Совокупная приспособленность родителей напрямую связана с будущей репродуктивной способностью детей: чем больше здорового потомства оставят дети, тем более успешными оказываются их родители с точки зрения эволюционной теории. В силу этих рассуждений очевидно, что старший ребенок является более "ценным ресурсом", ибо он имеет больше шансов стать родителем при жизни своих отца и матери.
Разумеется, родительский фаворитизм в отношении старшего ребенка бывает всячески замаскирован (родительское отношение меняется в соответствии с меняющимися потребностями и возможностями ребенка), однако он становится очевидным при необходимости выбора в экстремальной ситуации. Когда один ребенок должен быть принесен в жертву, чтобы спасти остальных, с наибольшей вероятностью пожертвуют младшим, и это является по мнению М. Дали и М. Вильсон кросс-культурной универсалией. Как показал в своем фундаментальном исследовании ф. Салловей, именно собственная безопасность делает старших детей защитниками родительских ценностей, более консервативными и желающими сохранения status quo в семье, в то время как остальные дети, и особенно средние, более склонны быть "бунтовщиками и мятежниками".
Возраст родителей оказывает существенное влияние на их внимание к детям - чем старше родители, тем больше они вкладывают в своих детей. Это происходит потому, что вероятность появления новых детей с возрастом становится все меньше (однако родители действуют так скорее бессознательно, нежели с четким осознанием причин своего поведения). Ценность ребенка любого возраста у пожилых родителей возрастает, т. к. их совокупная приспособленность начинает все больше зависеть от репродуктивной способности детей.
Хотя изначально более высокий статус и большая включенная приспособленность дают старшему ребенку "преимущество в соискании родительского вклада", оно может быть нивелировано растущим желанием стареющих родителей посвятить себя младшему ребенку, как последнему произведенному ими наследнику, и кроме того, самому слабому и уязвимому в силу возраста. Последний ребенок обычно становится "маленьким любимцем всей семьи". В результате, как показали кросс-культурные исследования, проведенные нами совместно с коллегами из стран Западной Европы и Северной Америки, в проигрыше по всем статьям остаются средние отпрыски (Rohde et al., 2003).
Даже если родители, казалось бы, обо всех заботятся одинаково, в целом средние дети получают меньше ресурсов, чем остальные. Случайно ли, что средние дети стремятся быстрее обрести независимость и завести собственную семью?
Нами были проведены количественные исследования родительского фаворитизма у русских, армян, бурят, калмыков и крымских татар. Действительно, средние дети у русских меньше других оказались привязаны к родителям, сильно - к сиблингам и более всего - к друзьям и партнерам. У крымских татар модель привязанностей для средних детей оказалась практически полностью противоположной предсказаниям эволюционных психологов: мать была близка средним детям гораздо больше, чем старшим и младшим, а, кроме того, средние дети меньше всего привязаны к неродственникам. Армяне не обнаружили каких-либо ярких тенденций в картине привязанностей, кроме, пожалуй, несколько более выраженного предпочтения сиблингов у средних детей. В бурятской выборке ни старшие, ни средние дети не демонстрировали ни одной из предсказываемых ф. Салловеем модели предпочтений.
Любопытен тот факт, что у крымских татар средние дети чаще, чем у всех других групп, выбирают мать и родственников в качестве объекта своей наибольшей привязанности (против всех ожиданий ф. Салловея и его коллег). Возможно, что крымские татары в силу до сих пор сохраняющихся черт родового общества были существенно ограничены в своем общении кругом родственников, в результате чего с друзьями и партнерами они общались меньше, чем русские. У русских в круг первостепенных партнеров по общению традиционно включались друзья и потенциальные женихи и невесты, у крымских татар, армян и бурят - преимущественно родственники. Таким образом, весьма вероятно, что привязанность крымских татар к матери и к родне является компенсаторным психологическим механизмом, а не свидетельством ответной реакции на сильное материнское предпочтение. Тем более, что по собственному ощущению средних детей у татар мать любит их как раз меньше остальных сиблингов.
Что касается материнского фаворитизма и привязанностей у юношей и девушек, то только русские продемонстрировали четко выраженную тенденцию выбирать мать как наиболее близкого человека, когда они сами любимы ею больше, нежели сиблинги. Данный факт свидетельствует в пользу нашей догадки об искажениях в семейных отношениях в культурах с большей ориентацией на семейные ценности (в нашем исследовании это татары, армяне и буряты) (Бутовская, Гуччнова, Бойко, 2004). Если же обратиться к привязанностям у русских вне зависимости от фаворитизма, то средние дети выбирали родителей и сиблингов действительно реже всех остальных, а друзей и партнеров - гораздо чаще. Ни в одной из трех традиционных культур такой "чистой эволюционно-психологической" закономерности не наблюдалось.
Связь между выбором матери в качестве объекта привязанности и обозначением себя как семейного миротворца с одной стороны, и между выбором прочих лиц и ролью мятежника - с другой, четко прослеживалась нами во всех четырех культурах, что подтверждает базовые положения об эволюционных корнях конфликта родители - дети.
Глава 7
Сексуальные стратегии мужчин и женщин
7.1. Теория сексуальных стратегий
Начиная с 1972 г. зоологи стали широко использовать теорию полового отбора для объяснения феномена сексуальности у животных. Однако до конца 70-х годов XX века ее даже не пытались применять к анализу феномена человеческой сексуальности.
Формулируя теорию полового отбора, Ч. Дарвин не смог до конца объяснить причин, по которым такой отбор иногда благоприятствует признакам, не связанным с индивидуальными преимуществами в выживании, а порой и откровенно затрудняющим выживание особей-носителей. Объяснение было дано лишь 100 лет спустя. Дональд Саймонс, специалист в области эволюционной антропологии, сформулировал в 1979 г. теорию сексуальных стратегий, в рамках которой постулировалось наличие половых различий в функционировании мозга у всех видов млекопитающих, включая человека.
В 1979 г. Саймонс опубликовал труд "Эволюция человеческой сексуальности", ставший в настоящее время классическим. Развивая свои представления о сущности полового отбора в человеческом обществе, Саймонс исходил из соображений, что все наши психологические характеристики можно разделить на две категории: результат естественного отбора (суть адаптации), и побочный результат отбора (характеристики могут быть нейтральными и даже вредными для выживания).
Саймонс дал исчерпывающее объяснение причин существующих в то время концептуальных заблуждений, наводнивших литературу по сексуальному поведению. В американской научной мысли того времени преобладали бихевиористские взгляды на поведение человека, в русле которых внешние проявления поведения считались единственно возможным объектом исследования. Он доказал в своем труде, что подобная постановка вопроса ошибочна. Возьмем, к примеру, такое явление как кратковременные сексуальные связи. С математической точки зрения среднее число таких связей одинаково для мужчин и женщин. Однако сходство внешних проявлений поведения скрывает за собой существенные различия в психологических установках относительно желательного количества половых партнеров: мужчины выражают желание иметь больше кратковременных партнерш, чем женщины - кратковременных партнеров.
Откровенные различия в психологических установках мужчин и женщин маскируются реально демонстрируемым поведением (фактическое поведение ограничено целым рядом средовых, социальных и личностных факторов).
Д. Саймонс ( Symons , 1979) заключает, что теоретические представления о сексуальных стратегиях человека следует строить на основе изучения их психологических механизмов, а не отталкиваясь от реально наблюдаемого поведения.
Вывод о начичии специфических психологических механизмов отбора половых партнеров у человека явился достаточно смелым шагом. В американской психологии того времени преобладали скиннеровские идеи о наличии универсатьных психологических механизмов, действующих сходным образом в разных сферах поведения человека, будь-то при выборе полового партнера, пищевых объектов, мест отдыха или партнеров по кооперации. Идеи Саймонса по своей сути были ближе к этологическим представлениям об основах поведения. По теории этологов внешние стимулы (температура, освещенность, наличие пищи, наличие хищников и пр.) в коматексе с внутренними факторами (мотивации, готовность к проявлению данного поведения, связанная с непосредственным физиологическим состоянием) запускают работу конкретных центров поведения (врожденный разрешающий механизм), которые имеются в мозгу индивида.
У мужчины и женщин в процессе эволюции сформировались различные предпочтения, связанные с выбором партнера:
1) у человека женский пол достоверно больше вкладывает в потомство, чем мужской, поэтому желание иметь доступ к большему числу партнеров - адаптивно для мужчин, но не для женщин;
2) мужчины и женщины ориентируются на разные качества при выборе партнера: мужчины ищут в женщине те качества, которые сигнализируют о ее репродуктивной ценности, а женщины - качества, свидетельствующие о способности мужчины обеспечить ресурсами и защитой ее и потомство.
Примечательно, что в рамках своей книги Саймонс говорит также о том, что далеко не все аспекты человеческой сексуальности следует считать адаптациями По его мнению, молочные железы у мужчин являются побочным продуктом эволюции, связанным с формированием универсального дизайна тела у мужчин и женщин, тогда как оргазм у женщин является побочным продуктом оргазма у мужчин. Последнее оказалось неверным, о чем свидетельствуют данные приматологов и эволюционных психологов. Однако базовая идея о том, что не все аспекты сексуальности человека следует считать адаптивными, оказалась исключительно продуктивной и получила дальнейшее развитие в трудах многих специалистов по эволюции репродуктивного поведения человека.
В последние несколько десятилетий теория сексуальных стратегий особенно активно разрабатывается в работах американских эволюционных психологов Д. Басса (Buss 1989, 1998) и Л. Мили ( Mealey , 2000). В значительно мере благодаря стараниям этих исследователей, теория сексуальных стратегий послужила основой для интеграции эволюционной биологии и психологии человеческой сексуальности.
Сексуальная психология человека представляет собой комплекс стратегий выбора постоянного и кратковременного полового партнера, каждая из которых активируется под влиянием специфических социальных и сексуальных факторов. Мужчины и женщины демонстрируют разную степень сексуального влечения и потребности в новизне полового партнера. Мужчины и женщины во всех культурах ориентированы на разные качества при поиске постоянного полового партнера. Оба пола проявляют ревность, однако у мужчин она связана, в первую очередь, с боязнью физической измены партнерши (в основе такой боязни лежит неуверенность в отцовстве), а у женщин ревность больше сопряжена с вероятностью эмоциональной измены. Мужская ревность концентрируется на поиске признаков сексуальной измены постоянной партнерши, что не удивительно, ведь от правильного выбора партнерши и от способности мужчины предотвратить измены зависит, в сущности, его репродуктивный успех.
С точки зрения первобытной женщины, сексуальная неверность мужчины сама по себе никак не снижает ее уверенности в материнстве. Но измены могут быть чреваты потерей части отцовского вклада, который мужчина мог бы внести в обеспечение ее собственных детей. В силу обозначенных базовых различий между полами, теория сексуальных стратегий предсказывает, что мужская ревность будет проявляться применительно к постоянной партнерше идентичным образом во всех культурах и в существенной мере провоцироваться признаками женской сексуальной измены.
Напротив, выраженность женской ревности и ее проявления будут существенно варьировать от культуры к культуре, а также от ситуации к ситуации.
7.2. Общие принципы различий между полами
Хотя у каждого вида животных могут присутствовать собственные отличия тактики сексуального поведения, можно выделить целый ряд универсальных моделей поведения. В своей замечательной книге "Половые различия: Онтогенетические и эволюционные аспекты сексуальных стратегий" Линда Миле обращает внимание на следующие принципиальные половые различия в стратегиях спаривания.
Половые различия в стратегиях спаривания определяются такими факторами как доступность партнера, степень сексуальной возбудимости и преданность партнеру.
1. Доступность представителей противоположного пола: в силу того обстоятельства, что самцы обычно прикладывают больше усилий в обеспечении себя сексуальными партнершами, именно самцы оказываются более доступным полом. В зависимости от вида такая доступность может проявляться в форме большей мобильности мужского пола, более продолжительного сезона спаривания (у видов с сезонным размножением), более выраженных половых демонстраций, более частой инициативой сексуальных контактов и более частой готовностью откликаться на сексуальную инициативу партнерш.
2. Возбудимость: вследствие большего вклада усилий в сам процесс спаривания, самцы, как правило, возбуждаются быстрее и с меньшими усилиями, чем самки. Возбудимость подразумевает более высокую чувствительность к сексуальным стимулам, более выраженную реакцию на стимул, более высокую частоту реакции и сексуальную реакцию на более широкий круг стимулов (сексуальных и несексуальных).
3. Преданность: вследствие большего вклада усилий в сам процесс спаривания, самцы чаще, чем самки ориентированы на поиск большого количества партнерш. Эта мотивация проявляется в виде стремления к внебрачным связям в условиях социальной моногамии, большей вероятности применения силы для получения доступа к партнерше, большей ориентации на полигинию, чем на полиандрию.
Половые различия в стратегиях взаимодействия проявляются по таким параметрам как непосредственное вмешательство в спаривание, ограничение круга потенциальных половых партнеров, извлечение ресурсов, находящихся в пользовании партнера.
1. Вмешательство в спаривание: как тактика, более типична для самцов. Эта тенденция проявляется в форме доминирования, при которой самец доминант устраняет конкурентов из размножения, и непрямых конкурентных стратегий, типа "конкуренции спермы".
2. Ограничение круга потенциальных партнеров: также можно назвать типично мужской стратегией. Эта стратегия проявляется в формировании гаремов и пастьбы самок, химическом манипулировании женской фертильностью, угрозы сексуального насилия, насильном спаривании, инфантициде.
3. Извлечение полезных ресурсов: тактика в большей мере типична для самок. Она включает в себя обмен секса на ресурсы питания и другие ценные ресурсы, формирование ложных признаков уверенности в отцовстве, сексуальный каннибализм (например, после спаривания самка богомола может поедать самца-партнера).
Мужской и женский пол существенно различаются по родительским стратегиям. Стратегии родителей могут принимать форму родительской заботы, они опосредованы типом систем спаривания и могут варьировать в зависимости от конкретных условий.
1. Родительская забота: у видов с наружным оплодотворением (насекомых, рыб, червей) родительская забота может совсем отсутствовать, либо оба пола заботятся о потомстве. У видов с внутренним оплодотворением, в силу неуверенности в отцовстве, чаще забота о потомстве ложится на плечи самки.
2. Система спаривания определяет, кто из родителей будет заботиться о потомстве, у видов с внутренним оплодотворением вероятность того, что оба родителя будут заботиться о потомстве, может быть вычислена из расчета того, насколько присутствие второго родителя повышает вероятность выживания детенышей. У тех видов, у которых присутствие второго родителя слабо влияет на выживание потомства, обычно воспитывает детенышей одна самка. Постоянные пары формируются только у тех видов, где участие обоих родителей необходимо и существенным образом повышает шансы детенышей на выживание (например, у гиббонов, тити, каллимико).
3. Факультативная изменчивость: родители могут варьировать свой вклад в детенышей. Матери варьируют родительский вклад с учетом качества потомства, качества партнера, наличия ресурсов, собственного статуса и здоровья. Отцы варьируют свой вклад, отталкиваясь от таких факторов, как уверенность в отцовстве, качество полового партнера, наличие ресурсов и реальных собственных возможностей.
7.3. Брак в эволюционной перспективе
Брак человека представляет собой универсалию, присутствующую во всех без исключения человеческих обществах. Это социальный институт, регламентирующий социально-экономические отношения брачных партнеров, а также их взаимоотношения с родственниками и свойственниками. Вместе с тем, брак предполагает длительные репродуктивные отношения между мужчиной и женщиной, в этом аспекте его сущность достаточно убедительно объясняют теории эволюционной антропологии. Возникновение долговременных связей между мужчиной и женщиной объясняется необходимостью разделения труда между полами и возрастающим значением отцовского вклада, поскольку новорожденный ребенок рождается совершенно беспомощным и остается полностью зависимым от родителей многие годы (модель снабженца или хорошего отца).
Данные палеоантропологии показывают, что в процессе эволюции человека последовательно удлинялся период младенчества и детства, а количество потомства определялось потенциальным уровнем плодовитости и интервалами между родами. В этих условиях, наряду с материнским вкладом, неизбежно возрастала роль отцовского вклада. Помимо этого, формирование постоянных связей обеспечивало мужчине монопольный доступ к плодовитой женщине (модель усилий по спариванию).
Данные стандартной кросс-культурной выборки из современных традиционных обществ свидетельствуют, что супружеская неверность выступает наиболее частой причиной для развода. Более того, супружеская неверность (в основном, правда, это касается женщин) жестоко наказуема в рамках обычного права, а также сводом законов во многих государственных обществах. Между тем, невзирая на явные опасности и возможные проблемы, многочисленные факты говорят о том, что сексуальная неверность столь же универсально распространенное явление в человеческих обществах, как и брак. Факторами риска супружеской неверности являются молодость и некоторые черты личности (нарциссизм, низкий уровень сговорчивости). Кроме того, вероятность адюльтера также зависит от удовлетворенности браком, длительности брака и потенциальных возможностей для измены.