Собственно, вся новелла "Усмешка богов" является попыткой дать ответ на те же вопросы, которые мы поставили перед собой. Герой новеллы – известный уже читателю нашей книги падре Органтино, проповедующий в Осака во времена Хидэёси. От имени досточтимого падре автор пишет: "Живя здесь, в Японии, я понемногу стал понимать, как тяжела моя миссия. В этой стране и в горах ее, и в лесах, и в городах, где рядами стоят дома, везде сокрыта какая-то странная сила. И она исподволь противится моей миссии. Если бы не это, я не впадал бы в беспричинное уныние. А что это за сила, я не понимаю. Но как бы то ни было, эта сила, словно подземный источник, разливается по всей стране. Сокруши эту силу, о милосердный, всемилостивый Боже! Не знаю, может быть, японцы, погрязшие в ложной вере, никогда не узрят величия парайсо [от японизированного лат. Paradisum – рай. – Д. Ж. ]. Из-за этого мукой мучаюсь столько дней. Ниспошли своему слуге Органтино мужество и терпение…" Далее падре воочию увидел знаменитую сцену из японских мифов, связанную с явлением в этот мир богини Солнца Аматэрасу и буйной радостью прочих богов-ками и духов синто, представших в облике толпы "мужчин и женщин непривычного вида, с нанизанной на нитку яшмой вокруг шеи. Они наливали друг другу сакэ, плясали, смеялись и веселились". Когда Аматэрасу выглянула из грота, все боги и духи закричали: "Всюду, куда ни посмотришь, твои горы, твои леса, твои города, твои моря! Нет никаких новых богов! Все твои слуги!"
Идея необычности хода разных культурных процессов на японской почве ярко выражена в разговоре потрясенного увиденным Органтино с неким старцем – духом страны Ямато. "Ты явился, чтобы распространять веру в Небесного Царя? – спокойно заговорил старик. – Может быть, это и не дурное дело. Но даже если Дэусу и придет в эту страну, в конце концов он будет побежден.
– Я думаю, над Дэусу никто не может одержать победы, – ответил Органтино.
– Но надо считаться с действительностью. Послушай. Издалека в нашу страну пришел не только Дэусу. Из Китая сюда пришли Конфуций, Мэнцзы, Чжуанцзы, да и сколько еще других мудрецов. А ведь в то время наша страна только родилась. Мудрецы Китая, кроме учения дао, принесли шелка, яшму… и много других вещей. Они принесли нечто более благородное и чудеснее, чем яшма, – иероглифы. Но разве благодаря этому Китай смог подчинить нас? Посмотри, например, на иероглифы. Ведь не иероглифы подчинили себе нас, а мы подчинили себе иероглифы… Не то наш язык мог бы стать китайским. Мудрецы Китая привезли также в нашу страну искусство каллиграфического письма. Кукай, Косэй, Дофу, Сари – я постоянно навещал их тайно от людей. Образцом им обычно служила китайская каллиграфия. Однако их кисть всегда рождала новую красоту. Их знаки как-то незаметно стали знаками не Ван Сичжи и Чжу Суйлина, а японскими. Наше дыхание, как морской ветер, смягчило даже учение Конфуция и учение Лаоцзы – дао…
Органтино тупо поглядел на старика. Ему, незнакомому с историей этой страны, при всем красноречии собеседника, половина сказанного осталась непонятной.
– После мудрецов Китая к нам пришел из Индии царевич Сиддхарта. Но и Будду постигла такая же судьба… Хочу лишь сказать, что хотя такие, как Дэусу, в нашу страну и приходят, но никто нас еще не победил… Наша сила не в том, чтобы разрушать. Она в том, чтобы переделывать.
– В самом деле, ваша сила в том, чтобы переделывать? Но так не только у вас. В любой стране… например, даже злые духи, считающиеся богами Греции…
– Великий Пан умер. Но может быть, и Пан когда-нибудь воскреснет? Однако мы пока живы… Пусть сила переделывать есть не только у нас, все равно нельзя быть беспечным. Даже больше, именно поэтому тебе надо быть настороже. Ведь мы – старые боги. Мы, как и греческие боги, видели рассвет мира.
– Но Дэусу должен победить, – Органтино упорно повторял то же самое.
Старик постепенно перешел на шепот:
– Может статься, что Дэусу сам превратится в аборигена нашей страны. Все идущее из Китая и Индии ведь стало нашим. И все идущее с Запада тоже им станет. Мы живем в деревьях. Мы живем в мелких речонках. Мы живем в ветерке, пролетающем над розами. В вечернем свете, упавшем на стену храма. Всегда и везде. Будь настороже. Будь настороже…
Сошедший с ширм падре Органтино из храма Намбандзи, – нет, не только Органтино. Рыжеволосые люди с орлиными носами, волочащие полы сутаны, из зарослей лавра и роз, залитых сумеречным светом, возвратились на прежнее место. На старинные, уже три века хранящиеся ширмы с картиной, изображающей вход в бухту корабля "Южных варваров". Прощай, падре Органтино! Ты теперь, прохаживаясь с приятелем по берегу Японии, смотришь на корабль "Южных варваров", над которым в тумане из золотой пыли высоко вздымается флаг. Победил ли Дэусу или богиня Охиромэмути [одно из имен Аматэрасу. – Д. Ж. ] – может быть, пока решить нельзя. Но наша задача не в том, чтобы выносить решение. Спокойно смотри на нас с берега прошлого…"
И, казалось бы, чужая, странная и по-своему загадочная как для японца времен Акутагава, так и для нашего соотечественника и современника тема попыток распространения христианства в Стране восходящего солнца окутывается такой горьковато-сладкой, такой истинно японской дымкой, имя которой моно-но-аварэ – "печальное очарование преходящих вещей"…
Секреты неуловимых людей-теней
Малоизвестные страницы истории средневекового профессионального шпионажа – ниндзюцу
Вряд ли будет ошибкой предположение о том, что слово ниндзя входит в десятку самых известных японских слов за пределами Страны восходящего солнца наряду с такими понятиями, как самурай, камикадзэ, харакири, тамагочи, гейша и т. п. Более того – вскоре после Второй мировой войны страны Запада (а в начале 1990-х, в связи со все большей культурной "открытостью" – и территорию бывшего СССР) охватила настоящая "ниндземания". В конце 1980-х годов во многих городах ныне несуществующей страны чуть ли не в каждом дворе были свои "ниндзя", метавшие звездочки- сюрикэны, сделанные из консервных банок, подражая киногероям из фильмов, увиденных накануне в видеосалонах. Десятки секций ниндзюцу появились в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Нижнем Новгороде, Калуге…
Собственно же Страна восходящего солнца пережила несколько подъемов "ниндземании" – в начале XX века (когда начали выходить многочисленные популярные романы и повести о "демонах ночи" издательства "Татикава бунко"), после окончания американской оккупации, в середине 1950-1960-х годов. Отдельные всплески интереса широкой публики к этой теме наблюдались и позже, при том, что общий уровень заинтересованности всегда был достаточно высок. По данным японского исследователя Ямагути Масаюки, к 1961 году число названий книг о ниндзя (от комиксов до серьезных исторических исследований) превысило 10 тысяч. Сегодня это число неизмеримо больше, существует также колоссальное количество кино– и телефильмов на тему ниндзюцу, неизменно находящих своего зрителя. В Японии открыто несколько музеев ниндзюцу ( ниндзя – ясики – "усадьбы ниндзя", в том числе в провинции Ига, на родине многих знаменитых ниндзя) и несколько школ боевых искусств, претендующих на то, что они обучают десятки тысяч своих последователей "тайному учению ниндзя". В конце концов, существует интересная литература, написанная самими средневековыми ниндзя, а также солидные исследования на эту тему, созданные японскими авторами уже в XX веке.
Когда же о таинственных "воинах ночи" узнал рядовой западный читатель? Как правило, зарождение интереса к ниндзюцу в США и (несколько позже) в Европе связывают с заметкой в журнале "Ньюсуик" от 3 августа 1964 года. В статье шла речь о волне "ниндземании" в Японии, кратко описывалась сущность ниндзюцу и подробно рассказывалось о "последнем ниндзя" – знаменитом Фудзита Сэйко, демонстрировавшем при большом стечении публики невероятные трюки – евшем кирпичи и стеклянные стаканы, крысиный яд, "вынимавшем" руки из суставов и т. д. В том же году Гарвардский и Калифорнийский университеты, а также университет Гонолулу подали своим японским коллегам официальные запросы на тему загадочного ниндзюцу. В результате очень скоро пресса США буквально взорвалась сенсационными материалами на тему ниндзя. Голливуд чутко уловил интерес публики к новой теме – были сняты десятки кинобоевиков о ниндзя, которые во многом базировались на образе ниндзюцу, уже существовавшем к тому времени в японском кино. К концу 1960-х годов в продаже появились и многочисленные книги и брошюры популярного характера о ниндзя, а также (о всесилие массовой культуры!) многочисленные образчики снаряжения и вооружения ниндзя – от детских игрушек и имитаций до вполне солидных предметов. Причем копировались они с тех же японских новоделов. Где-то с 1970-х годов одним из центров изготовления "оружия ниндзя" стала Испания (кстати, в Толедо до сих пор изготовляют разнообразнейшее сувенирное холодное оружие на любой вкус), с 1980-х годов рынки наводнила и подобная же китайская продукция.
Параллельно с освоением выпуска "ниндзевской продукции" промышленностью многих стран мира шел процесс распространения знаний о ниндзюцу – в виде выпуска комиксов, книг, брошюр с практическими наставлениями и, конечно же, фильмов (художественных и "учебных") и компьютерных игр. Свою лепту в формирование образа ниндзя в массовом сознании сыграли и "возрожденные школы ниндзя" – коммерческие организации типа Будзинкан-додзё или Всемирной академии ниндзюцу Роберта Басси, насчитывающие сотни тысяч членов во всем мире. Не вдаваясь в подробности, скажем, что результатом "бума ниндзя" стало прежде всего формирование неких стойких представлений о ниндзя и их деле, ремесле (а именно так можно перевести термин дзюцу ) в умах жителей Запада и, опосредованно, населения бывшего СССР. Как нам представляется, здесь можно выделить два основных момента: сильнейший акцент на невероятных, просто сверхчеловеческих возможностях ниндзя (средневековых и современных) и выход на первый план не шпионско-диверсионной, а религиозно-мистической составляющей ниндзюцу.
Оба момента продиктованы неистребимой тягой "маленького человека" к поиску и воплощению в своей жизни неких ярких, запоминающихся образцов поведения. Кому же не хочется считать себя "tough guy", "крутым мужиком", имея к тому же сертификат такового в виде красивого диплома об окончании "ниндзевских курсов". В условиях конкуренции, провозглашенной основой единственно нормального восприятия мира, боевые искусства не смогли избежать всеобщего "смотра" их сильных и слабых сторон с целью выявить "самое-самое" из них. Ниндзюцу здесь оказалось в достаточно выигрышной позиции, ибо оно и в действительности было направлено на максимальную эффективность. Хотя, конечно, все невероятные трюки, которые проделывают киношные ниндзя (многочисленные полеты, невероятная скорость, дальность и точность метания различных предметов, неправдоподобная живучесть), снятые поначалу с помощью комбинированной съемки, а теперь – и компьютерной графики, стоит воспринимать не иначе как с улыбкой. Другое дело, что почти все они являются скорее даже не чистым вымыслом, а намеренным преувеличением (часто очень сильным) тех реальных, часто действительно удивительных навыков, которыми владели настоящие средневековые ниндзя. Конечно же, многие современные режиссеры и сценаристы действуют по принципу: современного массового зрителя удивить довольно трудно, надо снять что-то такое, от чего ахнут все, от мала (а подобные фильмы часто сознательно ориентированы на подростковую аудиторию, ибо взрослые дяди и тети не то чтобы реже верят в эффектные сказки – просто сказки, в которые они верят, имеют несколько другое содержание) до велика. Ориентироваться же на хотя бы мало-мальски искушенных зрителей и их вкусы коммерческому кино бессмысленно, ибо невыгодно из-за малочисленности таковых зрителей. Поэтому "ниндзевская тема" и отдается на откуп сугубо коммерческим проектам. В результате ниндзя превращаются (и во многом уже превратились) в некую яркую, но абсолютно нереальную категорию персонажей, близкую Супермену, Бэтмену или, например, Спайдермену. Короче – в ниндзя-черепашек, неких культурно-исторических мутантов с остатками японской формы и европейско-глобализированным содержанием. Суровые беспощадные воины-профессионалы превратились в забавные резиновые игрушки. Лейтмотивом такого восприятия ниндзя может послужить фраза: "ниндзя – это же несерьезно". Что ж, история знает и не такие загадочные повороты, сарказм ее поистине безграничен.
Теперь о втором – о нарочитосерьезном отношении к ниндзя на Западе и в странах бывшего СССР. Оно, безусловно, также имеет место быть. Но опять-таки, для того, чтобы заинтересовать большое количество "серьезных" современных людей, ниндзюцу должно было… перестать быть самим собой, выйти за свои границы, превратиться в некий привлекательный для массового потребителя продукт. По иронии судьбы, узкоспециализированное боевое искусство, практиковавшееся немногими, сегодня стало достоянием сотен тысяч и миллионов людей, часто очень далеких от японской традиционной культуры. Такому успеху ниндзюцу на Западе способствовало то, что оно стало восприниматься как некое воплощение восточных учений, направленных на достижение гармонии с окружающим миром и на раскрытие творческих возможностей человека, стремление к высоким религиозно-философским идеалам. Ведь действительно, стоит прислушаться к мнению одного из немногих серьезных российских исследователей ниндзюцу А. Горбылева: "Средневековые приемы маскировки и беганья по лесам, физическое и духовное самоистязание в духе спецназа могут заинтересовать разве что некоторых чудаков-любителей и профессионалов из спецподразделений. Широкая публика в массе своей останется к этим малопонятным забавам равнодушна.
"Новая концепция рекламы" быстро позволила "построить в ряды" десятки тысяч последователей во всем мире. Еще бы, гармония с окружающим миром, духовное здоровье, реализация творческих потенций – разве это не идеал?"
Мы согласны, образ средневекового шпиона-профессионала, часами размышляющего над смыслом жизни, в своей комичности может потягаться с фокусами забавных черепашек-ниндзя. Верно и то, что реальная религиозно-философская база ниндзюцу более чем скромна – по крайней мере, по восточным меркам.
Но нужно попытаться понять и западного человека (а также нашего соотечественника), буквально зачарованного незнакомым звучанием слов чужой, но такой притягательной культуры и внутренне готового к тому, что на этом самом "Востоке" каждый чих (да простит читатель автору такой сарказм) сопровождается многозначительными и малопонятными ритуалами. В "расколдованном" западном мире подчас так сильно стремление к тайне, загадкам. Похоже, ниндзюцу завоевало и прочно удерживает в сознании неяпонцев некую нишу по соседству с икебаной, бонсай, чайной церемонией и тому подобными занятиями, о которых слышали почти все, но которыми всерьез занимаются все же не так уж много людей. Но уж если занимаются – то всерьез! Но отличие ниндзюцу от вышеупомянутых мирных занятий состоит как раз в узкой воинской, да еще и шпионско-диверсионной направленности. А ведь современное государство как раз подобные проявления активности своих граждан пытается всеми силами держать под контролем. Мы уже даже не говорим о сомнительной морально-этической составляющей процесса подготовки профессиональных убийц, шпионов и диверсантов. На самом деле, если бы японские, американские, российские или украинские додзё (школы) вздумали бы вдруг начать практиковать настоящее средневековое ниндзюцу, это могло бы привести только к их немедленному закрытию. Потому что за несколько веков ниндзя разработали невероятное количество видов тренинга, снаряжения и конспирации (пусть и несколько архаичного сегодня). Вот и занимаются ученики вышеупомянутых додзё неким странным, выхолощенным (видимо, все же к счастью для большинства граждан этих стран) "духовно-спортивным" ниндзюцу (которое, впрочем, как и всякое высокоразвитое боевое искусство, вполне пригодно для самообороны) или же со временем увлекаются другим интересным и полезным делом – историческим реставраторством.
Размах современного ниндзюцу на постсоветском пространстве не может не поражать – в подтверждение приведем один забавный пассаж, взятый с официального сайта школы "Синоби": "В конце 2001 года в России под патронатом мастера ниндзюцу "Сато-рю" Кенджэ Нокаиты наконец была открыта Центральная Школа Ниндзюцу "Синоби" – первое официальное представительство, после чего многие поклонники из разных городов России и ближнего зарубежья смогли приступить к серьезному изучению этого боевого искусства. А вообще, открытия подобной школы ниндзюцу ждали многие – инструктора и бойцы, практикующие ниндзюцу и поклонники этого боевого искусства, желающие изучить его в полном объеме, а также дети, мечтающие о совершенствовании своей силы и воинского духа [курсив мой. – Д. Ж. Да уж, дети в суровую эпоху Сэнгоку дзидай в Японии и впрямь взрослели рано, и хроники действительно содержат упоминания о совсем юных ниндзя и просто мстителях, но вряд ли такой путь приемлем сегодня. – Д. Ж. ]. Начиная с 2002 года в Москве стали преподавать мастера Нин-по из Японии, а одаренные ученики и ученицы теперь имеют возможность от школы ездить на бесплатные стажировки в Японию и изучать данное боевое искусство в его полном объеме у японских мастеров ниндзюцу. Все инструктора нашей школы работают исключительно по тем программам, которые присылаются нам прямо из Японии (г. Токио) или составляются японскими мастерами, работающими в нашем центральном представительстве. Инструкторский состав школы ежегодно выезжает в Японию на стажировки для повышения своей инструкторской квалификации.
С начала декабря 2003 года в Центральной школе ниндзюцу "Синоби" открылись группы некоммерческого обучения для особо одаренных учеников под руководством мастера из Токио Рюджи Токамуры. Интерес к ниндзя продолжает расти все больше и больше. Спустя четыре года существования школы "Синоби" по Москве работают уже 12 школ, где изучается техника ниндзюцу, японцами уже открыты официальные представительства школы "Сато-рю" в 20 городах России и 8 городах ближнего зарубежья (Украина, Белоруссия и т. д.), а нами проведены 50 семинаров с участием японских мастеров и организованы 15 тренировочных лагерей, из которых 4 – международные. При нашей школе работают курсы японского языка и каллиграфии, где в короткие сроки можно выучить японский в мини-группах с носителями языка, педагогами из Японии.