А теперь заглянем в воспоминания главной героини нашей книги. "Первоначально съезд предполагалось устроить в Брюсселе, там и проходили первые заседания". Живущий в городе старый плехановец Кольцов должен был устроить дело; но "после того как к нему пришло штуки четыре россиян" (выделено мной. - Авт.; так куражится женщина-загадка, очень грамотная и высокообразованная над и не русскими, и не людьми, а… штуками, предметами, исполнителями чужой воли), квартирная хозяйка пригрозила выгнать жильцов, и тогда всех делегатов отправили "в социалистическую гостиницу "Золотой петух" (так она, кажись, называлась)" (и вновь кураж Крупской, невероятное уничижение и в этом "кажись", и в этом адресе "Золотой петух" - очередном местном "вертепе", где собиралась публика нетрадиционной сексуальной ориентации, как сказали бы сегодня).
Уверена, приводимые воспоминания о подготовке и проведении II съезда партии - одни из самых любопытных, оставленных нам этой потрясающей женщиной.
"Делегаты шумным лагерем расположились в этом "Золотом петухе", а Гусев, хватив рюмочку коньяку, таким могучим голосом пел по вечерам оперные партии, что под окнами отеля собиралась толпа (Владимир Ильич любил… особенно "Нас венчали не в церкви")…". Как вам подобные откровения? - и вновь ребус: "Нас венчали не в церкви", - да вовсе не венчали в сакральном смысле этого великого таинства, а так, отмазку делали…; эх, неплохо проходили съезды под шумок да рюмочку коньяку.
"На съезде было 43 делегата с решающим голосом и 14 с совещательным… на I съезде в 1898 г. было всего 9 человек…"; "Плеханов на съезде также чувствовал близость к Ленину. Отвечая Акимову, ярому рабочедельцу, жаждавшему посеять рознь между Плехановым и Лениным, Плеханов шутя говорил: "У Наполеона была страстишка разводить своих маршалов с их женами; иные маршалы уступали ему, хотя и любили своих жен. Тов. Акимов в этом отношении похож на Наполеона - он во что бы то ни стало хочет развести меня с Лениным. Но я проявлю больше характера, чем наполеоновские маршалы; я не стану разводиться с Лениным (выделено мной. - Авт.) и надеюсь - и он не намерен со мной". Владимир Ильич смеялся и отрицательно качал головой". Ай да Наденька, ай да молодец! - вот ведь дала диалог двух не-мужчин! И в самом деле, разве истинные Мужчины приведут подобное сравнение: мы как муж и жена, мы не разведемся ни за что на свете!
Итак, "на первый план выдвинулись вопросы колоссальной принципиальной важности - вопрос о месте Бунда в партии и вопрос о программе", - четко свидетельствует Н. Крупская. Прения шли очень бурно. Бундовцы пытались доказывать, что "еврейский пролетариат есть пролетариат целой национальности, занимающей особое положение"; "свои националистические позиции Бунд пытался обосновать, исходя из идеи еврейской нации. В.И. Ленин указывал, что этот последний их довод - сионистская идея - является ложным и реакционным по своей сущности. Евреи при капитализме не составляют нации, так как не имеют территорию и общего национального языка. Экономически они связаны с теми народами, среди которых живут… Во всей Европе падение средневековья и развитие политической свободы шло рука об руку с эмансипацией евреев, переходом их от жаргона к языку того народа, среди которого они живут, и вообще несомненным прогрессом их ассимиляции с окружающим населением… освободительное движение евреев гораздо глубже и гораздо шире в России, благодаря пробуждению геройского самосознания среди еврейского пролетариата… В.И. Ленин далее указывал, что реакционные силы всей Европы и особенно в России ополчаются против ассимиляции еврейства, и стараются закрепить его обособленность… Идея еврейской "национальности" носит явно реакционный характер не только у последовательных ее сторонников - сионистов… В задачу социал-демократии входит поддержка всего того, что способствует устранению еврейской обособленности и воспитывает массы в духе пролетарского интернационализма. А Бунд, стоя на реакционных сионистских позициях, всячески противодействовал этому единственно возможному решению еврейского вопроса…" (Сб. "Ленинская "Искра", с. 310–312). "Евреи составляли около половины так называемых революционеров и подавляющую часть руководителей разных подрывных антирусских организаций", - утверждает пользующийся ныне непререкаемым авторитетом автор многочисленных книг профессор Олег Платонов (Покушение на русское царство. М., 2004, с. 145). Да, как глупы были бундовцы в своем желании отъединиться от остальных и не уразумевшие, что готовившаяся революция - и есть исполнение многих вопросов, в том числе и "единственно возможного решения еврейского вопроса". И борьба эта направлялась из штаба мировой революции - Ордена, где просчитывались все ходы и их последствия на десятилетия и даже на столетия вперед.
"Тем временем пришлось перебраться в Лондон. Брюссельская полиция стала придираться к делегатам и выслала даже Землячку и еще кого-то. Тогда снялись все… Продолжал обсуждаться вопрос о Бунде… Над съездом постепенно начали скопляться тучи. Предстоял выбор тройки в ЦК"; а вот появились и "тройки", которые вскоре войдут в жизнь советского народа как неотъемлемый атрибут власти, патологически ненавидящей народ.
"Основного ядра ЦК не было еще налицо"; однако "несомненными кандидатурами" Н. Крупская называет: Клэр (он же Клер, - Кржижановский), Курц (Ленгник) - их на съезде не было; среди присутствующих: Жак (Штейн-Александрова), Фомин (Крохмаль), Штерн (Костя; наст. Роза Гальберштадт), Попов (Розанов), Егоров (Левин). Ну и чего, спрашивается, Бунду отделяться, когда вокруг - все их товарищи? "Все это кандидаты на два места в цекистскую тройку. Кроме того, все знали друг друга не только как партийных работников, но знали и личную жизнь друг друга. Тут была целая сеть личных симпатий и антипатий".
"Владимир Ильич выступал на съезде резко. В своей брошюре "Шаг вперед, два шага назад" он писал: "Не могу не вспомнить по этому поводу одного разговора моего на съезде с кем-то из делегатов "центра" (И что это за "центр", КТО им руководил?! - Авт.). "Какая тяжелая атмосфера царит у вас на съезде! - жаловался он мне. - Это ожесточенная борьба, это агитация друг против друга… это нетоварищеские отношения!.."
Н.К. Крупская сетует: "В Лондоне же он дошел до точки: совершенно перестал спать, волновался ужасно…бешено выступал Владимир Ильич в прениях… А между тем съезд распадался явным образом на две части. Многим казалось, что во всем виноваты нетактичность Плеханова, "бешенство" и "честолюбие" Ленина, шпильки Павловича, несправедливое отношение к Засулич и Аксельроду, - и они примыкали к обиженным… В их числе был и Троцкий, превратившийся в ярого противника Ленина. А суть была в том, что товарищи, группировавшиеся около Ленина, гораздо серьезнее относились к принципам, хотели во что бы то ни стало осуществить их, пропитать ими всю практическую работу; другая же группа была более обывательски настроена, склонна была к компромиссам, к принципиальным уступкам, более взирала на лица.
Борьба во время выборов носила крайне острый характер. Осталась в памяти пара предвыборных сценок. Аксельрод корит Баумана (Сорокина) за недостаток якобы нравственного чутья, поминает какую-то ссыльную историю, сплетню. Бауман молчит, и слезы у него на глазах.
И другая сценка. Дейч что-то сердито выговаривает Глебову (Носкову), тот поднимает голову и, блеснув загоревшимися глазами, с досадой говорит: "Помолчали бы вы уж в тряпочку, папаша!"
Съезд кончился. В ЦК выбрали Глебова, Клэра и Курца, причем из 44 решающих голосов 20 воздержались от голосования; в ЦО выбрали Плеханова, Ленина и Мартова. Мартов от участия в редакции отказался. Раскол был налицо" (Сб. "Революционерки России", М., 1983; ст. "Н. К. Крупская. Второй съезд", с. 5–11, выборочно). Все выделения жирным шрифтом сделаны для того, чтобы читатель обратил внимание на поведение "передовых членов мирового сообщества", - как они себя представляли. Такое неадекватное поведение с оскорблениями присуще людям определенного толка. А значит, Крупская и в самом деле впоследствии давала нам понять кто же такие эти люди, пришедшие на смену царской семье… Тишайший гадючий норов оказался у этой надежи-Надежды партии!
Ведь пока все грызлись и поносили друг друга на чем свет стоит, пока разводили старые личные сплетни, она прилежно работала. Так не эту ли свою добровольно-рабскую работу припомнит она им, когда напишет о них столь неприглядно?
"На долю Надежды Константиновны и здесь досталась организационная работа… запись докладов и выступлений передавалась в президиум, и Надежда Константиновна вечерами вычитывала, проверяла записи. При этом ей приходилось общаться с представителями разных группировок. Только ее энергия, выдержка, такт и личный авторитет позволяли составить подробнейший исторический документ - протоколы II съезда партии" (Л. Кунецкая, К. Маш-такова, с. 113). "Съезд кончился, звучали последние речи… Надежда Константиновна уже складывала свои записи… "Скорее, Надежда Константиновна, скорее, иначе худо будет. Берг сейчас изобьет NN" (там же, с. 115) Как видим, дискуссий показалось мало, могла состояться и мерзопакостная потасовка: некий революционер Берг собрался бить А.В. Шотмана, 23 лет от роду.
А вот любопытные воспоминания о нюансах пребывания в Лондоне советского литклассика Максима Горького: "Обедали небольшой компанией всегда в одном и том же маленьком, дешевом ресторане (веры в это ИХ нарочитое: маленькое и дешевое - нет и быть не может! - Авт). Я заметил, что Владимир Ильич ест очень мало: яичницу из двух-трех яиц, небольшой кусочек ветчины, выпивает кружку густого, темного пива. По всему видно, что к себе он относится небрежно, и поражала меня его удивительная заботливость…
Пришел в гостиницу, где я остановился, и вижу: озабоченно щупает постель.
- Что вы делаете?
- Смотрю - не сырые ли простыни…" (М. Горький. Собрание сочинений в 30 томах. Т. 17, М., 1952, с. 15). Согласитесь, пиво с ветчиной - не такая уж плохая забота о себе, любимом; а вот зайти в номер "товарища" щупать простыни, это… сами понимаете, что может за этим скрываться. Ах, да, вот еще из его воспоминаний для советских болванов: "В Лондоне выдался свободный вечер, пошли небольшой компанией в "мюзик-холл" - демократический театрик" (выделено мной. - Авт.; там же, с. 16).
"Перед отъездом из Лондона большевистская фракция поехала на Хайгетское кладбище, на могилу Маркса… Владимир Ильич нарочно посоветовал товарищам спросить у сторожей дорогу, но те ответили, что не знают, где похоронены известные люди, могилы которых часто посещаются… Делегаты исторического съезда в торжественном молчании стояли вокруг старой мраморной плиты, под которой был похоронен Карл Маркс, его жена Жени Маркс, маленький внук и верный, неизменный друг семьи Елена Демут" (там же, с. 116). Как видим из приведенного отрывка, местные сторожа вовсе и не знали, где расположена "братская" могила "апостолов коммунизма", да и незачем это было им знать.
"Усиленная работа в Интернационале и еще более усиленные теоретические занятия окончательно подорвали здоровье Маркса… 2 декабря 1881 умерла его жена, 14 марта 1883 Маркс тихо заснул навеки в своем кресле. Он похоронен вместе со своей женой и преданной служанкой, почти членом семьи, Еленой Демут…" (Литературная энциклопедия. М., 1932, т. 6, раздел 819–820). Однако ни в этих, ни в других советских энциклопедиях вы не найдете, что Карл Маркс - это Мардохей Леви, не расскажут вам и то, что сожительница Фридриха Энгельса (сожительствующего, в свою очередь, с Карлом Марксом) - преданная служанка, почти член семьи Елена Демут родила от Карла Маркса сына, которого усыновил Ф. Энгельс. Тут вообще интимный расклад прямо-таки немыслимый. "Настоящая правда всегда неправдоподобна", - говаривал еще Федор Достоевский.
Марксизм - приговор мировой цивилизации. И делегаты II съезда партии пришли почтить своего великого Учителя, покоящегося рядом с униженными и оскорбленными добровольными рабынями.
Глава 17
События текли своим заданным чередом: революционеры то путешествовали из страны в страну, то собирались на съезды и конференции. Крупская и Ленин тоже то пребывали в Женеве, то разъезжали по Лозанне.
В 1904 году Надежда Константиновна и Владимир Ильич встретились с новыми трудностями; мир пока еще противостоял ереси; да и сами переустройщики государственных мировых систем не могли прийти к единому мнению в выборе тактики. В социал-демократическом движении произошел раскол на марксистское, которое возглавил Ленин, и оппортунистическое, главным выразителем которого стал Юлий Мартов-Цедербаум.
Часть сторонников Ленина по его поручению (после обстоятельной беседы с Крупской) уехали в Россию вести разъяснительную (подрывную) работу среди казачьих и пехотных частей, а также отделений МВД в северной столице и в первопрестольной. Другая часть ленинцев проникла в цеха заводов обеих столиц, где с помощью своих агентов, люмпен-пролетариев, всякого рода смутьянов и отщепенцев стремились толкнуть наемных рабочих на столкновение с властями и хозяевами предприятий.
Заметив, что ленинцев осталось меньше, мартовцы приняли решение противопоставить себя центральным органам РСДРП. Началась агитация среди всех членов Лиги революционных социал-демократов. Этой работой в основном занимались активисты Пятницкий и Блюменфельд, работавшие агентами "Искры". Эта газетка в № 47 упоминает о прокламации Костромского комитета РСДРП от 1 июня 1903 г., где прямо пропечатано: "Правительство - наш враг, товарищи, надо бороться с ним…" Но с царским правительством хотят бороться не одни только ленинцы; многие хотят первыми вкусить отобранных и присвоенных русских щедрот. Отчего же царское правительство ведет себя столь толерантно, столь либерально по отношению к государственным преступникам?!
Надежда Константиновна видела, как эмоционально реагировал на все выпады Ленин, как болезненно воспринимал любую критику; как он в такие гневные минуты хватал себя за пиджачок и, приподнимаясь на носки, матерился на нем свет, понося и единомышленников и противников. Все эти фигли-мигли сказались на его нервах, он стал срываться; после их переезда в Женеву все чаще и чаще пропадал в питейных заведениях, зачастую встречая утро в каких-нибудь дешевых нумерах с женщинами.
В феврале 1904 г. Крупская напомнила Ульянову, что пора приступить к работе над оговоренным уже и продуманным рефератом "Шаг вперед, два шага назад", но в ответ услышала грубую брань. И тогда властная Наденька садится за рабочий стол и в самые короткие сроки создает эту работу; тем более что все записи со II съезда у нее… Любопытно, как хвалят сей упомянутый труд о "шагах" преданные коммунистки-соавторы Л. Кунецкая и К. Маштакова: "Мировая литература не знает такого комментария к протоколам партийного съезда. Это образец тончайшего анализа борьбы, происходившей на съезде и после него" (с. 118–119); впрочем, иначе им бы написать и не позволили. Наряду с этим трудом для "супруга" Крупская пишет иной, отправленный ею в Орден вариант, в котором подробно расписывалась организация внедрения провокаторов в ряды казачества и Русской армии с целью организовать столкновение вооруженных сил Империи с якобы восставшими рабочими. До этого провокаторы чаще всего направлялись на предприятия Санкт-Петербурга, Москвы и других крупных промышленных центров. Она советует, как улучшить и это направление деятельности; не забывая указать, что подготовленные товарищи были недавно направлены ею (те, что "уехали работать по поручению Ленина") в Российскую Империю.
В Ордене высоко оценили работу Н. Крупской и дали согласие на проверку сил ленинской резидентуры в России. Это же было прекрасным поводом, для того чтобы столкнуть В.И. Ульянова-Ленина с Л. Д. Бронштейном-Троцким.
Идеальный метод, взятый за основу всех дел Ордена, - точно по Гегелю: тезис и антитезис рождает искомый и желанный синтез.
В подготовке провокационно-революционных мероприятий в России участвовали самые видные сторонники Ленина того времени: муж и жена Лепешинские, В.Д. Бонч-Бруевич, М.Н. Лядов, М.С. Ольминский, С.И. Гусев, В.В. Боровский, А.В. Луначарский, PC. Землячка. Подготовкой по хозяйственной и материальной части ведал Бонч-Бруевич - сначала непосредственно в Женеве, затем в России.
К началу 1905 года ленинской резйдентурой Ордена была подготовлена и осуществлена первая революция в России. О событиях, происшедших 9 января 1905 г., красочно информировал зарубежную и русскую общественность А.В. Луначарский. В большевистских газетенках были опубликованы его интервью, начинавшиеся словами: "Царь расстрелял демонстрацию! Ужасно много убитых!"
Все было хорошо продумано, отработано и проведено.
Провокаторам удалось вывести и направить к центру города колонну людей; провокаторам удалось спровоцировать стрельбу. С одной стороны - неожиданно возникшая толпа. С другой - комендантом Петербургского гарнизона посылаются войска с целью защиты Зимнего дворца от непонятных и неизвестно чего требующих крикунов. Думается, спустя 100 лет пора нам наконец получить полные ответы на вопросы: сколько было шедших, сколько было убитых, и КТО были эти несчастные?
Ведь Луначарский не заявил, сколько и кого! - а зачем, иначе революционная постройка рухнет как карточный домик.
По материалам следствия о событиях 9 января 1905 г. у Зимнего дворца следователь Турановский (28 лет стажа расследования терактов) указывал, что к Зимнему дворцу направлялось около 230 человек, - в том числе мужчин и женщин, - большая часть которых под теплыми фуфайками или просто поношенными пальто имели нательные отличительные халаты психиатрической больницы северной столицы (!). О чем в полицию сообщил заместитель директора больницы по медицинской части профессор Шульц, прося оказать содействие по возвращению больных. Дело в том, что психиатрические больницы в Российской Империи не имели специальной охраны (впоследствии советская власть это учла и закрыла свои психбольницы на мощные стальные засовы и отдала под охрану органов НКВД).
Коварный план удался; оказалось совсем не сложно организованно вывести на улицу больных людей, к которым по дороге присоединилась небольшая группа психопатов, пьяниц и всякого рода бездельников. Следовали с ними людишки, промышлявшие воровством на вокзалах, а также шулеры и посредники между проститутками и желавшими их поиметь. Вот в эту толпу, согласно проведенному вскоре следствию, и осуществлено было несколько выстрелов; стреляли восемь подкупленных солдат. Нигде и никогда так называемые советские историки об этом не писали, как и не сообщали о том, что эти восемь солдат по приказу офицера должны были прекратить стрельбу. Шесть из них действительно прекратили, но остальные еще продолжали стрелять. Поручик Стеклов, как указывается в справке следователя, выхватил из кобуры наган и двумя выстрелами убил стрелявших солдат.
Материалы этого следствия большевиками были в конце 20-х годов XX века уничтожены. Но, к счастью, эти преступники не успели уничтожить следователя, который аккуратно вел тетрадь с подробным указанием тех событий, и которую он опубликовал в середине 30-х годов XX века в одной из русских газет, издававшихся в городе Брисбен, в Австралии.