Несколько следующих дней прошли без происшествий. Один только раз по дороге проехал экипаж - почтовая карета из Лонсестона, прожужжавшая мимо "Ямайки". Шуршание ее колес напомнило почему-то полет растревоженного шмеля. Наконец, выдалось первое по-настоящему морозное утро, солнце светило, небо удивляло безоблачной синевой. Трава на болотах замерзла и побелела от инея. Колодец во дворе покрылся сахарной корочкой льда. Грязь затвердела под копытами коров, сохраняя их следы, которые не исчезнут до следующего ливня. С северо-востока дул легкий ветерок, заметно холодало.
У Мэри всегда поднималось настроение при виде солнца ранней зимой. Она закатала рукава блузы и решила устроить стирку. Вода в ведре, теплая и мягкая, доставляла девушке истинное наслаждение. Мэри было хорошо в эти минуты, она напевала вполголоса - дядюшка уехал куда-то на болота, чувство свободы и прозрачное предзимнее утро были достаточным основанием для радости.
Вдруг раздался громкий стук по оконному стеклу. Взглянув туда, Мэри увидела испуганную тетушку. Знаками она звала девушку скорее войти в дом. Вытерев руки о фартук, Мэри недовольно вбежала в кухню через заднюю дверь. Не успела она появиться, как тетушка схватила ее за руку и стала что-то быстро и невнятно бормотать.
- Успокойтесь, тетя, - сказала Мэри. - Я не могу разобрать ни одного вашего слова, не понимаю, о чем идет речь. Сядьте и выпейте воды, ради Бога. В чем дело?
Бедная женщина только мотала головой в сторону двери, рот ее передергивало, как во время припадка у эпилептика.
- Там мистер Бассат из Северного Холма, - прошептала она наконец. - Я его видела из окна, он верхом, с ним еще один джентльмен. О, моя дорогая, моя дорогая, что нам делать?
Этот монолог она еле произнесла и не успела договорить последней фразы, как послышался стук в парадную дверь. Затем пауза. Затем в дверь уже забарабанили требовательно. Тетя Пейшенс кусала ногти, стонала, теребила пальцы рук, словно бахрому на платке.
- Что его привело сюда? - всхлипывала она. - Он никогда сюда не заезжал. Он всегда держится подальше от таверны. Он наверняка что-то пронюхал, я знаю. О, Мэри, что нам делать, что мне ему сказать, если он спросит?
От этого стенания с бесконечными "он" Мэри стало не по себе, чувство неуверенности и какого-то неясного страха передалось и ей. Она быстро соображала - ее положение было незавидным: если мистер Бассат прибыл официально как представитель власти, для нее появляется уникальный шанс рассчитаться с дядей. Она могла рассказать все, что знала, поделиться сомнениями. Но рядом стояла тетя Пейшенс, стояла, лепеча и дрожа, ее милая тетушка. Жалкая… Но ее на самом деле было очень жаль.
- Мэри, Мэри, Богом молю, научи, что я должна ему сказать? - умоляла она и прижимала к сердцу руки племянницы.
Настойчивый стук в дверь не прекращался.
- Слушайте меня. Его надо впустить - или он вышибет дверь. Возьмите себя в руки. Вовсе не нужно ничего говорить. Скажите, что Джоза нет дома, а вы ничего не знаете. Я пойду с вами, - сказала Мэри.
Женщина посмотрела на нее глазами затравленного зверька, в них вспыхивали искры надежды.
- Мэри, - прошептала она, - если мистер Бассат спросит, что ты знаешь, ты ведь не ответишь ему, правда? Я могу на тебя положиться, не так ли? Ты не скажешь ему про телеги? Если с Джозом что-нибудь случится, я убью себя, Мэри, - вдруг неожиданно твердо и зло заключила Пейшенс.
Что можно было возразить? Мэри не могла причинить тете новые страдания - скорее она будет врать и уворачиваться. Тем не менее, что-то нужно было делать.
- Идемте со мной, - она решительно направилась к двери. - Мы не задержим мистера Бассата долго. Меня вам нечего бояться, я ничего не скажу.
Они вместе вышли в холл, Мэри отодвинула засов на входной двери. У крыльца стояли двое мужчин. Один слез с лошади, это он барабанил в дверь. Другой, крупный человек в толстом пальто и капюшоне, сидел верхом на прекрасном гнедом коне. Шляпа его сдвинулась на самые брови, но по обветренному морщинистому лицу не сразу можно было определить возраст. Во всяком случае, не меньше сорока пяти - пятидесяти.
- Вы не торопитесь, однако. Не очень-то приветливо встречаете гостей на вашем постоялом дворе. Хозяин дома?
Тетушка подтолкнула племянницу, и Мэри ответила:
- Мистера Мерлина нет дома, сэр. Вы хотите подкрепиться? Переночевать? Отдохнуть? Я подам вам, если будете любезны пройти в бар.
- К черту еду! - резко ответил всадник. - Я не идиот, чтобы для этого ехать в "Ямайку". Мне нужно поговорить с хозяином. Вы его жена? Когда он будет дома? - одно предложение наскакивало на другое.
Тетя Пейшенс присела в легком реверансе.
- Мистер Бассат, - начала она неестественно громко, напоминая ребенка, отвечающего зазубренный урок, - если позволите, сэр… Мистер Мерлин уехал после завтрака, я затрудняюсь сказать, вернется ли он к ночи.
- Хм-м, - промычал сквайр, - вот досада. Хотел побеседовать с мистером Мерлином. Послушайте, милая дама, ваш драгоценный муж обвел меня вокруг пальца, купив эту таверну через подставное лицо, и ему это сошло с рук. Но одного я не потерплю - чтобы мое доброе имя трепали и болтали о моей земле всякие гадости. Нет такого гнусного дела в округе, которое не связывали бы с "Ямайкой".
- Даю вам слово, мистер Бассат, вы ошибаетесь, - лепетала тетушка быстро и по-прежнему громко, ломая пальцы под передником. - Мы здесь живем очень тихо, очень тихо. Спросите мою племянницу.
- Ну, ну, полно, меня не проведешь, - ответил сквайр. - Я давно наблюдаю за этим местом. Дом не приобретает дурную славу без причины, миссис Мерлин, а о таверне "Ямайка" бубнят от побережья до наших мест. Нечего притворяться. Эй, Ричардс, придержи эту чертову лошадь!
Сопровождавший мистера Бассата оказался слугой. Он быстро и уверенно взял коня под уздцы, и сквайр тяжело спрыгнул, едва не упав.
- Раз уж я здесь, пожалуй, посмотрю сам, что здесь происходит. И не смейте мне возражать, это бесполезно. Я должностное лицо, и у меня есть предписание.
Он прошел мимо двух женщин, слегка оттолкнув их, будто раздвинул стеклянные двери, и вошел в дом. Тетя Пейшенс хотела было преградить ему дорогу, но Мэри движением головы остановила ее.
- Пусть он войдет, - прошептала она. - Если его не впустить, он еще больше распалится.
Мистер Бассат смотрел вокруг с нескрываемым отвращением.
- Боже мой, - воскликнул он театрально, - здесь смердит, как в могиле. Что вы сделали с домом? Таверна "Ямайка" всегда была гладко отштукатурена, и мебель стояла хорошая, скромная, но уютная. А это просто, - он подыскивал слова, задыхаясь от гнева, - стыд и позор. Где вся мебель? Пусто, как в сарае.
Заглянув в гостиную, он ужаснулся, глядя на отсыревшие стены.
- Вам скоро крыша упадет на голову, если вы не примете срочных мер, - с презрением продолжал он. - Ничего подобного мне не приходилось видеть за всю жизнь. Проведите меня наверх, миссис Мерлин.
Бледная, как полотно, Пейшенс искала глазами поддержки у Мэри, поднимаясь по лестнице во главе процессии. Сквайр заглянул во все углы, переворошил все мешки, не переставая возмущаться.
- И это вы называете постоялым двором? И это гостиница? У вас даже для кошки нет чистого места, не говоря уж о кровати для человека, о ночлеге для постояльцев. Все прогнило, все запущено. Как вы это объясните? Вы что, язык проглотили, миссис Мерлин?
Бедная Пейшенс не могла вымолвить ни слова, Мэри видела по ее лицу и подергивающимся губам, что она мечтает об одном - спасении, думает об одном - что случится, если они пойдут в заколоченную комнату внизу.
- Я вижу, жена хозяина оглохла совсем, - прорычал мистер Бассат резко и глухо. - Ну, а что вы можете сказать, молодая леди?
- Я только недавно приехала сюда, - кротко ответила Мэри. - У меня умерла мать, я перебралась к тете, чтобы присмотреть за ней. Она не совсем здорова, вы, наверное, заметили. У нее нервы не в порядке, она так легко теряет контроль над собой.
- Ее трудно винить в этом, - сказал сквайр. - Пожив здесь, станешь нервной. Ну, ладно, здесь больше нечего смотреть. Проведите меня опять вниз и покажите мне комнату с заколоченными окнами. Я заметил ее со двора и хочу заглянуть внутрь.
Тетя Пейшенс кусала пересохшие губы. Она была не в состоянии говорить и только, не отрываясь, смотрела на Мэри.
- Очень жаль, сэр, - сказала Мэри спокойно, - но если вы имеете в виду старую кладовую в конце коридора, то мы не сможем ее осмотреть. Дядя хранит ключи у себя, где он их держит - я не знаю.
Сквайр перевел взгляд с одной на другую, он что-то заподозрил.
- А вы, миссис Мерлин, вы разве не знаете, где ваш муж хранит ключи?
Тетя Пейшенс отрицательно покачала головой. Мистер Бассат едва сдерживал гнев.
- Ну, этому горю легко можно помочь. Мы вышибем эту проклятую дверь мигом.
И он направился во двор за слугой. Мэри положила руку на плечо тетушки, чтобы успокоить бедняжку, прижала ее голову к себе.
- Не дрожите так, - зашептала она. - Возьмите себя в руки. Вы своим видом испортите все. Единственный шанс избежать неприятностей - притвориться, что вам все равно, пусть суются, куда хотят.
Мистер Бассат уже возвращался со слугой Ричардсом. Парень, видимо, радовался предстоящей потехе. В руке у него был тяжелый лом, найденный в конюшне, им он собирался протаранить толстую дверь.
Если бы не тетушка, Мэри и сама не прочь была бы позабавиться этим зрелищем. Ей еще ни разу не довелось заглянуть в эту комнату. Хотя она понимала: если там что-то обнаружат, ее с тетушкой заодно привлекут как соучастниц неблаговидного дела. Впервые она осознала, как трудно им доказать свою непричастность. Вряд ли кто-нибудь поверит им, особенно тетушке, она ведь всегда так рьяно защищала мужа.
Когда оба позванных гостя начали ковыряться у двери, и Ричардс попробовал применить лом, Мэри ощутила неприятное волнение. Замок не поддавался, удары гремели по всему дому, и эхо уносило их вдаль. Затем полетели щепки, раздался страшный треск - дверь уступила натиску. Тетя Пейшенс вскрикнула, сквайр оттолкнул ее и не ворвался - влетел в комнату. Ричардс стоял, опершись победно на лом, вытирая пот со лба. Мэри заглянула в помещение. Там было совсем темно.
- Принесите кто-нибудь свечу, - рычал, распоряжаясь, сквайр. - Здесь черно, как под землей. Слуга вытащил огарок из кармана, зажег его. Подняв свечу над головой, мистер Бассат прошел на середину и осветил помещение.
- Пусто, абсолютно пусто, - разочарованно произнес он. - Этот прощелыга опять оставил меня с носом.
Кроме груды мешков в углу, в комнате ничего не было. Спертый воздух, пыль везде и паутина - толщиной в руку человека. Ни мебели, ни очага - он был заколочен досками, как окна, - половицы рассохлись и скрипели при малейшем движении. На мешках валялась скрученная веревка.
- На этот раз мистер Мерлин одержал верх, - произнес сквайр. - В этой комнате не найдется улик, чтобы наказать даже кошку. Признаю свое поражение.
Бассату нелегко было скрыть неловкость и разочарование.
Женщины прошли за ним в холл, затем на крыльцо, слуга тем временем выводил лошадей из конюшни.
Мистер Бассат вертел в руке хлыст - теперь нервничал он, бывший владелец "Ямайки".
- Вам повезло, миссис Мерлин, - говорил он. - Если бы я застал в этой чертовой комнате то, что думал застать, завтра к утру ваш муженек бодался бы уже с решеткой. Итак…
Он не договорил, щелкнув хлыстом по сапогу.
- Пошевеливайся, Ричардс, что ты там копаешься, - в сердцах крикнул он.
Слуга появился, ведя лошадей на поводу.
- Вот что я скажу, - обратился сквайр к Мэри. - Твоя тетка, может, и потеряла дар речи вместе с рассудком, но ты-то понимаешь, надеюсь, английскую речь. Не думаешь ли ты, что я поверю в сказки о твоем неведении относительно проделок дядюшки. Или здесь никого не бывает ни днем, ни ночью?
Короткие фразы перемежались с длинными, он обращался к Мэри, называя ее то на ты, то на вы. Мэри смотрела ему прямо в глаза.
- Я никого не видела… Ни разу.
- Вы когда-нибудь заглядывали в кладовку?
- Нет, никогда.
- И вы не поинтересовались, почему он держит ее на замке?
- Нет.
- Ты слышала когда-нибудь звук колес возле таверны?
- Я очень крепко сплю. Меня и пушкой не разбудишь.
- Куда это отлучается твой дядя?
- Понятия не имею. Я плохо знаю эти места, вернее, не знаю совсем. И не знаю здесь никого. Я уже говорила вам.
- Вам не кажется странным, - он опять перешел на "вы", - что гостиница на проезжей дороге держит двери запертыми для постояльцев?
- Мой дядя имеет массу странностей.
- Вот уж чего нельзя отрицать. Уж такие, к черту, странности, что половина населения в округе не может спать спокойно, пока он гуляет на свободе. Его отец был точно таким. Можете ему передать от меня: по шее Джоза Мерлина плачет веревка. А уж тюрьма - обязательно.
- Хорошо, передам, мистер Бассат.
- Вам не страшно жить здесь в одиночестве? Ведь сюда ни один сосед не заглядывает? Эта полоумная - все ваше общество.
Он попал в самую точку. Но Мэри не подала виду.
- Время бежит незаметно…
- А язычок у вас остренький, молодая леди. Все равно ваши родственные чувства зависти не вызывают. Если бы вы были моей дочерью, я предпочел бы видеть вас, - он замялся неожиданно, но договорил, - да, лучше в гробу, чем в таверне "Ямайка", рядом с Джозом Мерлиным.
Он взобрался на лошадь, взял поводья.
- И еще, - проговорил он уже в седле, - вы знаете Джема Мерлина, младшего брата вашего дядюшки из Треварты, простите, тоже вашего дядюшку?
- Нет, он никогда здесь не бывает.
- Неужели? Ну, ладно, на сегодня хватит. Прощайте.
И он уехал по дороге в сторону дальнего холма вместе со своим слугой. Так же неожиданно, как приехал.
Женщины удалились в кухню. Тетя Пейшенс была в полуобморочном состоянии.
- Ну, пожалуйста, очнитесь, - устало увещевала ее Мэри. - Он уже уехал, ничего не нашел. Вот если бы там было полно бутылок, было бы о чем плакать. А пока вы с дядюшкой Джозом вышли сухими из воды.
Она залпом выпила кружку воды. Самообладание оставляло ее. Нелегко было лгать, чтобы спасти шкуру этого мерзавца, когда все ее существо требовало совершенно противоположного. Отсутствие доказательств в заколоченной комнате ни о чем не говорило - все было вывезено повозками несколько дней назад. Но веревка… Мэри сразу узнала ее, эту веревку. И так много жертв принесено тете Пейшенс, неужели Мэри затянет в эту дьявольскую компанию, засосет совсем? Пути назад нет, кто же ей теперь поверит?! Циничная мысль (она именно так и подумала про себя - циничная) неожиданно пришла к ней после второй кружки воды, проглоченной одним махом. Почему бы ей, действительно, не стать его сообщницей? Она ведь сегодня не только ради него лгала. Эта мысль бесила ее, но Мэри ничего не могла поделать с собой. Да, она еще выгораживала его братца. Зачем? Вряд ли это объяснимо. Он, вероятно, никогда и не узнает об этом, а если узнает - не удивится, примет как должное.
Тетя Пейшенс все еще хныкала и стонала, сидя у огня; у Мэри не появилось желания утешать ее. На сегодня она вполне выполнила свой долг перед семьей Мерлинов. Она вышла из кухни и вернулась к своему корыту, опустила руки в мыльную пену: вода была холодна, как лед, но прежнего ощущения праздника не было. Ни солнце, ни прозрачное небо, ни покалывающая холодом мягкая вода уже не радовали.
Джоз Мерлин приехал к полудню. Мэри слышала, как он вошел в кухню через парадный вход и был встречен потоком бессвязной болтовни. Мэри не спешила; пусть тетя Пейшенс сама объяснит ему, что произошло. Она же пойдет в дом, если Джоз позовет.
До девушки доносились визгливые крики тети и резкие вопросы хозяина. Через некоторое время он позвал племянницу в дом, поманив ее пальцем из окна. Он стоял посреди кухни, широко расставив ноги, глаза метали молнии, лицо было мрачным, как рябь на озерцах болот во время налетающих порывов ветра.
- Иди сюда, - кричал он. - Выкладывай все. Что здесь произошло? От твоей тетки нельзя добиться вразумительного ответа. А твоя роль какая была в этом деле?
Мэри спокойным тоном передала ему о событиях утра. Она ничего не упустила, кроме вопроса сквайра о Джеме. В конце она в точности передала фразу, что Джоза следует повесить, как и его отца, чтобы люди в округе могли спать спокойно.
Дождавшись конца объяснений Мэри, Джоз обрушил свой гнев на стол: огромный кулак едва не проломил беднягу; досталось и стулу, Джоз поддал ему ногой так, что он пулей отлетел в другой конец кухни.
- Проклятый ублюдок! - ревел он. - Какое право он имел врываться в мой дом?! Никакого предписания у него не было, это все ложь, а вы, дуры, попались на удочку. Нет никакого предписания! Господи, если бы я находился дома, он летел бы в свой Северный Холм с такой скоростью, что его родная жена не собрала бы кусочков. Чтоб ему зенки повырывало! Я ему покажу, кто хозяин в этой округе, он будет ползать у меня в ногах. А вы чего дрожали? Я ему покажу его дом! Пусть только сунется еще раз!
Джоз Мерлин кричал во все горло, стоял оглушительный шум. Но в такие минуты, и особенно сегодня, Мэри его не боялась - он просто позировал. Вот когда он переходил на шепот, было страшно. А сейчас, хоть он и хорохорился, она видела, что он сильно напуган. Раньше Джоз не сомневался в своей безопасности, теперь уверенность поколебалась.
- Дайте мне поесть, - приказал он. - Мне надо снова ехать, нельзя терять времени. Перестань завывать, Пейшенс, или я изувечу тебя. Ты была молодец, Мэри, я не забуду этого.
Племянница посмотрела ему в глаза.
- Надеюсь, вы не думаете, что я сделала это ради вас, - сказала она твердо.
- Мне наплевать, ради кого ты это сделала, мне важен результат, - ответил он. - Этот болван Бассат родился с мозгами набекрень, не ему меня ловить. Отрежь мне хлеба - и хватит болтать. Сядьте в конце стола и сидите смирно, там ваше место.
Обе женщины сидели молча, в дальнейшем обед прошел без неприятностей. Окончив есть, хозяин вышел из-за стола и направился в конюшню. Мэри думала, что он снова оседлает свою лошадь, но он вдруг вернулся, прошел через кухню, вышел через другую дверь, обогнул сад и стал взбираться по лестнице через ограду, чтобы попасть прямо в поле. Мэри видела, что он направляется через болота - Джоз поднимался по крутому склону, ведущему в Толборский Торфяник и Кодду. Внезапно у нее созрел план, она решила действовать немедленно, а звук шагов тетушки наверху только укрепил ее в этом намерении. Мэри сбросила фартук, схватила толстую теплую шаль, висевшую в кухне на крючке, и бросилась за дядей. Крадучись, таясь (она боялась быть обнаруженной) Мэри шла за ним, пробираясь сквозь застывшую траву и обмерзлые камни. Это было безумное решение, но ей требовалась разрядка, и она упрямо шла вперед.