Ему очень не хотелось везти ее туда. Эта дамочка приехала специально, чтобы сунуть свой аристократический носик в дела его братишки. Намеревается воспрепятствовать честным намерениям влюбленного парня жениться на ее испорченной, сумасшедшей сестре, а ему, Раю, приходится везти ее к себе домой.
Уж эта ее сестрица!.. Ракель… или Роки, как она требовала себя называть… была последней женщиной в мире, которую Рай подпустил бы к себе и тем более принял бы как равноправного члена семьи. Скрывать свое отношение к ней было равносильно самоубийству, но он молчал. Улыбался, смеялся над рискованными шутками Роки и старался не обращать внимания на ее нежные, призывные взгляды, обращенные к нему. Но делал это только ради брата. Рай очень боялся, что, если станет возражать, его упрямый брат женится обязательно, хотя бы из чувства противоречия.
Но теперь появилась еще и высокомерная сестрица Роки, которая может только все испортить. Подобного Рай допустить не мог. Он не желал, чтобы влюбленные назло всем решили бросить вызов и сбежать.
Осторожность Рая, проявленная за последние долгие недели, стала понемногу давать результаты. Как он и надеялся, любовь Роки и Чада слегка поутихла. Роки, когда ей было что-то очень надо, произносила такие слова, которые могли ошпарить даже щетину свиньи. А в последние дни она стала налетать на Чада по поводу и без повода. Сначала закатила безумную истерику, отчего Чад сбежал в дальний конец ранчо и вернулся лишь на следующий день. Во второй раз его брат решил настоять на своем. Тогда Роки, прыгнув в одну из машин, отправилась в какой-то притон и возвратилась наутро вдрызг пьяная. Братьев потрясло, что она ухитрилась не только не разбить машину, но и никого не задавить.
И Рай заключил, что еще несколько таких дней, а может, и часов, и Чад придет к выводу, что Роки не в состоянии быть ему настоящей женой. Немного самообладания, и его брат сам все поймет.
Но теперь, когда у него появилась наконец надежда, что Чад вот-вот отменит свою помолвку, прилетает эта никчемная особа, которая своим вмешательством сумеет добиться лишь того, что влюбленные немедленно и накрепко уцепятся друг за друга.
Бабушка Роки позвонила на ранчо днем раньше только для того, чтобы предупредить о приезде Лиллиан. Говорил с ней Чад, и он предположил, что Лиллиан просто мягко передаст возражения старой леди, а потому обещал встретить девушку в аэропорту.
Рай же сразу догадался, что означает сей неожиданный визит, и сам вызвался встретить незваную гостью. Тем более что за два дня до последнего звонка бабушка говорила по телефону непосредственно с ним и высказала все, что она думает относительно их предполагаемого родства. Эта карга не очень-то утруждала себя в выборе слов, поэтому ожидать от Лиллиан Ренард чего-либо иного было бы ошибкой.
Но хрупкая светская дамочка, расположившаяся рядом с ним на сиденье, похоже, была не в состоянии повторить в точности слова старой ведьмы. Мало того, теперь, когда он ее увидел, ему уже не верилось, будто все, что она скажет своей вспыльчивой сестре, вызовет у той хоть какую-то реакцию. Роки только расхохочется.
Ему самому становилось смешно, как только он вспоминал ее неуклюжую попытку оскорбить его сравнением со свиньей. Возможно, он зря беспокоится. Изучив хорошо Роки и зная ее характер, он с трудом мог себе представить, что две столь разные женщины находятся в родстве. Вряд ли эта неженка обладает влиянием на свою сестру.
Можно только гадать, почему бабуля послала выполнить грязную работенку такую бесцветную простофилю - эта девица казалась Раю невыносимо скучной. Ему предстоит выведать, что они там придумали со своей бабушкой. Значит, необходимо завоевать ее расположение.
Но сперва он поставит эту маленькую гордячку на место. Откинувшись на сиденье, он небрежно вел джип одной рукой, высунув другую в окно.
- Городская девушка, а?
В протяжной интонации Рая звучала циничная насмешка. Взглянув на его четкий профиль, Лиллиан обнаружила, что загорелое лицо ковбоя волнует ее больше, чем хотелось бы. Мужественная красота этого человека действовала ошеломляюще на девушку, у которой было так мало опыта в общении с противоположным полом. И ей инстинктивно захотелось сохранить безопасную дистанцию.
- Я не сомневаюсь, что вам это прекрасно известно, мистер Парриш, - резко ответила она. Да, она определенно не нравится владельцу ранчо, и он не думает скрывать свое отношение к ней.
- И-истин-ная светская дамочка из Нью-Йорка, - протянул он.
Лиллиан рассердило презрение, сквозящее в его голосе, и она осмелилась нанести ответный удар:
- У вас действительно имеются причины вести себя невежливо, мистер Парриш, или вы просто настолько невоспитанны, что даже не сознаете, сколь вопиюще грубы ваши манеры? По-моему, достаточно ясно, что меня пригласил на ранчо ваш брат. Если у вас имеются возражения, то предъявите их ему.
- Какое там приглашение, мисс Ренард! - В его синих глазах светилась насмешка. - Едва ли можно назвать приглашением необходимость по требованию вашей бабушки встретить вас и отвезти на ранчо.
Лиллиан уставилась на него, пораженная его заявлением. Она вспыхнула. Да, на бабушку это похоже. Само по себе поручение Лиллиан считала отвратительным. Но оказаться еще и незваным гостем - ни в какие ворота не лезло.
Теперь враждебность Рая, его грубость и дурные манеры внезапно обрели объяснение. Лиллиан, которая всегда стремилась быть безупречной и воспитанной, поведение бабушки привело в замешательство.
- Примите мои извинения, мистер Парриш. - И она невольно протянула руку, чтобы коснуться его, выражая тем самым искренность своих слов. Но ее пальцы замерли в сантиметре от рукава его рубашки. - Я полагала… если бы я знала, что вас вынудили…
Лиллиан запнулась, не зная, что сказать. А что тут скажешь? В любом случае бабушка заставила бы ее поехать, и она бы все равно повиновалась. Отдернув руку, девушка стала глядеть перед собой, и ее беспокойство по поводу приезда в Техас увеличилось во сто крат.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Рай продолжал усердно давить на газ, но его мысли были заняты этим хрупким созданием, теперь уже сумрачно разглядывающим техасские пейзажи. Поведение бабушки по-настоящему расстроило сестру Роки. Красные пятна, горевшие на ее щеках, невозможно было имитировать. Что ж, пусть так.
- Значит, - продолжил он, - бабуля послала вас, чтобы разлучить влюбленных пташек.
Румянец, который только-только стал сходить с ее лица, вспыхнул с новой силой.
- Что побуждает вас так думать, мистер Парриш? - спросила она. На самом деле Лиллиан хотела передать Ракель слова бабушки с глазу на глаз. И еще она очень надеялась, что ее младшая сестра достаточно умна и сумеет деликатно и без лишнего шума расстаться с Чадом. Трусиха в Лиллиан мечтала, что ни один из братьев Парриш не свяжет ее появление с теми неприятными событиями, которые могут затем последовать. Но, бросив тайком взгляд на Рая, она поняла, что ему все известно.
- Старушенция, небось, сказала, что эти техасцы - злющие и напыщенные эгоисты. - При виде ужаса, написанного на лице Лиллиан, его красивые губы дернулись. - А еще наверняка говорила, что деревенщина из фермеров не пара таким изысканным леди, как вы. Ну а мы как раз и есть деревенщина - скотоводы, вечно сидящие верхом в седле. Но главное, что сообщила ваша бабуля, было то, что наша порода - недостаточно голубых кровей, а состояние Парришей слишком ничтожно, чтобы считать Чада достойным уловом для вашей сестры.
Лиллиан тихо ответила: "Нет" - и, запнувшись, отвернулась, чтобы скрыть унижение. Каждое слово Рая било не в бровь, а в глаз, в тех же выражениях бабушка говорила и с ней. Она всегда вела себя неразумно, когда дело касалось свадебных планов Ракель, но Лиллиан и понятия не имела, что старая леди выскажет свое неодобрение так прямо кому-либо еще, кроме нее и сестры.
Девушка чуть не подпрыгнула, когда огромная Рука вдруг сжала ее локоть. Она изумленно пискнула и резко повернула голову. Нет, этот кошмарный день все еще не переставал преподносить ей ужасные сюрпризы.
- Так вот, судя по вашей милой бабуле и очаровательной сестрице, женщины семейства Ре-нард обладают точно такими же манерами, как и мы, грубые Парриши, - заметил он, следя одновременно за ее реакцией и за дорогой.
Лиллиан была не в состоянии произнести и слово. Сильная рука Рая держала ее локоть с такой агрессивной чувственностью, что у нее перехватило дыхание. Ей следовало оттолкнуть эту руку, отшвырнуть ее. Может, даже ударить его - за издевательство над ней и над ее бабушкой. Но охваченная возбуждением, она была в состоянии лишь глядеть на это надменное лицо округлившимися глазами.
Парриш рассмеялся. Хорошим, истинно мужским смехом. И в эту минуту его неприязнь к ней чуточку ослабла. Он убрал руку и сбавил скорость. Лиллиан все еще пребывала в смятении, поэтому едва заметила, что он съехал с автострады на покрытую гравием дорогу. Свернув в парк, они доехали до железных ворот в высокой арке - въезда на ранчо Парришей.
Когда Рай внезапно повернулся к ней, Лиллиан испуганно сжалась. Затем он положил руку на сиденье позади нее, отчего у нее закружилась голова.
- И как, по мнению вашей бабули, вы должны разлучить жениха с невестой? - Теперь это красивое суровое лицо стало серьезным, а взгляд безжалостным.
Вечная робость Лиллиан боролась с ее слабеющей гордостью, но все же девушка пыталась устоять под грозным взглядом Рая.
- Мы разговариваем откровенно, мистер Парриш, или вы хотите, чтобы они поженились?
Прищурив глаза, он слегка откинул голову и внимательно оглядел ее побледневшее лицо. Наверняка думает, что может легко запугать ее, решила девушка.
- Хорошо, будем откровенны, мисс Лиллиан, - протянул Рай. Его низкий голос звучал спокойно, но в уголках рта притаилась угроза.
Ее смелое "Сначала вы" заставило его слегка подвинуться к ней. Лиллиан внезапно поняла, что не в состоянии выдержать его присутствие. Она чувствовала запах его кожи и лосьона после бритья, а мощь, исходившая от него, подавляла ее. Лиллиан не имела ни малейшего понятия, как себя с ним вести, и это действовало ей на нервы.
Она нерешительно спросила:
- Вы одобряете их помолвку?
Парриш употребил мягкое ругательство, но и этого было достаточно, чтобы лишить ее последних крох мужества.
- Нет, не одобряю, - проворчал он. - Но, если вы хотя бы намекнете о том, что услышали, я поклянусь, что вы врете.
Новость, что оба они против этого брака, принесла Лиллиан облегчение. Но его угроза не дала ей успокоиться.
- Почему вы скрываете от брата свое мнение в таком важном вопросе?
Прожив полжизни с двумя родственницами, которые довольно откровенно высказывали суждение по любому поводу, она поразилась, что в других семьях люди умеют держать свои мысли при себе.
- Ответ прост: будет лучше, если брат сам поймет, что Роки - всего лишь богатая дешевка.
От столь грубых слов сердце у нее екнуло. Метнув в него затравленный взгляд, Лиллиан отвернулась. Фамильная честь побуждала ее защищаться и решительно отмести все обвинения в адрес сестры. Но в словах Рая заключалась горькая правда, и она промолчала. Ее сестра действительно была необузданной и беспринципной. Лиллиан, пожалуй, была единственной, кого искренне заботила судьба Ракель.
Глубоко в сердце она надеялась, что избранник Ракель окажется достаточно сильным, чтобы держать сестру в руках, сумеет изменить ее и научить вести себя более разумно. Но слова Рая показывали, что ничто не в состоянии изменить Ракель. Честно говоря, Лиллиан была бы рада, если бы сестра вышла замуж за Чада Парриша и спаслась от стремительного бега навстречу несчастьям.
А Раю вдруг стало стыдно. Он никогда не встречал такой кроткой и добродетельной девушки, как Лиллиан Ренард. Она абсолютно не походила на свою сестру ни характером, ни поведением, а он этим воспользовался, причем совершенно безжалостно. Ему очень хотелось выместить на ней зло, но теперь он чувствовал себя просто хамом. А может, у этой тихони в запасе есть какая-то тайна?..
Он начал гадать, что же она скрывает.
- Вам следует знать кое-что еще, - угрюмо добавил Рай.
Оцепенев, она глядела на него снизу вверх.
- Чад не сообщил Роки, что бабушка посылает вас на ранчо. Он хочет устроить ей сюрприз.
В голубых глазах Лиллиан мелькнула тревога, которая не осталась не замеченной Раем. Значит, она прекрасно знает, какой прием окажет ей сестра…
- Так что, если хотите, можем вернуться, и я посажу вас на другой самолет. А Чаду скажу, чтобы молчал… - медленно произнес Рай.
В эту секунду Лиллиан только о том и мечтала, чтобы немедленно уехать из Техаса. Но ее послала Евгения, поэтому если и возвращаться, то только с сестрой. С ее единственной, разорвавшей помолвку сестрой.
- Я обязана пройти через это, мистер Парриш, - тихо произнесла она. - И, если вы согласны, я предпочитаю ехать на ранчо.
- Как скажете, мисс Лиллиан.
И хотя слова Рая прозвучали вежливо, Лиллиан понимала, что отношение к ней ничуть не изменилось. Оставшиеся десять минут они ехали молча и не глядя друг на друга.
Еще один сюрприз поджидал Лиллиан, когда они преодолели последний подъем после долгого путешествия по шоссе, пересекавшему пустынные просторы Техаса. Создавалось впечатление, что Здания и загоны для скота за главным домом занимали площадь в несколько миль. Лиллиан и представить себе не могла, каким огромным окажется ранчо.
Но больше всего ее поразил дом. Это великолепное здание было выстроено из камня и кирпича, а красная черепичная крыша сверкала в лучах заходящего солнца. Одноэтажное сооружение прорезали по фасаду шесть кирпичных арок. Под длинным навесом крыши каменная веранда отделяла ряд арок от фасада дома. Арки украшены висячими горшками с цветущими растениями, на веранде Лиллиан заметила черную железную мебель. С-образное здание по обеим сторонам было продолжено еще двумя каменными верандами, отчего весь дом выглядел даже более впечатляюще, чем с фасада.
Роскошь поместья Парришей поразила Лиллиан. Бабушка наверняка ошибается: Парриши достаточно богаты.
- Красивый у вас дом, мистер Парриш, - не удержавшись, произнесла она сдавленным голосом. Дом был и впрямь превосходен. Промолчать просто нечестно.
- У нас, конечно, не нью-йоркские апартаменты, но водопровод есть, - протянул Рай, насмешливо взглянув на нее. Лиллиан подняла глаза, пытаясь понять, почему он иронизирует.
- Это только я вам сразу не понравилась или вы вообще терпеть не можете женщин? - выпалила она и тут же покраснела от своей собственной дерзости.
Красивые губы Рая дрогнули.
- Хорошие женщины мне нравятся, мисс Лилли, - заявил он. - Большинство женщин.
Лиллиан поняла, что в это большинство она не входит. Она всегда знала, что чего-то ей не хватает, но слова техасского скотовода обидели ее.
Когда Рай остановил автомобиль у конца подъездной аллеи, Лиллиан распахнула дверцу и быстро выскочила. Вспомнив, как он назвал ее Принцессой, она поднялась на подножку кузова и наклонилась через борт за чемоданами.
Подняв чемодан, она почувствовала, что краска бросилась ей в лицо. Чемодан оказался самым тяжелым, но она не желала в этом признаться. И хотя Рай не следил за ней, она заметила, как насмешливо дернулся уголок его рта.
Лиллиан чуть не уронила чемодан, но все же поставила его на землю, затем потянулась за следующим. Рай уже обходил пикап. Он не только оставил ей самый легкий чемодан, но и пододвинул его к краю.
Это взволновало ее. По ее меркам, Рай был чересчур грубым, чересчур брутальным, чтобы считать его привлекательным. С другой стороны, вероятно, она придает слишком большое значение столь незначительному проявлению его заботы. Поэтому следует подумать дважды, прежде чем питать иллюзии.
Она подняла чемодан, но, когда, повернувшись, собралась было спуститься, Рай забрал чемодан из ее руки. Ее "Я сама могу" он проигнорировал и взялся за ручку самого тяжелого.
С необыкновенной легкостью Рай зашагал вперед, держа в каждой руке по два чемодана. Он нес эту тяжесть так, словно четыре чемодана не представляли собой ничего особенного. И, несмотря на свое отвращение к мускулистым мужчинам, Лиллиан была потрясена.
Она двинулась за ним следом и оказалась под навесом крыши над верандой. Потом быстро побежала вперед и распахнула перед Раем дверь, которую и держала, пока он вносил ее вещи в прихожую.
Дом был с кондиционером, и после жары прохлада показалась ей даром небес. Рай вошел, а Лиллиан закрыла дверь и огляделась. Глаза постепенно привыкали к тусклому свету.
Большая, с невысоким потолком комната начиналась в нескольких метрах от входа и была, видимо, частью центральных помещений гигантского дома. Вдоль стены напротив входа находились две широкие двери. Дверь слева вела в просторную, хорошо оборудованную кухню. От вкусного запаха готовящейся пищи рот у Лиллиан наполнился слюной. Двойные двери справа открывались в столовую, где стоял длинный полированный стол. Лиллиан заметила, как он блестит.
Общая комната была заставлена кожаной и деревянной мебелью, которая великолепно сочеталась с балками из неотесанного бруса, подпиравшими потолок. Яркие ковры с традиционным индейским орнаментом покрывали темный глянцевый деревянный пол, а на белых стенах висели со вкусом подобранные пейзажи Запада.
Эта комната будто сошла со страниц модного журнала и выглядела очень живописно. И хотя абсолютно не походила на элегантный дом бабушки, который всегда казался Лиллиан несколько бесцветным, она словно приглашала войти. Лиллиан прямо-таки мечтала увидеть остальные помещения дома.
Единственный, кто портил все впечатление, был скотовод. (Так про себя она его теперь называла.) Он вдруг обернулся и спросил:
- Вы идете?
И после столь любезного приглашения исчез в дверях. Его каблуки уверенно застучали по ковровой дорожке.
Лиллиан последовала за ним через западный холл дома. На полпути Рай свернул в открытую дверь. И через несколько секунд девушка вошла в чудесную спальню.
Комната оказалась больше, чем ожидала Лиллиан. Украшенная тремя высокими растениями спальня была явно предназначена для женщины. Четыре столбика кровати соединялись вверху гирляндами, на которых висела прозрачная, цвета слоновой кости ткань. Такая же ткань украшала и раздвижные двери, выходившие во внутренний дворик. Тяжелые причудливые кружева изящно свисали с темного полированного туалетного столика, комодов и ночных столиков, на полу лежал персикового цвета ковер, а на стенах висели акварели с изображением цветов. Две старинные, овальной формы фотографии представляли собой портреты двух красивых женщин, очевидно предков Парришей. И хотя фотографии уже выцвели, по оттенку волос и чертам лица можно было сразу определить, что они чем-то напоминают нынешнего владельца ранчо.
Лиллиан разглядывала фотографии, когда раскатистый голос Рая отвлек ее от этого занятия.
- Ванная там. - И он указал жестом вправо. Подойдя к раздвижным дверям, отодвинул одну створку. - А тут патио и бассейн. Эта комната - только часть хозяйских владений. - Он кивнул влево. - Там другая часть, она принадлежит мне.
Лиллиан послушно взглянула на закрытую дверь, чтобы запомнить. В синих глазах Рая замерцал огонек.
- Если кто-нибудь закричит среди ночи или заберется в чужую постель, я под рукой. - Ухмылка на его лице, видимо, должна была означать, что он шутит.