Одновременно с пятинефным ядром возводились открытые одноэтажные галереи, которые усиливали пирамидальность композиции. В XI столетии галереи были заложены и надстроены, превратившись в наружные стены собора.
В целом Софийский собор – блестящий образец строительного искусства. При высоте 20 метров его стены имеют всего метр толщины (у меньших по размерам новгородских сооружений XII в. стены более массивны). В древности собор, основание которого на полтора метра скрыто землей, был еще выше и стройнее. Строилось здание из местных материалов – серого плитняка и красноватого известняка. Камни отесывались, но не были тщательно обработаны. Кладка стен, не скрытая первое время побелкой, напоминала богатую по оттенкам мозаику с живым фактурным рисунком. Впечатление многокрасочности дополняли выложенные из плоского кирпича своды (плинфы) и оконные перемычки, а также розовый цемяночный раствор с кирпичной крошкой.
Главный вход в Софию украшают Сигтунские врата – редчайший памятник романского искусства. Врата эти были одним из военных трофеев Новгорода Великого. Выполненные в XII в. северо-германскими мастерами Риквином и Вайсмутом, они были вывезены из древней шведской столицы Сигтуны и собраны русским мастером Авраамом. Врата представляют собой своеобразный скульптурный иконостас. Створы врат разделены на двадцать шесть ячеек с отлитыми из бронзы рельефными композициями на библейские и евангельские сюжеты. В этом сложном ребусе помогают разобраться надписи, вырезанные на латинском и русском языках. Причудливо изломанным фигурам даны произвольные пропорции, на лицах застыла архаическая улыбка, ритмичным орнаментом ложатся стилизованные складки одежд. Совершенно иначе решено изображение кентавра Полкана в правом нижнем углу врат. Лаконизм и обобщенность форм, великолепная передача движения говорят о незаурядном таланте новгородских мастеров.
Интерьер Софийского собора монументален и величествен, как и его фасады. Ряды массивных столбов расчленяют внутреннее пространство на широкий средний и узкие боковые нефы, к которым примыкают закрытые галереи. Сложное взаимодействие "пространственных ячеек" рождает постоянную смену зрительных впечатлений. Боковые нефы, которые первоначально, до поднятия уровня пола, были значительно выше, подготавливают взлет центрального подкупольного пространства. Здесь все подчинено этому движению: и бег линий крестчатых столбов, плавно переходящих в арки, и мерное убывание горизонтальных членений, и узкие проемы окон, сквозь которые льются потоки света. Угловая лестница ведет на хоры, или полати, предназначавшиеся для князя и придворной знати. Позади хора находилась ризница и книгохранилище.
Необычна и цветовая гамма интерьера. Стены, столбы и своды покрывал гладкий слой розоватого цемяночного раствора, но целые участки каменной и кирпичной кладки оставались открытыми, подчеркивая материал сооружения. Украшали собор лишь отдельные живописные композиции – "иконные фрески".
Роспись Софийского собора была начата в 1108 году. Судя по сохранившимся остаткам фресок, они напоминали живопись Киевской Софии. Одной из "иконных фресок", первоначально украшавших интерьер, является композиция "Константин и Елена" на стене Мартирьевской паперти. Древний художник глубоко понимал специфику настенной живописи: трактовка изображений плоскостна и графична, дан лишь намек на моделировку. Особенно выразительно лицо Елены: четкие линии, крупные черты лица, огромные глаза.
До наших дней дошло всего несколько фрагментов росписи XII века. Прежде всего это фигуры пророков в простенках барабана. Написаны пророки широко и обобщенно, с учетом перспективного сокращения – фигуры удлинены, ступни развернуты. По всей видимости, это работа русских художников, ориентировавшихся на константинопольскую школу византийской живописи. Интересны изображения святых в проемах стен, разделяющих апсиды (полукруглые выступы стены). Замечательна единством ритма и колорита композиция "Деисус", найденная при раскопках в Мартирьевской паперти.
Из внутреннего убранства Софийского собора в результате раскопок открыты остатки древнего престола, седалища и мозаичного пола XII века. Мозаичные плиты из разноцветной смальты, которые в 1890-х годах реставрировал известный мозаичист В. А. Фролов, украшают центральную апсиду. Уникальным произведением византийского декоративного искусства XI века являются Корсунские врата придела Рождества Богородицы, богато орнаментированные насечкой. В филенках помещены накладные изображения "процветшего" креста. Композицию отличает чеканная строгость и целостность.
Софийский собор был главной святыней Великого Новгорода, его символом. Особенно возросло его общественное значение после установления в 1136 г. вечевой республики. Перед собором собиралось вече, здесь происходили торжественные приемы, в его стенах погребали новгородских князей и епископов. "Где Святая София, там Новгород", – говорили новгородцы.
Сегодня Софийский собор привлекает к себе посетителей как памятник русского зодчества и образец синтеза искусств: архитектуры, живописи и декоративного убранства, которыми в совершенстве владели русские умельцы.
Успенский храм во Владимире
Согласно историческим хроникам, свое название город Владимир получил в честь основателя, великого князя Киевского Владимира Мономаха. Он же построил в новом городе и первую каменную церковь Спаса. Наследник Мономаха, князь Юрий Долгорукий, обремененный борьбой за киевский престол, не уделял большого внимания своей северной вотчине. И только ушедший с юга на север его сын, князь Андрей Боголюбский, перенеся княжеский престол во Владимир, развернул в этой живописной местности грандиозное строительство. Крупнейшей постройкой новой столицы стал Владимирский Успенский собор как центр архитектурного ансамбля и южный "фасад" города.
Собор заложили 8 апреля 1158 г. одновременно с началом сооружения оборонительного пояса города. По свидетельству летописцев, князь Андрей представлял его не только главным храмом Владимирской епископии, но и оплотом митрополии, независимой от киевских духовных властей. Речь, стало быть, шла и о церковном главенстве: церковь как бы простирала свою власть через рубежи княжеств, напоминая в пору раздробленности о единстве Русской земли.
Для осуществления этой великой миссии во Владимир "Бог привел мастеров со всех земель", в числе которых оказались и иноземные строители, якобы присланные императором Фридрихом Барбароссой. Кроме того, собор строили специалисты кирпичной кладки из Киева и мастера белокаменной техники из Приднепровья. В результате такого "интернационального содружества" Киевской Руси был явлен храм, который в будущем станет характерным для всей владимирско-суздальской, а затем и московской архитектуры.
Главный храм сильного Владимирского княжества был свидетелем его возвышения и могущества, а затем разорения монголо-татарскими ордами хана Батыя. У его алтаря возводились на великое княжение Александр Невский и Дмитрий Донской. В соборе составлялись летописи, послужившие основой московского летописания; в нем благословлялись на ратные подвиги славные владимирские полки, громившие немецких рыцарей в Ледовом побоище и монголо-татарских завоевателей на поле Куликовом.
Надо сказать, что со времени правления Андрея Боголюбского собор претерпел немало изменений и переделок. В 1185 г. он пострадал от городского пожара. Спустя четыре года, уже при князе Всеволоде III, здание частично восстановили, укрепив его пилонами и связав арками старые стены с новыми. Другая беда обрушилась на собор в 1238 г., когда татары, захватив Владимир, завалили его деревьями и подожгли. Тогда на хорах погибли княжеская семья, епископ и часть горожан. Случались набеги татар и в 1410 г., а в 1536 г. собор вновь горел, и лишь в конце 80-х годов XIX в. реставраторы вернули владимирской святыне первоначальный облик. Правда, фасады были облицованы уже новыми камнями, а в западной части пристроили еще один притвор.
Что же представляет собой Успенский собор сегодня? Западный фасад старого здания прорезан большими арками, на уровне хоров он опоясан фризом, стройными колоннами, клиновидными консолями (подпорками типа балки), капителями и другими характерными для владимирско-суздальской архитектуры деталями убранства.
В северной части галерей между колонками пояса помещены небольшие окна нижнего светового яруса. Здесь же сохранился драгоценный фрагмент наружной фресковой росписи пояса, относящейся к 1161 году. Над узким оконцем художник изобразил двух синих павлинов с пышными хвостами, а по краям оконного проема пустил изящный растительный орнамент. Между колонок изображены также фигуры пророков со свитками в руках.
В порталах висели драгоценные "златые врата", покрытые "писанными золотом листами меди". В полукруглых завершениях стен, или, как их называли, закомарах, располагались сюжетные композиции: "Вознесение Александра Македонского", "Сорок мучеников Севастийских", "Три отрока в пещи огненной". Под ними по фасадам помещены женские маски – символ посвящения храма Богородице, а по углам окон – львиные маски. Над закомарами мастера ковки укрепили изображения птиц и кубков из золоченой прорезной меди, а над сводами на квадратном постаменте возвышался украшенный арками с полуколонками и оковкой той же золоченой медью барабан главы с золоченым шлемовидным покрытием.
Внутреннее пространство собора – свободное и светлое – поражает прежде всего своей высотой. В этом отношении Успенский собор можно сравнить только с крупнейшей постройкой Древней Руси – Софией Киевской, что, видимо, тоже предопределялось целью князя Андрея: его новый храм не должен был уступать по высоте киевской святыне. А если учесть, что собор имел гораздо меньшую площадь, его высота казалась еще более впечатляющей. Кроме того, зодчие усилили эффект высоты легкостью шести крестчатых столбов, которые будто без усилия несли своды и единственную главу собора. Из ее двенадцати окон лился поток света, так что изображенный в куполе Христос казался как бы парящим в воздухе.
Впечатление высоты и легкости усиливали скульптурные детали – парные резные фигуры лежащих львов с расчетом на их обозрение под сильным ракурсом снизу. А вот под хорами использована плоская орнаментальная резьба, что свидетельствует о мастерстве владимирских умельцев, которое проявилось во всем – от целого до деталей.
Главное место в алтарной преграде, слева от ее "царских врат", занимала великая святыня и реликвия Владимира и Владимирской земли – икона Владимирской Богоматери, вывезенная князем Андреем из Вышгорода (ныне город в Киевской области). Эта икона (ныне хранится в Третьяковской галерее) – произведение безвестного византийского художника – до сих пор вызывает сильные эмоции благодаря лиризму и человечности образа Богоматери. Живописец изобразил молодую мать с тонким овалом лица и чудесными огромными глазами, выражающими нежную любовь к ребенку и печаль за его судьбу. Разумеется, такое изображение Царицы Небесной производило на людей XII века огромное впечатление.
Летопись повествует, что во время праздника Успения открывались южные и северные "златые врата" соборных порталов и между ними на двух "вервях чудных" развешивались драгоценное облачение и ткани соборной ризницы. По этому цветному "коридору", выходившему за пределы храма, шел на поклонение к иконе поток богомольцев. Под ногами простирался пол из живописных майоликовых плиток, а вокруг сверкала драгоценная утварь.
Княжеский приближенный, священник Микула так описывал подробности храмового ансамбля: "Князь Андрей создал очень красивую церковь Богородицы и украсил ее различными изделиями из золота и серебра; он устроил трое позлащенных дверей, украсил храм драгоценными каменьями и жемчугом и всякими удивительными узорочьями; он осветил церковь многими серебряными и золотыми паникадилами, а амвон устроил из золота и серебра… Три больших Иерусалима были сделаны из чистого золота и многоценных камней. Так что церковь Богородицы была так же удивительно красива, как храм Соломона…"
Князь и его соратники во время богослужения находились на хорах, в западной части собора, откуда хорошо было видно все священнодействие. Под хорами, вторя всей архитектуре, помещалась фресковая композиция "Страшный суд", внушавшая человеку мысль о подчинении Богу и карах, уготованных грешникам за их неправедность.
Впоследствии собор обустроили галереями, после чего он стал более обширным. В галереях находились усыпальницы владимирских князей и иерархов. Для их белокаменных саркофагов заблаговременно подготовили особые ниши (аркосолии), устроенные в стенах. В северо-восточный угол перенесли саркофаг с останками основателя собора Андрея Боголюбского, напротив его аркосолии у алтарной стены поставили гробницу его брата и наследника Всеволода III.
После сооружения галерей, в 1189 г., было полностью восстановлено внутреннее убранство собора, появились нарядные полы из мозаики и сверкающих медных плит, обновлена и дополнена фресковая живопись. Правда, от нее сохранилось всего лишь несколько фрагментов, часть из которых скрыта ныне за новым иконостасом. Их авторы, русские живописцы, строго придерживались церковных канонов: фигуры святых лишены индивидуальных черт, они статичны и суровы.
В 1408 г. роспись собора была возобновлена. Ее осуществили присланный из Москвы Андрей Рублев вместе с сотоварищем Даниилом Черным и учениками. Собственно, им пришлось расписывать собор заново, придерживаясь лишь прежней системы размещения сюжетов.
Своды, столбы и стены они покрыли громадной фреской, изображавшей "Страшный суд". На арке изображены трубящие ангелы, зовущие на суд мертвецов, в ее замке – огромная рука, зажавшая в горсть маленьких человечков, – буквальная иллюстрация библейского текста "души праведных – в руце Божией". На своде, в ореоле из многокрылых серафимов, фигура судии – Христа, над головой которого ангелы сворачивают свиток небес; тут же в медальоне – символы "четырех царств" – четыре зверя. На стене под сводом – престол суда, к которому припадают, моля за род человеческий, "праотцы" Адам и Ева, Богоматерь и Иоанн Предтеча. Здесь же апостолы Петр и Павел, старейшины представленного на склонах свода апостольского трибунала с сонмом ангелов.
Широкие, как бы небрежные мазки делали человеческие тела и лица живыми, почти осязаемыми. Стремительное движение каждой фигуры усиливалось и вздымающимися кверху мощными столбами и закругленными арками храма. Легкие, гибкие, едва ступающие по земле фигуры словно парили в пространстве, и казалось, что вся роспись уносится под высокие своды, подобно звукам стройного хора.
Успенский собор в его существующем виде по преимуществу является памятником творчества мастеров Всеволода III. Говоря о строительстве этой поры, летописец с гордостью записал, что для него уже "не искали мастеров у немцев", так как в числе княжеских и епископских людей было достаточно своих зодчих, выросших на стройке времен князя Андрея. Успенский собор свидетельствует об их высоком техническом и художественном мастерстве, позволившем блестяще разрешить сложнейшую конструктивную и архитектурную задачу: они не только сохранили старый собор, но и создали новое величественное сооружение, и сегодня покоряющее широтой архитектурного замысла и красотой его осуществления. Недаром итальянский архитектор Аристотель Фиораванте, приглашенный в конце XV в. в Москву для строительства зданий Московского Кремля, был послан осмотреть Владимирский Успенский собор, указанный в качестве "образца" для сооружения кремлевского Успенского собора. И любопытно, что Фиораванте, изумленный техническим мастерством и художественным качеством владимирского храма, счел его построенным итальянцем, "неких наших мастеров делом". Чужеземец не мог допустить мысли, что в "дикой" Московии в далеком прошлом процветала архитектура и были свои замечательные зодчие.
Оглянувшись на открывающиеся с соборного холма клязьминские поймы и леса, можно почувствовать, с каким отменным вкусом и чувством красоты природы было выбрано место для центральной постройки столицы, с каким тактом ее масштабы и формы были связаны с величавым гребнем клязьминского гористого берега. Собор не подавляет его своими размерами, он как бы вырастает из земли, гармонично завершая естественную вершину мыса Среднего города и господствуя над огромным пространством. Владимирские зодчие прекрасно понимали активную роль монументального здания в городском и природном ландшафте. Пейзаж ставился на службу архитектурному образу и усиливал его выразительность. Органическая, естественная связь архитектуры и пейзажа, свойственная лучшим произведениям древнерусского зодчества, в полной мере проявилась в Успенском соборе: архитектура совершенствовала красоту природы, природа усиливала красоту архитектуры.
Храм Покрова на Нерли
В полутора километрах от города Боголюбова (Владимирская обл.) среди заливных лугов стоит настоящее "русское чудо" – прославленный храм Покрова на Нерли. Если подходить к нему луговой тропой, он как бы постепенно вырастает на глазах, являя зрителю спокойные, уравновешенные формы, теневые пятна окон и порталов. У подножия зеленого холма – зеркальная гладь озера, и белоснежный храм в нем отражается настоящим видением.
Невзгоды минувших восьми столетий не обошли стороной этот одинокий памятник, утративший свои важнейшие элементы, но сохранивший основное ядро. Более того, в 1784 г. игумен Боголюбова монастыря просил разрешения на разборку храма Покрова на Нерли на материал для строительства монастырской колокольни. Разрешение от духовного начальства было получено, но храм не успели разрушить лишь потому, что не сошлись в цене за разборку с подрядчиками. Здание уцелело. В 1803 г. оно получило взамен древней шлемовидной существующую и ныне луковичную главу. В середине XIX в. к северу от храма были выстроены кирпичные ворота с колокольней. В 1877 г. духовные власти предприняли ремонт здания. Были заменены поврежденные резные детали и сделано покрытие со сферической кровлей, скрывшей прямоугольный постамент и низ барабана.
Несмотря на все эти существенные переделки, храм Покрова на Нерли и сегодня привлекает множество туристов своей оригинальностью, редкой красотой и образным строем.
Как повествует легенда, церковь была построена в 1165 г. неподалеку от загородного замка князя Андрея Боголюбского, в память о победоносном походе владимирских полков в 1164 г. на болгар. Побежденные болгары якобы возили и камень для ее постройки в качестве своего рода контрибуции. Кроме того, храм стал памятником сыну князя Андрея Изяславу, погибшему в одном из сражений. Был еще один повод для сооружения святыни – новый церковный праздник Покрова Богородицы, установленный владимирскими князьями и духовенством без согласия киевского митрополита и патриарха. Кроме того, устье Клязьмы и Нерли служило воротами суздальской земли и выходом к Оке и Волге. Мимо храма шли корабли из Суздаля и Ростова, суда послов и гостей из стран Востока. Храм связывался единым замыслом с белокаменным княжеским замком и даже с постройками самой столицы княжества – Владимира.