Слова благодарности были готовы сорваться с ее уст, но тут она вспомнила последний разговор с Ларедо. Он всего лишь исполнитель. Убрав нож, Ларедо направился к двери.
- Куда ты? - Шейла слегка повернула голову в его сторону, стараясь не выказывать опасения остаться один на один с бандитским вожаком. Ларедо молчал, переводя взор с нее на вожака и обратно.
- Пойду задам корма лошади, - наконец сказал он.
Он вышел, и она поймала на себе взгляд черных сверкающих глаз. Она поняла, что он прочел все ее мысли. По спине у нее пробежал холодок. Она не удивилась, услыхав его голос.
- Seсorа, - командный тон сопровождался жестом, приглашающим ее пройти в коридор.
Сюда выходили две комнаты. Шейле указали на дальнюю. Осмотрев ее, она поняла, что теперь это будет ее тюрьма. Комната походила на монашескую келью, ее обстановка состояла из неудобной с виду койки, грубого туалетного столика с тазом и кувшином и стула. Занавеска из блеклой оранжевой ткани грубого плетения закрывала единственное окошко.
Ее взор остановился на прямоугольном зеркале над туалетным столиком. Она в ужасе уставилась на свое отражение. Все лицо покрыто грязью и потом. Волосы спутались и потеряли блеск под слоем пыли. Такое же пыльное, грязное пончо делало ее фигуру совершенно бесформенной.
Шейла бессознательно дотронулась до щеки, как будто желая удостовериться, что действительно видит в зеркале собственное отражение. Кожа, обычно гладкая и упругая, стала даже на ощупь шероховатой. Результатом беглого осмотра было то, что над всеми се чувствами возобладало главное - ощущение ужасной нечистоплотности. Она ощущала острый запах лошадиного пота, пропитавший ее кожу и одежду. В глядящем из зеркала страшилище она с трудом узнавала себя. Шейла с отвращением отвернулась от зеркала.
- Я могу где-нибудь помыться? - быстро спросила она.
Ни малейшего намека на понимание не проступило на бесстрастном, как маска, лице. Шейла нетерпеливо вздохнула, размышляя, каким образом донести до его сознания свою просьбу.
- Я хочу помыться. Понимаете? - Она потерла руки перед собой, как будто умывалась. - Мыться. Принять ванну…
Он подошел к туалетному столику, налил воды из кувшина в таз, жестом показал ей, что она может этим воспользоваться.
- Нет-нет, - решительно покачала головой Шейла. - Смотрите, seсor, как там вас… - Она заколебалась, не желая показывать своего интереса к нему.
- Рафага, - вдруг подсказал он. И опять никакого проблеска эмоций не появилось ни на его лице, ни в спокойных черных глазах.
Шейла с любопытством уставилась на него, удивленная тем, что он сообщил ей свое имя. Она помнила, с какой неохотой это сделал Ларедо. Шейле казалось, что имя главаря тем более должно остаться для нее тайной.
- Сеньор Рафага? - переспросила она, дабы удостовериться, что не ослышалась. Легкий, немного высокомерный кивок головы подтвердил это. - Сеньор Рафага, - снова повторила Шейла, - мне не только руки надо помыть, - она повторила весь предыдущий набор выразительных жестов, - я хочу помыться целиком - и волосы, и все остальное. Вы понимаете?
Непроницаемое лицо! Без сомнения, он догадался, о чем идет речь, раздраженно подумала Шейла. И нарочно притворился ничего не понимающим тупицей, когда вторично указал ей на таз.
- Он слишком мал, - огрызнулась она, потом уселась в центре комнаты, показывая, как она плещется и моется в ванной.
- Я хочу выкупаться - в большой ванне… Понимаете?
От двери донесся хохоток.
- Чем это вы здесь развлекаетесь? - весело спросил ее Ларедо, его голубые глаза искрились от смеха.
- Не могли бы вы объяснить этому испаноговорящему недоумку, что мне нужна ванна? - холодно спросила Шейла.
- Все удобства у нас на улице, - объяснил Ларедо, с трудом сдерживая смех.
- Здесь наверняка должно быть что-нибудь побольше этого злосчастного тазика. А сами вы где моетесь? Или вы вообще не моетесь? - добавила она.
Последовавшая за ее вопросом фраза на испанском языке помешала Ларедо ответить. Вместо этого он перебросился несколькими короткими фразами со своим боссом.
- Так что с ванной? - напомнила Шейла, решив, что их разговор закончен.
- Bano, - услыхала она.
- Это значит "ванна", - перевел Ларедо.
- Наконец-то до него дошло, - сказала она со вздохом.
- Я уже говорил тебе, что здесь нет никаких особых удобств, - продолжал Ларедо. - Мы моемся в источнике.
- А мне туда можно? - решительно спросила она.
Ответил вожак, представившийся ей как Рафага. Из выдвижного ящика туалетного столика извлекли сложенное полотенце, и Рафага передал его Шейле вместе с куском мыла.
Она осторожно приняла все из его рук, чувствуя себя неловко под его невозмутимым взглядом. Он легонько подтолкнул ее к выходу.
Снаружи у столба, подпиравшего крышу дома, стоял какой-то малый с винтовкой в руке. Увидев Шейлу, он вытянулся в струнку, направил на нее винтовку и заступил ей дорогу.
Он немного расслабил свою боевую стойку, когда заметил за ее спиной Рафагу и Ларедо. Шейле он показался незнакомым. Она готова была поклясться, что среди бандитов его не было. Рафага выступил вперед, сделав ей знак подождать, пока он переговорит с незнакомцем.
- Кто это? - спросила она у Ларедо. - И что он здесь делает?
- Это часовой. Пока ты находишься в доме, кто-нибудь снаружи будет стоять на стреме.
- И кого он будет охранять? - живо поинтересовалась она. - Неужели Рафага боится, что я опять стащу нож и нападу на него? - Она заметила удивление, мелькнувшее в голубых глазах американца при упоминании имени предводителя. - Он назвал мне свое имя, - холодно пояснила она.
- Рафага? Его и в самом деле так зовут.
- Кажется, вы удивлены? - с вызовом спросила Шейла.
- Я удивлен, что вы сумели объясниться без посторонней помощи. Ведь в случае со словом "ванна" у вас вышла закавыка. - В его глазах опять заиграли веселые огоньки.
- Конечно, беседа по принципу "я - Тарзан, ты - Джейн" намного проще. - Шейла пожала плечами. - Правда, я не думаю, что это его настоящее имя.
- Да, это имя ему дали здесь.
- Что же оно означает? - Шейла посмотрела на Рафагу. Скорее всего "пантера", подумала она про себя, принимая во внимание его хищную грацию и кошачье коварство.
- Думаю, его можно перевести как… - Ларедо подумал, подыскивая английский эквивалент, - как "порыв ветра" или "вспышка света".
Это толкование подразумевало нечто стремительное, неуловимое и изменчивое. Учитывая характер его "занятий", такая кличка вполне ему подходит, решила Шейла.
- А его настоящее имя? - продолжала допытываться она.
- Не знаю. - Ларедо снял шляпу, запустил руку в свои густые волосы и опять надвинул ее на лоб. - У нас не любят отвечать на такие вопросы.
Охранник слушал, что ему говорил Рафага, и не спускал глаз с Шейлы. Судя по всему, речь шла о ней. Она подумала, что Ларедо снова уклонился от прямого ответа, когда она спросила его об охраннике.
- Вы так и не ответили, кого же он охраняет, меня или Рафагу? - напомнила она.
- Диего или кто-то другой будет следить, чтобы ты не отправилась на какую-нибудь дальнюю прогулку. - Он испытующе посмотрел на нее из-под полей шляпы.
Ее взгляд скользнул по горам, окружающим каньон.
- Куда же я отсюда пойду? - недоуменно спросила она.
- Верно, - согласился Ларедо, - но Рафага думает, что у тебя хватит глупости бежать отсюда.
- А ты что думаешь? - сделала она очередной выпад.
- Не забывай, как-никак ты украла у меня нож. Я тоже думаю, что ты попробуешь отсюда сбежать, но мы не дадим тебе такой возможности.
Шейла поняла, что попала в настоящую тюрьму - со стражей и надзирателем. Единственно, чего здесь не хватало, так это решеток на окнах. Она вдруг почувствовала страшную безысходность.
Закончив переговоры с охранником, Ра-фага присоединился к ним. Шейла смерила его неприязненным взглядом. Ларедо дотронулся пальцами до шляпы, посылая ей прощальный салют, и скрылся.
- Вы не боитесь оставаться со мной наедине? - Шейла наблюдала, изменится ли выражение его лица. Она знала, что он не понимает по-английски, но ее тон вряд ли мог его обмануть, к тому же отдельные слова он мог уловить. - Не боитесь, что я что-нибудь этакое выкину, например, глазки вам выцарапаю?
Он как будто понимал, что она старается спровоцировать его, и ни на йоту не изменил выражения своих глаз в ответ на ее ядовитые выпады. Он махнул рукой в сторону тенистого дерева, росшего за глинобитным домом. Субтропическая растительность скрывала огороженный водоем за родником, она увидела его, только когда они вплотную приблизились к нему.
Искрящаяся на солнце вода манила своей прохладой. Встревоженные птицы порхали с ветки на ветку. Шейла тут же забыла свои недавние страхи, а владевший ею гнев отступил перед нестерпимым желанием искупаться, смыть с себя двухдневную грязь.
Она положила мыло и полотенце на землю и стала стягивать через голову грязную накидку, но вспомнила о Рафаге и оглянулась. Он стоял рядом и не сводил с нее глаз.
- Не могли бы вы отвернуться? - Шейла сделала соответствующий жест рукой.
Он не двинулся с места. Шейла тоже заупрямилась и не стала раздеваться, не желая проигрывать это состязание характеров.
- Bano, - резко сказал Рафага и показал на водоем.
- Я не войду в воду до тех пор, пока ты не отвернешься! - воскликнула Шейла.
Он отступил к дереву и лениво прислонился плечом к его стволу. Не спуская с нее глаз, он произнес несколько слов по-испански и показал рукой в сторону купальни, потом в направлении дома, откуда они пришли.
Шейла уловила слова "bano" и "casa". Значение последнего она знала - "дом". Она догадалась, что он предлагал ей вернуться домой, если она не желает мыться. По правде говоря, выбор для нее был невелик - или оставаться грязной, или не раздеваться, пока он не отвернется.
Повернувшись к нему спиной, она дрожащими от негодования руками стянула через голову пончо.
- Если ты ждешь, что я устрою для тебя стриптиз, то напрасно, - яростно выдавила она. Ухватив расходящиеся полы блузки, она повернулась и швырнула пончо в его бесстрастное лицо. Он поймал его одной рукой. - Все равно моя одежда такая же грязная, как и я сама.
Она присела, скинула туфли и скользнула в водоем с травянистого берега. И тут же задохнулась от соприкосновения с ледяной водой. Однако назад пути не было, и Шейла погрузилась в воду. Мокрая копна волос закрыла ей лицо, она отбросила пряди. Зубы стучали от холода.
Полуприсев на мелководье, она погрузилась по шею в ледяную купель. С трудом стянула с себя намокшую и прилипшую к телу блузку и бросила ее на берег. Таким же путем избавилась от брюк, оставшись в одних трусах. Приблизившись к краю водоема, положила брюки рядом с блузкой и дотянулась до мыла. Ей было некогда поздравлять себя с одержанной над Рафагой победой, так как холод ни на минуту не позволял забыть ей о себе. Она быстро намылилась, с удовлетворением отмечая, как: с пеной смывается пыль и грязь.
К тому времени как она прополоскала голову, руки и ноги онемели от холода, их сводило судорогой. Она неуклюже проковыляла к берегу и взяла полотенце. Стряхнула его, расправила перед собой и, обмотав полотенце вокруг груди, вылезла из воды.
Мельком она взглянула на Рафагу. Он все еще стоял, прислонившись спиной к дереву, и не мигая наблюдал за ней. Зажав края полотенца под мышками, она сгребла блузку и брюки, чтобы постирать их. Шейла не могла сдержать дрожь, все ее тело покрылось гусиной кожей. За неимением сухой чистой одежды ей пришлось довольствоваться сырой. Все еще стоя спиной к Рафаге, она стала натягивать брюки, удерживая при этом полотенце. На блузке отсутствовали пуговицы, пришлось завязать ее полы узлом спереди. Глубокий вырез красиво подчеркивал грудь, а прилипшая ткань делала ее формы еще более соблазнительными. Конечно, тепла такое одеяние не прибавило, но Шейле претила даже мысль о том, чтобы снова накинуть грязное пончо.
Завязав на голове полотенце тюрбаном, она выпрямилась и повернулась к Рафаге. Расправила плечи, гордо выставила вперед подбородок, чтобы не показать ему, как она дрожит - то ли от холода, то ли от страха.
Оторвавшись наконец от ствола, Рафага бросил несколько слов по-испански и показал глазами на ее туфли. Шейла залилась румянцем, когда наклонилась вперед, чтобы влезть в обувь. Она знала, что он смотрит на нее, и догадывалась, что ему открылось нечто интересное. Она быстро отвернулась и просунула мокрые ноги в туфли.
Пальцы на ногах противно ныли при каждом шаге, пока она шла обратно. Охранник с любопытством уставился на ее вызывающий наряд, но Шейла слишком замерзла, чтобы обращать на это внимание. Она не стала ждать, пока он проводит ее в комнату, и сама юркнула внутрь. Очутившись в помещении, Шейла начала безудержно чихать. Рафага куда-то испарился.
Скинув мокрые туфли, Шейла подошла к кровати; она собиралась взять теплое одеяло и завернуться в него. В этот момент вернулся Рафага, в руках у него была белая мужская рубашка. Он протянул ее Шейле, что-то промолвив своим низким голосом. Не в силах сдержать дрожь, Шейла протянула руку за рубашкой.
- Grasias , - поблагодарила она. Ей вдруг пришло в голову, что в его последнем жесте можно усмотреть нечто большее, чем нежелание возиться потом с больной пленницей.
- Por nada , - произнес он в ответ и покинул комнату.
Немного поколебавшись, Шейла быстро скинула с себя мокрую одежду и влезла в сухую, теплую рубашку. Дрожащими пальцами она застегивала последнюю пуговицу, когда на пороге вновь возник Рафага, окинул се взглядом с тюрбана на голове до босых ног, задержавшись больше, чем следует, на ногах. Рубашка доставала ей только до середины бедра.
Он молча бросил расческу на кровать и собрал с пола всю ее влажную одежду. Потом вышел, забрав одежду с собой. Шейла пыталась было протестовать, потом вздохнула от сознания тщетности своих усилий и стала расчесывать свою гриву.
Грубая кровать казалась ей такой заманчивой! Она скользнула под одеяло, и колючая ткань коснулась ее нежной чистой кожи. Но под ним было тепло - и с этим ощущением тепла и покоя она мгновенно уснула.
Ее разбудил женский голос. Солнце стояло еще высоко, значит, ее сон был недолгим. Она прислушалась к быстрой испанской речи, женщина что-то весело щебетала, как будто кого-то поддразнивая.
Шейла откинула одеяло и встала. Тихонько, на цыпочках, пробралась в коридор и задержалась перед арочным проходом в главную комнату жилища, ища глазами ту, которой принадлежал этот веселый голос.
На кухне сидел Рафага. Над чашкой, которую он держал в левой руке, поднимался пар. Правой рукой он прижимал к себе стройную брюнетку. Женщина глядела на него огромными сверкающими глазами, игриво посмеиваясь. Она просунула руку ему под рубашку, которая была расстегнута, обнажая густую темную поросль у него на груди.
Рафага сбрил многодневную щетину со щек и подбородка. Исчезла и широкополая шляпа, которая все это время скрывала его черную как смоль шевелюру. Рот растянулся в довольной улыбкой. Завораживающие темные глаза благосклонно смотрели на женщину, принимая ее внимание как должное.
Его фигура и лицо несли на себе печать сильной и волевой мужской натуры. И от этого он был для Шейлы еще опаснее. У нее сильнее забилось сердце.
Шейла стояла не шелохнувшись в дверях кухни, но что-то привлекло к ней внимание Рафаги. Его взор скользнул по ней и, казалось, намертво пригвоздил ее к месту.
Жизнерадостная брюнетка тоже посмотрела в ее сторону. При виде Шейлы, вся одежда которой состояла из мужской рубашки, ее глаза удивленно округлились. На какой-то миг ее взгляд задержался на волосах Шейлы цвета темного меда.
И тут в глазах брюнетки сверкнули гнев и ненависть. Она резко отшатнулась от Рафаги, обрушив на него град упреков. Быстрая, как пулеметная очередь, испанская речь и резкие жесты свидетельствовали о темпераменте подлинной латиноамериканки.
Не реагируя на столь бурную реакцию, Рафага принялся что-то спокойно объяснять, однако это не умерило гнева его подруги. Она продолжала наступать на Шейлу, извергая проклятия. Появление в доме Шейлы, да еще почти раздетой, несомненно, привело ее и ярость.
Судя по презрительному тону и ядовитым взглядам, подруга главаря осыпала Шейлу упреками и угрозами. Совершенно бессознательно Шейла позволила себе улыбнуться, посмеиваясь в душе над необоснованной ревностью.
На впавшую в раж брюнетку ее улыбка произвела ошеломляющее впечатление, она зашипела, как ядовитая змея, и плюнула Шейле в лицо. Ситуация перестала быть забавной. Шейла отреагировала без промедления, влепив брюнетке пощечину.
Та вскрикнула от боли и удивления и схватилась за зардевшуюся щеку. Она подскочила к Шейле и, выкрикивая испанские проклятия, вцепилась ей в волосы. Шейла чисто по-женски ответила ей тем же. Гневная тирада Рафаги не возымела никакого эффекта.
- Вот те раз! - проговорил неизвестно откуда появившийся Ларедо, внося разнообразие в неудержимый поток испанской речи.
Видя, что женщины разошлись не на шутку и уже пинали друг друга ногами, мужчины бросились их разнимать. Рафага схватил Шейлу за руки и стал оттаскивать ее от своей приятельницы.
- Отпусти меня! - кричала она, безуспешно пытаясь вырваться из его железных объятий.
До нее доносились душераздирающие крики противницы, вырывающейся из рук Ларедо. Рафага прорычал что-то грозным тоном - и брюнетка тут же прекратила борьбу, хотя ревности и ненависти в ее горящем взоре не убавилось.
Шейла стояла, зажатая в руках Рафаги. Взяв ее за подбородок, Рафага заставил посмотреть ее прямо в лицо. Она отпрянула от его груди, ей были отвратительны его прикосновения. Но на него это не подействовало, он сохранял бесстрастное выражение лица, только в глубине непроницаемых глаз загорелись насмешливые огоньки.
Он что-то сказал брюнетке. Шейла по тону поняла, что это был отнюдь не комплимент. Она с негодованием высвободила свой подбородок из его цепких пальцев.
- Что он говорит? - спросила она Ларедо.
- Урезонивает Елену, - ответил тот после некоторого колебания. - Говорит, что ему незачем тащить в постель желтоглазую дикую кошку, когда у него есть страстный и ласковый котенок.
От этого объяснения шаткое спокойствие Шейлы как волной смыло.
- Свинья! Грязная скотина! - выкрикнула она, замахнувшись на Рафагу, но удар был тут же блокирован. - Я не позволила бы тебе даже пальцем до меня дотронуться! Убийца!
Она колотила его по рукам и плечам. Устав от борьбы, Рафага скрутил ее и приподнял.
- В свою кровать тащишь? - надрывалась Шейла. - Да я лучше в змеевнике буду спать, чем рядом с тобой! - с ненавистью бросила ему Шейла.
Не говоря ни слова, Рафага понес ее в комнату.
Подойдя к кровати, он бесцеремонно швырнул ее на постель. Молчание Рафаги было красноречивым - выражение его лица недвусмысленно говорило о том, что она непременно оказалась бы с ним в одной постели, захоти он этого сам. Краска схлынула с ее лица, и через секунду Рафага покинул комнату.