В структуре и содержании настоящего издания традиционный "страноведческий" подход сочетается с проблемным; том построен по хронологическому принципу, что позволяет охватить все основные события и факты рассматриваемой эпохи и показать, что происходило примерно в одно и то же время в разных уголках земного шара; авторы и составители тома исходили из того, что в указанный период история начинает приобретать действительно глобальный характер. Особое внимание уделено взаимовлиянию Запада и восточных цивилизаций, духовным и культурным процессам, изменениям на карте мира в результате Великих географических открытий. В книге охарактеризованы такие феномены, как абсолютизм, Ренессанс, Реформация, барокко, зарождение новой науки и другие.
Издание носит научный характер и вместе с тем рассчитано на широкий круг читателей.
Содержание:
Введение 1
Мир накануне раннего Нового времени 2
Общие черты всемирной истории в конце XV–XVII веке 10
Часть 1 - Конец XV–XVI век 36
Часть 2 - XVII век 149
Заключение 240
Приложения 241
Примечания 249
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
академик А.О. ЧУБАРЬЯН (главный редактор)
член-корреспондент РАН В.И. ВАСИЛЬЕВ (заместитель главного редактора)
член-корреспондент РАН П.Ю. УВАРОВ (заместитель главного редактора)
доктор исторических наук М.А. ЛИПКИН (ответственный секретарь)
член-корреспондент РАН Х.А. АМИРХАНОВ
академик Б.В. АНАНЬИЧ
академик А.И. ГРИГОРЬЕВ
академик А.Б. ДАВИДСОН
академик А.П. ДЕРЕВЯНКО
академик С.П. КАРПОВ
академик А.А. КОКОШИН
академик В.С. МЯСНИКОВ
член-корреспондент РАН В.В. НАУМКИН
академик А. Д. НЕКИПЕЛОВ
доктор исторических наук К.В. НИКИФОРОВ
академик Ю.С. ПИВОВАРОВ
член-корреспондент РАН Е.И. ПИВОВАР
член-корреспондент РАН Л.П. РЕПИНА
академик В.А. ТИШКОВ
академик А.В. ТОРКУНОВ
академик И.Х. УРИЛОВ
Редакционная коллегия:
Е.Е. Бергер (ответственный секретарь), М.В. Винокурова, И.Г. Коновалова, А.А. Майзлиш, П.Ю. Уваров, А.Д. Щеглов
Рецензенты:
доктор исторических наук Ю.Е. Арнаутова,
доктор исторических наук М.С. Мейер
Введение
Предлагаемый вниманию читателя третий том "Всемирной истории" посвящен периоду, который в последние десятилетия отечественные историки стали называть "ранним Новым временем", следуя за тенденцией, наметившейся в западных странах. В советской историографии эпоха Средних веков заканчивалась серединой XVII столетия, в качестве поворотного момента которого рассматривалась Английская буржуазная революция. Очевидная условность этой даты заставляла некоторых историков доводить эпоху Средневековья до конца XVIII в. в частности потому, что первой буржуазной революцией считалось восстание в Нидерландах, закончившееся выходом Соединенных провинций из состава испанских владений, а классической буржуазной революцией, покончившей со Старым режимом, была Великая Французская революция. Во всяком случае сегодня очевидна необходимость вычленения относительно самостоятельного периода между Средними веками и Новым временем, хронология и название которого могут быть предметом дискуссий.
В настоящем издании начало перехода от классических Средних веков к Новому времени отсчитывается примерно с середины XV - начала XVI в. и заканчивается 1700 г., датой условной, но обозначающей действительный водораздел между эпохой конфессионально обусловленных войн и веком Просвещения в Европе. Таким образом, период, который обычно называют "ранним Новым временем", делится в нашем издании на две части.
Краткий анализ самого понятия раннего Нового времени и отдельные аргументы в пользу и против его приложения к периоду XVI–XVII вв. приведены ниже.
Понятие раннего Нового времени
Зарождение идеи Нового времени связано с эволюцией трехчленной схемы (Древняя, Средняя и Новая эпохи), выкристаллизовывавшейся в трудах историков эпохи Возрождения. Гуманисты сравнивали первоначально древнюю и новую (современную им - moderna) историю. Флавио Бьондо (1392–1463), еще не используя термина medium aevum, рассматривал промежуток между ними как период упадка Римской империи, распространения христианства и, наконец, расцвета новых государств в Италии. Мыслители эпохи Возрождения в полной мере испытывали характерное для Средних веков уважение к старине, вместе с тем они осознавали свое отличие от античных авторов и стремились быть первооткрывателями, что свидетельствует о зарождении модели развития как созидания нового. Но в умах образованных людей XV в. идея поступательного развития, присущая христианскому миропониманию, оттеснялась идеей циклизма. "Le temps revient" - "времена возвращаются" - гласил французский девиз дома Медичи.
В сущности, идея раннего Нового времени - это продукт коллективного творчества нескольких поколений ученых, причем сами историки XVII в., когда трехчленная схема окончательно сложилась, считали свое время "Новым". Если Средние века и Новое время (как и Античность) суть понятия, обусловленные развитием европейской истории и культуры и имеющие за собой некую историко-культурную объективную (независимо от ума историка существующую) реальность, то раннее Новое время отражает в первую очередь лишь тот факт, что Средневековье не сдавало позиции очень долго. Многие историки отмечают, что условные даты, завершающие хронологию Средних веков: 1453, 1492, 1500 годы, - будь у них политические, культурные или цивилизационные основания, отнюдь не соответствуют моменту, когда Средние века как феномен человеческой истории уходят в прошлое. На это с большим основанием может претендовать конец XVIII - начало XIX в. Родился даже термин "Долгое Средневековье", указывающий на доминирование старого образа жизни в большей части Европы вплоть до Великой Французской революции. При этом в романоязычной историографии "Новой историей" называется как раз период с середины/конца XV - начала XVI до конца XVIII в. (modernité), а следующий - "Историей современности" (histoire contemporaine). Термин "ранее Новое время" (Early Modem, Fruhe Neuzeit) для первого из этих периодов используют англосаксонские и германские историки.
Доставшаяся нам в наследство периодизация несет на себе много следов случайности и историчности, можно сказать, исторически преходящего. Ее живучесть, вместе с тем, объясняется ее некоторой бесцветностью, всеохватностью, даже необязательностью. Старое и новое - категории универсальные. Идея смены общественных формаций оказалась с этой точки зрения более искусственной и менее жизнеспособной (хотя ее понятия и термины продолжают использоваться и, следовательно, не лишены корней).
Зачем вообще нужно понятие раннего Нового времени, если оно столь приблизительно? Если взять условные временные точки, допустим, 1200 и 1900 годы, разница будет существенной, они укладываются в разные исторические пространства, различающиеся во всех главных (в социальном и культурном плане) чертах. Но между эпохами не было границы, смена "парадигм" происходила постепенно, и раннее Новое время делает из этой границы довольно-таки широкую полосу. Этот термин, таким образом, не идеален, но полезен, его появление отражает рост исторической научной специализации. Чаще всего период раннего Нового времени завершают концом XVIII в., но независимо от нюансов периодизации своеобразие двух предыдущих столетий и самого этого века (начало индустриализации, распространение светского свободомыслия, просвещенный абсолютизм и перекройка карты Европы и мира между "великими державами") побуждают к тому, чтобы говорить об этом столетии отдельно.
Особенности переходного периода
Если вести речь о феноменах, которые типологически не характерны для Средних веков и скорее ассоциируются с Новым временем, то это прежде всего рынок и финансы. Разумеется, они существовали и в Античности, и в дальнейшем, но в средневековом обществе товарно-денежные отношения не были главенствующими в экономике, где в качестве основного источника ценности выступала земля; владение ею наделяло и местом в обществе, в иерархии власти.
В сфере идей в Средние века главенствовали религиозные институты идеологической власти, которые, впрочем, неплохо себя чувствуют и в Новое время, несмотря на потрясшие ее кризисы расколов, расцвет свободомыслия и светскую эмансипацию.
В политике монархия теоретически должна была бы смениться демократией, подготовленной позднесредневековыми сословно-представительными учреждениями, но в раннее Новое время расцветает абсолютизм, а позднее даже просвещенный абсолютизм, который готовит или оттягивает крах политической моды на эту "низшую" (по выражению Макиавелли), единоличную форму правления. С точки зрения международных отношений, в Европе устанавливается относительный баланс сил, сопровождаемый, тем не менее, борьбой за гегемонию, вызванной амбициями той или иной крупнейшей державы (поочередно Испании, Франции, Англии).
В области технологии развивается мануфактурное производство, начинается практическое использование достижений науки и основанных на них технических изобретений.
В социальном отношении Новое время является эпохой смены господства аристократии, "элиты по крови", буржуазией - элитой "денежного мешка" - и собственно для советской историографии эта эпоха была ознаменована тем, что в ней называлось буржуазными революциями.
В культурном отношении рассматриваемый период ознаменован Ренессансом, переходной между Средними веками и Новым временем эпохой. Но с ранним Новым временем она не совпадает, начинаясь в Италии не позднее середины XIV в. и заканчиваясь началом XVII в. (если считать, как по традиции принято, Сервантеса и Шекспира гениями Возрождения, хотя оба испытали и влияние барокко).
В духовном смысле раннее Новое время - эпоха десакрализации знания. Образование, книги и идеи начинают становиться широко доступными, и более того, эта доступность приветствуется так называемыми прогрессивными мыслителями. Но это влечет за собой и некоторое обесценение, ведь знание - оружие обоюдоострое, зарождается массовая культура современности, которая приспосабливает новые ценности ко вкусам и пониманию толпы, становится инструментом влияния.
Иногда говорят о начале перехода от традиционной культуры к индустриальной. От особого отношения к знаниям и унаследованного от предков уклада жизни, базировавшегося на индивидуально-штучном, к фабричностандартному.
Одним из важнейших событий раннего Нового времени стала географическая, колониальная и культурная экспансия Европы, прежде всего Западной, это создает предпосылки для того, что история становится подлинно всемирной, или, по сегодняшним понятиям, глобальной - рушатся перегородки между отдельными народами, как стали говорить в Новое время, "нациями", их взаимозависимость растет.
С понятием Нового времени связана идея "модернизации", несущая в себе европейский эталон прогресса, хотя сам его принцип, несмотря на утверждающееся до сих пор повсеместно главенство западного взгляда на мир как истинного общечеловеческого, сегодня подвергается сомнению. Но именно попытки модернизации т. е. перестройки общества на западный манер, позволяют говорить о наступлении Нового времени для всего мира.
Люди, жившие в раннее Новое время, отмечали присущий ему дух обновления, но сегодня, как это ни парадоксально, описываемая эпоха воспринимается скорее как далекая от нас, и именно в ней массовая культура зачастую видит подлинное Средневековье с университетскими школярами и рыцарскими турнирами, инквизицией и "охотой на ведьм". Действительно, многие феномены "раннего Нового времени" восходят еще к концу XII–XIII в. и задерживаются очень надолго, что и позволяет некоторым историкам широко раздвигать его рамки. Тем не менее период примерно с 1500 по 1700 гг., когда старое еще доминировало, - это своего рода "раннее" раннее Новое время. В разных европейских странах вышеупомянутые процессы обновления шли в разном темпе, к другим частям мира эта периодизация применима лишь в меру их связей с Европой.
Структура тома
Каждая из двух частей третьего тома "Всемирной истории" посвящена одному столетию, что отражает биолого-антропологический принцип восприятия исторического времени - смену поколений ("веков"), столетних годовых циклов, фиксируемых в десятеричной системе, а также утвердившийся в европейской традиции принцип вести отсчет от Рождества Христова или начала "новой эры". При таком построении, с одной стороны, более очевидна непрерывность исторического процесса, а с другой - условность всякой периодизации. Вместе с тем отнесение этого периода к раннему Новому времени является данью потребности в систематизации исторического пространства, в обозначении таких глобальных "событий" в мировой истории, как целые эпохи жизни народов и континентов.
Попытка соединить регионально-страноведческий принцип изложения с обзорным и с обсуждением общих проблем определила внутреннюю структуру тома. Его обрамляют две главы, в которых дан панорамный взгляд на мир ("Мир-Систему" в терминологии их автора). Первая из них показывает, что происходило на Западе и на Востоке накануне рассматриваемого периода, вторая - какой была эта картина в конце XVII в. Такой синхронный обзор выявляет взаимозависимость регионов мира, который становится все более тесным, а иногда и неожиданное сходство процессов, разворачивавшихся на почве разных цивилизационных традиций. Во вводном разделе находятся также главы, посвященные некоторым ключевым событиям или феноменам и общей характеристике периода - Великим географическим открытиям, научной и другим "революциям", повседневности и т. д.
Общий вводный раздел в значительной мере предваряет и первую часть тома, рассказывающую о событиях XVI столетия, века позднего Возрождения и Реформации в Европе, начала ее широкой экспансии в мире, основания колоний в Новом Свете и на Востоке. Вторая часть посвящена истории XVII в., отмеченной как чертами кризиса и упадка, так и кристаллизацией новых структур, поэтому здесь в нескольких вводных главах рассматриваются пути становления абсолютизма, экономическая конъюнктура и формирование нового художественного и культурного стиля - барокко.
В прочие разделы тома вошли страноведческие главы, а также главы, рассказывающие о судьбах отдельных регионов и народов, в тех случаях, когда логически и исторически целесообразно не разделять их на две части.
Описанный принцип позволяет уделить достаточно внимания всем регионам мира, хотя европейские страны занимают в томе особое место, как в силу начавшейся тогда европейской экспансии, так и потому, что российское издание "Всемирной истории" естественным образом отражает традиции европейской историографии. Но именно в XVI–XVII вв. благодаря расширению диалога культур и изменениям в восприятии чужих традиций создаются предпосылки для будущего отхода от этноцентристского взгляда на историю.
Многие сюжеты отдельных глав тома перекликаются, и в каждом случае авторы подходят к ним по-своему, иногда даже с противоположных позиций. Наличие разных точек зрения, которое оговаривается в соответствующих случаях, по мнению редколлегии, побуждает читателя к дальнейшему размышлению.
Мир накануне раннего Нового времени
К XV в. весь мир значительно изменился. Внимание исследователей традиционно было обращено к динамике Запада, сумевшего вырваться вперед в своем развитии, однако трудно отрицать, что беспрецедентные изменения можно было наблюдать повсюду - на суше и на море.
Новые дороги в океане
Отдаленные участки Мир-Системы Старого Света связывал Индийский океан. В XV в. пришли в упадок объединения аденских купцов карими, на протяжении нескольких веков контролировавших торговлю пряностями, а появление "Золотого флота" грозило превратить Индийский океан в "Китайское озеро". Китайские купцы плавали в этих водах и ранее, теперь за флотилиями многомачтовых джонок (баочуаней) стояла воля императора и мощь Срединной империи. Китайские экспедиции через Цейлон и Южную Индию шли на Запад, к Красному морю и Африканскому рогу. После окончательного отказа династии Мин от морской экспансии (1433) китайское присутствие в южных морях сохранялось (часто вопреки "морским запретам" императоров), но ограничивалось областями к востоку от Малаккского пролива. Для карими роковыми оказались сложности, возникшие на другом конце пути. Египетские султаны, стремясь покрыть траты на амбициозную внешнюю политику, постоянно повышали торговые пошлины, пока в 1429 г. султан Барсбай не установил монополию на торговлю пряностями, перекрыв доступ в Красное море. Вскоре режим торговли был смягчен, но карими не смогли оправиться.
Морская торговля сулила слишком большие барыши, чтобы долго находиться в упадке, а альтернативный сухопутный путь был затруднен после распада монгольской империи. Место карими заняли гуджаратские купцы, создавшие разветвленную торговую сеть между Аденом и Малаккой. В Адене на индийские корабли грузили слоновую кость, золото и африканских невольников, привезенных через Занзибар, опиум и розовую воду из Леванта, ткани, доставленные венецианцами. Затем корабли шли в Камбей или Сурат, где выгружали большую часть товаров, набирая кипы хлопковых тканей, произведенных гуджаратскими ткачами. Далее, через Каликут или Цейлон, шли в Малакку. Оттуда, передав товары малайским и китайским купцам, возвращались назад, груженые специями и китайскими товарами - шелком и фарфором. В Гуджарате и на Малабарском берегу можно было встретить персов, армян, итальянцев, татар; посетил эти места и Афанасий Никитин. Многократное удорожание товаров, шедших через Египет, сулило еще большее обогащение тем, кто обошел бы султанские препоны. Преследуя эту цель, до Индии в конце века добрались португальцы.
Атлантика еще не стала центром мировой торговли. Однако и здесь в XV в. наметилось оживление. Жан де Бетанкур, нормандский рыцарь на службе кастильского короля, приступил к завоеванию Канарских островов. Покорение местного населения - гуанчей - растянулось на столетие. Конкистадоры применяли к ним все то, что позднее обрушится на индейцев: натравливали вождей друг на друга, уничтожали непокорных. Но, как и в Новом Свете, наибольший урон туземцы понесли от завезенных европейцами микробов. Эпидемия, сократив в десять раз коренное население острова Тенерифе, сломила сопротивление гуанчей (1495).
После захвата Сеуты (1415) португальцы начинают продвижение вокруг Африки. Побочным результатом стало открытие острова Мадейра в 1419 г. Итальянские мореходы знали об острове и раньше, но португальцы начали его колонизацию. С середины XV в. на Мадейре выращивают сахарный тростник. Капиталы генуэзских и фламандских купцов помогли поставить дело на широкую ногу - спрос на "сладкую соль" был огромен. К концу века с Мадейры в Антверпен ежегодно уходило до 70 кораблей с сахаром. Для работы на плантациях сначала привозили преступников, затем чернокожих невольников.