С вступлением на престол Якова I Стюарта королевская палата стала постоянно испытывать нехватку средств. Суммы, поступавшие из казначейства, с трудом покрывали растущие расходы департамента и его слуг. Большая их часть уходила на устройство придворных церемоний, развлечений (маскарады, спектакли, игры, рыцарские турниры) и выплату жалования слугам. Пытаясь преодолеть первоначальную стесненность в средствах, новый монарх выделил часть поступавших в королевскую палату ассигнований в распоряжение личного королевского казначея (keeper of the privy purse, буквально – хранитель "личного кошелька"). Личный казначей короля хранил наличные деньги для оплаты повседневных расходов монарха.
Должность личного королевского казначея была учреждена Генрихом VII, но до начала XVII в. она объединялась с постом королевского постельничего. При Якове личный казначей – самостоятельная фигура в составе "королевской спальни". Как правило, этот пост занимал один из королевских фаворитов. Личный королевский казначей, единственный из всех финансово-ответственных лиц двора, не отчитывался ни перед кем, кроме самого короля. Отчеты о его расходах прекратили поступать в казначейство именно при Якове I (с 1605 г.), когда пост занял Джордж Хоум – один из ближайших королевских слуг из числа шотландцев. В 1611 г. хранителем "личного кошелька" Якова I также стал один из шотландских королевских слуг Джон Марри. Он сохранил его до конца яковитского правления. Марри, позднее шотландский граф Аннандейл, занимал одно из ключевых мест в системе патронатно-клиентных и политических отношений раннестюартовского двора. Вскоре к нему перешел контроль за личной королевской печатью.
Показательно, что расходы "личного королевского кошелька" за первые пять лет правления Якова I возросли в 5 раз по сравнению расходами за тот же период в последние годы правления Елизаветы. Это один из самых высоких показателей роста королевских расходов. С приходом к власти Якова I роль "личного королевского кошелька" резко изменилась. Теперь это были не только расходы на повседневные нужды монарха. Главное место в расходах личного королевского казначея заняли денежные награды, подарки, пожалования ближайшим слугам Якова I. "Личный кошелек" превратился в своего рода личную финансовую службу монарха по обеспечению важных услуг и неотложных дел в интересах короля.
Произошло изменение и источников пополнения личной королевской казны. Казначейство не было способно на регулярной основе обеспечить непостоянные и чрезвычайные по своему объему потребности нового короля. Возросло количество экстраординарных средств, поступавших в обход государственного казначейства. Например, в июле 1614 г. 5400 фунтов поступило от новых барристеров (serjeants-at-law) в качестве их должностных вступительных взносов, а в 1619 г. – 6000 фунтов поступило от города Лондона за подтверждение хартий. В 1620-е годы значительные средства поступали через герцога Бэкингема от продажи титулов и должностей.
Личный королевский казначей числился в составе "королевской спальни" (Bedchamber), которая стала социально-политическим и пространственным центром раннестюартовского двора, ведущей придворной службой с момента восшествия на престол Якова I.
Выделение "спальни" как отдельного субдепартамента королевской палаты началось еще при Генрихе VIII с ограничением доступа в опочивальню короля и выделением так называемой "ближней палаты". При Марии и Елизавете Тюдор это разделение не имело большого значения, поскольку штат личных апартаментов был заполнен фрейлинами и служанками. Политическое влияние елизаветинских фаворитов в большей степени зависело от личного расположения королевы, чем от их места в придворных структурах.
При Якове I слуги "королевской спальни" взяли на себя всю заботу о повседневной деятельности монарха. Они составили его постоянное окружение. Королевская спальня была предметом личной юрисдикции монарха. Яков I сам определял численность и персональный состав ее штата. Ее слуги лишь формально подчинялись лорд-камергеру двора.
В первые годы правления штат спальни был строго ограничен. Там служили только шотландцы, политически и лично преданные королю. Они ограничили влияние на короля английской аристократии и старых елизаветинских придворных слуг. В то же время придворная жизнь Якова I стала более открытой по сравнению с елизаветинской эпохой. Ограничив доступ в спальню, Яков достаточно часто покидал ее пределы, чтобы принять участие в очередном придворном празднестве или ином действии. Более того, отношение короля со своим окружением было гораздо более близким, чем у его предшественников. Выделение "спальни" как обособленного внутри королевской палаты субдепартамента сочеталось с большей открытостью нового монарха перед своими подданными. Таким способом он надеялся завоевать симпатии остального английского придворного сообщества.
Первоначально в состав "королевской спальни" входило четыре камергера-спальника (Gentlemen of the Bedchamber), шесть камер-юнкеров (грумов) (Groom of the Bedchamber), шесть камер-пажей (Page of the Bedchamber). Они участвовали в процессе облачения короля, готовили королевскую постель, сопровождали суверена во время торжественных церемоний и загородных прогулок. Члены спальни всегда были деятельными участниками королевских охот, забав и развлечений.
Действительным руководителем "королевской спальни" стал оберкамергер двора (First Gentleman of the Bedchamber), или "постельничий" (Groom of the Stole). Формально старший камергер – следующая должность после вице-камергера двора, но в действительности она имела гораздо более высокое политическое значение. По одной из версий, название должности произошло от королевской мантии (stole), которую монарх надевал по особо торжественным случаям и за которую оберкамергер нес ответственность. По другой версии, и более реальной, название происходило от королевской ночной вазы (stoole – стул, стульчак), за которую также отвечал "королевский постельничий". Последняя обязанность делала его самым близким слугой короля, что создавало своего рода интимную основу для его влияния.
Обер-камергер должен был прислуживать монарху, куда бы тот ни направлялся и где бы он ни находился. Только обер-камергер сопровождал государя в карете во время поездок. Каждое утро постельничий возглавлял ритуальное облачение короля. Он также наблюдал за качеством королевского белья. Как первый слуга короля он имел право проживать в ближайшей к королевской спальне комнате, а по указанию своего господина – спать на тюфяке в ногах королевской постели. Кроме того, он прислуживал королю во время обеда. Именно постельничий представлял монарху тех, кто получил право на личную аудиенцию в спальне, и, естественно, сам мог устроить подобную встречу. Через обер-камергера двора проходила значительная доля документов и прошений, требовавших персональной подписи короля. В силу особой близости к монарху обер-камергер обладал значительной автономией от лорд-камергера. Постельничий часто выполнял конфиденциальные миссии вне двора, но его административные полномочия никогда не выходили за границы "королевской спальни".
Почти с самого начала и до конца правления на должности обер-камергера двора находился Томас Эрскин, с 1606 г. виконт Фентон, а с 1619 г. граф Келли. Он воспитывался вместе с Яковом в Шотландии. Еще в 1585 г. Эрскин стал камергером королевской спальни. Он пользовался огромным доверием короля после того, как в 1600 г. был ранен при подавлении заговора лидера шотландских ультра-протестантов Джона Рутвена, 3-го графа Гоури, за что получил треть земель заговорщика. За время службы Якову I Эрскин получил от него большое количество земельных пожалований. Должность обер-камергера позволила ему сохранить свое влияние как на короля, так и на политику на протяжении всего правления Якова I. И это несмотря на частую смену фаворитов, которые претендовали на неформальное лидерство при дворе. Особо острым было его противостояние с Бэкингемом в последние годы правления первого Стюарта. Как и многие из шотландцев, Эрскин был настроен профранцузски.
Эрскина вряд ли можно назвать королевским фаворитом в том смысле, в каком фаворитами были Карр или Бэкингем. Его отношения с Яковом I были ровными и доверительными, но не более того. Он не обладал особо выдающимися способностями и не проявлял самостоятельной политической активности, не был инициатором создания политических группировок и союзов. Но должность, которую занимал виконт Фентон, придавала ему общественно-политический вес. Поэтому с ним приходилось считаться всем придворным "партиям". Эрскин был действительно преданным слугой короля, всегда верно исполнял королевскую волю, хотя мог иметь отличное от своего господина мнение. И этим, безусловно, он устраивал Якова I. Не случайно Яков I, очень заботившийся о своей безопасности, назначил Фентона капитаном королевской стражи. Неоднократно именно через своего постельничего Яков I реализовывал те или иные изменения во внешней и внутренней политике. В первые годы Эрскин был связующим звеном между королем и Сесилом. Он сообщал государственному секретарю о намерениях короля и передавал королевские распоряжения, при этом и сам пытался добиться через министра улучшения своего материального положения. Позднее он сблизился с лорд-казначеем Нортгемптоном.
Другая причина политического долголетия Эрскина, возможно, кроется в том, что он напоминал Якову I о его шотландских корнях. Фентон всегда представлял и отстаивал интересы шотландцев при дворе. Он не желал ассимилироваться и превратиться в англичанина, в отличие от других шотландцев. Символом антианглийской позиции стала церемония возведения Фентона в рыцари Ордена Подвязки в 1615 г. Яков I стремился представить парное возведение шотландца Эрскина и англичанина Ноуллза как проявление паритетной придворной политики. На деле церемония вылилась в персонифицированное соперничество между нациями, между старой тюдоровской аристократией и новой яковитской знатью, между королевской спальней и остальным двором. В церемониальную свиту Фентона вошли только шотландцы и только слуги спальни.
Фентон как бы символизировал стабильность яковитской придворной модели, в отличие от часто сменяющих друг друга королевских фаворитов. Он нередко испытывал чувства ревности и зависти по отношению к ним, поскольку и Монтгомери, и Хей, и Хоум, и Карр, и Бэкингем претендовали на неформальное первенство в спальне и получали от Якова I несравнимо большие пожалования. С утверждением в качестве фаворита Роберта Карра Фентон на некоторое время потерял контроль над спальней.
Как уже отмечалось, Эрскин в качестве обер-камергера первоначально способствовал вхождению Бэкингема в состав слуг спальни, но впоследствии, напротив, стал одним из его самых серьезных противников. Так, используя свое служебное положение, в апреле 1624 г. в разгар возглавлявшейся фаворитом и принцем Карлом антииспанской кампании, Фентон устроил в королевской спальне несколько встреч Якова I с испанскими послами. В противовес Бэкингему, Эрскин совместно с другим шотландцем из спальни – лордом Хаддингтоном пытался предотвратить импичмент лорд-казначея Кранфилда. Видимо, Эрскин тяготился ситуацией, когда он постоянно находился подле "фонтана чести", а все самое ценное доставалось другим. Неоднократно Фентон пытался интриговать с возможностью оставления поста оберкамергера, но всякий раз менял свое решение.
Для англичан Эрскин являлся типичным шотландцем, воплощением этнического стереотипа: от слепого следования французской моде до бытовой нечистоплотности. По мнению леди Клиффорд, Томас Эрскин, в комнате которого было слишком много вшей, олицетворял новый стиль королевского двора.
Постельничий был старшим среди всех камергеров двора. Он руководил штатом слуг королевской спальни. Среди слуг спальни существовало определенное распределение обязанностей. Камергеры-спальники выполняли, в основном, представительские и церемониальные функции, составляя постоянную свиту короля. Они были помощниками обер-камергера, могли замещать его. Камергеры попеременно дежурили в спальне короля, обязательно сопровождали его во время поездок, участвовали в церемониальном облачении государя. Когда король обедал в спальне, камергеры выполняли функции стольников. Обычно они назначались из числа знатной молодежи рыцарского достоинства. Многие из них были друзьями и компаньонами Якова I и получили свои посты за прежние заслуги и (или) ввиду высокого социального положения среди шотландской знати.
В первые годы правления один из камергеров спальни Джордж Хоум, с 1605 г. граф Данбар, был главным "политическим фаворитом" короля, его ведущим советником. Через Хоума, который одновременно был казначеем Шотландии, Яков I контролировал шотландские дела и продвигал программу англо-шотландской унии. В 1607 г. после ее провала в парламенте Хоум возглавил комиссию по управлению пограничными территориями с юрисдикцией в том числе и над английским землями. В 1608 г. он стал кавалером Ордена Подвязки. Хоум внезапно умер в Уайтхолле в начале 1612 г. Позднее распространялись слухи о его отравлении Сесилом, с которым у него были напряженные отношения.
Камер-юнкеры, или грумы "королевской спальни" (Grooms of the Bedchamber), во время дежурства готовили королевскую постель, следили за сохранностью и качеством постельного белья, участвовали в церемонии королевского облачения. Ночью двое из них должны были спать на тюфяке в комнате, соседней с королевской спальней (withdrawing chamber). В знак королевского расположения к гостю и подтверждения его высокого достоинства камер-юнкеры могли сопровождать при дворе знатных персон во время проведения торжественных церемоний, театральных представлений, балов и маскарадов. Несмотря на то что камер– юнкеры по статусу были ниже, чем камергеры, они имели не меньше, а возможно больше возможностей для участия в системе придворного патроната, так как их лакейские обязанности требовали постоянного присутствия при короле, в отличие от старших членов спальни. Камергеры выполняли более значимые и ответственные, но единоразовые королевские задания, а камер-юнкеры – повседневные и рядовые, но более частые и регулярные. Почти все грумы спальни Якова I неоднократно упоминаются в календарях государственных бумаг в качестве посредников в прохождении различных прошений на имя короля и министров. Их близость к монарху позволяла получать хотя и не столь впечатляющие, но многочисленные земельные и денежные пожалования, а также различные привилегии вне двора.
Камер-пажи "королевской спальни" выполняли в основном хозяйственные обязанности, прибирая и обслуживая королевскую опочивальню, поддерживая в ней порядок. Например, они разводили и поддерживали огонь в королевских покоях, отвечали за стирку постельного белья. Кроме того, они обслуживали постельничего и камергеров спальни, нередко спавших в спальне короля или поблизости с ней. Камер-пажи в качестве королевской свиты также участвовали в церемониях и празднествах, сопровождая членов королевской семьи и знатных дам.
Интересно, что грумы и пажи – это не обязательно юноши, некоторые из них служили королю по 10–15 лет и больше. Например, шотландец Джон Карс служил камер-пажом в 1603–1616 гг., притом, что еще в 1591 г. он упоминается как один из слуг королевской палаты Якова в Шотландии. Статус камер-пажа был менее престижным и более неоднозначным, чем положение других членов "спальни". С одной стороны, они выполняли обязанности обыкновенной прислуги, ими могли быть обыкновенные личные слуги высших придворных. С другой стороны, в силу своей близости к монарху они рассматривались как важные придворные персоны. Когда в 1617 г. Александр Фостер получил должность бейлифа в Гламорганшире, король и Совет обратились к местному шерифу с письменным предписанием обеспечить выполнение этого пожалования, поскольку "этот джентльмен являлся настолько близким слугой его величества, одним из пажей спальни, что (он) достоин пользоваться преимуществом от королевского расположения". Характерен разрыв в жаловании между слугами "спальни": в 1605–1606 гг. камергеры получали 200 фунтов в год, камер-юнкеры 100 фунтов, а пажи только 13 фунтов, 6 шиллингов и 8 пенсов. Только близость к монарху и право свободного доступа в спальню не давали камер-пажам опуститься до положения рядовых слуг.