* * *
Наконец, нельзя игнорировать и упоминание в контексте с северными народами князя Роша (Роса) в Библии (Иез. 38. 2; 39, 1). Данное место из Ветхого завета по сей день вызывает особенно бешеную истерику ненавистников и фальсификаторов русской истории и предыстории. Несмотря на положительное заключение ученых-гебраистов и специалистов по ивриту (включая и современных израильских экспертов), несмотря на канонический русский перевод и официальное истолкование со стороны православной церкви (см.: Толковая Библия, или комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового завета. Т. 2. С. 443–447), не прекращается брюзжание со стороны историков-русофобов (коих и поныне даже в самой России - хоть пруд пруди): дескать, и древнееврейский оригинал читается по-другому, и перевод на русский сделан неверно, и смысл текста совсем иной.
Что тут ответить? Если говорить о вокализации, то есть различного звучания одного и того же слова на разных языках и в разные исторические периоды, то можно привести тысячи примеров, когда на глазах, так сказать, слово менялось до неузнаваемости. И для этого не требуется экскурсов в библеистику: например, самая что ни на есть русская (по названию) река Рось в главных летописях наших - Лаврентьевской, Ипатьевской и Радзивиловской - именуется Рша, а жители Старой Руссы в летописях (впрочем, и ныне тоже) зовутся рушане.
Упоминаемая в Библии страна Рош названа в триединстве с еще двумя сопредельными с ней странами - Мешехом и Фувалом. У властителя всех трех мифических стран также есть имя. Это знаменитый Гог, который чаще всего фигурирует в тандеме с другим этнонимом (или же топонимом) - Магог, о которых уже говорилось выше в связи с анализом сведений из арабских и персидских источников. Что же все они означают? В библейских текстах, написанных первоначально на древнееврейском языке, затем переведенных на греческий и только потом на русский, произошло неизбежное фонетическое искажение исходных автохтонных понятий, в результате чего последние приобрели плохо узнаваемое звучание. И все же в наименовании Роша (Роса) нетрудно угадать будущее название России, в Мешехе (Мосхе, Моске) - Москвы и Московии, а в Фу[ва]ле - Фуле (Туле).
Что касается Мосоха (Моска) - так он именуется у Иосифа Флавия, вопреки искаженному в Библии Мешеху, то именно от него, в конечном счете, ведут свое название река и город Москва, а также наименование страны - Московия. Густынская летопись, которую очень не любят историки-снобы, по данному поводу пишет: "Глаголют неции, яко от Мосоха сына шестаго Афетова наш народ Славянский изыйде, и мосхинами си ест Москвою именовася от сея Москвы вси Сарматы, Русь, Лахи, Чехи, Болгаре, Словени изыйдоша". Развивая эти мысли, русский историк и дипломат Петровского времени Алексей Ильич Манкиев (год рожд. неизвестен - ум. 1723), находясь в шведском плену, написал трактат "Ядро истории Российской", до сих пор не изданный. В нем Мосох не просто назван патриархом народов московских, русских, польских, чешских, болгарских, сербских и хорватских, но поименован также родоначальником всей России.
Скрупулезно и панорамно данная проблема была проанализирована также и Василием Кирилловичем Тредиаковским (1703–1768) в обширном историческом труде с подробным, в духе XVIII века, названием: "Три рассуждения о трех главнейших древностях российских, а именно: I о первенстве словенского языка над тевтоническим, II о первоначалии россов, III о варягах-руссах, словенского звания, рода и языка" (СПб. 1773). В этом незаслуженно забытом трактате только вопросу о Мосохе (Мосхе) как прапредке московитов-москвичей посвящено не менее двух десятков страниц. Вывод таков: "…Рос-Мосх есть праотец как россов, так и мосхов… Рoc-Мосх есть едина особа, и, следовательно, россы и мосхи суть един народ, но разные поколения… Рос есть собственное, а не нарицательное и не прилагательное имя, и есть предимение Мосхово".
Тредиаковский, как никто другой, имел право на вдумчивый историко-лингвистический и этимологический анализ вышеочерченных проблем. Всесторонне образованный ученый и литератор, обучавшийся не только в московской Славяно-греко-латинской академии, но также в университетах Голландии и парижской Сорбонне, свободно владевший многими древними и новыми языками, работавший штатным переводчиком при Академии наук в Санкт-Петербурге и утвержденный академиком по латинскому и русскому красноречию, - выдающийся отечественный просветитель стоял вместе с Ломоносовым у истоков русской грамматики и стихосложения и явился достойным продолжателем Татищева в области русской истории. Помимо завидной эрудиции, Тредиаковский обладал редким даром, присущим ему как поэту, - чувством языка и интуитивным пониманием глубинного смысла слов, что неведомо ученому-педанту.
В свою очередь, Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765) по поводу вопроса: можно ли именовать Мосоха прародителем славянского племени вообще и русского народа в частности - высказался гибко и дипломатично. Великий россиянин не принял бесповоротно, но и не отверг категорически возможности положительного ответа, оставляя "всякому на волю собственное мнение". Аналогичным образом было расценено и предположение о вероятном родстве московитов-славян с Геродотовым племенем месхов, оказавшихся в конечном счете в Грузии.
Теперь о последней из упомянутых в Библии северных стран - Фувале. В соответствии с нормами греческой фонетики это слово произносится и как "фувал" и как "тувал", так как начинается с "теты": в русском озвучивании она произносится и как "ф" и как "т". Так что, если принять во внимание вполне допустимое предположение, слог "ва" в середине названия страны Фувал появился в результате многовековых (если не тысячелетних) трансформаций и многочисленных искажений при переводе с одного языка на другой, то получим исходное автохтонное имя - Туле.
А что же в таком случае означают сакраментальные названия библейских народов, наименованных так по именам их праотцев и вождей, - Гог и Магог? Считается общепризнанным, что за ними скрываются скифы и другие кочевники Евразии. Но к точному пониманию этимологии и семантики самих слов это мало что прибавляет. В разных языках они звучат по-разному: например, в Коране и по-арабски они, как мы помним, зовутся Йаджудж и Маджудж (с русифицированной версией совпадает только начальный корень второго имени). Уже отсюда наглядно видно, каким фонетическим трансформациям могут быть подвергнуты в пространстве и во времени исходные лексемы. А что таковые были - сомневаться не приходится. Восстановить их в первозданном виде - задача невыполнимая. Но некоторые подходы наметить вполне допустимо.
За основу, естественно, будет взята устоявшаяся в русском языке вокализация, опираясь на которую, уместно предпринять попытку проникнуть сквозь тысячелетнюю толщу времени в ту невообразимо далекую эпоху, когда былой общий язык был еще слабо дифференцирован. Итак, на какие мысли наводит лексема "гог" (она же лежит и в основе второго имени, где сопрягается с корневой основой "ма", смысл последней во многих живых и мертвых языках связан либо с материнством - "мать", либо с личной и притяжательной местоименностью - "мы", "мой" и т. д.). Будучи спроецированной в прошлое, лексема "гог" может оказаться оглушенной - "хох" (ср. нем. hoch - "высокий", "сильный", "большой") или же редуцированной (укороченной), лишенной, к примеру, первой согласной: по типу эволюции слова "гишпанский" -> "испанский".
В итоге такой мысленной редукции, опрокинутой в прошлое, получим два коротких односложных слова - "ог" и "ох". Оба, оказывается, несут исключительно важную и ёмкую информационно-смысловую нагрузку. В древнекельтской мифологии был известен бог Ог. По-гречески он прозывался Огмием и был тождествен - не больше не меньше - эллинскому Гераклу, однако вовсе не тому буйному и всесильному богатырю-герою, хорошо известному по популярным мифам, описывающим его двенадцать подвигов. Огмий-Геракл - глубокий старец. Вот как про него рассказывает знаменитый античный писатель и философ Лукиан из Самосаты (ок. 120 - после 180):
"Геракла кельты называют на своем местном языке Огмием, причем изображают этого бога в очень странном виде: он у них оказывается глубоким стариком, с плешью на темени, с совершенно седыми остатками волос на затылке, с кожей, сморщенной и загорелой до черноты, как у старых мореходов. Скорее можно было бы предположить, что перед нами - один из подземных обитателей Тартара, какой-нибудь Харон или Иапет, словом - кто угодно, только не Геракл. Но и в таком образе Огмий сохраняет все же снаряженье Геракла: львиная шкура накинута, палицу держит в правой руке, колчан подвешен, и натянутый лук выставляет вперед левой рукой, - словом, что касается снаряженья, это настоящий Геракл. Я думаю, признаться, что кельты в насмешку над эллинскими богами придают Гераклу столь противный обычаю вид и подобным изображением бога мстят ему за то, что он однажды совершил нападение на землю их и угнал добычу, - когда в поисках стад Гериона он пробежал большую часть западных стран.
Впрочем, самое непонятное в этом изображении - еще впереди. Дело в том, что этот Геракл, хотя и старик, влечет за собой целую толпу людей, причем все привязаны за уши. А привязью служат тонкие цепочки, из золота и электрона сработанные и подобные прекраснейшим ожерельям. И вот, люди, увлекаемые столь слабой цепью, даже не помышляют о бегстве, хотя они могли бы легко убежать, и вообще не сопротивляются и ногами не упираются, не откидываются всем телом назад, борясь с увлекающей цепью, напротив, со светлыми и радостными лицами они следуют за уводящим их богом и, славословя его в один голос, сами спешат и, желая забежать вперед, ослабляют узы, и, кажется, опечалены будут, если получат свободу".
Геракл-Огмий, о котором Лукиан в III веке н. э. мог сказать мало чего вразумительного, а потому предпочел поиронизировать, - в действительности очень древнее божество, его культ восходит к тем далеким временам, когда индоевропейская культура, верования и язык еще не были расчлененными.
Божеству же по имени Ог, хранителю сокровенного эзотерического знания, приписывалось создание одной из первых северных письменностей, так называемого огамического письма - надписи на нем до сих пор не расшифрованы. Так вот он, оказывается, каким был, этот Гог - князь Роша, Мешеха и Фувала (то есть России, Московии и Тулы)! Специалисты, занимающиеся огамическим письмом, называют его также адта. Другими словами, выявленные односложные корни взаимосвязаны по смыслу и по возможности фонетического превращения (перехода) одного в другой: "oг" -> "аг" -> "ах" -> "ох". Круг, как говорится, замкнулся.
Кое-кто увидит в тесно взаимодействующей цепочке из четырех приведенных слов ничего не значащие междометия, относимые обычно ортодоксальным языкознанием к звукоподражаниям. Как бы не так! В этих словах запечатлены позывные возгласы, с которыми древние арийцы обращались к своим языческим богам. В русском архаичном миропонимании кельтско-эллинский Ог известен как вредоносное сверхъестественное существо Ох, зафиксированное в фольклоре. Восклицание "ах!", с исключительно богатым эмоциональным и смысловым диапазоном - от испуга до восхищения - на самом деле может оказаться архетипом коллективного бессознательного воспоминания о божестве Ахе, а точнее - Аге. Последний мог фигурировать в двух вероятных ипостасях: во-первых, в виде женской Аги (Яги = Йаги-Йоги) - откуда утвердительное восклицание "ага!"; во-вторых, в виде мужского Агни - бога Огня ("аг" = "ог"). Наконец, тотемный смысл имени Гога мог перейти на русские названия птиц - "гоголя" и "гага".
* * *
Понятно, что многочисленные свидетельства древних и средневековых иноземных авторов не придумывались и, как говорится, не высасывались из пальца, а опирались и на устные предания, бережно сохраняемые нашими пращурами, и на письменные источники, получившие отражение в ряде поздних хроник, но восходящие, быть может, к некоторому тайному протографу (почему тайному - станет понятно из дальнейшего изложения). Что касается позднейших письменных сведений, то речь пойдет о русских исторических сочинениях XVII века, получивших хождение на Руси после завершения Смутного времени. Они специально посвящены праотцу Русу, который вместе с братом Словеном положил начало и русскому народу, и русской государственности - причем задолго до того, как это признается официальной историей:
"Князем убо киевским Словену и Русу мудростию и храбростию в роде своем всех превзошедшим, и начаша размышляти с подданными своими, глаголюще сице: "Или только всей вселенней, иже под нами ныне, егда несть во жребии праотца нашего Афета еще часть земли блажи ко вселению человеком угодны, слышахом ба от отцов своих, яко благословил есть праотец наш Ной прадеда нашего частию земли западного всего и северного и полунощного ветров"".
Здесь четко очерчены территории, подвластные Русу и его брату - вплоть до полярных и заполярных (полунощных) стран. Легендарная история братьев Словена и Руса имеет достославное продолжение со множеством важнейших деталей. При этом подробно излагается история начала государственного устройства Руси задолго до Рюрика и тех событий, которым традиционно уделяется наибольшее внимание и придается первостепенное значение в официальных летописях. Скрупулезно описывается градостроительная деятельность первых русских князей. Словен построил на берегах реки Волхова и озера Ильмень (Ильмерь) первую русскую столицу, наименованную в честь ее основателя Словенском: "И поставиша град, и именоваша его по имени князя своего Словенеск Великий, той же ныне Новъград, от устия великаго озера Ильмеря вниз по велицей реце, проименованием Волхов, полтора поприща. И от того времени новопришельцы скифстии начаху именоватися словяне".
Значение древнерусского исторического сочинения, известного под названием "Сказание о Словене и Русе", вне всякого сомнения, далеко выходит за отводимые ему рамки полубеллетристического исторического апокрифа. Есть все основания предполагать, что именно в нем сохранилась подлинная история, основанная на устных преданиях и передаваемая на протяжении тысячелетий от одного хранителя древних знаний к другому. Недаром ведь, по признанию современных специалистов, общее число списков, имевших в прошлом хождение на Руси, не поддается учету (современным специалистам сегодня известно около 100 разных списков, не всегда совпадающих друг с другом). "Сказание о Словене и Русе" воистину должно было бы быть одним из самых знаменитых произведений русской литературы - пока же оно знаменито только тем, что о нем знают скептически настроенные специалисты и ничего неизвестно широкому читателю. Учитывая важность данного летописного произведения для понимания действительного хода отечественной истории, уместно привести полностью хотя бы один из опубликованных вариантов, вдохновлявших патриотические чувства наших пращуров (что здесь и предпринимается - см.: Приложение 1).
Знакомясь с публикуемым памятником, необходимо иметь в виду, что дошедший текст, безусловно, отличается от утерянного (или уничтоженного) протографа. Возможно, и иное объяснение: устная легенда, в течение многих веков передававшаяся от поколения к поколению, была записана сравнительно недавно (в сравнении с отображенной в ней тысячелетней историей). Этим и объясняется, по-видимому, бросающаяся в глаза позднейшая "редакторская правка" и явная "отсебятина". Однако позднейшие дополнения носят не фактический, а скорее, стилистический характер - так сказать, "украшения ради". При этом наиболее неудачное и явно конъюнктурное "уточнение" относится не к Словену и Русу, а к Рюрику, названному "немцем", род которого возводится к римскому императору Августу.
Нет никаких сомнений также, что известный по хронографам русской редакции текст принадлежит законопослушному царскому подданному и благоверному христианину, нетерпимому к былому язычеству. И все же безвестный автор сумел сохранить и донести до нас ядро, суть и основную канву древнейших преданий, связанных с предысторией русского народа и сохраненных в устной традиции. За то честь ему и хвала!
В списках "Сказания о Словене и Русе" называется совершенно конкретная дата появления праотцев русского народа на Севере и основания первой русской столицы Словенска Великого - 3099 год от Сотворения мира. В переводе на нынешнее летосчисление получается 2409 год до н. э.! Отечественные историки - начиная с Карамзина и вплоть до сего дня - пытаются (и, к сожалению, небезуспешно) укоротить русскую историю более чем на три тысячи лет (2409 лет до н. э. + 852 года н. э. до первого упоминания Руси в византийских хрониках, перенесенного затем Нестором и в "Повесть временных лет"), хотя и эта дата - тоже не предел. Тем самым они продолжают следовать в фарватере тех христианских летописцев, которые имели совершенно четкую задачу: отсечь древнерусскую культуру от ее языческих корней, историю киевских князей - от их северных предшественников, а стартовую точку истории Государства Российского максимально приблизить к дате принятия христианства, объявив все ей предшествовавшее "яко не бывшим".
Интересно, что "Сказание о Словене и Русе" начинается с того же самого временного пункта, что и любые другие начальные летописные сочинения, то есть с послепотопного времени - "по потопе" ("после потопа"); в "Сказании" даже уточняется - "на второе же лето по потопе". Еще одна любопытная деталь: первая российская столица прозвана была Словенском Великим. По прошествии некоторого времени на ее месте построили новый город, его так и назвали - Новгород, но приставку оставили старую - Великий. Князь Рус также не отставал от брата: здесь же, на Валдае, поблизости от Словенска, построил он другой город, не уступавший первому, и назвал его также по своему имени - Руса (ныне Старая Русса):