Практически во всех местах, где находились советские солдаты и офицеры, оказавшиеся во вражеском плену, действовали работники нацистских спецслужб. Обычно на первом этапе вербовки отслеживалась реакция объекта на лекции власовских пропагандистов. Далее через внутрилагерную агентуру его подводили к мысли о необходимости подать заявление на имя коменданта лагеря о своем желании бороться с оружием в руках против советской власти.
После получения согласия вступить в РОА всеми добровольцами занимался специальный офицер из немецкой разведки. Он собирал показания о их политических убеждениях, известных им данных военного характера, а также по биографиям и связям в Советском Союзе. Все отобранные лица отделялись от общей массы военнопленных, причем их обычно сразу же переправляли в другой лагерь.
После того как оккупанты убеждались в лояльности кандидата, начиналась проверка его интеллектуальных способностей. В ходе ее принималось решение о наиболее оптимальном варианте использования завербованного: в качестве пропагандиста РОА, осведомителя в лагере, агента непосредственно на оккупированной территории или как зафронтового разведчика. С помощью различных тестов определялись развитие, сообразительность, способность запоминания, находчивость. Если выявлялась относительная пригодность к разведывательной работе, обычно предлагалось заполнить специальную анкету, состоящую из 30–50 разнообразных вопросов по автобиографии, наклонностям, политическим убеждениям агента, о том, какие области СССР он хорошо знает, с кем лично знаком из руководящих работников партийных и советских органов СССР, национальных республик, областных и районных структур. Вместе с этим в анкетах встречались и такие вопросы: любит ли агент музыку и литературу, танцы, спорт, вино, женщин, какие у него взаимоотношения с женой, любит ли мать, владеет ли иностранными языками, любит ли вступать в споры и дискуссии?
На первых этапах вовлечения в германские разведывательные службы нацисты всячески подчеркивали, что они являются лишь помощниками нарождающихся структур Русской освободительной армии. Некоторая часть работы велась руками русских коллаборационистов. Они занимались выяснением следующих вопросов: почему вербуемый не вступал в коммунистическую партию, в чем он не согласен с мероприятиями советской власти, участвовал ли он в каких-либо антисоветских организациях, считает ли себя достойным вступить в армию Власова, верит ли в правоту дела РОА? После идеологической обработки вербуемых переводили на усиленное питание, им предоставлялись различные льготы.
Любой разведчик, даже если он работает из-за денег, должен верить в какие-либо идеалы. Спецслужбы оккупантов отлично понимали это, и параллельно с созданием школ происходил процесс оформления их как подразделений "Северного крыла Русской освободительной армии", а все курсанты становились членами Союза борьбы за освобождение России. Перед началом занятий все слушатели давали присягу на верность "новому русскому правительству". Принимал ее обычно человек, называвший себя представителем генерала Власова. Агентам внушалась мысль, что они являются не простыми разведчиками, а русскими патриотами, ведущими борьбу в союзе с Германией и Финляндией за освобождение России от большевизма.
В период обучения среди курсантов распространялись различные антисоветские газеты и журналы. В обязательном порядке они знакомились со всеми материалами "Добровольца", печатного органа РОА. Практически все школы получали коллаборационистские издания - "Правда" и "За Родину". Вместе с тем разведчиков держали в курсе событий, происходящих в СССР. Это делалось для облегчения их работы при переброске на советскую сторону. В этих же целях им давалась возможность слушать радиопередачи из Советского Союза. Проверка знаний слушателей периодически проводилась кадровыми немецкими разведчиками. Если устанавливалось, что кто-либо плохо усвоил тот или иной предмет, к нему прикрепляли преподавателя и заставляли снова повторить курс обучения. При подозрении на неблагонадежность заподозренных сразу передавали гестапо. Однако нацистам не удалось выявить всю советскую агентуру.
В 1942 году на советско-германском фронте были созданы специальные разведывательно-диверсионные пункты немецких войск "Цеппелин" (или "Цет"), В их задачу входили военно-экономическая разведка тыла противника, совершение диверсий в промышленности и на железнодорожном транспорте, организация террористических актов, разложение тыла противника путем пропаганды, организация повстанческого движения. Основной функцией "Цет" являлось содействие в создании различных антисоветских союзов, партий, организаций из числа военнопленных, гражданского населения оккупированных областей и белоэмигрантов и руководство их деятельностью. К ним относились: РОА, Боевой союз русских националистов, Русская народная трудовая партия, Политический центр борьбы с большевиками, Союз русских активистов, Российская народная партия реалистов и другие пронацистские коллаборационистские организации.
В подчинении "Цеппелина" находились и так называемые "ягд-команды" ("охотничьи команды"), специализировавшиеся на борьбе с подпольем и партизанским движением. "Ягд-команды" совершали массовые аресты и расстрелы мирных жителей, уничтожали в районах своей "деятельности" не только взрослых мужчин, которые были в состоянии оказать им хоть какое-то сопротивление, но и женщин, детей и стариков.
Вся агентура предварительно проходила обучение в деревне Печки Печерского района. В этом населенном пункте, который находился на берегу Псковского озера, была расположена диверсионно-разведывательная школа абвера. Она готовила агентов и диверсантов для последующей массовой заброски в советский тыл. Руководство школы считало явно недостаточным лишь идеологическую обработку слушателей в антисоветском духе. Для обеспечения тотального контроля действовал штат агентов-осведомителей из числа курсантов. Сотрудники абвера называли их внутренней агентурой, созданной для выявления благонадежности и действительных намерений курсантов после их заброски в советский тыл. Секретных доносчиков вербовали, как правило, из тех, кому все пути назад были отрезаны. Это были люди, совершившие различные тяжкие преступления против мирного населения и советского сопротивления. "Внутренняя информация" собиралась достаточно простыми и традиционными способами - через подпаивание, "ночную подругу", слежку и подслушивание, "задушевную беседу", затеянную провокатором.
Однако режим жесточайшего контроля в разведывательно-диверсионной школе не принес желаемого результата. В последнюю ночь 1943 года она подверглась дерзкому нападению партизан. Были похищены секретные документы, захвачен немецкий офицер, исполнявший обязанности начальника. Эту операцию удалось осуществить благодаря внедрению в структуру данного заведения советского разведчика Александра Лазарева.
В тех местах, где деятельность советских патриотов была затруднена из-за большой концентрации вражеских войск, особыми отделами партизанских бригад проводились "агентурные комбинации". В ходе них в целях компрометации антисоветских формирований оккупантам подбрасывались материалы, из которых следовало, что наиболее верно служащие немцам люди являются партизанами и советскими агентами. Каждый факт ареста или уничтожения фашистами руководителей-"добровольцев" использовался народными мстителями в пропагандистских целях.
Неудачи заставляли немецкие спецслужбы по-иному использовать завербованных советских граждан. Так как многие агенты, заброшенные в тыл Красной армии с заданием совершить террористический акт, добровольно сдавались чекистам, было решено перепрофилировать некоторые из немецких разведывательных подразделений. Так, при абвергруппе 211с начала 1943 года начали работать пропагандистские курсы со сроком обучения один месяц, готовившие кадры для проведения нацистской пропаганды в советском тылу и среди населения оккупированных районов. В конце сентября 1943 года вторая рота этого подразделения во главе с командиром Автуховым почти полностью перешла на сторону партизан в Порховском районе Ленинградской области. В связи с этим руководство группы было предано военно-полевому суду. Оставшийся личный состав направили во Францию, а абвергруппу переформировали.
Партизанская агентура в это же время совершила ряд террористических актов против сотрудников коллаборационистской печати. Наиболее известный журналист, печатавшийся не только на оккупированной территории Ленинградской области, но и в Риге, Берлине, Игорь Свободин был выкраден из редакции в Пскове и повешен на шоссе Ленинград - Киев.
Летом 1943 года немецким военным командованием совместно с немецкими разведывательными службами была предпринята попытка разгрома партизанского движения на территории Смоленской и Витебской областей. На южной окраине Смоленска, в усадьбе бывшей МТС, абверкоманда 202 создала школу диверсантов, где обучались лица, доказавшие свою преданность гитлеровцам. В июне 1943 года в этой школе был сформирован спецотряд РОА для осуществления операции по разгрому партизанских бригад. По замыслу немецкого командования, спецотряд, изображая из себя остатки партизанской бригады из Литвы, понесшей значительные потери в боях с немцами и литовскими националистами, под Смоленском должен был попытаться влиться в одно из действующих партизанских соединений на правах самостоятельного отряда. Для поднятия авторитета предполагалось провести несколько успешных стычек с полицейскими и напасть на немецкий обоз.
Отряд в количестве семидесяти шести человек прошел специальное обучение. Официально командовал им капитан РОА Цамлай, но фактическое руководство осуществлял немецкий офицер-разведчик, прекрасно говоривший по-русски и имевший опыт службы в 1941 году в спецподразделении "Бранденбург". О том, что он немец, знал лишь командный состав псевдопартизанского отряда. Подразделение полностью имитировало боевую группу народных мстителей. Роль комиссара исполнял бывший командир Красной армии Петр Голиков, ставший убежденным власовцем. Отряд был обмундирован в рваные шинели, отобранные у военнопленных, вооружен разномастным оружием. Однако несмотря на всю тщательность, с которой нацисты формировали данное подразделение, советской разведке удалось завербовать нескольких человек, изъявивших желание порвать с власовцами и перейти на сторону партизан.
Первый этап операции абвера прошел успешно. Псевдопартизанам удалось внедриться в расположение отрядов народных мстителей, но во время одной из встреч советский агент сумел предупредить партизан о готовящейся провокации. Те оперативно сформировали группу из двадцати пяти человек, которая захватила немецких разведчиков во время очередной встречи белорусских и "литовских" партизан. Центр получил подробную информацию о Смоленской диверсионной школе и ее выпускниках, многие из которых уже выполняли задания абвера в советском тылу.
Немецкие спецслужбы действовали против Советского Союза агрессивно и с размахом. Разведка, контрразведка и пропаганда - таковы были основные направления их деятельности. Практиковались все методы борьбы с противником: от дезинформации до террористических актов. В школах, находившихся в ведении абвера, готовились агенты на все случаи жизни. В основном их вербовали из местных жителей и военнопленных. При этом ставка делалась на лиц, так или иначе пострадавших от советской власти. Именно они, по замыслу немцев, должны были выполнять самые тяжелые и опасные задания, направленные на подрыв военной мощи СССР, разложение его граждан.
Глава пятая
Идейные противники Советской власти
Деятельность антикоммунистических и пронацистских движений на территории России.
Приход Гитлера к власти в Германии в начале 1930-х годов вызвал положительную реакцию среди представителей правого лагеря русской эмиграции. Они восприняли происходящие политические перемены как победу антикоммунистических сил: "Целый ряд народов добился победы своей Белой Идеи - Италия, Португалия, Германия, Венгрия".
Один из руководителей Российского национального и социального движения (РНСД), возникшего в 1935 году в Германии, барон А. В. Меллер-Закомельский говорил: "Мы преклоняемся перед личностью вождя германской нации Адольфа Гитлера и видим в нем… духовного вождя мировых сил света, спасающих человечество от кромешной тьмы большевизма".
Однако в Третьем рейхе русское профашистское движение не сформировалось, так как Гитлер презирал как русские национальные устремления, так и русских, представляющих "неполноценную нацию".
Отрицательное отношение к русской государственности и русскому национальному движению высказывали практически все руководители Германии. Так, Геббельс писал в своем дневнике о том, что "одна из основных задач германского государственного управления заключается в том, чтобы навсегда прекратить всеми возможными средствами любое развитие славянских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают нам необходимость не только побеждать своих врагов, но и уничтожать их".
Однако подготовка нападения на Советский Союз заставила нацистское руководство максимально использовать все антикоммунистические силы.
Еще в начале 1930-х годов начал активно действовать "Антикоминтерн", созданный Эберхартом Таубертом, одним из помощников Геббельса. Заметную роль в нем играли "русские немцы" (то есть бывшие подданные Российской империи) Адольф Эрт и Эвальд Амменде.
Издаваемый организацией журнал "Антикоминтерн" наряду с антисоветскими и антисемитскими статьями публиковал свидетельства "новых" эмигрантов и перебежчиков. В основном они касались "жестокости и произвола", царящих в СССР.
Мероприятия, проводившиеся этой организацией, ориентировались на европейскую аудиторию. При этом она была всегда готова к началу боевых действий против СССР. До 1936 года "Антикоминтерну" была подконтрольна русскоязычная газета в Германии "Новое слово".
В годы Второй мировой войны "Антикоминтерн" преобразовался в движение, работающее исключительно в целях пропаганды. В министерстве пропаганды специалисты по Советскому Союзу определили группы населения, которые могли быть оппозиционны Сталину. К ним относились лица, так или иначе пострадавшие от советской власти, жители областей, присоединенных в конце 1930-х - начале 1940-х годов (Прибалтика, Бессарабия, Западная Украина и Западная Белоруссия), националисты, великорусские шовинисты, троцкисты и ленинцы, считающие, что Сталин предал идеи Октябрьской революции. В качестве экспертов привлекались как русские эмигранты и невозвращенцы, так и бывшие члены Германской коммунистической партии, вставшие на путь сотрудничества с нацистами.
Кроме министерства пропаганды идеологическое воздействие на Советский Союз осуществлял и отдел пропаганды Верховного командования вермахта. Им была организована специальная испытательная лаборатория. Из числа военнопленных отбирались люди разных профессий, специальностей, возрастов, интеллектуального уровня и национальностей. Тексты радиопередач и листовок давались им на просмотр и критику.
После поражения немецких войск под Москвой, особенно с весны 1942 года, руководство частей вермахта, а также немецких разведывательных служб стало активно выступать за то, чтобы изменить представление о войне против Советского Союза исключительно как об акте насилия. Они предлагали максимально политизировать и идеологизировать ее цели, дабы способствовать переходу народов России на сторону Германии. Однако руководство Третьего рейха и сам Гитлер выступили категорически против таких идей.
Но командование вермахта, особенно в тех районах, где активно развивалось партизанское движение, сквозь пальцы смотрело на различные политические потуги русских антикоммунистов.
25–26 ноября 1941 года в поселке Локоть К. П. Воскобойник опубликовал "Воззвание к населению Локотьской волости о начале новой жизни в освобожденной России" и "Манифест Народной социалистической партии - Викинг (Витязь)". Автор манифеста заявлял, что это движение возникло "в подполье, в сибирских концлагерях". "Народная социалистическая партия" брала на себя "ответственность за судьбы России, а также обязательство создать правительство, которое обеспечит спокойствие, порядок и все условия, необходимые для процветания мирного труда в России". Кроме многочисленных обещаний русскому населению и объявления амнистии для "комсомольцев, рядовых членов Коммунистической партии, Героев Советского Союза" в качестве одного из пунктов программы было заявлено "беспощадное уничтожение евреев, бывших комиссарами".
Воскобойник и его ближайшее окружение (Каминский и Мосин) с апломбом заявляли о том, что создающееся движение является всероссийским. Манифест распространялся в пределах Орловской, Курской, Смоленской и Черниговской областей. Провожая в рекламные поездки по этим регионам своих последователей, Воскобойник, никогда не страдавший от излишней скромности, напутствовал их: "Не забудьте, мы работаем уже не для одного Брасовского района, а в масштабах всей России. История нас не забудет".
Однако абсолютное большинство жителей оккупированных областей отнеслось к факту "наступления новой эпохи" и к призывам вступать в новую партию весьма равнодушно. Никакого значительного роста рядов НСПР не произошло.