Чтобы удержать Мальту в своих руках, англичанам предстояло опираться на Гибралтар на западе Средиземного моря и Александрию на востоке, что можно было сделать с широким использованием авианосцев. Уже только это обстоятельство отводило Мальте важнейшую роль из-за ее стратегического положения на путях снабжения итальянских войск в Ливии. Сложилась ситуация, когда роль Мальты в одинаковой степени определяла судьбу войны для обеих сторон – по крайней мере до нападения Германии на Советский Союз в 1941 году.
Это показали события в Ливии, где итальянцы сгоряча предприняли дерзкое наступление в направлении Суэцкого канала, что позволило англичанам лучше оценить боевые качества своего противника на суше, а также собственные возможности в условиях зависимости армейских подразделений на суше от их снабжения морем. Что в морских просторах, что в Ливийской пустыне вооруженные силы Муссолини продемонстрировали одинаковые качества. Правда, на первом этапе своего наступления за неделю итальянцы значительно продвинулись от исходных позиций, захватив портовый город Сиди-Баррани, одновременно подставив левый фланг своих войск под артиллерийские и авиационные удары английского флота. Одновременно выяснились ограниченные возможности британских подводных лодок в условиях прибрежного мелководья. Определенно перед авиацией открывались широкие возможности, но как раз ее и так не хватало на Мальте из-за битвы за Англию, которая, как известно, проходила в воздухе. Она-то и позволила итальянцам перебросить из своих портов в Ливию только до конца года 700 000 тонн военных грузов, не потеряв ни одного транспорта.
Определенно из создавшегося положения надо было делать выводы и Адмиралтейству, и Комитету начальников штабов, и правительству во главе с Черчиллем. Много позже он изложил свою точку зрения следующим образом: "Адмиралтейство с глубокой тревогой взирало на тот риск, которому подвергались наши корабли в Средиземном море, и у него был большой соблазн избрать строго оборонительную тактику в Гибралтаре и Александрии. Я, напротив, не мог понять, почему большое число кораблей, сосредоточенных в Средиземном море, не должно было с самого начала играть активную роль. Мальту надо было укрепить, как авиаэскадрильями, так и войсками. Хотя всякое коммерческое судоходство было прекращено, а это я считаю совершенно правильным, и все крупные переброски войск в Египет производились вокруг мыса Доброй Надежды, я не мог согласиться с полным закрытием этого внутреннего моря. Я даже надеялся, что, организовав несколько специальных караванов, мы сможем вызвать на бой итальянский флот и даже померяться с ним силами. Я рассчитывал, что сделать это и обеспечить Мальту надлежащим гарнизоном, самолетами и зенитными орудиями удастся до появления немцев на этом театре военных действий, чего я уже тогда опасался" (Черчилль. Т. 1. С. 497). Прозорлив был это мудрый англичанин, в отличие от Муссолини, несмотря даже на известное пристрастие к сигарам и коньяку… Как мы видим на примере того же Нельсона, некоторые жизненные слабости выдающихся людей позволяют им оставаться на уровне в других отношениях: очевидно, Черчилль и Нельсон были из одной породы, хотя каждый по-своему.
На востоке Средиземноморья английскому флоту, базировавшемуся на Александрию (командующий адмирал Э. Кэнингхэм), поручалось уничтожение итальянских сил на этом ТВД. На западе специальное военно-морское соединение Н (Эйч) под командованием адмирала Сомервилля, контролируя вход в Средиземное море, одновременно должно было наносить удары непосредственно по самой Италии, а также, по мере необходимости, привлекаться для операций в Атлантике. В его состав первоначально входили линкоры "Худ", "Резолюшен", "Вэлиент", авианосец "Арк Роял", два крейсера и одиннадцать эсминцев – уже известные читателю корабли, "покрывшие себя неувядаемой славой" в Мерс-эль-Кебире: увы, война, как продолжение политики, не всегда гарантирует ее участникам славу и восхищение читателей на страницах истории.
Флот Кэнингхэма вышел из Александрии тремя группами: авангард в составе пяти легких крейсеров (командующий Д. Тови) и флотилией эсминцев, за ним следовал флагман "Уорспайт" в окружении пяти эсминцев и, наконец, главные силы с двумя старыми линкорами – "Малайя" и "Ройял Северин", авианосец "Игл" с 19 самолетами, в сопровождении 10 эсминцев. В операции принимала участие ударная группа Эйч из Гибралтара (командующий адмирал Сомервилл) с целью отвлечения сил противника. На пересечку им из Бенгази возвращались солидные силы итальянского флота (командующий адмирал И. Кампиони) в составе двух линкоров ("Джулио Чезаре" и "Конте ди Кавур"), шести тяжелых и 12 легких крейсеров, помимо 24 эсминцев, поскольку итальянский командующий предвидел попытку перехвата противником при возвращении. Казалось, столкновения сторон избежать невозможно, тем более что воздушная разведка противников вовремя предупредила своих о складывающейся обстановке, что позволило итальянцам усилить свой корабли дивизионом крейсеров и такими же силами эсминцев.
Преимуществом итальянцев (включая поддержку авиацией) оказалась близость к базам, и, чтобы помешать этому, самолеты с "Игла" предприняли неудачную попытку торпедировать противника. Во второй половине дня 9 июля с крейсера "Нептун", флагмана Тови, увидали корабли итальянцев и вскоре были ими обстреляны. Приближение Кэнингхэма заставило итальянцев отступить, причем "Джулио Чезаре" в этом боестолкновении получил попадание 381-мм снаряда в районе первой трубы. Опасаясь за его судьбу, Кампаниони, поставив дымовую завесу, одновременно приказал своим эсминцам атаковать англичан, что привело к расстройству их боевого строя. Приблизившись к итальянскому побережью на 25 миль, Кэнингхэм повернул обратно к своему конвою, идущему с Мальты, чем отвлек на себя итальянские самолеты. По сути, это боестолкновение закончилось вничью, и все же проиграли в нем итальянцы, продемонстрировавшие стремление избежать боя при каждом удобном случае. Как и их авиаторы, отбомбившиеся по собственным кораблям, к счастью, не добившись ни одного попадания. Определенно англичане имели основания весьма снисходительно оценить достоинства противника, хотя и сами продемонстрировали в целом ряде случаев отсутствие опыта.
Кроме того, в значительной мере по итогам этого первого боя Кэнингхэм предпринял целый ряд мер организационного характера, которые уже в обозримом будущем принесли ему успех. В частности, он потребовал у Адмиралтейства замены старых линкоров типа "Ройял Соверин" более быстроходными типа типа "Куин Элизабет", один из которых – "Вэлиент" – имел радиолокационную установку, новинку по тем временам. Уже от одного этого возможности его сил значительно повысились, тем более, что противник пока еще не имел радаров. Одновременно Кэнингхэм убедился в роли авианосцев, которым предстояло сыграть свою роль уже спустя два месяца. Соответственно, в помощь слабосильному "Иглу" (всего-то девятнадцать самолетов) он добился передачи ему "Илластриаса" с его бронированной палубой, позволявшему смело действовать у вражеского побережья.
Тем самым на первое время выходили мероприятия по усилению обороны Мальты в процессе операции "Хэтс", которую Черчилль описал следующим образом: "Операция Хэтс была проведена успешно и без потерь между 30 августа и 5 сентября. Адмирал Кэнингхэм вышел из Александрии 30 августа, вечером 31-го его самолеты сообщили о приближении вражеского соединения в составе двух линкоров и семи крейсеров. Появилась надежда на то, что завяжется бой; но итальянцы, очевидно, избегали неприятностей, и ничего не произошло. Вечером следующего дня наши самолеты снова обнаружили противника, который теперь отходил к Таранто. С этого момента корабли Кэнингхэма двигались совершенно свободно к востоку и югу от Мальты и вражеская авиация не особенно им досаждала. Караван благополучно достиг Мальты, только один корабль получил повреждение во время воздушного налета. Тем временем подкрепления, включавшие "Вэлиент"… авианосец "Илластриес" и два крейсера ПВО в сопровождении соединения Эйч адмирала Сомервилла, приближались со стороны Гибралтара. "Вэлиент" и крейсера беспрепятственно выгрузили крайне необходимые орудия и боеприпасы на Мальте и 3 сентября присоединились к силам адмирала Кэнингхэма… Отряд адмирала Сомервилла без всяких помех вернулся в Гибралтар" (Черчилль. Т. 2. С. 498).
Мальта вовремя получила всё необходимое, чтобы выстоять в обозримом будущем на фоне следующих важных обстоятельств: во-первых, англичане не предвидели масштабов применения авиации противником, и, во-вторых, в это время происходила воздушная битва за Англию, до завершения которой было еще далеко. В этой ситуации направлять средства ПВО, в которых отчаянно нуждалась метрополия, на другие удаленные объекты было совсем непросто. "Мучительно было также отнимать у английских городов, подвергавшимся бомбардировкам, у важнейших портов и военных заводов зенитные орудия и снаряды, необходимые для их защиты… и посылать их с огромным риском на Мальту" (Черчилль. Т. 1. С. 499). В этом отношении рискованные действия Черчилля и его предшественника де Валетта были схожи в выборе главного стратегического звена, что само по себе во все времена было непростым делом.
В августе произошли события в местах, весьма далеких от Мальты и Средизнемноморья, но которые со временем докатились и до них: Соединенные Штаты в обмен на базы в Вест-Индии и на Бермудах (то есть в местах, представляющих интерес для обороны для них самих) согласились передать англичанам 50 эсминцев постройки времен Первой мировой. Тем самым Соединенные Штаты продемонстрировали очевидный отказ от былого нейтралитета, но Гитлер был явно не готов объявить им войну. Но прошло еще много времени, прежде чем "звезды и полосы" во всей красе осенили собой просторы Средиземноморья. Но уже в декабре президент Рузвельт выступил с идеей ленд-лиза, что для участников Второй мировой имело не меньшее значение.
Сентябрь принес определенные усложнения обстановке в Северной Африке, в связи с наступлением маршала Грациани, в результате которого ему удалось продвинуться до городка Сиди-Баррани, одновременно подставив свой левый фланг под артиллерийские удары англичан с моря. Правда, у британских подлодок были ограниченные возможности в условиях мелководья. Однако это оказался поправимый недостаток. Тем не менее всего за вторую половину 1940 года итальянцы доставили в Африку до 700 тыс. тонн грузов, не потеряв ни одного транспорта, с чем англичане, разумеется, не могли смириться, и что было учтено ими в ближайшее время в полной мере. Что касается суши, то там военные успехи воинства Муссолини оказались вполне под стать тем, что они продемонстрировали на море.
Для усиления обороны Мальты от воздушного противника потребовалось усиление ПВО не только зенитными орудиями, но и новыми самолетами типа "Харрикейн" и "Спитфайр", которые доставлялись авианосцами из Гибралтара. На некотором расстоянии от острова они выпускали свой "груз" в небо, и дальше, добравшись по назначению, эти самолеты уже садились на отведенные им ВПП на острове. Первую операцию такого рода выполнил авианосец "Аргус" в начале августа 1940 года – еще одно новшество, продемонстрированное англичанами, когда приходилось учитывать множество обстоятельств, которые не всегда можно было предвидеть. Первый опыт, однако, оказался успешным, тем более что на Мальте к тому времени оставалось всего три стареньких "гладиатора", заслуживших почетные наименования "Вера", "Надежда" и "Любовь", не совсем подходящие для суровых военных условий. Правда, с других жизненных позиций, именно они позволяют выжить военнослужащему в испытаниях войны.
Внимание немцев к Средиземноморью возрастало по мере того, как перспективы высадки на берега Англии с каждым месяцем отодвигались всё дальше и дальше. В ноябре 1940 года командующий кригсмарине (германские ВМС) гроссадмирал Эрих Редер поделился с фюрером следующими откровениями: "Англичане всегда рассматривали Средиземное море как центр своей мировой империи… Италия, окруженная британской мощью, быстро становится главным объектом нападения… Итальянцы еще не осознали этой опасности, когда отказывались от нашей помощи… Однако Германия должна вести войну против Великобритании всеми имеющимися в ее распоряжении средствами, прежде чем Соединенные Штаты окажутся в состоянии эффективно вмешаться… Гибралтар должен быть захвачен. Канарские острова должны быть захвачены… Суэцкий канал должен быть захвачен" (Ширер. Т. 2. С. 200). В известной мере подобные заявки напоминали речь Ноздрева при демонстрации своих владений Чичикову, хотя в гораздо более мирных условиях. Многократное повторение "должен быть захвачен" наводит на мысль, что командующий кригсмарине испытал повреждение мыслительного аппарата, если бы не аналогичные явления у других представителей гитлеровского руководства, причем с теми же последствиями. Поэтому по истечении времени трудно понять, где в этом высказывании соображения, отвечающие реалиям войны, а где плод воспаленного воображения. Тем более что первые же попытки обзавестись союзниками встретили у кандидатов более чем прохладное отношение.
Так, обсуждение этой проблемы с Франко, без которого был невозможен захват Гибралтара, принесли Гитлеру сплошное разочарование. Каудильо всеми силами, по опыту собственной гражданской войны 1936–1939 годов, старался избежать участия в новом военном конфликте, чем вызвал характерную реакцию главы немецкого дипломатического ведомства: "Неблагодарный трус! Он обязан нам всем, а теперь не хочет присоединиться!" Реакция Петена (опять таки на уровне обещания) внешне выглядела более благоприятной: "Французское правительство будет поддерживать в пределах своих возможностей те меры, которые намерены предпринять державы оси". Но не более того…
Между тем в водах Средиземноморья дела шли своим чередом, пока без особых надежд на будущее, для обеих сторон. Второй рейс "Аргуса", предпринятый в ноябре, привел к трагедии: уже в полете ветер сменился на встречный и из поднявшихся с авианосца четырнадцати самолетов у девяти не хватило горючего, и доблестные пилоты нашли смерть в море – перемена в погоде оказалась страшнее огневого вражеского противодействия.
Правда, Мальта не ограничивалась только собственной обороной. Когда англичане убедились, что итальянцы старательно избегают боестолкновений, Кэнингхэм принял решение навязать им свое, причем в ситуации, которой они не могли избежать. Лучше всего для этого подходила главная база итальянского флота в Таранто, доступная для самолетов разведчиков с Мальты, которые успешно провели аэрофотосъемку, обнаружив стоявшие в ней на якорях пять линкоров противника. Определенно такого случая нельзя было упускать, и адмирал Кэнингхэм принял верное, хотя и рискованное решение, тем более что это была первая атака с воздуха авианосным соединением с применением торпед на бипланах "Свордфиш". Успешно выполненная атака в ночь с 11 на 12 ноября была произведена самолетами авианосца "Илластриесс" ("Игл" из-за механического повреждения не принял участия в этой операции, выделив для нее часть своих самолетов с наиболее опытными экипажами).
Авианосец "Илластриес" покинул Александрию 6 ноября и спустя пять дней в сопровождении отряда прикрытия в составе четырех эсминцев и четырех крейсеров в 18 часов 11 ноября прибыл в назначенную точку в 130 километрах к юго-востоку от Таранто, не будучи замеченным итальянской воздушной разведкой. С наступлением темного времени в 20.40 авианосец начал выпускать самолеты, среди которых 11 машин несли торпеды, а 10 – бомбы и специальные осветительные устройства, которые с воды освещали цели и одновременно играли роль маяков при выходе на вражеские корабли. Применение этих средств оправдало себя, тем более, что полная луна и возникшие на берегу пожары освещали вражеские линкоры, которых оказалось шесть вместо пяти. "Свордфиши", вооруженные торпедами, в темноте заходили с берега на малой высоте, чтобы избежать столкновения с аэростатами, прикрывавшими стоянку с моря. В полном смысле цели атак оказались как на ладони, что в значительной степени обеспечило их успех, тем более что огонь зенитных средств носил плотный, но настолько бессистемный характер, что потери в летных экипажах оказались минимальными. Новейший "Литорио" получил три торпеды, "Кавур" – одну-единственную, которой хватило, чтобы этот корабль уже ни разу не вышел в море. Еще одна поразила "Дуилио".
Проведенная на следующий день аэрофотосъемка показала, что все линкоры затонули на своих стоянках, причем "Литорио" осел носом так, что его винты поднялись над поверхностью воды, а остальные погрузились до верхней палубы. На подъем поврежденных кораблей и последующий ремонт потребовалось полгода. Новое средство войны на море блестяще оправдало себя, так что историк войны на море с полным основанием мог констатировать: "Это был важный вклад в новые способы и методы морской войны. Атака Таранто полностью оправдала веру в авианосные самолеты, как наиболее мощное оружие новой эпохи" (Роскилл. С. 149). Правда, наиболее полные выводы из событий в Таранто сделали японцы, в чем весь мир убедился год спустя на примере Пёрл-Харбора.
У нашего современника при виде скромного биплана "Свордфиш" возникают аналогии с нашим знаменитым У-2, что едва ли справедливо, прежде всего, из-за разной мощности моторов: соответственно 700 и 150 л.с. Глядя на фото британской машины, трудно представить, что этот скромный аэроплан способен был нести торпеду. Способен, и не только нести, что он доказал своим участием в атаке Таранто, но спустя полгода в погоне за "Бисмарком" на просторах Атлантики еще раз продемонстрировав роль авиации в морских сражениях. Очевидно, новые времена требовали новых решений старых проблем в попытке обеспечить господство на море.
Определенно к исходу 1940 года обстановка в Средиземном море изменилась в пользу английского флота, хотя доставка грузов и вооружения в Египет, тем не менее, происходила в обход мыса Доброй Надежды. Но на будущее стало ясно, что необходимо удерживать Мальту во чтобы то ни стало, для чего и продолжалась не просто проводка отдельных конвоев, но взаимодействие сил как с запада (соединением Эйч под командованием адмирала Сомервилла), так и с востока (Средиземноморским флотом под командованием адмирала Кэнингхэма). И убрать препятствие в виде итальянских кораблей (шесть эсминцев, двух торпедных катеров и восьми подводных лодок) из Красного моря, что понадобилось очень скоро.
Одна совместная операция привела 27 ноября к весьма показательному бою у мыса Спартивенто вблизи южной оконечности острова Сардиния, восприятие которого дается глазами одного из участников, артиллерийского офицера с эсминца "Файрдрэйк". Для понимания складывающейся обстановки лишь отметим, что от соединения Эйч в сражении участвовали линкор "Ринаун", авианосец "Арк Роял", пять крейсеров и девять эсминцев, а от эскадры из Александрии – линкор "Рамилес", крейсера "Бэрвик" и "Ньюкэстль", а также пять эсминцев. Указанные подразделения после встречи должны были обеспечить проводку девяти транспортов на восток, из которых часть предназначалась со своим грузом на Мальту, а остальные – в Александрию. Когда конвой с запада оказался на меридиане острова Гулета, воздушная разведка итальянцев с аэродромов Сардинии обнаружила его присутствие, и адмирал Компаниони во главе сильного соединения (два линкора, пять крейсеров и 12 эсминцев) отправился на пересечку (или, по-сухопутному, – на перехват), как ему показалось, своей потенциальной добыче. Дальнейшее описание развития событий приводим глазами англичан с борта одного из эсминцев охранения соединения Эйч, моряки которого были единодушны в своем желании в ожидании встречи, тем более после погрома в Таранто.