Год за годом, десятилетия за десятилетием из нее будет формироваться существо, частично похожее на женщину и частично на мужчину.
Глава 9
Уже не в первый раз Надежда Крупская вместе с Ольгой Витмер, по поручению своих товарищей получавших задания и подрывную прессу из-за границы, распространяли марксистскую литературу среди недовольных рабочих, пьяниц и простонародья. К счастью, эти "походы в народ" осуществлялись не часто. Изредка она вела занятия в вечерней школе за Невской заставой; уроки не особо обременяли, но Надежда старалась больше не задерживаться в классе.
Надежда Константиновна хорошо помнила главное: ей надо при случае познакомиться с Владимиром Ульяновым, который был на год ее моложе, но имел удивительную для его 23-летнего возраста кличку: Старик (позже она услышит версию, что его звали за глаза "старушечник" из-за того, что он сожительствовал с женщиной, старше его более чем на 20 лет, - мол, отсюда и партийная кличка). При ее расспросах местные революционеры доложили: Владимир Ульянов с Волги и, невзирая на молодой возраст, чуть ли не в совершенстве владеет марксизмом.
Встретила она его на Масленицу на Охте в доме агента международной революционной организации, участника работы нескольких конгрессов Интернационала еврея Классона, которого также в то время считали "выдающимся марксистом" (некоторые современные исследователи отмечают его "выдающуюся" тягу к особам обоего пола). Столкнувшись с Надеждой на улице, он пригласил ее к себе, бросив: "Пойдемте, ваш кумир заждался".
Кумиром оказался Владимир Ильич Ульянов, который заливисто смеялся перед сидящими на стульях и диванах людьми разного возраста. Его трескучий картавый голос оглушал всех, выдавая нескончаемый набор разных "гениальных" мыслей. "Ну что ж, кто хочет спасать Госсию в комитете ггамотности, - пусть, мы не мешаем!" По всему выходило, что этого не устраивал метод распространения марксистской литературы и марксистских идей, ему нужна была решительная и бесповоротная борьба, а за ценой он не постоит… Кстати, при Советах эту особенность, как извинительную наследственную черту - картавость и невыговаривание "р" - припишут… Илье Николаевичу Ульянову, отцу Владимира.
Тем временем внесли блины, как средство конспирации от филеров, агентов Третьего отделения МВД и, конечно же, "шпиков" (как их пренебрежительно назвали "великие герои-революционеры", а на самом деле - преступные отбросы любого добропорядочного общества).
Но кто же были эти любители русских блинов?
Роберт Эдуардович Классон (31.1/12.2).1868, Киев - 11.2.1926, Москва), как пишет БСЭ, "советский электротехник, руководитель строительства ряда электростанций. После окончания в 1891 Петербургского технологического института стажировался в Германии, где принимал участие в монтаже и пуске первой линии электропередачи трехфазного тока от Лауфена до Франкфуртской электротехнической выставки"; правда, только в качестве рабочего, но никак не инженера, разработчика или руководителя монтажа объекта, - но об этом БСЭ тактично умалчивает; главное ведь для таких деятелей - значимость: принимал участие… поди догадайся кем…
"Участвовал в Петербурге с М.И. Брусневым, Л.Б. Красиным, Н.К. Крупской и другими в первых марксистских кружках; позднее от политической деятельности отошел" (БСЭ, т. 12, с. 280). На самом деле этот член марксистских кружков, имевший свои революционные отношения с Брусневым и Леонидом Борисовичем Красиным, впоследствии вовсе не отошел от политики. Судите сами: "Участвовал в составлении плана ГОЭЛРО" (там же); в этой простой на первый взгляд фразе кроется чудовищный подтекст: во-первых, Государственная электрификация России (ГОЭЛРО) - это именно политическая акция советской власти, во-вторых, главная и незримая часть плана разрабатывалась в секретных лабораториях Бокия (это отдельная, слишком обширная и хорошо засекреченная до сего дня тема!), и имела целью воздействие на психику и генетику людей, особенно рожениц с помощью импульсов тока определенных частот, - и так тоже уничтожалась нация (нации), так бывших подданных Российской Империи превращали в советских дегенератов. Так что не зря впоследствии Классону пели дифирамбы почитатели его талантов: Кржижановский Г.М. "Памяти Классона" (Глеб Максимилианович Кржижановский был одним из разработчиков советского плана ГОЭЛРО, основу которого большевики украли у русских ученых царской эпохи); Красин Л.Б. "Инженер Р. Э. Классон"; Винтер А.В. "Выдающийся инженер-новатор…" (там же); и это даже не: кукушка хвалит петуха…
Но коли в эту компанию затесался и Леонид Борисович, которого не могла не знать Надежда Крупская, то, может, он был человеком, достойным уважения русского народа, для которого и совершал свою революцию?
Красин Леонид Борисович, 15.7.1870, Курган - 24.11. 1926, Лондон. БСЭ свидетельствует: член группы Бруснева; член компартии с 1890 г., в 1891 исключен из университета и выслан, но позже, в 1900-м закончил Харьковский технологический институт. Вместе с Классоном работал на стройках электростанций; "пользуясь служебным положением, ездил по стране для создания централизованного технического аппарата, установления связи с местными организациями, налаживания партийных финансов, транспортировки и распределения литературы, переправки членов партии за границу и обратно" (БСЭ, т. 13, с. 324), - и куда, спрашивается, смотрели имперские власти, почему государственному служащему так легко и так нагло удавались все эти антигосударственные манипуляции?!
Что еще интересного в его насыщенной событиями биографии? "Во время революции 1905–1907 гг. член Петербургского совета; по предложению В. И. Ленина - "ответственный… финансист и транспортер" партии…участвовал в организации каприйской школы. Затем отошел от политической деятельности", - что такое каприйская школа, вкратце скажем позже, когда речь пойдет о пламенном "буревестнике революции" Максиме Горьком. Что касается "отошел от…", то это ложь. "Работал в фирме "Сименс и Шуккерт", проявил незаурядные способности инженера (совет: при чтении советских энциклопедических трудов обратите внимание на закономерность: кому всегда адресованы славословия о выдающихся или незаурядных способностях за любую малость! - Авт.)… В 1912 возглавлял московский филиал, а с 1913 директор общероссийского отделения (Петербург) фирмы. С начала 1-й мировой войны 1914–1918 гг. директор нескольких заводов, принадлежавших ранее фирме "Сименс и Шуккерт" (там же). Названная фирма была дочерним предприятием Ордена, имевшего множество разных фирм и компаний (см., к примеру, книги профессора Энтони Саттона "Как Орден организует войны и революции", "Уолл-стрит и большевицкая революция" и другие). Так что денежки, зарабатываемые для Ордена, возвращались в Россию и шли на "русскую" революцию.
Неудивительно, что этот человек после революции заключал "выгодные" с точки зрения большевиков контракты, заключал экономические соглашения с нужными им фирмами и людьми. Л.Б. Красин был председателем Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии; наркомом торговли и промышленности; наркомом путей сообщения (видать, не зря в юности участвовал в строительстве Сибирской железной дороги; заменив на этом посту не справившегося с обязанностями Марка Тимофеевича Елизарова, мужа старшей сестры Ленина, Анны Ульяновой), был наркомом внешней торговли, полпредом в разных странах. Похоронен на Красной площади у Кремлевской стены, - у стены плача на русской земле…
После чаепития с блинами Надя с Володей, выйдя из дома вместе, пошли по малолюдным улицам, вдыхая вечернюю прохладу. Некоторое время молчали, затем Володя стал вдруг вспоминать старшего брата, как в детстве они уединялись во флигеле, как много тот дал ему в плане познания жизни и вот - повешен властями… После смерти Александра у Володи весьма обострилось психическое состояние, проявившееся в патологической неприязни в отношении Государя императора, семьи Романовых и всей России. Этот человек не был вовсе лишен талантов, но отныне его мозг работал в одном направлении: уничтожить Империю! Большинство советских исследователей жизни В.И.Ульянова-Ленина утверждают, что принципиальность его брата развила в нем черты принципиальности и честности во всех вопросах. Однако Надя, став женой Ульянова и секретарем всех его дел, постоянно убеждалась, что он не раз обманывал своих коллег по "революционному ремеслу" и считал это самым обычным явлением; "Все они подонки, не стоят моего мизинца", - говорил он. Но одно дело обманывать своих коллег по преступному ремеслу, а другое - суметь обмануть население страны и мировую общественность. Это не обман, а коварный сверхцинизм, которому даже не найдена мера измерения…
Буквально с первых дней жизни с Володей Надя испытала на себе его властный напор; он поставил жесткое условие: быть беспощадной к слушателям вечерней школы. Позже она как-то скажет: "В школе можно было говорить обо всем, несмотря на то, что в редком классе не было шпика; надо было только не употреблять страшных слов "стачка", "революция" и т. д., тогда можно было касаться самых насущных вопросов". Официально действительно запрещалось говорить о террористической деятельности и революционерах, что считалось не только преступлением против государства, но и грехом против Бога. Но почему разрешалось говорить косвенно?!
После захвата власти ленинский Совнарком учтет опыт имперского правительства и каленым железом выжжет всякие маломальские вольности по части "идеологической выдержанности"; преподавание в советской школе не допустит никакого отклонения от заданного большевистского курса.
Деятельность Нади в воскресной школе и "дружба" с революционером Володей, естественно, попали в поле внимания полиции. Хотя Ульянов постоянно требовал соблюдения строжайшей конспирации, учил, как отрываться от слежки, как писать в книгах между строк невидимыми химическими чернилами. За каждым из слушателей он закреплял клички, и, по мнению Надежды, это становилось похожим на затянувшуюся игру, в которую их всех все более и более втягивают, словно в чудовищную воронку.
Унылая необратимость процесса подтачивала ее женские силы, повергала в циничное самоутешение: пусть будет так, как будет…
Летом 1895 года к Надежде приехал посредник из Ордена и передал просьбу, чтобы она отследила, каким образом Владимир Ульянов и Юлий Мартов создают структуры плехановского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса России".
Надя пока не знала (она еще не анализировала так масштабно), что лидеры Ордена предусматривали ряд вариантов развития и подстраховки последующих событий. Само собой, считали, что будущая "русская" резидентура, созданная и возглавляемая Плехановым, - вся отлаженная сеть - столкнется не только с силой и мощью Империи, но и с непониманием в общественной среде. Поэтому просчитывались возможные варианты создания подразделений по всей огромной стране, и, главное - по основным промышленным центрам России, одним из которых и являлось Петербургское подразделение. Его было поручено создать Ульянову и Мартову. В свою очередь, получившие задание от политхозяев Ульянов и Мартов не знали, что же поручено Наденьке, оттого и осторожничали, не посвящая ее в цели и задачи создаваемого ими союза.
БСЭ утверждает, что "…Петербургский "Союз борьбы…" явился зачатком большевистской партии" (т. 24/1, с. 279); впоследствии были созданы: Киевский, Екатеринославский, Уральский, Пермский, Харьковский союзы (отделения, группы). "В союзах воспитывались политически и получали первый опыт нелегальной пролетарской борьбы будущие видные деятели партии", среди них: Николай Эрнестович Бауман, Вацлав Вацлавович Воровский, Михаил Иванович Калинин, Глеб Максимилианович Кржижановский, Фридрих Вильгельмович Ленгник, Мартын Николаевич Лядов (наст. Мандельштам; кстати, имел кокетливый педерастический псевдоним Русалка), Николай Александрович Семашко, Дмитрий Ильич Ульянов, Анна Ильинична Ульянова-Елизарова, И.В. Бабушкин, И.Х. Лалаянц, Б.Л. Эйдельман и др. Причем, эти люди перемещались из города в город, из кружка в кружок, создавая свои преступные шайки. В уставе союза указывалось, что члены союза могут быть (КЕМ и ЗА КАКОЙ СЧЕТ?!) командированы в другие местности для руководства стачками, развертывания революционной пропаганды и создания так наз. рабочих кружков. Дело развала Русской государственности и Российской Империи было поставлено на широкую ногу и обеспечивалось безграничным денежным потоком!
Однако заглянем в уже цитировавшиеся нами источники, к примеру, в книгу Людмилы Кунецкой и Клары Маш-таковой; "…Владимир Ильич собрался в Женеву к Плеханову. Он настаивал, что связи на время его отъезда должны быть переданы совершенно "чистому человеку". Долго обсуждали все кандидатуры и выяснили, что только за Надеждой Константиновной никогда не было никакой слежки…
Это заседание активных членов будущего "Союза борьбы" состоялось в Царском Селе в скромной комнатке Сильвина, который давал уроки в семье известного писателя Гарина-Михайловского. Собралось шесть человек… Поездка Владимира Ильича имела большое значение. Социал-демократы России хотели установить более тесный контакт с группой "Освобождение труда"… Вначале сентября вернулся из-за границы Владимир Ильич… Работа продвигалась семимильными шагами… Одной из первых организованных "Союзом" забастовок была забастовка 500 ткачей фабрики Торнтона, вспыхнувшая в ноябре 1895 года. "Союз" распространил две листовки, обращенные к забастовщикам: "Чего требуют ткачи" и написанную Ульяновым "К рабочим и работницам фабрики Торнтона"…" (с.40–41).
Вот так вот запросто: поехали за границу к Плеханову, получили инструкции, получили деньги на забастовки и листовки, заодно развеялись в любимых пивнушках и ресторанах… Да, кстати, что за странный нерусский подход: как только речь идет о неких помещениях, где живут революционеры, то все помещения эти какие-то маленькие, скромненькие, почти убогонькие ("в скромной комнатке Сильвина"), а когда речь идет о них самих - все они гениальные, талантливые, значимые…
Однако вернемся к нашим баранам, то бишь, к Ленину и Мартову. Имя последнего в деле создания "Союза…" авторы Людмила Ивановна и Клара Александровна (и большинство других авторов) не упоминают. Ведь было за что большевикам рассердиться на товарища!
В 1895 году, когда создавался "Союз борьбы за…", Л. Мартову было 22 года; а он уже считался "опытным" революционером. О его заслугах "благодарные" соратники забыли мгновенно, как только свершилась мечта всех ненавидевших Российскую Империю инородцев, выродков и нравственно убогих; к примеру, Энциклопедический словарь (1954 г., т. 2, с. 340) отводит ему шесть нелицеприятных срок, откуда мы можем узнать, что он - "один из лидеров меньшевизма. Непримиримый враг Коммунистической партии и Советской власти".
Однако академическое издание 70-х гг. XX века более благосклонно к очень-очень близкому соратнику товарища Ленина. Л. Мартов - наст. Юлий Осипович (Иосифович) Цедербаум, 24.11.1873, Константинополь - 4.4.1923, Берлин. Родился в семье купца; в 1892 г. арестован и выслан в Вильно; в 1895 г. участвовал в создании Петербургского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса"; в 1896 г. арестован и выслан в Туруханск. В 1900-м входил в инициативную группу по подготовке издания "Искры"; в 1901-м эмигрировал и стал одним из редакторов "Искры" и "Зари"… Вернувшись в 1917 г. в Россию, занимал "левую" позицию в меньшевистской партии. В 1920 уехал за границу; один из организаторов "Интернационала 2Vi" (БСЭ, т. 15, с. 424).
Напряженная работа, захватившая Ульянова, сказывалась на его психике. Он стал по ночам говорить. И, конечно же, о делах, которые не афишировал при ней. Надя восприняла это как личное оскорбление. Хотя она вспоминала о поступившем ей поручении, но решила с этим повременить… Узнав о намерениях Ульянова и Мартова, полученных от Ордена, она встретилась с князем Мещерским, адъютантом великого князя Сергея Александровича, который этой летней порой 1895 года не поехал со своим патроном в Крым. Надежда Крупская рассказала о преступных намерениях, осуществляемых Ульяновым вкупе с Мартовым-Цедербаумом. Спустя некоторое время оба организатора были арестованы. После чего князь рекомендовал ей поддерживать связь с ними, чтобы они ничего не заподозрили, и она начала передавать "сотоварищам" книги и продукты. В книгах она, как и должно по уговору, делала записи между строк молоком, сообщая, что делают избежавшие ареста члены создаваемого союза.
"Владимир Ильич в письмах к товарищам почти каждый раз спрашивал, как дела у "Миноги", не случилось ли чего с "Рыбой" (Л. Кунецкая, К. Маштакова, с. 43); то были и партийные клички Надежды Константиновны, и ее личностная характеристика, и презрение к ее женственности из уст Володеньки Ульянова… Сами-то оне-с величали себя ласково, многозначительно подписываясь: Гамма, Нарцис (отчего-то с одним "с", - Ю. Цедербаум); Петербуржец, Наблюдатель, Фрей, Правдист (Ленин); Волгин, Ушаков, Один из приверженцев (Г. Плеханов); Русалка (М. Лядов); Важный, Фавн, Кентавр, Тарантул, Черномор (В. Боровский); Астроном (Ф. Дзержинский); Романов (!!!), Чужестранец (М. Калинин); Анютин, Александр Барсов (А. Луначарский); Верин, Клавдии, Марианна (Е. Ярославский, наст. Губельман); Матрена (П. Смидович); Жозефина (Орловский); Ъ (Я. Свердлов) и т. д. и т. п.
Пока стоустая Минога не пригвоздит стеклярусным блеском своих рыбьих глаз всех этих фреев, нарциссов, фавнову жозефин и матрен; настанет время, и они будут услужливо пресмыкаться перед этой искушенной в своей мести Женщиной.
Наряду с В. Ульяновым были взяты Г. Кржижановский, Лепешинский, Шата и другие; "у арестованных была найдена обширная литература "преступного содержания", в частности, в "обзоре" отмечено нахождение… воззвания к рабочим фабрики Кенига и Путиловского завода, статьи, относящиеся к стачкам в механической мастерской обуви в Иваново-Вознесенске, Ярославле, на фабриках Торнтона… собрание рукописей, предназначенных для первого номера предполагавшейся к изданию подпольной газеты "Рабочее дело"…" (М. Гернет, с. 136). Вся эта подрывная макулатура появилась после поездки Ульянова к подельнику Плеханову, а там ТЕ, КОМУ НАДО, уже давно разработали планы: какие и где фабрики и заводы всколыхнуть, где расстроить созидательный процесс; все - для подрыва передовой российской экономики.
Чтобы полностью исключить всякие подозрения в среде общения Крупской, князь Мещерский предупредил Надежду, что так или иначе полиция вынуждена будет задержать и ее; при этом ей вовсе не обязательно отвечать на вопросы, достаточно просто все отрицать.
Это случилось в августе 1896 года, когда арестовали "учительницу Варгинской воскресной школы Надежду Константиновну Крупскую, библиотекаршу при читальне "Невского общества народных развлечений" Анну Чечурину… Лирочку Якубову, Михаила Сильвина" и др. "На допросах Крупская отказалась признать себя виновной, вещественных доказательств и улик у следователей не было, и потому 10 сентября 1896 г. Надежду Константиновну из-под стражи освободили" ("Надежда Константиновна Крупская. Биография", с. 26; в дальнейшем этот источник станем называть просто "Биография").
Но тут произошло досадное недоразумение. Один из филеров вечерней школы написал донос, где называл Надежду организатором революционного кружка. И 28 октября ее вновь арестовали.