Когда она не послушалась его, он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Его славное, симпатичное лицо молило о прощении.
- Как мне заставить тебя понять, что я чувствую?
- Ты уже дал мне понять это, - заверила его Шейла. - Ты ясно дал мне понять, что не веришь в мою любовь к тебе, и думаешь, что мои родители настраивают меня против тебя.
- Да нет же, это совсем не так. Ты что, не понимаешь? - Брэд честно и открыто смотрел ей в лицо. - Шейла, ты единственная, кем я по-настоящему дорожу. Я так боюсь тебя потерять. Я…
Он сокрушенно покачал головой. Его искренность невольно тронула Шейлу.
- Брэд, - повернулась она, откликнувшись на его мольбу.
В его бархатистых темных глазах вспыхнула радость.
- Ты ведь понимаешь меня, правда? Понимаешь, что я чувствую?
- Никто не в силах отнять меня у тебя. - Ее губы дрогнули, и она улыбнулась.
- Я сделал тебе предложение, - сказал Брэд.
- И я приняла его, - ответила она.
- Да, - согласился Брэд. - Но, к сожалению, я не могу предложить тебе ничего, кроме моей любви. Ради такой малости тебе придется пожертвовать многим.
Он нежно водил пальцем по ее шее. Шейла чувствовала, как его прикосновения снова берут ее в плен.
- Для меня это совсем не малость, дорогой, - улыбнулась она.
- Любовь не даст нам крышу над головой. Одной любовью сыт не будешь, - продолжал он. - Для этого нужны деньги, а у меня их нет.
- Ш-ш-ш! - Шейла приложила пальцы к его губам. - Я больше не хочу слышать о деньгах.
Брэд поцеловал ей пальцы, потом задержал их в своей руке.
- Увы, без денег в нашей жизни не обойтись. И как ни противно об этом говорить, избежать этой темы невозможно.
- Меня она не волнует. - Шейла подняла руку и убрала волосы у него со лба. - Скажи, что ты любишь меня, Брэд.
- Я люблю тебя. - В подтверждение своих слов он поцеловал ее долгим поцелуем. - Целый год! - жалобно произнес он. - Я не могу ждать целый год.
- Я понимаю, - вздохнула Шейла, прижавшись лбом к его подбородку. Потом неохотно высвободилась из его объятий. - Ну все. Тебе надо спешить, иначе у тебя будут неприятности.
Он коротко поцеловал ее напоследок.
- Если этой ночью не буду дежурить, забегу к тебе.
- Я буду дома, - пообещала Шейла.
- И лучше, если ты будешь одна, - шутливо заметил он.
- Я подумаю об этом, - засмеялась она и направилась к выходу, не поцеловав его на прощание. Это только задержит его, их прощание и так затянулось.
Когда Шейла села за руль своего "тандерберда" и включила зажигание, Брэд все еще стоял в дверях. Он поднял руку в прощальном приветствии. Выезжая со стоянки, Шейла помахала ему в ответ. Оказавшись в потоке машин, она с удивлением обнаружила, что напевает грустную песенку, в которой говорится об ушедшей любви. Шейла раздраженно сжала руль, недовольная тем, что песня напомнила ей о ссоре с Брэдом, вместо того чтобы напоминать об их примирении.
Деньги… Как глупо ссориться из-за такой ерунды, думала она. Почему Брэд без конца твердит о деньгах? Потому что горд, как все бедняки, или это просто навязчивая идея? Во время ссоры ей на какое-то мгновение показалось, что он не в своем уме, и ее охватили сомнения.
Стекла в ее машине были опущены, и Шейла подставила лицо свежему ветру. Все хорошо, сказала она себе. Брэд - это необработанный алмаз, его нужно лишь огранить, и тогда он идеально впишется в ее мир. Вот и все. Стоит приложить лишь чуточку усилий, и они станут великолепной парой. С ее деньгами и связями ее родителей их ждет прекрасное будущее. Яркое, сверкающее и безоблачное.
2
Войдя в холл, Шейла с наслаждением ощутила, как ее туфли утонули в мягком пушистом ворсе кремового ковра. По всем стандартам дом ее родителей, выдержанный в фермерском стиле, принадлежал к разряду роскошных особняков, но для Шейлы он был просто родным домом.
В холле бесшумно появилась служанка. Шейла протянула ей свою сумку и портфель из дорогой кожи, в котором она носила учебники и тетради.
- Отнеси их в мою комнату, Роза, - сказала она и, не дожидаясь, пока та кивнет в знак согласия, спросила: - Мама дома?
- Миссис Роджерс у себя, мисс.
- Благодарю.
Толстый ковер приглушил звуки шагов Шейлы, когда она, миновав широкий холл, направилась мимо спальни родителей к гостиной. На всякий случай она постучала в дверь спальни.
- Это ты, дорогуша? - послышался из-за двери голос матери.
- Смотря кого ты называешь дорогушей - меня или отца, - рассмеялась Шейла.
- В данном случае я имела в виду твоего отца.
Констанция Роджерс распахнула дверь и остановилась на пороге, завязывая пояс длинного платья песочного цвета, которое очень шло ей.
- Сегодня мы устраиваем прием, и я попросила отца прийти домой пораньше, тебя я, разумеется, тоже рада видеть. Ты немного задержалась, дорогая?
Между матерью и дочерью существовало поразительное внешнее сходство, но при этом Констанция Роджерс казалась гораздо более изысканной. Ее светлые волосы с едва заметной проседью были замысловато уложены. Ее фигура была по-прежнему стройной, хотя и несколько проигрывала рядом с девически совершенными формами Шейлы.
- Да, пришлось остаться после занятий, - кивнула Шейла.
Проницательные темные миндалевидные глаза матери внимательно осмотрели дочь, не упустив ни малейшей детали.
- Надо освежить помаду, милочка. Судя по всему, ты виделась сегодня с Брэдом, - заключила мать, и Шейла уловила в ее тоне легкое неудовольствие.
Шейла прошла в глубь комнаты, избегая пристального взгляда матери. Она прекрасно знала, насколько та проницательна. Хотя Констанция Роджерс предпочитала держаться в тени своего мужа, она сама была человеком по-своему незаурядным. Ее ум, знание людей и талант заводить связи с нужными людьми обеспечили ее мужу успешную и стремительную карьеру.
- Да, я виделась с Брэдом, - призналась Шейла, усаживаясь на обитую бархатом кушетку. - И я хотела бы, чтобы ты поговорила о нем с отцом.
- Зачем? - спросила мать с обезоруживающей улыбкой, которая ни на минуту не обманула Шейлу.
- Чтобы убедить его, что нам с Брэдом совсем не обязательно ждать целый год, прежде чем пожениться, - спокойно ответила она.
- Но я не вижу в этой идее ничего плохого. - Констанция Роджерс подошла к креслу, стоящему рядом с кушеткой, поправила платье и осторожно села, стараясь не помять юбку.
Шейла скрестила ноги и с вызывающим видом спросила:
- Ты тоже против моего брака с Брэдом?
- Дорогая, я не собираюсь запрещать тебе выходить за него замуж хотя бы потому, что это самый верный способ бросить тебя в объятия этого мужлана. - У Констанции невольно вырвался смешок. - Правда, я никак не могу понять, что ты в нем нашла. В Техасе множество молодых людей, которые могут предложить тебе куда более устроенное и обеспеченное будущее. И любой из них с удовольствием станет твоим мужем, стоит тебе только пожелать.
- Но они мне не нужны. Мне нужен Брэд, - решительно проговорила Шейла, нетерпеливо теребя пальцами уголок диванной подушки.
- Почему ты хочешь выйти именно за него, когда вокруг так много других? - вздохнула Констанция. Уголки ее тщательно подмазанного рта дрогнули и сложились в грустную улыбку.
- Потому что он мне интересен, - не задумываясь, выпалила Шейла.
Это было правдой. Она никогда не была в нем до конца уверена. Он не собирался выполнять каждый ее каприз, не смотрел на нее с обожанием, а именно к такому отношению она с детства была приучена. Их связь была постоянной борьбой двух одинаково сильных характеров, в которой не было победителя. В этом была своя пикантность, но Шейла, конечно, решила выйти за него замуж не только по этой причине.
- А вот я не могу понять, почему вы с папой настроены против Брэда, - продолжала Шейла.
После небольшого колебания мать ответила ей так же искренне:
- Он чересчур самонадеян и спесив.
Шейла откинулась на спинку кушетки, в ее золотистых глазах вспыхнули искорки.
- Разве не то же самое говорили твои родители об отце, когда ты сбежала с ним? Ему тоже недоставало культуры, воспитания и политического чутья - и что же? Посмотри, каким человеком он стал под твоим влиянием.
- Как можно их сравнивать? - не сдавалась мать.
- Отчего бы и нет? - настаивала Шейла. - Брэд честолюбив.
- Мне кажется, правильнее было бы сказать - деньголюбив. Он слишком жаден до денег. - С этими словами на пороге комнаты возник отец Шейлы и, остановившись у кресла жены, поцеловал ее в подставленную щеку.
Оправившись от удивления, вызванного неожиданным появлением и репликой отца, Шейла ответила:
- Я не считаю это таким уж недостатком. В конце концов, папа, ты ведь тоже постоянно заботишься о том, как бы извлечь побольше прибыли.
- Вся разница в том, что я готов ради этого трудиться. А твой дружок предпочитает искать более легкие пути, - спокойно объяснил отец.
- Да как ты можешь так говорить, па? - возмутилась Шейла. - Разве ты не знаешь, каких трудов ему стоило получить диплом?
На загорелом лице отца появилась рассеянная улыбка.
- Видишь ли, меня всегда удивляло, почему будущий политолог должен зарабатывать себе на жизнь работой в отеле. Ведь он живет в столице штата, и мне кажется, если бы он проявлял настоящий интерес к профессии, то пошел бы работать в государственное учреждение.
- Блестящий ответ, господин судья. - Констанция Роджерс потрепала мужа по руке, уверенно лежавшей на ее плече.
- Брэд раньше работал в государственных учреждениях, но его служебное и учебное расписание не совпадали, - защищала своего возлюбленного Шейла.
- В самом деле? - недоверчиво и иронично поинтересовался отец. - Мне всегда казалось, что я умею разбираться в людях, и мне странно, что ты находишь в нем качества, которыми он ни в коей мере не обладает. Я не хочу, чтобы моей девочке причинили боль.
Эллиот Джон Роджерс обладал сильным, волевым характером, а Шейла как-никак была его дочерью. И она не собиралась отступать.
- Никто из вас не понимает Брэда, - заключила она. - Вы просто не знаете его так, как я. И не желаете знать, иначе я доказала бы, что вы не правы.
- Шейла, ты ошибаешься, - запротестовала ее мать, но Шейла уже выбежала из гостиной.
Продолжать дискуссию не было никакого смысла, особенно в присутствии отца. С матерью Шейла еще могла бы договориться, но отец был человеком упрямым и никого не желал слушать, кроме своей жены. Шейла вернулась в свою комнату огорченная. Получить родительское одобрение оказалось не так-то легко.
Она размышляла об этом весь вечер, даже когда ужинала в одиночестве и готовилась к занятиям. Она ждала звонка Брэда, ей хотелось услышать его голос. Но он так и не позвонил. В полночь Шейла легла в постель и закрыла глаза, надеясь, что сон принесет ей успокоение.
Что-то внезапно разбудило ее. Она была не в силах оторвать голову от подушки и заставить себя проснуться. Наконец, поборов не отпускающую ее дремоту, она открыла глаза.
В спальне было темно. Единственное, что она могла разглядеть, был светящийся циферблат часов рядом с ее кроватью. Стрелки показывали начало четвертого, Шейла устало вздохнула и поглубже зарылась под одеяло.
Легкий стук прервал тишину. Казалось, кто-то стучал в стекло. Шейла поднялась на локте и прислушалась, пытаясь понять, действительно ли слышала этот звук или ей только почудилось.
Стук повторился. Кто-то явно стучал в балконную дверь, выходящую из ее спальни во внутренний двор. Никакой вор не станет таким образом извещать о своем приходе. Шейла сбросила одеяло и выскользнула из кровати, почти уверенная, что это Брэд. Никто другой не стал бы ломиться к ней среди ночи.
Босая, она подошла к стеклянной двери и потянула за шнур, чтобы приоткрыть зеленую штору, свисающую до самого пола. Луна осветила высокую фигуру за стеклом, в ее серебряном свете светлые волосы ночного гостя словно светились. Шейла отперла замок и впустила Брэда.
- Что ты здесь делаешь? - прошептала она изумленно. - В три часа ночи!
Лунный свет, озаряющий высокую фигуру Брэда, теперь освещал и Шейлу. Ее обнаженные ноги отливали шелковистым блеском - красная ночная рубашка едва доставала ей до колен. Брэд скользнул оценивающим взглядом по ее соблазнительному наряду с заманчиво расстегнутым воротом. Она мгновенно зажала воротник пальцами.
- Я знаю, который час, - улыбаясь все шире по мере приближения к ней, ответил Брэд. - Я только что освободился и пришел проведать тебя.
- Мог бы и позвонить.
Он положил руки ей на плечи, и ее тело тут же отозвалось на его прикосновение. Нехорошо, что Брэд находится в столь поздний - или ранний? - час в ее спальне, даже если они решили пожениться.
- Я не умею этого делать по телефону, - он прижался к ней губами в долгом сладком поцелуе, но не делал попыток обнять ее. - Ты все еще любишь меня, солнышко?
- Я не успела бы разлюбить тебя за такое короткое время.
Визит Брэда показался ей вдруг невероятно романтичным, как и то, что он проделал такой длинный путь на мопеде лишь для того, чтобы удостовериться, что она все еще любит его.
- Любишь? - настаивал Брэд, вынуждая ее произнести это слово.
- Да, - Шейла слегка встряхнула головой, - я все еще люблю тебя.
Он привлек ее к себе, уперся подбородком ей в макушку. В его объятиях она чувствовала себя любимой и защищенной. Он не требовал от нее страстных поцелуев. Казалось, ему просто хочется, чтобы она была рядом.
- Ты так рисковал, появившись здесь в столь неурочное время, - пробормотала она, разомлев от ласковых прикосновений. - Тебе в самом деле лучше было бы позвонить.
- Нет, мне стоило прийти, чтобы подержать тебя в своих объятиях и убедиться, что ты еще не передумала выйти за меня замуж. Так ведь? - Он зарылся лицом в ее взъерошенные волосы.
- Конечно, не передумала. Или ты думаешь, я имею обыкновение просто так принимать по ночам у себя в спальне мужчин?
- Надеюсь, что нет, - с напускной суровостью произнес Брэд, после чего добавил уже серьезно: - Возможно, мне следовало позвонить, но твои родители наверняка услышали бы звонок и догадались, кто звонит. А мне не хотелось, чтобы они подслушали наш разговор.
Шейла была озадачена.
- Почему?
Брэд ответил не сразу, он поднял руку и сжал ее щеку своей большой и теплой ладонью.
- Знаешь, ты ужасно красивая. Не так уж плохо заполучить тебя в жены. Правда, сперва придется обучить тебя некоторым штучкам.
- А из тебя мог бы получиться вполне сносный муж, - проговорила Шейла, возвращая ему шутливый комплимент, - но мы уклонились от темы. Так о чем ты хотел поговорить со мной?
- Наверное, все-таки лучше было бы позвонить, - сказал Брэд, сверкнув в темноте белозубой улыбкой. - Так трудно сосредоточиться, когда держишь тебя в объятиях. Твои изящные плечики и соблазнительные формы все время уводят меня на запасной путь. - Его ладони скользнули по гладкому шелку и нашли ее руки. - Ну хорошо. Давай присядем и поговорим.
Брэд повел ее к кровати. Шейла уселась с краю, поджав под себя ноги. Выпустив ее руку, Брэд включил ночник на прикроватном столике, и мягкий свет высветил часть кровати.
- Ты ведешь себя очень загадочно, - пробормотала Шейла, стараясь скрыть свое смущение, когда Брэд сел на кровать на расстоянии вытянутой руки от нее.
- Вовсе нет. - Спокойная улыбка смягчила твердую линию его рта. - С тех пор как мы расстались этим вечером, я все время думаю о нашем разговоре. Шейла, я не в состоянии ждать целый год!
- Да, это кажется целой вечностью, - тяжело вздохнув, согласилась Шейла.
Брэд наклонился к ней, чтобы придать большую убедительность своим словам:
- Нам лучше не тянуть с этим делом. Тебе уже двадцать лет, и ты не нуждаешься в родительском разрешении.
- Да, конечно, но…
- Так зачем ждать? Чтобы доказать твоим родителям, что мы любим друг друга? Конечно, было бы лучше получить их благословение, но, коль скоро его не дают и выдвигают нам условия вроде этого дурацкого года, мы обойдемся и без него. Как только мы поженимся, им придется смириться с твоим выбором.
- Ты предлагаешь бежать? - Она закусила нижнюю губу.
- Да, я не желаю ждать ни год, ни шесть месяцев, ни даже неделю, - торжественно провозгласил он.
- А как же с колледжем, с твоей работой? Где, наконец, мы будем жить? - возразила Шейла.
- Я понимаю, что жениться сейчас неразумно и нелогично, - согласился Брэд, запуская пальцы в свою белокурую шевелюру. - Возможно, нам стоило бы по крайней мере подождать лета, когда я получу диплом, но когда любовь считалась с доводами разума и логики? Это чувство подчиняется только физиологическим и эмоциональным законам. - Он перевел дыхание. - Может быть, женщины ощущают это иначе, чем мужчины. Не так остро, как я, например.
- Неправда, - сразу же возразила она, - я чувствую то же самое.
Некоторое время он молча смотрел на нее.
- Ты не представляешь, как мне хочется объявить всему миру, что эта прелестная женщина рядом со мной - моя жена, миссис Шейла Таунсенд!
- А ты не представляешь, как мне хочется это услышать.
Она никогда не думала, что он может быть столь романтичен. Деспотичен - да, в нем был силен собственнический инстинкт, но до сегодняшней ночи она не замечала в Брэде этой старомодной романтической жилки.
- Тогда давай убежим и поженимся завтра, в крайнем случае - послезавтра. Мы можем уехать в Мексику, процедуру можно оформить очень быстро.
- Это замечательная мысль, но… - Ее голос прозвучал неуверенно.
- Но что?
- Я… мне надо подумать.
Побег решал многие проблемы, но Шейла не была уверена, что это единственный возможный вариант, хотя в свое время ее мать предпочла именно его.
Он схватил ее за руки и крепко их сжал.
- Если ты беспокоишься о родителях, детка, тебе придется сделать выбор. Либо ты огорчаешь их, либо меня. Но их все-таки двое, а у меня никого нет, кроме тебя.
Если он так ставит вопрос, то у нее действительно нет выбора. Он подвинулся к ней и обнял за талию. Шейла положила руки ему на плечи, ощущая пальцами твердые бугры мышц.
- Итак, убежим, Шейла, - не терпящим возражения тоном произнес он, становясь тем самым Брэдом, которого она знала и любила.
- Я согласна, - сдалась Шейла.
Она почувствовала, как властные руки потянули ее вниз, ощутила его влажные губы, прильнувшие к ее губам, и капитулировала, побежденная сладостью его страстного и в то же время нежного поцелуя. Ее подхватила теплая волна его любовного пыла, и кровь быстрее побежала по жилам. Ни один из прежних поклонников не умел так искусно будить в ней желание, как это удавалось Брэду.
Его ищущие губы скользнули по ее щекам, коснулись кончиков ее вздрагивающих ресниц, впадинки у виска, прихватили мочку уха, задержались в ложбинке под ней и только тогда, распалив ее до отчаяния, вернулись к се жаждущему рту. Она ответила ему бурным восторгом, взрывом чувственности.
Наклонившись к ней, Брэд бережно уложил ее на спину. Наконец ее голова опустилась на подушку, он начал снова срывать поцелуи с ее податливых губ, в то время как своевольные руки возбуждали в ней лихорадочное ожидание.