- Единственной проблемой было сдержать обещание и не присматривать за тобой. Особенно в начале и после того, как умер Норман.
- Почему ты не пришёл раньше? - выдыхаю я. - Я была уверена, что больше никогда тебя не увижу.
- Не хотел, чтобы ты меня любила, потому что боялась или потому что я заставлял тебя. Я хотел быть настоящим.
- Это по-настоящему. Ох, Кельвин, настолько по-настоящему.
- Я хочу, чтобы всё было по-настоящему, но каким бы ублюдком я ни был, приму это в любом виде. Если это будет означать, что ты останешься, - он легонько трясёт меня. - Просто здесь.
- У тебя были другие женщины?
- Прошли годы, воробушек, - я киваю, проглатывая острый укол боли в горле. - Но открою тебе секрет. Ни одна из них не была настоящей.
Я знаю это чувство. Иногда между мной и Грантом была будто пропасть, преодолеть которую у меня не получалось. Я занималась ним сексом лишь для галочки, желая, чтобы он был кем-то другим, и мне было интересно, насколько сильно я должна была быть сломленной, если мечтала о Кельвине на его месте.
- Мы на одной стороне, - шепчу я.
Кельвин убирает волосы с моего лица:
- Что?
- Между нами нет пропасти. Для меня быть вдали от тебя означало быть вдали от самой себя. Внутри меня что-то разделилось. Или, может, я никогда не была цельной настолько, чтобы работали все составляющие моего тела. Ты знаешь меня до глубины души и показываешь мне то, что я сама о себе не знала.
- Что ты такой же законченный извращенец, как и я? - я нежно пихаю его локтем, и он задыхается. - Я серьёзно.
Пытаюсь подавить улыбку и говорю:
- Может быть.
- Может быть, что? Я бы хотел услышать, как ты это скажешь.
- Может быть, я законченный извращенец.
Доносится глубокий смешок, но потом я слышу нежные слова:
- Ранее ты говорила, что хочешь все части меня. Но не сказала, что тебе понравилось то, что я сделал сегодня вечером.
А понравилось ли мне? Могла ли я признаться в этом, если мне на самом деле понравилось? Я не смею сравнивать Кельвина с Грантом, но он мой единственный другой любовник в плане секса. С ним я всего лишь несколько раз достигала оргазма, и наш секс был для меня скорее формальностью. У нас с ним было разное понимание, и это заставляло меня задуматься о том, что нормальные люди так и занимаются сексом. Грант был хорош, внимателен, но я никогда не чувствовала… Поглощения.
Я боюсь признать, что мне это понравилось из-за возможного влияния моего признания на нас. Мне и отрицать это страшно. Я продолжаю молчать и радоваться защищающим объятиям Кельвина.
Ныряю в сон и затем просыпаюсь. Мне снилось, как я снимаю фото и вешаю их в новой спальне над нашей кроватью. Где-то в середине ночи я начинаю ёрзать. Кельвин всё ещё прижимается ко мне, но его руки на моей талии уже нет. Я выскальзываю из-под одеяла и ухожу на кухню. Сажусь за стол, подтягиваю колени к своей голой груди и закуриваю косяк. Панно с цветущей вишней, подаренное Грантом, лежит на расстоянии руки, поэтому я тянусь к нему и принимаюсь изучать. Второй рукой бездумно щёлкаю зажигалкой, при этом пристально пялясь на рисунок и рассматривая мазки краски. Я переворачиваю его и вижу слова, которые не видела ранее.
Оторванный от ветви нежно-розовый листок
Летит один, затем второй, но он спокоен в глубине
И падает к моим ногам, не так давно за жизнь боровшись,
Но проиграл, упавши наземь и посеревши в тишине.
Один - он чувственный и нежный,
Но много их - цвет не обуздать.
Твой поцелуй как призрак мимолётный,
Блаженство - рай с тобой.
Страдает тот, кто упускает красоту из рук,
Разрушен одиночеством, он гибели сдаётся.
Ты затопила мою жизнь, наполнив её смыслом,
Теперь всплеск розового - всё, что остаётся.
Я читаю их снова и снова, пытаясь вложить смысл в каждое слово, понять значение. Я склоняюсь ближе, чтобы рассмотреть блеклые надписи. Видел ли их Грант, когда покупал панно? Это то, что напомнило ему обо мне?
Кельвин в трусах, шаркая ногами, заходит на кухню, волосы восхитительно спутанные, а глаза едва открыты после сна.
- Что стряслось, красавица?
Я не могу не улыбнуться на его новую нежность. Откладываю рисунок и поднимаю косяк.
- Не могу уснуть.
Он потирает мышцы на животе и зевает.
- Что мне сделать, чтобы ты это бросила?
- Я сильно уменьшила дозу, - отвечаю я, - с тех пор, как ты появился.
- Ты вернёшься в постель? Позволишь держать тебя, пока не встанет солнце и тебе не придётся уходить?
Мне нравится сонный и романтичный Кельвин, особенно его заспанный голос, который даже глубже и хриплее, чем обычно. Будто сегодня все его части собраны в единое целое. Я беру его протянутую ладонь и позволяю вытянуть меня из кресла. Следую за ним в кровать, и через минуту мы оба проваливаемся в сон.
Глава 7.
Кельвин.
Красный цвет был создан для Кейтлин. Её длинные каштановые волосы рассыпаны на красном покрывале для пикника, глаза закрыты, а руки покоятся на груди. Иногда я не вижу ничего, кроме неё, и не имеет значения, сколько раз я отворачиваюсь. Она выглядит бледной на солнце, почти как призрак в своей совершенной неподвижности. В её позе правда, моя измученная девочка.
- Природа меня умиротворяет, - говорит она.
- Я это вижу.
- А что умиротворяет тебя?
- Немногое, - признаю я. - На кону всегда что-то есть.
- Может, тебе стоит кое-что вычеркнуть, чтобы понять, что важнее. Тогда ты сможешь это оценить.
- Я уже оценил. Я вычеркнул тебя.
- Это не то, что я имею в виду, - отвечает она, открывая глаза. - Я ушла по своей воле.
- Но не тогда, когда Картер увёз тебя.
- Они не забирали меня от тебя. Ты уже отпустил меня, когда я попала к ним. Я была всего лишь пешкой в игре.
Я не понимаю враждебности в её голосе. Лишь начинаю осознавать то, что её скрытые чувства выходят необычным путём. Если она хочет наказать меня, у неё получается.
- Для меня ты никогда не была пешкой. Я забрал тебя, чтобы защитить.
- Ты не получал удовольствия, контролирую жизнь кого-нибудь другого? Знаю, что получал. В этом смысле я была пешкой.
Мне не нравятся такие невыразительные моменты, когда её тон становится резким. Я будто чувствую, как она отдаляется. Из-за моей реакции моя хватка крепнет.
- Может, тебе нравится быть пешкой, - говорю я ей. - Всю твою жизнь люди помыкали тобой, принимая решения за тебя.
- Это неправда. Я два года была сама по себе до того, как встретился Гранта. Думаешь, я построила свой бизнес, позволяя другим людям принимать решения за меня?
- Когда ты в последний раз была счастлива?
- Сейчас.
- До того, как я появился в галерее, - она прикрывает глаза рукой и пялится на меня. - Я не пытаюсь доказать тебе что-то, - объясняю ей. - Если я делаю тебя счастливой, лишь это для меня важно.
Её губы сжимаются в тонкую полоску, и она отворачивается, фокусируясь на чём-то вдалеке.
- Я счастлива. Я никогда не была счастлива до этого, и это ужасно.
Я мог бы сказать то же самое. Беру её руку в свою, и она снова смотрит на меня с улыбкой. Господи, женщины такие непостоянные.
- Ты останешься сегодня на ночь? - спрашивает она.
- Вообще говоря, та пара собирается прийти сегодня для осмотра дом. Мне нужно быть там.
- Ах, какая неувязка без дворецкого.
Из меня вырывается смех.
- Ага. Останься со мной.
- Не могу. Мне на работу рано утром. Я отстаю.
Я моргаю:
- Это почему?
- В последнее время другие вещи стали более… Актуальными.
Я смещаюсь и ложусь рядом с ней.
- Актуальные вещи? - спрашиваю я, прижимаясь к ней бёдрами. - Типа вздремнуть по-кошачьи?
Кейтлин хихикает и поворачивается, чтобы поцеловать меня.
- Здесь есть семьи.
Я провожу носом под её подбородком и легонько прикусываю шею.
- Объятья на публике запрещены?
- Я сказала не это, - произносит она. - Это было лишь наблюдение.
Я давлюсь смешком и продолжаю своё "нападение".
- Ты меня заводишь, - стонет она.
- Здесь я не смогу справиться с этим на ура.
- Тогда расскажи мне, что бы ты сделал, если бы мог.
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть ей в глаза:
- Серьёзно?
Она кивает с сонным выражением лица.
- Этим утром, когда я отправилась в супермаркет за продуктами для пикника…
- Что? - спрашиваю я. - Что случилось в супермаркете?
- Масло, - отвечает она. - Я увидела его и не смогла перестать думать о том разе в столовой.
Я собирался просто рассмеяться, но смех получается развратным и рваным. Беру её за волосы и притягиваю голову ближе к себе.
- В корзине есть масло. Хочешь повторить?
Она рьяно мотает головой. Настолько рьяно, что почти касается моего рта своим носом.
- Нет? - смотрю на её скрещённые ноги, потому что на ней платье. - Даже если в этот раз я обещаю быть нежным? Я только слегка приподниму твоё платье, коснусь тебя через трусики. Какого они цвета?
- Белого.
- Как невинно.
- И что ты сделаешь дальше?
Я приподнимаю брови, глядя на неё.
- Ты хочешь, чтобы я продолжил?
- Нет. Но если бы хотела?
Я улыбаюсь:
- Если бы мне пришлось взять тебя в парке на глазах у всех, затем я бы скользнул рукой к тебе в трусики и отымел тебя пальцем. Мне было бы нужно, чтобы ты была мокрой и хорошо подготовленной для моего члена, - я выдыхаю, пока она стонет от моих слов. - Так что я бы сделал это жёстко. Возможно, двумя пальцами…
- Больше, - перебивает она.
- Не жадничай. Двух пальцев хватит, чтобы подготовить тебя. Ты разгорячишься и станешь скользкой под моими ладонями, - она кивает. - Скажи мне, воробушек.
- Я бы хотела тебя.
- Насколько сильно?
- Я была бы влажной. Такой влажной, что испортила бы покрывало для пикника.
Моя похотливая улыбка исчезает, потому что всего лишь несколькими словами она провоцирует мой закономерный стояк.
- Очень хорошо. Тебе бы понравилось, не так ли? То, что каждый мог бы посмотреть, как я имею тебя пальцем?
- Нет, - стонет она.
- Ты можешь быть таким грязным маленьким птенчиком. Я бы сжимал твои сиськи и вколачивался в тебя, а ты бы жёстко кончила, объезжая мой член у всех на виду.
- Нет, я бы не сделала этого, - кричит она.
Я всего в секундах от ареста из-за того, что подумываю трахнуть Кейтлин в парке. Одна лишь мысль о её жарком местечке, которое всасывает меня, заставляет меня застонать ей на ухо.
- Господи, я хочу оказаться внутри твоей киски прямо сейчас.
- Я… Я хочу тебя там. Внутри моей киски.
Я опускаю лоб в ложбинку её плеча.
- Слово "киска" из твоего рта не помогает. Я вот-вот кончу в штаны.
Она моргает, глаза широко раскрыты:
- Правда?
Я смеюсь:
- Если ты продолжишь вести свои грязные разговоры, мне даже решать ничего не придётся.
- Ты это начал, - шепчет она. - Но закончишь ли?
- Тебе было необходимо спрашивать?
Мне кажется, я достиг максимума в поведении хорошего парня, поэтому разворачиваю её для жёсткого поцелуя. Её ладони упираются в мою грудь, но я продолжаю своё наступление, пока её протесты не затихают, а рот не обмякает под моими губами. Лишь когда она кулаками цепляется за мой свитер, мне приходится оторваться от неё. По правде говоря, я не хочу навсегда травмировать некоторых детей, да и взрослых тоже, а то, что протесты Кейтлин тают как мороженое, только расшатывает мой самоконтроль.
- Пикник окончен, - говорю я.
- Но мы ещё даже не поели, - её нижняя губа выпячивается, а глаза смотрят на меня с мольбой.
- Чёрт. Ладно. Мы поедим, но чем дольше я жду, тем больше завожусь.
Она улыбается:
- Я в это верю.
Глава 8.
Кейтлин.
Кельвин ведёт себя прилично ровно столько, сколько и должен. Всего лишь пару метров, как мы переступили порог квартиры, и он набрасывается на меня на диване и трахает так жёстко, что мы, боюсь, проломим потолок соседям снизу.
После мы лежим в крепких объятиях друг друга, смотря телевизор и перешёптываясь, в то время как солнце садится за окном. Никто из нас даже не вслушивается в слова, пока до нас не доходит, о чём именно там говорят:
- Вскоре после выпуска: завтра первый день седьмой недели с тех пор, как Героя видели в последний раз. Он покинул нас? Или наконец-то следует желанию правоохранительных органов? Или хуже: спустя почти двадцать лет его тайно убрали? Оставайтесь с нами для особенного репортажа.
Я щёлкаю кнопкой "выключить" и бросаю пульт на пол.
Кельвин сжимает меня спереди.
- Я уже вижу заголовки газет: "Наконец-то поражён: загадочная крохотная брюнетка ставит Героя на колени".
Я хохочу:
- Ты и на коленях? Да в аду быстрее снег выпадет.
- Ммм.
- И я не крохотная брюнетка.
- Для меня - да.
Закатываю глаза, но улыбаюсь. Никто из нас не говорит несколько минут, наслаждаясь последними мгновениями солнечных лучей.
- Ты хотел посмотреть? - в итоге спрашиваю я.
- Нет, - вздыхает он мне на ухо. - Я думал о родителях.
- Оу.
- Когда ты последний раз была на кладбище в Фендейле?
По моему затылку скатилась капелька пота в тот момент, когда я уставилась на их надгробия. Это был чуть ли не первый мой раз на кладбище, но посещение могил никогда не было лёгкой задачей. Я перекрестилась и прошептала молитву. Сказала им, что неважно, куда я отправлюсь, ведь они всегда будут со мной.
- В день перед тем, как переехала сюда, - отвечаю я.
- Ноль.
- Что ноль?
- Количество раз, когда я был там.
- Почему ты не…? - я сглатываю и пялюсь на мёртвый экран телевизора. - Твои родители тоже там?
- Их надгробия из такого же камня, как и у твоих родителей. Ты бы поехала со мной, Кейтлин? Мы могли бы съездить туда на выходные.
- На выходные? - поворачиваюсь в объятиях Кельвина, чтобы видеть его лицо. - Я никогда даже не думала туда возвращаться.
- Почему нет?
- Я не… У меня нет желания встречаться с моей приёмной семьёй. Просто на случай, если это то, о чём ты думаешь.
Кельвин фыркает:
- Нет. Андерсоны всё равно там больше не живут.
Мои глаза сужаются.
- Откуда ты знаешь?
- Слышал, они уехали из города, - он пожимает плечами. - По крайне мере, таковы слухи.
Я поджимаю губы.
- Конечно.
- Так ты могла бы поехать со мной? Только так я могу сделать это.
Я ищу его глаза:
- Почему? Чего ты боишься?
- Гордились бы они тем выбором, который я делал? Или пожалели бы, что дали мне формулу?
- Я знаю, скольким ты пожертвовал, сняв маску, - произношу я. - И также знаю, что это было нелегко.
- Ты пропустила самое худшее. Недели после прекращения инъекций превратились для моего тела в ад. Даже сейчас иногда бывают моменты, когда я думаю, что мне нужна инъекция. Моменты, когда я представляю жизнь без тебя.
- Но ты теперь лучше, Кельвин.
- Лучше? А что насчёт того, как я поступил с тобой пару ночей назад?
- Было неправильно, когда я сказала, что К-36 делала тебя плохим. Она всего лишь подкармливала то, что и так уже было там, - я прижимаю ладонь к его груди. - В тебе есть что-то тёмное, и даже я не буду этого отрицать. Теперь я думаю, что оно есть и у меня.
Он ловит мою руку своей. Адамово яблоко на его горле подпрыгивает, когда он сглатывает:
- Почему тебя это не пугает?
Честно говоря, даже не знаю, пойму ли я когда-нибудь, как мне существовать с Кельвином без страха. Но этого недостаточно, чтобы удержать меня вдали от него.
- Даже если это сложно для тебя, однажды ты увидишь, что тебе лучше без формулы. Я делаю тебя счастливой?
- Очень.
- Тогда чего ещё они хотели бы для тебя? - спрашиваю я, и он слегка кивает.
Позже я провожаю его, но мы оба задерживаемся в дверях. Мы одинаково улыбаемся, когда я говорю, что буду скучать по нему, и в конечном итоге он дарит мне поцелуй на ночь.
Сон неспокойный, а на следующий день работа полностью поглощает меня. Когда солнце в зените, я беру фотоаппарат и выхожу. Я расцветаю под его нежным теплом, хотя до этого, каждый день наблюдая восход и закат, абсолютно не ощущала на себе его лучей.
Витрина магазина очень хорошо укомплектована владельцем. Она чистая и поблёскивает, приветствуя посетителей. Позади здания мусорные баки, почти заполненная парковка и кучи оранжевых листьев. Вот где я сниму свои фото. Меня привлекает такое уродство, особенно сегодня.
Спустя полчаса, когда за несколько мгновений небо становится серым, я опускаю камеру и оглядываюсь на пустой парковке. Интересно, чем занят Кельвин: на работе ли он и думает ли обо мне?
Когда мой желудок сообщает мне о том, что уже время обеда, я возвращаюсь назад к фасаду здания. Капот полицейской машины заставляет моё сердце пропустить несколько ударов. Выше и ниже по кварталу есть ещё несколько предприятий, но она паркуется прямо перед моим зданием. И что-то подсказывает мне, что они здесь совсем не для дружественного визита.
Глава 9.
Кельвин.
Мои ноги отказываются двигаться быстрее, и это является ещё одним доказательством того, что я больше не тот, кем был. Пока шагаю к галерее, я воспроизвожу слова Мелинды из разговора в офисе, ища скрытый смысл.
- Это Кельвин?
- Кто это?
- Это Мелинда, сотрудница Кэт.
- Что случилось?
- Надеюсь, ничего страшного, что я позвонила сюда? Помню, она говорила, что у вас своя медиа-компания, поэтому я нашла номер и…
- Мелинда, - шиплю я. - Зачем вы звоните?
- Оу, я хотела узнать, не с вами ли она? Здесь полиция, и они спрашивают о ней.
- Полиция? - повторяю я. - А её нет?
- Она была здесь, но исчезла в районе обеда. Я думала, может, она встречается с вами.
- Я сейчас буду.
Мой мозг работает с утроенной активностью, обдумывая всевозможные причины, по которым её может не быть на работе. Наше прошлое, наполненное ошибками и плачевными деталями, встаёт перед глазами. Мне нужно было согласовать с ней историю её исчезновения на несколько месяцев.
К тому времени, как добираюсь до галереи, я уже бегу; замечаю патрульную машину перед зданием и дёргаю дверь на себя.
- Где они? - спрашиваю я женщину за первым столом.
- Кэт вернулась сразу после того, как я вам позвонила, - отвечает она. - Они увели её в заднюю комнату, но она выглядела взволнованной. Может, вам стоит…