- Шейла, идите сюда, к кассам. Нет необходимости сторожить стойку регистрации - я ее перехватил. Принесешь ключи нам? Спасибо, ты - лучшая!
Так, Лиза, - обратился он к ней, - я теперь ответь мне: ты выйдешь за меня замуж?
- Что? - опешила она.
- Я - честный человек, - абсолютно серьезно заявил он, - и теперь просто обязан на тебе жениться. К тому же я не хочу больше так пугаться. И вообще, если ты каждый раз после того, как мы займемся любовью, будешь убегать - у меня нервы не выдержат… Представляешь, какое бы потрясение я пережил, если бы мне пришлось гнаться за тобой в Петербург? Смотри, что получается: я планирую заниматься с тобой любовью как можно чаще… Однако мне не хочется гоняться за тобой каждый раз… Так что нам совершенно необходимо пожениться. Да, еще я тебя люблю… Так что соглашайся…
- Если ты думаешь, что я затеяла все это, для того, чтобы заставить тебя сделать мне предложение…
- Нет, ты все это затеяла, чтобы поиграть в "Джейн Эйр", - пробурчал Роберт, - ты вспомнила вдруг, что я там снимался - и решила сделать мне приятное… Только, в отличие от несчастного мистера Рочестера, я тебя практически сразу нашел… А бедный герой целый год с ума сходил… Ладно, не морщись, я буду говорить с тобой серьезно. Лиза, ну что ты говоришь… Как можно заставить человека сделать что-то, чего он не хочет? К тому же человека моего склада, характера и возраста…
- Значит, тебя нельзя заставить делать то, что ты не хочешь, - в голосе вдруг прорезались ехидные нотки, - и на работе?
- А при чем тут моя работа?
- И на работе тебя нельзя заставить делать то, что не хочется?
- Лиза, у меня есть огромное преимущество - на работе все делаю не я… Мой герой. Однако мы отвлеклись. Ты согласна?
Глава двадцать вторая
Как только Роберт уселся в машину, он стал задумчив, практически мрачен. Какие-то мысли терзали его, черты лица закаменели, мраморный бледный лоб прорезала глубокая морщина…
Лиза, чувствую себя виноватой, вжалась в кресло - и пыталась не дышать. Он следил за дорогой и своими мыслями, для нее весь мир сжался до вида его недовольного лица… Ехали они чуть больше часа.
Когда машина нырнула на подземную стоянку под домом - огромную и какую-то жутковатую - покрутилась, и, наконец, остановилась, Лиза выдохнула с облегчением. Потом несмело повернулась к Роберту:
- Ты на меня сердишься? - и она коснулась его руки. Большой, сильной, такой любимой руки.
- На тебя? Нет, - он даже замотал головой, - я злюсь на жизнь, что так обошлась с тобой. На то, что меня там не оказалось…
- Не надо, - она уткнулась носом в его плечо, - не надо…
- Лиза, - Роберт поцеловал ее в макушку, - Лиза. Послушай. Ты должна поверить, что все это: я, мои родители, дом, твой сарайчик - все это на самом деле… Лиза, у тебя есть семья. Тебя приняли, понимаешь… Ты не одинока. Тебя не считают грязной - Боже упаси…
В нашей семье папа может поругать - он вообще у нас мужчина суровый и строгих правил. Потом его за это будет ругать мама… В нашей семье есть я… А теперь и ты… Лиза, просто поверь во все это.
Лиза всхлипнула и бросилась к нему… Она обнимала, целовала. Хватала… Стукнулась об руль боком, зашипела. Роберт нажал рычажок под креслом - и оно отъехало назад. Он рывком перетащил на себя Лизу, попытался добраться до голой кожи… Она недовольно вскрикнула, потому что его рубашка, заправленная в брюки, в таком положении вытаскивалась очень и очень плохо… Их джинсы тоже расстегиваться и сниматься не хотели. Теперь уже он обо что-то стукнулся своими длинными ногами. Очнулся. Огляделся. Рассмеялся.
- Лиза, - крепко обнял ее, недовольно пыхтящую, - Лиза… Мы на парковке. И ведем себя как пара подростков… Как пара очень-очень озабоченных подростков.
Она распахнула глаза, увидела, что он веселится. Морщится, но веселится. Поняла, что делает… Поняла, как делает… Смутилась. А потом расхохоталась в ответ.
Он насмешливо покачал головой, дотянулся, открыл дверь, выпустил ее. Лиза неловко вылезла, он - все еще посмеиваясь - вслед за ней.
- И все-таки, мы должны добраться до квартиры, - таким тоном, наверное, король Артур отдавал приказ себе и своему рыцарству изыскать Грааль.
- Хорошо, - послушно отвечала Лиза, - куда идти?
Роберт решил, что удержится и не станет целовать и хватать ее в лифте.
- Четырнадцатый этаж? - радостно воскликнула Лиза, когда он нажал кнопочку.
- Точно, - он не совсем понял ее ликования, - а что?
- У меня в детстве была квартира на четырнадцатом этаже! - ликовала она.
Роберт сразу попал ключами в замок двери - и этим безумно возгордился. Повернул. Распахнул дверь, пропустил Лизу вперед. Переступил порог сам, захлопнул дверь. Она посмотрела на него горящими глазами - он уронил ключи. Стянул с нее куртку. Подхватил ее под попку, прижал к двери. Стал целовать. Потом выпустил, чтобы сорвать с себя одежду. Так, что-то еще было сделать жизненно необходимо - ах, да… Разуться.
- Ли-и-и-за! - возмущенно закричал он, потому что она стояла и смотрела на него. И по-прежнему была одета.
- Ты прекрасен, - прошептала она - и положила маленькие ладошки на его грудь. Роберт замер, чувствуя, как под ними колотится его сердце. Ладошки стали смелее - они погладили спину, ключицы тоже привлекли их внимание. Потом ладошки дотянулись до шеи… Вернулись к груди. Решительно скользнули к животу… И замерли, стесняясь опускаться дальше.
- Рыжая ведьма, - прошептал Роберт, стараясь дышать, - если ты не снимешь свою проклятую одежду - я все порву. А если ты не разуешься - будешь заниматься со мной любовью прямо в обуви.
- Ты джентльмен, - отрезала Лиза, - ты не сможешь!
Роберт застонал - или засмеялся - он и сам не совсем понял, соглашаясь. Она стояла, не шевелясь, он опустился перед ней на колени - вид его спины был прекрасный - Лизе понравилось.
Роберт расшнуровал ей кеды - веселенькие такие, в кислотную звездочку - поднялся. Лиза вытащила из них ножки, переступила. Потом, не торопясь, стянула с себя свитер, поискала взглядом, куда его положить. Роберт выхватил его и бросил на пол. Потом пришла очередь джинсов, белья… Потом он подхватил ее на руки и потащил в спальню.
Сколько прошло времени - никто из них не понял. Потом они сидели в кровати, обложившись подушками - и пили шампанское. Другой еды в доме не оказалось.
Есть хотелось неимоверно - они уже заказали пиццу - и теперь ждали, пока ее доставят. Роберт был не любителем теста - к тому же он ревностно следил за весом, но Лизе захотелось почему-то. Он подумал еще немного, позвонил в службу доставки. Заказал еще шампанского, клубники - и шоколадные пирожные.
Сделал над собой усилие, поднялся. Залез в шкаф, изыскал там чистые джинсы и футболку. Обернулся, посмотрел на Лизу - она очень потешно замоталась в простыню. Положил перед ней одну из своих футболок. Она метнула на него благодарный взгляд, но переодеваться при нем не стала.
Роберта это насмешило - он ее поцеловал и, улыбаясь, вышел в коридор. Увлекаться не стоило - все равно звонок в дверь раздастся не вовремя.
Вышел в коридор, поднял их куртки, повесил в шкаф. Ключи положил на полочку. Сгреб остальную одежду - и отнес в комнату. Разглядел то, что пуговицы на рубашке были оторваны все, до единой… Странно, ему казалось, что он их расстегивал…
Лиза сразу достала из кармана джинсов блокнот и карандаш. Она была уже в его футболке. Потешная, взъерошенная. Роберт стал звонить родителям - он решил, что надо известить их о том, что вечером они не появятся. Завтра - может быть, но он еще и сам не знает.
После разговора Роберт присел на кровать - и попытался засунуть свой длинный нос в ее рисунок. Лиза покраснела - и захлопнула блокнот прямо перед ним.
- Что там? - удивился он, - что-то непристойное?
- Ты! - совсем заалела она.
- Пожалуйста! - он протянул руки, - пожалуйста…
Она подумала-подумала - и протянула альбом ему.
Это действительно был он… Он склонялся над ней, закрыв глаза, и искал ее губы… Он был какой-то неистовый… Яростный…
- Ты подсматривала?! - возмутился он.
- Да, - она опустила голову, - да…, - и вдруг лукаво посмотрела на него…
- Это несправедливая картинка, - заявил он, продолжая смотреть на себя нарисованного.
- Почему? - нахмурилась Лиза.
- Потому, - он опять склонился над ней и стал искать ее губы - только на этот раз он не закрыл глаза, - потому, дерзкая девчонка, что я там один… Сошедший с ума от любви, - шептал он ей, чуть касаясь ее губ своими, - и почему-то один. Это же несправедливо. И очень-очень грустно…
- Я постараюсь, - в ее открытых глазах плясали бесенята, - я постараюсь, чтобы тебе не было грустно.
- Где? - он опрокинул ее на подушки, - на картинках?
- Точно! - и она забралась под его майку. Пузырьки шампанского бурлили в ее голове. Она чувствовала себя просто восхитительно: свободной, счастливой. Желанной.
Он так и знал, что звонок раздастся в самый неподходящий момент - и этот момент настал.
- Звонок в дверь, - прошептал он на ухо Лизе, которая ничего не услышала. - Твою пиццу принесли.
Глава двадцать третья
"Интересный все-таки она человек, - даже не в раздражении, а в каком-то унынии думал Роберт, - может быть, отвезти ее к маме, пусть она ей еще раз объяснит по поводу покупок, подарков и, в особенности, по поводу этого чертова кольца!"
Утро началось прекрасно, они проснулись рядышком, заулыбались друг другу… Лиза сказала:
- Ой! - словно все еще считала его сном и очень удивилась, обнаружив его рядом.
- Ой, - передразнил он ее, - ему показалось, что получилось похоже.
Лиза убежала в ванную, зашумела вода. Он полежал минуточку, подумал, что хочет кофе - и отправился заправлять кофе-машину.
Потом они ели вчерашнюю пиццу - и Лиза все хохотала над тем, как он морщится. Пили кофе. Целовались. Лиза каялась, что воспользовалась его зубной щеткой. В ответ он потащил ее в постель.
А потом он повторил свое предложение руки, сердца - и так далее, вплоть до того, чем он владеет. Она заколебалась - вот ведь дерзкая девчонка - он уже приготовил возмущенную тираду о том, что не сделай он предложения - чувствовал бы себя подлецом, сделал - чувствует себя идиотом…, но она уже прошептала: "Да…"
А потом они поехали покупать кольцо! Это чертово кольцо. Поскольку он запланировал эту поездку накануне, то позвонил Шейле еще вчера и спросил:
- Куда мне отвезти Лиззи купить кольцо, чтобы мне там понравилось? Да, нам еще надо платье купить для поездки к Терезе. У нее намечается что-то грандиозное…
Шейла после минутного раздумья продиктовала два адреса. Отметила, что все там хорошо, но цены будут заоблачные - ассистент помнила про его прижимистость… Роберт расхохотался - эта девица помнила все, замечала все, и - как ему иногда казалось - знала его лучше, чем он сам…
По продиктованным Шейлой адресам они и направились днем. Он понимал, что разумнее будет оставить Лизу в машине и отправится за кольцом самому, но Роберт не знал, какого размера ей кольцо покупать. Лиза, выяснилось, тоже…
Он отправил ее мерить кольца, а сам остался в сторонке и внимательно наблюдал за ней. В один момент у нее блеснули глаза, и Роберт сделал продавщице знак - подождите.
- Покажите! - Лиза протянула руку: кольцо представляло собой две полоски белого золота, соединенные причудливыми переплетениями, в которых горели бриллианты. Роберту показалось, что оно похоже на морозный узор на окне.
- Да, - кивнул Роберт, - вот это. - И он протянул кредитку.
- У вас прекрасный вкус, - улыбнулась продавщица Лизе.
- Спасибо, - печально пробормотала девушка.
- Если ты не улыбнешься и не обрадуешься, - свирепо прошептал он ей на ухо, - я куплю тебе цепь. Самую длинную и толстую, какую мне найдет эта любезная девушка. А еще у тебя пять дырочек в ушках… Пять дырочек - пять сережек… А в них - бриллианты… Подумай хорошенько - и начинай улыбаться.
- И чего ты опять угрожаешь? - нахмурилась Лиза.
- Ты же не радуешься мне: милому, любящему, щедрому…, - Роберт продолжал шептать ей на ухо, сдерживая свой порыв чуть прикусить ее маленькое, красненькое ушко, - ты обижаешь меня… Вот я и угрожаю…
Лиза фыркнула - надо же, милый. Кольцо же снимала с явным сожалением. На самом деле, ее угнетало состояние рук и пальцев. Уж очень неухоженными они выглядели для того, чтобы на них что-то примерять.
- Вы действительно тот самый Роберт Рэнделл? - между тем интересовалась продавщица.
Роберт ее уверил, что тот самый.
- А можно с вами сфотографироваться? Мы с дочерью - ваши большие поклонницы.
Роберт не отказал. Лиза их сфотографировала. Он подождал, пока распечатают фотографию с телефона - и размашисто на ней расписался. Как обычно: "With love" - Лиза уже привычно поморщилась - и подпись.
- Спасибо, - продавщица была в восторге, - это очень мило. Приходите за покупками еще.
- Непременно, - отозвался Роберт и, хитро взглянув на Лизу, добавил, - нам еще серьги покупать. И цепочку…
Они подошли к машине: Роберт улыбался. Потом посмотрел на Лизу, дернул ее за ухо:
- Вот так вот!
- А ты всем женщинам мира будешь писать "With love", - невпопад пробурчала Лиза.
Он энергично кивнул:
- Конечно! Кратко, выразительно… И положение обязывает.
- Хе-хе-хе, - тяжело вздохнула Лиза, - а если у меня будет острый припадок ревности?
- Не надо, - вдруг очень серьезно попросил он, - не надо ревности.
- Хорошо…, - смутилась Лиза от этого тона, - не вопрос. Хотя…, - она посмотрела на него хитрющими глазами, - может быть, иногда…
Он ее обнял. Поцеловал в макушку. Усадил в машину и объявил, что они едут покупать ей платье. Лиза опять насупилась.
- Давай так! - объявил он ей торжественно, - я - счастливый и расточительный. Ты - с радостью и детским восторгом это принимаешь. Взамен я разрешу тебе на будущее рождество оплатить бабочку от моего смокинга.
- Только бабочку? - улыбнулась Лиза, - а сам смокинг?
- Я даже боюсь представить, как тебе придется радоваться, чтобы я это позволил, - нахмурился Роберт.
Лиза расхохоталась. Потом призналась, что ее гнетет несоответствие тем магазинам, в которые он ее заводил.
- Забей, - ответил он ей.
Лиза в недоумении уставилась на него. Она всегда восхищалась, как он говорит по-русски, но знаниями подобных слов он не отличался.
- Это меня сыновья Терезы научили, - с гордостью произнес он, - они объясняли, что если человек переживает из-за какой-то фигни, - он произнес это слово с большой гордостью, - я правильно выговариваю?
Лиза кивнула в полном восторге.
- Так вот: если человек переживает из-за какой-то фигни, ему надо сказать: "Забей"! И второе слово, я его забыл, - он наморщил лоб, вспоминая, - забыл: что-то про баню.
- Не парься! - подсказала Лиза.
- Точно, не парься.
Платьев, в конечном итоге, он купил ей два. Лизе понравилось одно: бешено-синее, бархатное, со сложными драпировками по левому плечу и открытым правым. Роберту другое: медного цвета, похожее на простой сарафан на бретельках. С чуть присборенной юбкой. Но сшито оно было из изысканных кружев.
Поздним вечером он делал ей предложение в доме родителей. Чтобы сделать приятное маме, папе, да и себе заодно, даже припал на одно колено. Надел Лизе кольцо на палец. Все прослезились - включая и отца. Роберт улыбался: он был счастлив. Непомерно, нереально, абсолютно счастлив…
Глава двадцать четвертая
Роберту снилось, что Лизы нет. В этом сне не было картинок: ярких, тревожащий, хотя бы страшных. Не было звуков. Было лишь понимание того, что ее нет. Он не хотел там находиться, в этом сне, он понимал, что это сон, но никак не мог проснуться.
Наконец он очнулся - и понял - ее действительно нет рядом. В голове застучало: он резко вскочил. Окно было напротив постели: Роберт выглянул - выдохнул с облегчением. В ночной темени, смазанной непрекращающимся дождем, ярко сияли окна ее мастерской. Значит, она посреди ночи удрала туда.
Роберт тяжело вздохнул. Тогда они вернулись домой. Она унеслась рисовать с самого утра. Приготовления к рождеству, которые последовали за этим, ее лишь раздражали. Двадцать четвертого декабря, накануне Рождественской ночи, он запер перед ее носом дверь в гостиную и заявил, что она войдет туда лишь в полночь. Раз уж она не участвовала в приготовлениях.
Лиза лишь пожала плечами. Однако вечером все пыталась проникнуть в гостиную - одним глазком взглянуть на елку. Но Роберт был непреклонен.
- Только вечером. И только в красивом платье.
- Какой ты грозный! - Лиза смотрела на него насмешливо. В окружении своих драконов, в замызганном краской комбинезоне, пропахшая краской она казалась настолько на своем месте, что Роберту на секунду показалось преступлением отрывать ее от творческого процесса.
Но он успешно подавил эти мысли. Все-таки праздник. Первый их совместный. И какой! Волшебное рождество…
- А вот у нас, в России, рождество в ночь с седьмого на восьмое января, - проворчала Лиза.
- Все у вас не как у людей, - ответил Роберт.
- Так, я бы попросила!
- Шучу. Только шучу! - и постарался сменить ему поскорей - еще не хватало поругаться. - Слушай, а мне вот кажется, что твои драконы уже готовы. Посмотри - они же красивые. На больших полотнах. Чего же ты хочешь добиться еще?
Лиза посмотрела на него почти с жалостью:
- Это настолько не законченные картины, что… и говорить не о чем. Наброски практически…
- Наброски? - Роберт оглядел мастерскую, огромные картины, расставленные по мольбертам. Двенадцать готовых картин. Взгляд задерживается на любимых.
Вот красные драконы кружатся над раненым черным. Огненное небо заката. Беспощадное. Ликующе, победно горит чешуя красных на солнце. Этот огонь отражается и в пламени, которым объято крыло черного дракона. Роберт почему-то ощущает, какая боль пронизывает раненого. Но нет в его фигуре ни обреченности, ни гнева. Может, какое-то облегчение. Он знает - за что. Он понимает, что это все - искупление.
Вот другая картина. В грозовом небе исступленно несутся два дракона - золотой и черный. Элеонора и Ральф. Чувствуется и то, насколько это высоко-высоко в небе. И бешеная скорость совершенных существ. И их напряжение рядом друг с другом. И еще Роберт понимал, глядя на картину, что небо… оно живое.
А вот его любимая. Та, на которую он готов смотреть часами - и до сих пор переживать. Это сцена казни красной драконицы. Девушка готова прыгнуть с обрыва. Ее фигурку Лиза изобразила с большой высоты, словно разглядывал на верхней галерее кто-то из драконов. И открывается настолько головокружительная перспектива, от которой просто захватывает дух…