены разными послами. Из этого следует, что князь лично не мог представлять интересы своей земли и рода, а был своеобразным главой союза. Его личная власть не была абсолютной.
Кроме того, среди послов русов появились христиане. Летописец подчеркивает: "Было много христиан среди варягов". Известно, что у русов-христиан была и своя церковь в Киеве - церковь св. Ильи. Возможно, что христианами были переселенцы из Моравии. Именно к середине X в. относятся погребения по христианскому обряду, в массовом порядке появившиеся в Киеве и находящие аналогии только в христианских погребениях Моравии.
Под 945 годом "Повесть временных лет" рассказывает о гибели киевского князя. Этот отрывок приведен выше, в главе про древлян. Видимо, та часть дани, которая не была предназначена для внешней торговли, распределялась между той дружиной, которая эту дань собирала, иначе почему бы дружина киевского князя завидовала дружине воеводы? Может быть, древляне перетерпели бы двойную дань, но вот третью подряд они не выдержали. Возмущенные люди убили жадного князя и дружинников. Похоронен он близ столицы древлян города Искоростеня.
Княгиня Ольга
Жена Игоря, которая осталась вдовой с 3-летним сыном. Правила как регент с 945 до примерно 960 года.
"Повесть временных лет" повествует, что будущая княгиня была родом из Пскова, а Житие святой великой княгини Ольги уточняет даже название деревни: Выбуты, в 12 км от Пскова. Житие также указывает, что родители Ольги были "рода варяжска". Эта версия подкрепляется ее именем, восходящим к древнескандинавскому Helga. Однако к тому времени такое имя бытовало и у славян. Например, у древних чехов известно имя Olha, в древнерусских летописях ее имя часто передается славянской формой "Вольга".
По легенде Ольга была перевозчиком на реке, князь увидел ее красоту и влюбился.
В летописях наблюдается еще пара версий о происхождении Ольги. Видимо, не все позже были согласны терпеть, что князь женился на простолюдинке. Типографская летопись (датируется концом XV века) и еще более поздний Пискаревский летописец содержат запись, что Ольга была дочерью Олега Вещего. Он остался опекуном малолетнего Игоря, а заодно женил князя на своей дочери.
Иоакимовская летопись, достоверность которой несколько сомнительна, сообщает о знатном славянском происхождении Ольги: "Когда Игорь возмужал, оженил его Олег, выдал за него жену от Изборска, рода Гостомыслова, которая Прекраса звалась, а Олег переименовал её и нарек в своё имя Ольга. Были у Игоря потом другие жены, но Ольгу из-за мудрости её более других чтил".
Новый Владимирский летописец считает Ольгу вообще иностранкой: "Игоря же ожени [Олег] въ Болгарехъ, поять же за него княжну Ольгу". На этом основании болгарские историки считают Ольгу болгаркой из Плиски, а не Пскова (тем более, что в летописи написано "Плесков", а Пскова в те годы вообще не существовало).
Еще ряд исследователей считают ее дочерью правителей Великой Скифии, которую сосватал за своего племянника Игоря конунг Олег.
"Повесть временных лет" относит брак Игоря и Ольги к 903 году, что вызывает вопросы у исследователей, поскольку их сын Святослав, по той же летописи, родился в 942 году. Видимо, это казалось странным еще в давние времена, поскольку более поздние Устюжская летопись и Новгородская летопись сообщают, что Ольге на момент свадьбы было 10 лет. Однако самые древние записи о свадьбе Игоря и Ольги не имеют даты. Так что 903 год можно считать бездоказательным. После свадьбы имя
Ольги упоминается в очередной раз только через 40 лет, в русско-византийском договоре 944 года.
Как ни странно для тех лет, дружина убитого князя Игоря признала верховенство женщины-регента. Возможно, это произошло после ее действий по отмщению убийства мужа.
"Повесть временных лет" описывает ее действия подробно:
"Ольга же была в Киеве с сыном своим, ребенком Святославом, и кормилец его был Асмуд, а воевода Свенельд - отец Мстиши. Сказали же древляне: "Вот убили мы князя русского; возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала и Святослава возьмем и сделаем ему, что захотим". И послали древляне лучших мужей своих, числом двадцать, в ладье к Ольге, и пристали в ладье под Боричевым подъемом. Ведь вода тогда текла возле Киевской горы, а люди сидели не на Подоле, но на горе. И поведали Ольге, что пришли древляне, и призвала их Ольга к себе, и сказала им: "Гости добрые пришли". И ответили древляне: "Пришли, княгиня". И сказала им Ольга: "Так говорите же, зачем пришли сюда?". Ответили же древляне: "Послала нас Деревская земля с такими словами: "Мужа твоего мы убили, так как муж твой, как волк, расхищал и грабил, а наши князья хорошие, потому что берегут Деревскую землю, - пойди замуж за князя нашего за Мала". Было ведь имя ему Мал, князю древлянскому. Сказала же им Ольга: "Любезна мне речь ваша, - мужа моего мне уже не воскресить; но хочу воздать вам завтра честь перед людьми своими; ныне же идите к своей ладье и ложитесь в ладью, величаясь, а утром я пошлю за вами, а вы говорите: "Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье", - и вознесут вас в ладье", и отпустила их к ладье. Ольга же приказала выкопать яму великую и глубокую на теремном дворе, вне града, На следующее утро, сидя в тереме, послала Ольга за гостями, и пришли к ним, и сказали: "Зовет вас Ольга для чести великой". Они же ответили: "Не едем ни на конях, ни на возах и пеши не идем, но понесите нас в ладье". И ответили киевляне: "Нам неволя; князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя", - и понесли их в ладье. Они же сидели, величаясь, избоченившись и в великих нагрудных бляхах. И принесли их на двор к Ольге, и как несли, так и сбросили их вместе с ладьей в яму. И, склонившись к яме, спросила их Ольга: "Хороша ли вам честь?". Они же ответили: "Горше нам Игоревой смерти". И повелела засыпать их живыми; и засыпали их.
И послала Ольга к древлянам, и сказала им: "Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя, иначе не пустят меня киевские люди". Услышав об этом, древляне избрали лучших мужей, управлявших Деревскою землею, и прислали за ней. Когда же древляне пришли, Ольга приказала приготовить баню, говоря им так: "Вымывшись, придите ко мне". И натопили баню, и вошли в нее древляне, и стали мыться; и заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от дверей, и тут сгорели все.
И послала к древлянам со словами: "Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну по своем
муже". Они же, услышав об этом, свезли множество меда и заварили его. Ольга же, взяв с собою небольшую дружину, отправилась налегке, пришла к могиле своего мужа и оплакала его. И повелела людям своим насыпать высокий холм могильный, и, когда насыпали, приказала совершать тризну. После того сели древляне пить, и приказала Ольга отрокам своим прислуживать им. И сказали древляне Ольге: "Где дружина наша, которую послали за тобой?". Она же ответила: "Идут за мною с дружиною мужа моего". И когда опьянели древляне, велела отрокам своим пить в их честь, а сама отошла недалеко и приказала дружине рубить древлян, и иссекли их пять тысяч. А Ольга вернулась в Киев и собрала войско.
В год 6454 (946). Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска для схватки, Святослав бросил копьем в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня по ногам, ибо был Святослав еще ребенок. И сказали Свенельд и Асмуд: "Князь уже начал; последуем, дружина, за князем". И победили древлян. Древляне же побежали и затворились в своих городах. Ольга же устремилась с сыном своим к городу Искоростеню, так как те убили ее мужа, и стала с сыном своим около города, а древляне затворились в городе и стойко оборонялись из города, ибо знали, что, убив князя, не на что им надеяться. И стояла Ольга все лето и не могла взять города, и замыслила так: послала она к городу со словами: "До чего хотите досидеться? Ведь все ваши города уже сдались мне и согласились на дань и уже возделывают свои нивы и земли; а вы, отказываясь платить дань, собираетесь умереть с голода". Древляне же ответили: "Мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за мужа своего". Сказала же им Ольга, что-де "я уже мстила за обиду своего мужа, когда приходили вы к Киеву, и во второй раз, а в третий - когда устроила тризну по своем муже. Больше уже не хочу мстить, - хочу только взять с вас небольшую дань и, заключив с вами мир, уйду прочь". Древляне же спросили: "Что хочешь от нас? Мы рады дать тебе мед и меха". Она же сказала: "Нет у вас теперь ни меду, ни мехов, поэтому прошу у вас немного: дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья. Я ведь не хочу возложить на вас тяжкой дани, как муж мой, поэтому-то и прошу у вас мало. Вы же изнемогли в осаде, оттого и прошу у вас этой малости". Древляне же, обрадовавшись, собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: "Вот вы и покорились уже мне и моему дитяти, - идите в город, а я завтра отступлю от него и пойду в свой город". Древляне же с радостью вошли в город и поведали обо всем людям, и обрадовались люди в городе.
Ольга же, раздав воинам - кому по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждому голубю и воробью трут, завертывая его в небольшие платочки и прикрепляя ниткой к каждому. И, когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, а воробьи под стрехи, и так загорелись - где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы, и не было двора, где бы не горело, и нельзя было гасить, так как сразу загорелись все дворы. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. А как взяла город и сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а прочих людей убила, а иных отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань.
И возложила на них тяжкую дань: две части дани шли в Киев, а третья в Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольгиным. И пошла Ольга с сыном своим и с дружиной по Древлянской земле, устанавливая дани и налоги; и сохранились места ее стоянок и места для охоты. И пришла в город свой Киев с сыном своим Святославом, и пробыла здесь год".
Вот такая верная жена, которая убивала, убивала и убивала за то, что люди не хотели платить три дани в год. Святая женщина. Следует заметить, что три части мести послам - это части погребальных обрядов: захоронение в ладье, сожжение в доме и насыпание кургана. Было ли это в действительности или не было, мы теперь уже не узнаем, но история эта вошла в список событий Древней Руси и даже стала нарицательной.