Начиная с 1922 года, когда российский Дальний Восток был освобожден от оккупировавших его японских войск, молодое советское правительство неизменно выражало готовность к установлению с Японией политических, торгово-экономических и других связей. Но руководящие круги Японии, проводя активную милитаристскую политику, направленную на захват большей части Азии, вынашивали планы отторжения от СССР территорий за Уралом. Поэтому деятельность советской внешней разведки в Японии и на оккупированных ею территориях была крайне важна и необходима для обеспечения безопасности молодого Советского государства.
Здесь надо отметить, что хотя после заключения в январе 1925 года Пекинского договора в Токио начало функционировать советское полпредство, постоянной резидентуры ИНО ОГПУ при нем не было. Некоторое время обязанности резидента исполнял некто Сверчевский. Но его деятельностью в Центре были недовольны, так как он в основном занимался интригами внутри полпредства, и в конце 1926 года Сверчевский был отозван в Москву.
Первая постоянная легальная резидентура ИНО ОГПУ появилась в Токио в марте 1928 года, когда туда прибыл Владимир Павлович Алексеев. Под фамилией Железняков он стал первым резидентом внешней разведки в Японии. Алексеев пробыл в Токио до 1931 года, когда его сменил Иван Иванович Журба (Шебеко), до этого с января 1928 года бывший резидентом ИНО в Дайрене под прикрытием должности консула. Но в связи со специфическими особенностями японского общества и жестким контрразведывательным режимом особых успехов в конце 20-х годов токийская резидентура не достигла. Впрочем, Алексееву неоднократно удавалось получать важную информацию во время официальных приемов и конфиденциальных бесед с аккредитованными в Токио дипломатами. Но все же гораздо более продуктивно работали по Японии резидентуры, действовавшие в Сеуле, Харбине, Шанхае и других городах Китая.
Алексеев Владимир Павлович
1900-1988.
Член РКП(б) с 1919г. Председатель Гомельского укома ВЛКСМ, сотрудник Земельного отдела уездного исполкома.
В 1919-1920 гг. служил в РККА, затем в органах ВЧК-ОГПУ, уполномоченный Восточного отдела ОГПУ.
В 1925 г. окончил восточный факультет Военной академии РККА, после чего был направлен на заграничную разведработу в Харбин.
С 1928 г. работал в полпредстве СССР в Токио под именем Владимира Владимировича Железнякова: с апреля 1928 по апрель 1931г.- второй секретарь, в 1932- 1934 гг. - первый секретарь полпредства и генконсул.
В 1935-1937гг. - референт по Японии секретаря ИККИ О. В. Куусинена. Был репрессирован. Находился в заключении. Освобожден и реабилитирован.
Шебеко (Журба) Иван Иванович
1896 - 2.02.1940.
Родился в с. Смородинка в Белоруссии в крестьянской семье. В августе 1915 г. призван на военную службу. В 1919 г. вступил в РКП(б).
В 1919 г. (с января по апрель) служил в РККА. С мая 1919 г. - в ВЧК-НКВД, был уполномоченным ОГПУ в Туркреспублике по Восточному отделу ОГПУ. Окончил восточный факультет Военной академии РККА (1925) и назначен в распоряжение ОГПУ. Секретарь консульства в Кобе (Япония) в 1925-1927 гг., вице-консул в Сеуле (Корея) в 1927- 1928 гг. консул в Дайрене (Китай) в 1928-Ї930 гг. В 1931-1932 гг. - агент НКИД во Владивостоке.
В 1933-1938 гг. - второй секретарь полпредства СССР в Японии.
Арестован 27 марта 1939 г. Расстрелян 2 февраля 1940 г.
Реабилитирован в 1956 г.
Так, еще в 1923 году харбинская резидентура получила информацию о наличии у Японии планов создания в Северной Маньчжурии независимого мусульманского района с целью развертывания разведывательной работы в мусульманском движении в советской Средней Азии. В 1924 году через горничную чиновника японского генерального консульства в Харбине были получены важные японские документы, в том числе около 20 шифров. А в 1928 году сотрудники харбинской резидентуры достали материалы о планах Токио образовать в Маньчжурии Независимую Маньчжурскую республику.
Однако наибольшего успеха по раскрытию военных планов Японии в отношении СССР в конце 20-х годов удалось достичь сеульской резидентуре ИНО ОГПУ, которой в 1927-1929 годах руководил Иван Андреевич Чичаев.
Чичаев Иван Андреевич
1896- 15.11.1984. Полковник.
Родился в с. Ускляй Кокчетавского уезда Акмолинской области в крестьянской семье. Окончил церковно-приходскую школу. С 1911 г. проживал в Москве, работал рассыльным, грузчиком, книгоношей.
В 1916 г. призван в армию, воевал на Юго-Западном фронте. После Февральской революции 1917 г. являлся членом полкового Совета солдатских депутатов, избирался председателем дивизионного комитета.
С 1919 г. И. А. Чичаев - сотрудник ВЧК, председатель ревкомиссии и ЧК г. Рузаевки. С 1920 г. - председатель ЧК на станции Алатырь. В 1921-1923 гг. - представитель ГПУ на Московской ж. д., обеспечивал, восстановление железнодорожного транспорта.
В декабре 1923 г. командирован по линии КРО ОГПУ в Монголию под прикрытием должности зав консульским отделом полпредства СССР. В 1924 г. переведен в ИНО ОГПУ. С 1924 г.- резидент внешней разведки в Тувинской Республике под прикрытием должности консула СССР в Кызыле.
В 1925-1927 гг. - референт НКИД.
С сентября 1927 г. И. А. Чичаев - резидент ИНО ОГПУ в Корее под прикрытием должности генерального консула СССР в Сеуле. В сложной обстановке оккупации страны японцами привлек к сотрудничеству офицера японской политической полиции Абэ, который передал в резидентуру множество материалов о планах японского правительства. Наиболее важным из них был так называемый "Меморандум Танаки" - сверхсекретное письмо премьер-министра Японии императору Хирохито, в котором излагались основные направления внешней политики возглавляемого Танакой кабинета министров на длительный период, включавшие оккупацию Китая, МНР, Индии, Малой и Центральной Азии, а также планы агрессии против Советского Союза.
В 1930 г. И. А. Чичаев вернулся в СССР, работал в аппарате НКИД, затем - начальником отделения ИНО ОГПУ.
С 1932 г. - резидент в Выборге под прикрытием должности генерального консула. В 1934 г. - резидент в Эстонии. В 1935-1938 гг. - в центральном аппарате разведки.
С августа 1938 по апрель 1939 г. - резидент в Риге.
В октябре 1940 г. под прикрытием советника полпредства СССР в Швеции направлен резидентом в Стокгольм.
21 июня 1941 г., за несколько часов до начала Великой Отечественной войны, И. А. Чичаев был отозван в Москву и назначен начальником 5-го (англо-американского) отдела 1-го управления НКГБ СССР. С началом войны переведен в Особую группу при наркоме, где стал готовиться к работе резидентом в оккупированных северозападных районах страны по развертыванию там партизанского движения. Однако накануне заброски в тыл врага получил приказ наркома ГБ В. Н. Меркулова заниматься эвакуацией сотрудников аппарата разведки и. членов их семей в Новосибирск.
После возвращения в Москву совместно с В. М. Зарубиным принимал участие в переговорах с миссией британской разведки СИС о взаимодействии в борьбе против нацистских спецслужб. В результате переговоров было подписано соглашение о сотрудничестве.
С сентября 1941 г. - представитель НКВД в Лондоне, одновременно с 1944 г. - поверенный в делах СССР при союзных эмигрантских правительствах.
В мае 1945 г. получил назначение резидентом в Хельсинки. Однако по пути из Лондона в СССР поступило новое назначение, и И. А. Чичаев отправился в Прагу в качестве резидента и советника НКГБ под прикрытием чрезвычайного и полномочного посланника СССР в ЧСР И.Тихонова.
В 1947 г. по возвращении в Москву работал начальником отдела, а затем, с 1948 г., - заместитель начальника Управления КИ при СМ-МИД СССР. Одновременно преподавал в ВРШ. В 1951 г. командирован в Берлин во главе специальной оперативной группы по работе с перебежчиками из западных оккупационных зон.
В 1952 г. после перенесенного инфаркта вышел на пенсию по состоянию здоровья.
После отставки занимался литературным трудом. Автор трех книг ("Незабываемые годы", "Страницы минувших дней", "Рузаевка на заре Октября"), многочисленных статей и очерков.
Умер в Москве.
Награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды и "Знак Почета", многими медалями. Чрезвычайный и полномочный посланник 2-го ранга (1945).
Прибыв в Сеул в сентябре в качестве консула, Чичаев через некоторое время обратил внимание на молодого японского офицера Хироси Отэ. Будучи специалистом по. России, Отэ принимал участие в оккупации советского Дальнего Востока, а с 1923 года служил в Корее в Главном жандармском управлении в Сеулe. Его задачей было поддержание контактов с представителями белой эмиграции и вербовка среди русских, китайцев и корейцев агентуры для разведывательной деятельности на территории СССР.
Отэ привлек к себе внимание Чичаева тем, что не скрывал своего желания подзаработать на перепродаже земельных участков, принадлежавших царской миссии в Корее. И однажды, в 1927 году, по указанию Чичаева сотрудник резидентуры Василий Васильевич Кузнецов под благовидным предлогом пригласил Отэ к себе домой. В ходе доверительной беседы Отэ согласился сотрудничать с советской разведкой. При этом он сослался на материальные затруднения. Так в сеульской резидентуре ИНО появился ценный источник, которому присвоили оперативный псевдоним Абэ.
Среди переданных Отэ материалов необходимо назвать документы Генерального штаба японской армии, штабов Квантунской и Корейской армий, Главного жандармского управления, полиции, генерал-губернаторства Кореи, японской разведки и контрразведки. Но самое главное- он передал Чичаеву документ, имевший высшую степень секретности, содержание которого было немедленно доложено И. Сталину. Это был меморандум, составленный в 1927 году премьер-министром и министром иностранных дел Японии генералом Танакой, в котором излагалась: программа японской военной экспансии и борьбы за мировое господство. Позднее эту программу назвали "Меморандум Танаки". Для того чтобы понять важность этого документа, необходимо ознакомиться с некоторыми выдержками из него:
"Если мы в будущем захотим захватить в свои руки контроль над Китаем, мы должны будем сокрушить США... Но для того чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того чтобы завоевать весь мир, мы должны сначала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные азиатские страны и страны южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами...
Имея в своем распоряжении все ресурсы Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, Архипелага, Малой Азии, Центральной Азии и даже Европы. Но захват в свои руки контроля над Маньчжурией и Монголией является первым шагом".
Относительно СССР в "Меморандуме Танаки" высказывались следующие планы:
"В программу нашего национального роста входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить мечи с Россией на полях Монголии в целях овладения богатствами Северной Маньчжурии".
Чуть позднее текст "Меморандума Танаки" был передан в Москву и харбинской резидентурой внешней разведки. В Кремле были обеспокоены агрессивными планами Токио и поэтому пошли на беспрецедентный шаг. В 1929 году "Меморандум Танаки" был опубликован в китайском журнале "Чайна критик". Несмотря на официальные опровержения японского правительства, эта публикация на некоторое время вынудила Токио отказаться от провокаций в отношении СССР. Что касается дальнейшей судьбы программы Танаки, то в 1946-1948 годах она фигурировала на Токийском международном трибунале по делу японских военных преступников в качестве документа № 169.
Однако, понимая всю серьезность угрозы со стороны Японии дальневосточным территориям СССР, кремлевское руководство требовало от резидентур внешней разведки в Японии, Китае и Корее новые сведения о планах и практических действиях Токио в Китае, Маньчжурии и Монголии. Например, в Сеул было направлено следующее указание:
"В дальнейшей работе особенное внимание обращайте на выявление всяких фактов подготовки агрессии против СССР вообще и советских интересов в Северной Маньчжурии, Монголии и на Дальнем Востоке в частности".
Выполняя это указание, сотрудники сеульской резидентуры активизировали работу по приобретению источников в японской армии и спецслужбах. Так, при помощи Отэ в период с 1928 по 1932 год были завербованы офицеры штаба Корейской армии Чон и Тур, сотрудники Главного жандармского управления Сай и Пи, служащий Корейского генерал-губернаторства Мак, военнослужащий Кан и другие. О ценности поступаемой от них информации можно судить по характеристике агента Тура, которую дал в 1935 году резидент ИНО НКВД в Сеуле Георгий Павлович Каспаров:
"Завербован в 1932 году... Регулярно дает большое количество материалов, исключительно подлинников.
Дал много ценных материалов по японской разведке в СССР, подготовке Японии к войне, международной политике Японии и т. д. Основные группы добываемых материалов:
1) секретные сводки и журналы Генерального штаба и других центральных органов;
2) сводки и оперативные документы японских органов в Маньчжурии- штаба Квантунской армии, Харбинской военной миссии и других военных миссий;
3) сводки и другие разведывательные и оперативно-стратегические материалы штаба Корейской армии;
4) описание маневров, руководства по боевой подготовке и т. п. материалы военного министерства".
Каспаров Григорий Павлович
1906 -?
Успешно работал в Корее.
С мая 1944 по январь 1945 г.- резидент внешней разведки в США под прикрытием должности вице-консула в Сан-Франциско.
С января 1945 по конец 1946 г.- резидент в Мексике под прикрытием должности первого секретаря посольства.
В 1949-1952 гг. - резидент в Японии.
Что же касается Отэ, то в 1932 году он по указанию своего оператора Евгения Михайловича Калужского добился перевода в Харбин в местное жандармское управление.
Калужский Евгений Михайлович
1902- 2.02.1940. Лейтенант ГБ.
Родился в г. Екатеринославе. В 1930-1932 гг. работал в Японии, вел ценного агента Абэ.
Арестован 28 марта 1939г. в должности переводчика НКВД СССР. Расстрелян 2 февраля 1940 г.
Реабилитирован в 1956 г.
Это было связано с тем, что в 1931 году Япония оккупировала Маньчжурию, а в 1932 году создала на ее территории марионеточное государство Маньчжоу-Го. Именно там размещались теперь основные японские службы, осуществляющие проведение в жизнь "Меморандума Танаки". Поэтому в Центре решили, что Отэ лучше всего находиться там. Сотрудничество Абэ с советской разведкой продолжалось до января 1939 года, после чего из Москвы поступило указание прекратить с ним всякие контакты. Причиной тому стали репрессии, обрушившиеся в это время на разведку, и охватившая всех и вся шпиономания. В Москве Отэ обвинили в том, что он вербовал шпионов в пользу японской разведки, и над ним нависла угроза физической ликвидации. Правда, опасность вскоре миновала, а в 1945 году сотрудники внешней разведки разыскали Отэ в одном из советских лагерей для военнопленных, после чего его дело было пересмотрено, а сам он полностью реабилитирован.
В начале 30-х годов руководство внешней разведки во главе с Артуром Христиановичем Артузовым предприняло ряд усилий для активизации работы токийской резидентуры. Для этого в 1934 году из Японии был отозван резидент И. И. Журба (Шебеко). Он, как уже говорилось, был резидентом с 1931 года, но не сумел организовать продуктивную работу. А на его место был назначен Борис Игнатьевич Гудзь, перед которым была поставлена задача найти агента в японской контрразведке с целью полностью лишить японцев возможности проникать в полпредство.
Гудзь Борис Игнатьевич
Род. 08.1902. Полковой комиссар (1937).
Родился в семье агронома, социал-демократа, а позднее коммуниста. Учился в Тульском коммерческом училище.
В 1919 г. вступил добровольцем в Красную Армию, служил в нестроевых частях на Западном и Юго-Западном фронтах. В 1921 г. окончил Школу военных мотористов. После демобилизации в 1922 г. приехал в Москву, работал на автобазе Наркомата путей сообщения и учился в Горной академии.
В 1923 г. по рекомендации А. X. Артузова, лично знавшего родителей Б. И. Гудзя, принят на работу в ОГПУ. Работал в 5-м отделении КРО, которое занималось агентурной охраной границы, и в 6-м отделении, которое боролось с белогвардейским подпольем. Принимал участие в операции "Трест".
В 1925 г. вступил в ВКП(б).
В 1932-1934 гг. Б, И. Гудзь - начальник контрразведывательного и иностранного отделений 00 ПП ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю в Иркутске. Руководил в течение двух лет операцией "Мечтатели" по легендированию на советской территории подставной контрреволюционной организации с целью войти в доверие к белоэмигрантским центрам.
В 1934-1936 гг. - помощник резидента ИНО ГУГБ НКВД в Японии под именем Гинце Борис Александрович и прикрытием должности третьего секретаря полпредства СССР. Успешно выполнял задания по обеспечению безопасности полпредства и приобретению агентуры в японской контрразведке.
В апреле 1936 г. по просьбе А. X. Артузова, ставшего к тому времени заместителем начальника Разведупра, Б. И. Гудзь был переведен в военную разведку. Работал на японском направлении, занимался делом Зорге.
В июне 1937 г. уволен в запас РККА. Работал шофером автобуса, начальником колонны.
В настоящее время на пенсии, живет в Москве.
Почетный сотрудник органов госбезопасности.