Древняя табличка, на которой было написано указанное письмо Тиглатпаласару, не сохранила для нас точного числа людей, трудившихся над сооружением форта. В целости остались лишь клинописные знаки, переводимые как 62. В проекте могли быть задействованы как минимум 1162 работника, выполнявших свою трудовую повинность. Американский исследователь Паркер полагает, что счёт работавшим на застройке мог исчисляться тысячами. Подневольные работяги прибывали из разных областей империи: Рацаппы, Арцухину, Гузаны, Аррапхи, наместничества раб-шаке (т. е. из Тур-Абдина). Губернаторы этих областей, как, впрочем, и всех других в империи, наделялись квотами рабочих для повинностных работ. Количество людей по этим квотам они направляли в распоряжение центральной администрации, которая в свою очередь перекидывала нужное количество рабочей силы на тот или иной проект в любом конце державы. Всё это тщательнейшим образом фиксировалось в отчётах, подобных письму Дури-Ашшура, разного рода списках и прочих документах. Данная система, как мы видим, была отлажена уже в правление Тиглатпаласара III. Народу хватало даже для крупных проектов. Сооружались большие и маленькие форты, строились военные базы. Нередко по приказанию ассирийских царей рядом с тем или иным фортом строились здания нового города.
Ассирийские форты, несомненно, были частью системы по перекачке ресурсов из периферии в центр. Но происходил и одновременный обратный процесс: "островки" ассирийского влияния получали по распоряжению центра военное оборудование и обмундирование, ремесленную продукцию, необходимые расходные материалы и сырьё. Тот же Дури-Ашшур доставил в форт деревянные плуги и волов, чтоб те облегчали будущим обитателям крепости вспашку окрестных полей. Ко временам правления другого великого царя Ассирии, Саргона II, относится ещё одно из писем касательно постройки и налаживания жизни в форте. В только что построенную крепость Мину (где-то в районе Дур-Куригальзу) областеначальник Ил-йяда отправляет 10 имеров соли плюс 16 (имеров?) соли kudimmu, 30 кувшинов масла (?), 18 кувшинов нафты, 30 луков, 20 тысяч стрел, 10 тысяч древков для стрел, 2 таланта шерсти. Вельможи, построившие данный форт, отрядили туда из форта лухутейцев 1000 имеров ячменя.
Сколько же военных населяли обычный ассирийский форт? Обратимся к тому же письму времён саргоновского правления. Во главе форта губернатор Ил-йяда поставил одного из своих чиновников, который отправился на новое место службы в сопровождении 100 итуэйцев и куррейцев дворца. Вельможи же отправились организовывать строительство очередного форта. С ними Ил-йяда отправил 10 куррейцев и 20 итуэйцев, которые по завершении строительства должны были остаться в новой крепости. В письме ещё одного чиновника, Набу-шуму-иддины, говорится о 50 итуэйцах и 30 гуррейцах одного из фортов. Можно подытожить, что гарнизон форта состоял как минимум из нескольких десятков солдат. В общем, количество солдат гарнизона варьировалось от нескольких десятков до нескольких сотен. Соответственно этому числу рассчитывался и провиант и прочие необходимые вещи на первое время.
Как уже сказано, обитатели форта полагались не только на поставки из центра (тот снабжал их преимущественно вооружением и боеприпасами), но и сами возделывали сельскохозяйственные культуры на окружающих его землях. В случае опасности урожай (как правило, ячмень) тут же собирался дочиста и распределялся по пайкам среди населения форта.
Города и экал машарти. Что касается ассирийских городов, то они имели крепкие стены с башнями и зубцами, образовывавшими зачастую двойную систему укреплений. Ашшур, например, был окружён стенами из сырцового кирпича, 15–18 метров в высоту и порядка 6 метров толщиной, с фундаментом из больших каменных глыб. Внешняя сторона стены имела башни-контрфорсы, шедшие с интервалом примерно в 20 м. Наружные ворота были фланкированы башнями. Другой город – резиденция Саргона II Дур-Шаррукин – также был ограждён мощной стеной с контрфорсами. Застройка новоассирийских городов следовала планировке их военных лагерей – прямоугольных или круглых, с регулярной планировкой улиц.
В ассирийских столицах располагались уже упомянутые выше экал машарти – крупные постоянные военные базы, что-то вроде современных учебно-тренировочных лагерей, арсеналов. Это было сооружение, располагавшее крупным внутренним двором; в нём хранилась масса оружия, продуктов, расквартировывались воины, имелись обширные конюшни. В начале каждого года царь наведывался в арсенал и проводил генеральный смотр войск. Екал машарти как казарменно-административные комплексы и арсеналы строились уже со времени правления Салманасара III. Широко известно сооружение данного типа из Кальху – это так называемый форт Салманасар, относящийся к IX веку до н. э. Имелся подобный комплекс и в Ниневии. Про ниневийский арсенал времён Синаххериба и Асархаддона повествуют следующие строки одного из документов: "…дворец, в котором всё сохраняется [для] вооружения черноголовых, для приёма лошадей, мулов, ослов, верблюдов, колесниц, грузовых повозок, телег, колчанов, луков, стрел, всевозможной утвари и упряжи лошадей и мулов". По мере увеличения ассирийской армии арсеналы становились всё тесней, и царям приходилось их расширять, перестраивать.
Несомненно, ассирийская армия имела большой опыт полевых сражений. Однако не меньшего, а скорее даже большего прогресса ассирийцы достигли в развитии осадного дела, начало которому было положено, как мы видели, ещё в шумеро-аккадские и раннеассирийские времена.
Осадное дело. При захвате населённых пунктов мог использоваться целый спектр методов:
– мирные переговоры;
– силовое решение, в том числе: штурм, подкопы и бреши в стенах, осадные насыпи, применение таранов;
– военные уловки и хитрости;
– организация либо способствование недовольствам, бунту в осаждённом городе.
Осаждённые объекты, как правило, окружались земляным валом и рвом. Имеется свидетельство об использовании ассирийцами двух колец рвов при осаде. Ассирийские войска в тростниковых бараках или лачугах заполняли пространство меж двумя рвами.
Пожалуй, ассирийские военные были первыми, кто соединил осадные башни с таранами. Такое технологическое "ноу хау" будет по прошествии веков активно использоваться эллинистическими полководцами и римлянами. Обычно осады городов ближневосточными армиями длились месяцами и годами и далеко не всегда заканчивались успешно. Однако ассирийцы, за некоторыми исключениями, нарушили эту традицию. Дело в том, что когда они осаждали город, башни, тараны, осадные лестницы и сапёрные работы применялись одновременно, причём под защитой лучников и пращников. Осадные башни-тараны, как и конструкции прежних времён, подкатывались по заранее сооружённым насыпям, доходившим до тонкого верха вражеских стен, и приступали к действию – команда нижнего яруса башни била тараном, а бойцы с верхнего яруса прикрывали их лучным огнём и тушили огонь от зажигательных снарядов противника; одновременно в запланированных местах делались подкопы. Как правило, к вражеским фортификациям подводилось сразу несколько осадных механизмов, и одну башню зачастую могли прорабатывать две машины. Ассирийцы не только сами создавали осадные машины, но и охотно реквизировали их у поверженных врагов, о чём свидетельствуют, например, надписи Ашшурнацирапала II.
Что касается катапульт и баллист, то их у ассирийцев ещё, видимо, не существовало, по крайней мере, таковых не было обнаружено автором данной работы ни на одном из многочисленных рельефов. Тем не менее у Садаева встречается упоминание применения камнемётных механизмов. Он пишет, что задействовались различные камнеметы, которые были способны посылать камни весом в 10 килограммов на расстояние в 500–600 метров. Не ясно, откуда взята данная информация, так как сносок нет. Думается, обладай ассирийская армия подобным оружием – оно обязательно было бы изображено скрупулёзными создателями барельефов, а также замечено в анналах или прочих источниках. Однако на данном этапе работы никакой информации о баллистических машинах из первоисточников не удалось найти. В силу этих обстоятельств остаётся присоединиться к мнению, заключающемуся в том, что катапульт и баллист у ассирийцев на вооружении не состояло.
Так или иначе, трудно было противостоять напору "железных" ассирийских полчищ. Асархаддон, как мы увидим позже, взял Мемфис всего за половину дня.
Надо сказать, город (даже если не окружён стенами) представляет собой объект весьма неудобный для захвата – в силу своих больших размеров и плотной застройки. Вспомним хотя бы обстоятельства кончины Пирра или бои за Иерусалим в Первую иудейскую войну. Так вот, ассирийские воины не только были в состоянии "взломать" любой город, но и одержать верх в сражении с его защитниками, умело действуя компактными группами.
Ассирийцы очень серьёзно относились к военному делу, и военные дисциплины изучались как наука. Ассирийские воины, судя по некоторым рельефам, могли обучаться и приёмам безоружного боя, которые потом применяли в сражении (например, захват пленных живьём). Своего рода разминкой между боевыми действиями являлись периодические охоты. На кого только не охотились ассирийские воины: тут и львы, и быки, и дикие ослы, и даже слоны и страусы! Главная роль в этом действии отводилась, конечно же, царю, который, пешим или с коня, поражал грозных животных из лука, либо, например, копьём с колесницы. На животных устраивались облавы, в том числе и с помощью огромных боевых собак. Последние, думается, использовались временами и против людей.
Флот. Ассирия имела флот, но он не играл значительной роли, так как основные войны эта держава вела на суше. В плане своей сухопутности ассирийская армия схожа с римской, хотя, конечно, римляне, когда стало необходимо, сами освоили искусство морской войны. Всё же отметим, что для разных целей ассирийские войска использовали разного типа суда. Приведём некоторые примеры.
Среди ранних рельефов новоассирийского периода есть сцена форсирования реки Ашурнацирапалом и его войсками. Солдаты плывут на надутых кожах (мехах); показаны также круглые лодки гуффы, в каждой такой гуффе сидит по 2 лодочника. Позже, в правление Синаххериба, речные суда применяются ассирийцами для войн на болотах и заводях юга – против халдеев. Один из рельефов этого времени изображает сцену сражения на болотах Шахриту воинов Синаххериба с людьми Меродах-баладана. Лодки здесь сделаны из связок тростника; на них одни солдаты продолжают сражаться с повстанцами, пока другие депортируют пленных. Судя по изображениям, такая лодка могла перевозить до 6 человек. Сценка интересна также тем, что тут показаны кавалеристы в тростниковых зарослях, это ещё раз показывает универсальность конницы в сравнении с колесницей. Попробуй-ка сунься с неуклюжей и тяжёлой упряжкой на болото! Схожая иллюстрация имеется у нас и для правления Ашшурбанапала.
Известны также боевые корабли (галеры) на службе у ассирийской армии. Например, рельеф из Кюль-Тепе времени Тиглатпаласара III, где под кораблём плавают тела поверженных врагов. Можно лицезреть также военный корабль на фрагменте стенной росписи из Тиль-Барсиппа, тоже относящийся к правлению Тиглатпаласара III. Здесь виден носовой таран галеры. К корпусу корабля этот бронзовый (?) таран крепился тремя устройствами типа скоб или заклёпок. Видно также 5 прямоугольных вёсел. На корабле два солдата в шлемах. Судя по морским животным внизу, корабль плывёт по морю. Морской флот для Ассирии строили пленные или подчинённые им финикийцы и греки. Они же и составляли основную часть экипажа. Вот что говорит Синаххериб о строительстве в 694 г. военного флота:
"Людей хатти, добытых моим оружием, я поселил в Ниневии. Мощные корабли они проворно построили, используя искусство своей страны. Тирским, сидонским и ионийским морякам, захваченным в плен моими руками, я приказал [спуститься вниз по] Тигру на них…"
Упомянутые суда были переправлены волоком, а затем спущены по каналам в Евфрат, и уже по Евфрату – к Персидскому заливу, для военных действий против Элама.
Как отмечает Г. Маркоу, у финикийцев в начале I тыс. до н. э. "типичными судами были триконтеры – суда с тремя рядами вёсел, рассчитанные на 30 гребцов, и пентаконтеры – суда с пятью рядами вёсел и 50 гребцами. В VIII веке, после изобретения приподнятой палубы, появились галеры с двумя чередующимися и взаимно перекрывающимися рядами гребцов, работавших вёслами изнутри судна: верхний ряд работал на планшире, а нижний – через порты (герметически закрывающиеся вырезы) в корпусе судна". Двухуровневая галера имела очевидное преимущество перед одноуровневой: это было более компактное и ударопрочное судно, в два раза короче своего односкамейного предшественника (20 м против бывших 38 м).
Сколько же конкретно крупных кораблей состояло в ассирийском морском флоте? На этот счёт, как мы увидим выше, имеются некоторые данные. Так, однажды Саргон сумел собрать с подвластных финикийцев флот в 60 кораблей.
Военные ритуалы. Пропаганда. На данный момент большинство ассириологов сходятся во мнении, что в задачи ассирийцев не входило вмешательство в религиозные традиции и ритуалы покорённых народов и их изменение. Можно было по-разному поступать с людьми, но враждовать с богами, даже чужеземными, никто не собирался.
Поведение самого ассирийского царя в процессе войны было проникнуто пиететом к божествам и обставлено ритуалами различного рода. Например, в надписях Ашшурнацирапала II содержится упоминание об омовении царского оружия в Средиземном море после завоевания ряда сирийских городов. Подобный ритуал, если вспомнить, тянется ещё с шумеро-аккадских времён.
Вообще же, выступление в поход и прочие военные действия Ассирии начинались с обращения к оракулам, с совета с астрологами и обязательного крупного жертвоприношения основным ассирийским богам. Жертвовались, как правило, овцы и быки. Совершали гадания по печени и другим внутренним органам, как то позже было в Древнем Риме. Очень полагался на провидцев Асархаддон.
В состав армии входили жрецы-barū, прорицатели. На врага могла насылаться порча, по крайней мере, отечественный ассириолог Емельянов приводит фрагмент одного из ритуалов, который называется ишкар тахази (серия ритуалов битвы) и начинается так: "[…] Когда царь на брань и на битву [хх], ритуал таков. В день, когда враг на царя и на страну его [наступает], царь во фронт своего войска выходит, – землю ты подметешь, освященной водой окропишь, три переносных алтаря перед Иштар, Шамашем и Нергалом установишь, […] 60 хлебов из полбы разложишь, жидкое блюдо из меда и топленого масла приготовишь, финики (и) муку рассыплешь, трех могучих баранов в жертву принесешь, мясо с лопатки, жир и вареное мясо разложишь, (на) кадильницу с кипарисовым ароматом поджаренную муку просыплешь, мед, топленое масло, вино, выжатое масло в жертву принесешь". Затем, после принесения жертвы, ритуал продолжается: "…образ врага из сала изготовишь, его лицо бечевкой на спину ему повернешь. Царский (чиновник) ша-реши, что подобно господину своему назван, перевязь ца[ря хх], перед жертвенным столом он встанет и такую молитву Шамашу произнесет: …" Видимо, заставляя таким образом противника показать спину, символизировали и провоцировали его бегство. В завершение всего, изображение врага уничтожалось водой или огнём.
В составе воинского ритуального поведения можно заметить и элементы освятительной, консекративной магии (очищение места жертвоприношения, очищение и освящение оружия), и практику жертвоприношений, и особые действия, связанные с унижением противника.
В целом можно восстановить следующую последовательность ритуалов на войне. Сперва царь обращается с запросом к оракулу (в основном это гадание по печени жертвенного ягненка), потом советуется с астрологами насчёт благоприятного месяца и дня для начала войны, приносит жертву богам в главном храме своего города. Затем устраивается вышеупомянутый ритуал, проводимый одним из верховных жрецов храма. Наконец, после успешной войны проводятся ритуалы, свидетельствующие о поражении противника и его территории.
Военные кампании ассирийских владык объяснялись выполнением воли бога Ашшура. На поле битвы ассирийское войско выступало под штандартами обратно же Ашшура, а также Адада, Нергала, Иштар. Изображениями богов-покровителей сопровождались и детали вооружения. К примеру, на одном из фрагментов шлема, хранящихся в Британском музее, содержится изображение Иштар Арбельской. Скорее всего, шлем носил либо воин "царского полка", либо солдат провинциального набора – уроженец города Арбелы.