Мы идем через всю Южную Атлантику, взяв курс на Пернамбуко, один из восточных штатов Бразилии. Делая этот крюк, мы на несколько дней задержимся в пути, но мы уже все в предвкушении Бразилии. Почему бы нам не сделать одни крошечный заход в Южную Америку! Кроме этого наша "вольность" имеет научное обоснование - мы должны сделать промеры глубины дна в ранее не исследованных районах Южной Атлантики. Между Кейптауном и Бразилией имеется несколько пароходных маршрутов. Таким образом, мы можем чудесным образом дополнить глубинный разрез Южной Атлантики по нулевому меридиану и четырнадцать поперечных глубинных срезов, которые были сделаны в 1925–1927 годах "Метеором", исследованиями глубины, которые будут совершаться по диагонали. Кроме этого Регула жаждет проводить каждый день двухчасовые наблюдения за скоростью ветра над уровнем моря. В это время наш корабль должен останавливаться. Он даже придумал интересный, и, самое главное, работающий прибор, при помощи которого можно было бы проводить данные замеры. Он приделал к спасательному кругу крестовину, к которой крепился ветромер. Специальный электрический счетчик считал совершенные обороты вертушки, а после извлечения из воды соответствующие подсчеты делались уже на борту корабля. Ответственным за этот прибор назначается Гокель. Полученные результаты кажутся нам весьма интересными, так как ранее мы могли замерять скорость ветра на уровне палубы, мачты или на высоте при помощи летающего баллона.
Я использую представившуюся возможность, чтобы снимать волны. Две соединенные друг с другом кинокамеры могут дать стереоскопическое изображение корабля. Прибор, сконструированный Регулой, может также служить для определения высоты волн.
Ту-ту-ту… Ту… ту… ту… тууу. ту… Звучит морзянка. Если переводить на немецкий язык, то это означает: не пролетали ли ваши самолеты два дня после прибытия "Швабии" в Кейптаун? Не нагнали вы по легкомыслию при помощи их ужас и страх на местное население? Вражеская авиация над Кейптауном! Что бы это значило? Германия намеревается аннексировать Южную Африку? Впрочем, нам однозначно сообщают о немецких самолетах. Рано утром одна пожилая женщина в 3 часа 27 минут была поднята из кровати шумом моторов. Она выбежала на улицу и увидела, хотя и не очень ясно, одну или две крылатые машины, которые, конечно же, могли быть только немецкими самолетами.
Может быть, я и не совсем дословно передал суть этого короткого злобного сообщения, но суть его воспроизведена весьма точно. Действительно, два дня спустя после нашего отбытия из Кейптауна по телеграфу пришел запрос, пролетали ли наши самолеты над этим южноафриканским городом. Капитан Ричер дал соответствующий отрицательный ответ. Но ведь заспанная пожилая женщина не может ошибаться.
Так что же произошло? Газеты Кейптауна, особенно те, которые не питали особых симпатий к Германии, заметили два самолета на нашем 8000-тонном судне, водоизмещение которого было значительно больше, нежели у обычных экспедиционных кораблей. У страха глаза велики. В данном случае предположили, что немецкие "самолеты-разведчики" предназначались для того, чтобы по каким-то причинам изучить с воздуха портовые сооружения Кейптауна. По большому счету мы без каких-либо проблем могли это сделать со Столовых гор.
Конечно же, во всем этом редкостной вздоре не было ни слова правды. Последний полет состоялся 5 февраля над шельфовыми льдами Южного полюса, после чего самолеты были крепко-накрепко зафиксированы на палубе (что было документально зафиксировано). Палубу "Швабии" они покинули только в Гамбурге.
Глава 15
ИНТЕРМЕДИЯ
Через несколько дней после отплытия из Кейптауна произошло, наверное, самое заметное происшествие за время всей экспедиции. Мы заметили остров. Он был настолько крохотным, что не имел даже названия. Однако мы хотим пройтись по нему, в Кейптауне мы уже вошли во вкус, передвигаясь по твердой почве. В конце концов, мы же люди, а какие-то амфибии! Все, начиная от руководителя экспедиции и заканчивая последним юнгой, заинтересованы в том, чтобы высадиться на этом неизвестно откуда возникшем островке. Наш биолог просто трясется от нетерпения, так как надеется открыть на диком острове каких-нибудь фантастических животных. Однако нам несколько мешает прибой. Он действительно кажется немного высоким.
Разрази нас гром, да волны еще вдобавок разбиваются прямо об утесы!
Ах, ну не поворачивать же назад!
Очевидно, что придется использовать баркас, а также спасательную шлюпку. Амеланг спускает их на воду.
Там впереди, между утесами, прибой кажется не очень сильным. Мы, то есть Ричер, Ланге, Хедцен, Брандт и я погружаемся в шлюпку и начинаем грести в сторону острова. Длинным канатом мы привязаны к баркасу. Однако прибой оказался значительно сильнее, а потому мы не решаемся высаживаться в этом секторе берега. Поворачиваем назад. Находим следующую бухточку. Она нам видится более спокойной.
Ну что же, полный вперед! Отвязываем канат, Брандт и Хедцен ложатся на весла. Мы же бросаем взгляды на морской берег. Я сижу к нему спиной, поэтому наблюдаю за приближающимися волнами.
Осторожно! Высокая волна!
Брандт и Хед цен сушат весла и позволяют нашей шлюпке перекатиться по волне.
- Эк она нас высоко подняла!
- Всегда после трех больших волн следуют четыре маленькие!
- Кажется, идут именно маленькие волны. Вперед, быстрее, быстрее!
Брандт и Хедцен гребут что есть сил.
- Стоп! Снова большая волна! Осторо-о-ожно!
На волне мы взлетаем на три или на четыре метра. Шлюпка встает на дыбы… Опять оба гребут с неистовой силой… Тут у меня возникает чувство, что меня перевернуло вверх ногами… что это? Когда ко мне вновь возвращается зрение, то я обнаруживаю, что плаваю в воде. Наша шлюпка плавает кверху килем… Все остальные тоже в воде - я вижу только их головы… я пытаюсь перевернуть шлюпку… безуспешно… Тем временем прибывает новая волна… Я могу лишь схватиться за длинный канат, свисающий со шлюпки. В тот же момент чувствую, как вода начинает меня вращать вокруг этого каната.
Мне представляется, как именно в это время Пройшофф удит с корабля акул. Восхитительные твари, только немножко диковаты, да жадные до чьей-нибудь плоти.
Когда я выныриваю из воды, то прямо перед собой вижу голову Хедцена. Я пробую зацепиться посильнее. Считаю по головам… Слава Богу, в наличии все пятеро…
Я вижу, что кто-то пытается выплыть на берег. Блестящая идея! Все правильно… Нет никакой необходимости переворачивать лодку именно сейчас, это можно сделать и на суше, что совершить не в пример проще. Я освобождаюсь от каната и подплываю к берегу. Там я судорожно ловлю Брандта. Он уже почти не держится на воде. Как он рассказал позже - наглотался морской воды.
Держись, Брандт! Не выбивайся из сил!
Перед нами виднеется промокший до костей Ричер. Он в белом тропическом жакете, через мокрую ткань которого что-то яркое проглядывает в левом кармане… Это апельсин… я невольно засмеялся. Второй раз я засмеялся, когда Ланге выловил мою широкополую соломенную шляпу, после чего водрузил ее себе на голову. В жизни всегда есть место для шутки!
Оказавшись на суше, мы очень быстро выясняем, что мы здоровы и бодры… однако шлюпка все еще в море. Приходится вновь лезть в воду, чтобы ухватить конец каната… К весу лодки надо еще добавить вес якоря… Гоп! Хрясь! И мы вытаскиваем тяжеленную лодку, доверху наполненную водой, на песок. На наше счастье, набежала волна и помогла нам.
Однако лодка испорчена, она протекает между досками!.. Но это не страшно. Лучше одна испорченная лодка, чем совсем ничего! Мы вытягиваем шлюпку насколько возможно далеко, переворачиваем ее и закрепляем при помощи якоря и нескольких камней.
Только сейчас мы понимаем, что сегодня очень жарко. На сотню метров вверх уходит здоровенная скала. Мы плюхаемся в ее тень, чтобы перевести дыхание. Наш баркас продолжает качаться где-то на волнах. Мы отчетливо видим Амеланга в его светлом тропическом костюме. Однако в настоящее время никто не может ничего сделать. Ни мы придти ему на помощь, ни он нам.
Во всей этой ситуации несомненным плюсом является то обстоятельство, что мы не захватили с собой никакого багажа. Аппаратура и продукты остались на баркасе. Единственное, чем мы обладаем в сей миг, - это наша одежда, рубашка и брюки. Только на Ричера как признак его особого статуса надет белый пиджак, в кармане которого наблюдается апельсин.
А что у нас в карманах? Правильно, надо их вывернуть и просушить содержимое! Нож, куски бечевки, упаковка табака, пара курительных трубок, сигареты, спички, апельсин, двое часов, секундомер и зеркальная фотокамера "Кине-Эксакта". Больше у нас ничего нет. Мы осторожно выкладываем наше имущество на солнце. Через несколько минут все высохло. Но смотреть на это больно! Часы выглядят безнадежно испорченными. Мои встали в 14 часов 45 минут. Не в лучшем состоянии и фотокамера "Кине-Эксакта". Она принадлежит мне. Этот превосходный небольшой фотоаппарат сопровождал меня не один год. Теперь он буквально захлебнулся в соленой воде. Она разъедает алюминий почти как соляная кислота. Спасти аппарат можно было бы, промыв его в пресной воде. Но откуда ее сейчас взять? Соленой является даже наша собственная слюна.
А что с табаком? Благодаря великолепному прорезиненному материалу, из которого был изготовлен поврежденный радиозонд Ланге, я смог смастерить отличный чехол-кисет для табака. А потому ни одна капля соленой воды не попала в его ценное содержимое. У сигарет Ричера дела обстоят самым прискорбным образом. Я прихожу на выручку капитану и даю ему курительную трубку, которых у меня по чистой случайности оказалось две штуки.
Спички высохли и могут зажечься. Жизнь налаживается.
- Наша лодка!!!
Крик издается сразу же пятью глотками! Поздно - уже все произошло. Высоченная волна набросилась на шлюпку, вырвала ее с якорем из кучи камней и в пару секунд протащила по всему берегу обратно к морю. И вот шлюпка опять в воде, качается на морских волнах. Еще одна сильная волна - и ее может разбить о скалы. В данном случае от гордого транспортного средства не останется ничего, кроме горы досок величиной с аршин, которые выбросит на морской берег.
Так, вновь настало время поволноваться!
Нечто аналогичное происходит и на баркасе. Мы замечаем, что Амеланг был изрядно встревожен. "Мои брюки уплыли!" - внезапно закричал Ланге и побежал к нескольким камням, на которых он разложил сушить предмет одежды, составлявший его исключительную гордость. Он был одним из немногих, кто мог себе позволить на корабле такую роскошь, как спортивные брюки. Но роскошь была утащена волнами, и те вовсе не намеревались ее возвращать. Они также унесли с собой сапоги Хедцена. Сейчас их, наверное, уже примеряет какой-нибудь затянутый в зеленую тину обитатель пучин. Брандт отрезает ножом собственные штанины и при помощи шпагата сооружает подобие новых сапог.
Однако нам захотелось пить!
Капитан по всем правилам искусства делит апельсин на пять частей. На продолжительное время это останется нашей единственной едой.
Мои сапоги высохли, но я еще побаиваюсь надевать их, так как они могут оказаться слишком тесными. На свое несчастье, пару дней назад я сломал палец на правой ноге, он распух, и по возможности, пытаюсь избежать пребывания в сапогах, которые мне жмут. Чтобы размять ноги, я предлагаю совершить разведывательную прогулку. Меня вызывается сопровождать Ланге, все остальные предпочитают остаться на берегу у моря, чтобы быть в курсе, что будет предприниматься на "Швабии" для спасения несчастных, потерпевших крушение.
Мы залезаем высоко на склон и видим, как баркас отправляется обратно.
Остров необитаем, по крайней мере в настоящий момент. Однако разрушенные деревянные бараки с крышами из рифленого железа указывают на то, что еще некоторое время назад здесь проживало несколько человек. Скорее всего, европейцев. К такому выводу мы приходим, найдя в бараках единственную безупречно сохранившуюся вещь- фаянсовый унитаз.
По ровной земле тянутся трубы! Что бы это могло быть? Мы следуем за трубами. Правильно! Это водопровод! Через десять минут мы находим маленький ручей, который и питал эту водопроводную сеть.
Великолепно! Вода в ручье теплая и слегка мутная, но наши измученные жаждой внутренности берут верх, и мы жадно припадаем к влаге.
Что может быть лучше воды, когда тебя терзает нестерпимая жажда!
А наши приятели - там внизу, у подножия скалы. Если бы мы могли принести им хотя бы немного воды! Мы роемся в развалинах бараков и находим алюминиевый чайник, бутылку и фарфоровый соусник. Мы тут же наполняем емкости водой и направляемся в обратный путь. Наш взор падет на морской берег, и мы видим, что прибой здесь не самый сильный. По-видимому, там дальше в море под водой находятся скалы, которые выступают в роли волнолома или брекватера. Мы вновь поднимаемся на возвышенность. В море нас оберегает баркас. Кто-то возится с надувной лодкой. Но на берегу мы видим не троих товарищей по несчастью, а пятерых мужчин. Конечно, мы сразу же предполагаем, что произошло. С баркаса на берег послали надувную лодку, которая будет постепенно забирать всю нашу злосчастную компанию. Конечно же, наивно полагаем мы, спасатели привезли с собой воду и пищу, а потому мы даже можем устроить пикник на берегу.
Впрочем, настоящий праздник надо устраивать, когда мы окажемся в уютных каютах "Швабии", вновь возьмем курс на Бразилию и избавимся от всех страхов.
Однако наши предположения оказались ошибочными.
Мы стали выбрасывать емкости с водой, когда предвкушали теплый прием. Бутылка все-таки упала на камни и разбилась. Но оставались чайник и соусник. К нашему немалому удивлению, все пятеро, пребывавшие на пляже, оказались несказанно рады теплой и мутной воде из ручья…
На самом деле произошло следующее. Действительно, Амеланг вернулся на баркасе к кораблю и пытался доставить к нам надувную лодку с необходимыми продуктами. К великому сожалению, ракета с прикрепленной к ней веревкой не долетела до берега и упала в воду. В итоге мы остались без продуктов…
Но откуда же взялись на берегу новые люди? А именно Барклей и Регула. Оба они намеревались высадиться на берег еще до полудня. Когда произошла беда, то они находились в своем баркасе. Они несколько вернулись назад и спрыгнули в воду в другом месте, между утесами, на остров их вынес прибой. У них отличная спортивная подготовка! И это был не просто знак истинного товарищества, так как подобное рискованное (если рассуждать трезво - даже бессмысленное) предприятие сводилось к тому, что они хотели высадиться на другой стороне острова, перейти через горы, так как полагали, что так было значительно проще эвакуировать нас.
Вдобавок ко всему мы узнаем, что Пройшофф действительно занимался ловлей акул с борта "Швабии"!
Итак, Барклей и Регула уговаривают нас карабкаться на скалы. Им удается это сделать всего лишь за час. Но в данном случае нам предстоит пробираться по совершенно дикой местности, пролезать по глубоким ущельям, карабкаться вверх, вновь сползать вниз и т. д… Однако на самодельной обувке Хеддена виднеются рискованные дырки, кроме того, ноги нашего капитана, который будет постарше всех нас, не столь резвы. На них нет нескольких фаланг пальцев, которые он оставил обмороженными на Шпицбергене. Едва ли такая прогулка может оказаться им по плечу. По этой причине Ланге ведет колонну к журчащему ручейку, который мы только что обнаружили. В то же самое время я и Регула продолжаем наше восхождение, чтобы объяснить Амелангу, на каком месте побережья нас лучше ожидать или сделать что-нибудь целесообразное.
Лазанье по горам дается нам намного проще, нежели это нам казалось внизу. Последний отрезок пути для меня является очень неприятным. Опускается темнота. Постепенно становится совершенно темно. Я чувствую только камни, но поскольку на ноге у меня сломан палец, то я должен осторожно выбрать опору. Так как Регула уже добирался этим путем до нас, то он как бы знает путь. Впереди на пляже в надувной ложке нас поджидает Крюгер. Между высокими камнями и крайними утесами на пляже уже натянут канат. Амеланг смог его забросить при помощи ракет. Это очень хорошие "перила" для передвижения на надувной лодке. Однако ее очень легко опрокинуть волной, так как ее дно совершенно плоское.
Крюгер направился на корабль, оставив нам два рюкзака с продуктами. Регула и я наслаждаемся их вкусом. Я думаю, что даже много лет спустя мы будем вспоминать о необычайном вкусе вина "Фиргас", две бутылки которого мы приговорили с хлебом, колбасой, сыром и сардинами в масле.
Ночь была очень теплая, но весьма некомфортная. На пляже не было ничего, кроме песка и нескольких небольших камней, которые никак не подходили на роль подушки. На импровизированных постелях нам почти не удавалось заснуть. Я не спал больше часа кряду.
Во время вынужденной бессонницы мы изобрели часы! Южный крест! Множество звезд должно вращаться вокруг Южного креста. Смещение на 15° приблизительно равно часу. Все очень просто! Мы пребываем на краю, но все равно отсчитываем пять часов, ожидая, когда заново придет баркас.
Канаты оказались очень кстати. На двух надувных лодках Майр, Ширмахер и Штайн забирают нас с побережья. Эвакуация прошла без каких-либо неприятностей. Амеланг очень рад тому, что первая часть спасательной операции прошла без сучка без задоринки. Теперь надо направляться к другой части острова, где на тех же надувных лодках можно спасти капитана Ричера и остатки нашей неудачной экспедиции на остров. Во время этой операции приходится забирать еще гигантскую черепаху, которую смог какой-то железякой убить Барклей. Из этой черепахи весом приблизительно в 150 фунтов несколько позже был сделан великолепный гуляш для всех 82 участников нашей экспедиции.
Обратное плавание к "Швабии" требует от нашего рулевого Амеланга приложить максимум усилий и талантов. Волны все еще высокие. Однако все-таки настает долгожданное мгновение, когда мы поднимаемся по веревочной лестнице на борт. Мы сердечно приветствуем экипаж, который, принимая во внимание наши злоключения, уже не горит желанием во чтобы то ни стало высадиться на этот маленький островок.
Никто не обижается, когда мы даем полный ход и пытаемся уплыть как можно дальше от острова. Очень скоро он превращается в точку на горизонте, которая со временем и вовсе исчезает из поля нашего зрения.
На следующий день "дядя доктор" просвечивал на рентгеновском аппарате мою ногу со сломанным пальцем. Ее состояние, естественно, не стало лучше, но и не ухудшилось существенно. Теперь она может отдохнуть.
Глава 16
ПИНГВИНЫ ОБЩАЮТСЯ МЕЖДУ СОБОЙ
Теперь для нас начинается период безделья. По большому счету трудится только Барклей - все остальные лежат на самодельных шезлонгах, импровизированных кушетках и поджариваются на жарком солнце. Некоторые уже приобрели бронзовый загар, чем напоминают индейцев сиу. В загорании иногда принимают участие даже простые матросы, так как от них не требуется усиленно драить палубу после того, как мы покинули Кейптаун. "Швабия" и так блистала на пирсе, выглядя неотразимо. Теперь некоторый ремонт и чистка потребуются только перед заходом в Пернамбуко.