Родные Николая и все остальные эвенки, как всегда, встретили нас радушно. Много было расспросов о передвижении диких оленей и о зимних отстоях лосей. Большой интерес вызвал наш поход в Вершину Тыма и на Сым. Многие пожилые эвенки переселились на Кеть из тех мест и поэтому услышать о родине им было приятно. Но, узнав, что мы не встретили ни на Тыму ни на Сыму никого из их родственников и даже не видели следов эвенкийских лыж, они расстроились.
- Однако, померли там все, - вздохнула Глаша Ивигина, старенькая маленькая старушка, родственница Николая.
- Не померли, - отозвался Борис Леонтич. - Просто, как и мы, перестали кочевать. Оленей сейчас у них мало, живут себе на одном месте, а то и вовсе в посёлки подались.
Хорошо отоспавшись и отдохнув, я, захватив с собой странный шаманский костюм, направился в чум к Колиной бабушке. Как я понял, шаманка меня давно поджидала.
- Ну что, Геша, видел то, о чём я тебе говорила? - не здороваясь, спросила она меня.
- Видел, - сказал я сдержанно. - Даже больше того, что от вас слышал.
- Чулукана хотел стрелить? - косо посмотрела она на меня. - Нехорошо!
- Николай уже успел рассказать! - сконфузился я.
- Он тебя оправдывал. Он твой друг. Чтобы ты ни сделал, для него всё хорошо. Но ты мог согрешить!
- Не согрешил же?
- Не согрешил… За что молодец! - наконец, улыбнулась шаманка.
- А почему нельзя трогать чулуканов? - задал я ей вопрос.
- Трогать их - вредить себе, - сказала бабушка уклончиво. - Вообще, редкий человек может им навредить, ты как раз из таких. Поэтому ггомни: они тоже дети Огды и тоже имеют право на жизнь. Николай сказал, что чулукан тебя послушал и перестал за вами следить.
- Перестал, - кивнул я головой.
- Надо же, не всякого человека чулуканы слушают.
- Наверное, я ему понравился.
- Тем, что поднял на него ружьё?
- Может, и так!
- Наверное, потому, что ты его не испугался и стал с ним разговаривать… - сделала вывод шаманка.
- О костюме, который мы нашли, Коля вам тоже рассказал?
- Рассказал, - спокойно сказала бабушка.
- Он со мной, мы решили его вам показать, - вынул я из мешка странное одеяние.
Наклонившись над костюмом, старушка внимательно осматривала все его части, изучив даже швы, потом, подняв голову, сказала:
- Однако одежда того шамана, который вызволил вашего друга из другого мира.
- Шамана эндри?!
Такое известие чуть не сбило меня с ног.
- Да, шамана народа эндри.
Только теперь я почувствовал дрожь в голосе эвенки.
- Но это не шаманский костюм, - продолжила она.
- А что же тогда?
- Одеяние для предсказаний. Для обращения к далёким предкам. Шаманы эндри не шаманят, как это делаем мы, - продолжила Колина бабушка. - Вместо трёх, они знают двенадцать миров. И могут входить в любой из них. Они не нуждаются в бубне, но всегда пользуются местами силы.
Шаманка говорила о мифических жрецах эндри как о чём-то вполне реальном, что не может вызывать никаких сомнений.
"Сказка какая-то, - думал я, слушая её. - Народ давным-давно исчез. То ли ушёл, то ли вымер, не ясно. От мест его поселений остались одни земляные валы, но старая шаманка говорит о жрецах этого народа так, как будто они всё ещё живы!"
- Николай сказывал, что за водоразделом вы нашли странную избушку с баней, - донёсся до меня голос эвенкийской знахарки. - Та избушка хозяина этой одежды, - показала она на лежащий перед ней медвежий костюм. Значит, он жил либо в Сыму, либо в Ярцево. Скорее всего, в среде старообрядцев-кержаков, - сделала она заключение.
- А почему жил? Вы считаете, что его уже нет, он умер? - спросил я.
- Пошто умер? Это мы ждём смерти, они - эндри, её не ждут. Он из этих мест уехал.
- С чего вы так решили? - не унимался я.
- В лабазе лежало письмо. Оно понятно каждому шаману, - продолжила свой рассказ бабушка.
- Никакого письма мы не нашли.
- Да оно не на бумаге, а в вещах, - улыбнулась моей наивности ведунья. - Лук лежал в направлении восход-закат. На закат смотрели и наконечники стрел. Так?
- Точно не помню, но, кажется, так, - сказал я.
- В берестяном туле десять стрел. Значит, уехал на запад на десять лет.
- А что означает кремневая винтовка?
- То, что он остаётся навсегда хозяином своего места силы.
- А наковальня, клещи и молоток?
- Здесь всё просто, - засмеялась шаманка, глядя на мой ошалелый вид. - Этими вещами он рассказал, чем будет заниматься после переезда. Очевидно, где-то далеко, в одном ему известном месте, по какой- то причине погиб такой же, как и он, хранитель выхода силы. И теперь надо за двадцать лет подготовить другого такого же шамана.
- Откуда вы узнали, что за двадцать?
- А ты видел наконечники стрел? Они же все двойные вилкой. Такими стрелами стрелять только птицу, но не зверя. Однако, все стрелы одинаковые. Растолковать послание можно так: я уехал на запад, места мои остаются за мной. За ними буду следить. Вернусь через десять лет с тем, кого буду десять лет учить…
- А мы всё из лабаза забрали! - пришёл я в ужас.
- И хорошо сделали, - успокоила меня шаманка. - До меня же дошло письмо, значит, всё в порядке. Я его передам кому надо.
- Кому? - само собой вырвалось у меня.
- Шаману остяков. Чтобы он знал, что квельжбат-гула, так селькупы называют людей-медведей эндри, скоро вернётся и не надо никого пускать в его бор у Якынр-озера, - нисколько не раздражаясь, спокойно ответила мне шаманка.
"Квельжбат-гула - вот как зовут жрецов эндри или квелей селькупы", - думал я.
- А как по-селькупски будет мамонт? - задал я новый вопрос Колиной бабаушке.
- Кволи-кожар, - не задумываясь, ответила ведунья.
"Значит, название квели, как и эндри, происходит от слова мамонт. Смысл один и тот же: мамонтовые люди. Или люди, приручившие мамонтов… Одно к одному, что у эвенков, то и у селькупов. Если разное совпадает, значит, здесь истина, - вспомнил я сказанное мне зимой Коли- ной бабушкой. - Всё оказывается так просто! Было бы желание что-то узнать и понять. Но у простых людей такое желание почему-то исчезло. Все заняты только материальными делами. Совсем как насекомые".
От таких мыслей мне стало тоскливо.
"Мы четверо организовали маленькую экспедицию и за два месяца дорог сделали столько открытий! - думал я. - Что мешает другим, вместо того, чтобы слоняться по ресторанам или пялиться в теле-меле, самим попробовать найти ответы на мучающие вопросы? Скорее всего, у пустых людей вопросов просто не возникает. Они и так всем довольны. Проглатывают подсунутую им ложь и рады без памяти! Шутка ли, нам удалось открыть следы древней сибирской цивилизации людей белой расы. Людей, которые, как и мы, говорили на русском языке. Но что теперь с таким духовным грузом делать? Как с ним жить, когда ты знаешь совсем другое? Может, для упрощения жизни взять и всё, что увидели и узнали, забыть? Но сможем ли? Вот вопрос".
В посёлок Центральный мы пришли, как и планировали, ночью. За нами увязался Николай Лихачёв, якобы для покупки продуктов. Утром он ушёл в магазин и, вернувшись, рассказал, что охотовед Локосов, то бишь Ловкачёв и сын заготовителя, молодой парень, только что вернувшийся из армии, узнав о том, что мы ушли в тайгу, поехали на буранах нас искать. Где они были, неизвестно. Но случилась беда. Оба ночью чуть не замёрзли. В настоящее время сын заготовителя лежит в тяжёлом состоянии в больнице Белого Яра. Нам было искренне жаль молодого недалёкого парня, который попал под влияние своего отморозка папаши. И теперь неизвестно, чем для него это всё кончится. Но, с другой стороны, виноватыми в его беде себя мы не считали.
Через неделю мы оба: и я, и Н.Л. были в Томске. Я, рассчитавшись с работы, вернулся в город, а Н.Л. торопился к себе на службу.
- Ну, что будем делать с шаманскими вещами? - спросил я его.
- Наверное, их все можно отдать в наш университетский историко- этнографический музей. Они там, по крайней мере, хоть сохранятся, - посоветовал он.
Я с ним согласился. И мы привезли найденный нами лук, стрелы, кузнечные принадлежности и шаманское одеяние ворожея квельжбат- гула в наш музей. И лук, и железки пошли на ура! Но с шаманским костюмом получилась заминка. Осмотрев его, специалисты по сибирской истории вдруг заявили, что костюм - не что иное, как подделка! И в подделке обвинили меня. Дескать, я решил завести в заблуждение науку: принёс в музей шаманский костюм шамана легендарных квелей, которые жили в Западной Сибири тысячу лет назад! Короче, наш подарок музей ТГУ отверг. А из меня сделал специалиста по фальсификации. По мнению некоторых учёных, я как человек, неплохо знающий историю Сибири, заказал местным аборигенам изготовить это шаманское облачение. Все мои просьбы провести экспертизу кожи костюма были с раздражением отвергнуты. И тогда мы решили оставить нашу находку у себя. Н.Л. забрал костюм на дачу, так сказать, до лучших времён. В конце октября, когда выпал первый снег, мы с Н.Л. в отместку за нелепое обвинение решили подшутить над нашими академиками. И в шесть утра, надев на себя мокасины с медвежьими лапами, я прогулялся по университетской роще и обошёл главный корпус. Сколько было у студентов, когда они пришли на занятия, радости, можно себе представить! Никто из них не испугался, все хотели увидеть Мишу, желающего получить университетское образование. Трухнули некоторые преподы, по рассказам, и те музейные работнички, которые так и не смогли догадаться о происхождении в центре города следов громадного медведя.
Глава 21. Рассказ старого фельдшера
Из наивного мальчика, верившего во всё написанное на бумаге, я превратился в другого человека именно тогда, во время первой своей самостоятельной экспедиции.
Толчком всему, что произошло, послужила смерть Юрия Петровича Сурова. Не случись её, может быть, я так бы никогда и не узнал ни о народе эндри, ни о древних кочевых дорогах, ни о городах погибшей цивилизации. О своей экспедиции я как-то поведал "пасечнику". Он внимательно меня выслушал и сказал, что о мёртвом городе на вершине Тыма ему известно и таких городов по притокам Оби и Иртыша множество. Удивила его шаманка-бабушка.
- Похоже, твоя баба Нюра получила свои знания от хозяина медвежьего наряда, - засмеялся седоголовый. - Она знает то, о чём аборигены в своих преданиях обычно умалчивают. Похвально, что она тебя сразу раскусила и стала с тобой работать. Но пока не пойму, зачем? - задумался он.
После приезда из Колы домой в Сургут, сидя на диване и обнимая соскучившихся по мне собак, я во всех подробностях вспомнил тот зимний поход.
"Жив ли Николай Лихачёв? - думал я. - Что сейчас с Сергеем Старковым? Нелохо бы его найти. И чем занят самый надёжный из моих друзей незабвенный Н.Л.? Хранится ли у него тот шаманский костюм? После нашей встречи прошёл целый год, неплохо бы его навестить и об этом спросить. Шаманский медвежий костюм, наряд жрецов-предсказателей легендарных эндри или квелей. Странно, почему именно медвежий? - ломал я себе голову. - И никакой другой? Что-то в этом есть, но что? Вот бы понять?"
Долго не видевшие меня собаки ласкались и что-то пытались сказать на своём собачьем. Но я их не понимал, просто гладил и теребил родные лохматые морды.
- Даю слово, больше так долго от вас не уеду! Я и сам без вас соскучился. Но что делать: так было надо, - говорил я им.
Дядя Ёша просил год-два отдохнуть от свежей информации. Заняться чтением книг и осознанием того, что уже удалось постичь и понять. Но для этого надо было найти такую работу, которая бы позволила всё это сделать. Бесконечные командировки, в которые я ездил, не годились. В конце концов, надо было пересмотреть и своё отношение к собакам.
"Сколько можно их оставлять на попечение соседей? Но куда податься? На буровую нельзя, это ещё хуже, чем моя работа. Тогда куда? Может, вообще уехать из Сургута? Например, в Новосибирск или опять в Томск? Но и там, и там будут проблемы с квартирой. К тому же я не один: у меня эти вот два лохматых красавца. Что же делать?"
Интуитивно я почувствовал, что ответ на вопрос, куда пойти работать, от меня совсем рядом, и он как-то связан с тем, что меня волнует. И тут я внезапно вспомнил рассказ одного старого больного фельдшера. Случилось это через год после моего переезда из Верхнекетского района Томской области в областной центр. От своего знакомого я услышал, что в районе села Нарымского пробурена скважина, из которой стала поступать на поверхность горячая морская вода. Очевидно, вода древнего, ныне исчезнувшего моря. И мне захотелось побывать на той скважине и самому убедиться, так ли это. Я взял напрокат у друга "Казанку", поставил на неё свой старый проверенный временем "Вихрь", запасся до отказа топливом и, зацепившись за идущий вниз по Оби "Ярославец", отправился в район Нарыма к заинтересовавшей меня скважине. Через пару суток я был на месте. Отцепившись от "Ярославца", я завёл свой мотор и, махнув капитану катера рукой, пристал к Чистому Яру - к месту, где геологи пробурили странную скважину. Меня удивило, что у берега стояло десятка полтора разных лодок, а на берегу маячили палатки. Через несколько минут я узнал, что на скважину приезжают лечиться люди. Оказывается, бьющая из- под земли горячая вода запросто лечит многие болезни. Хотя я и был здоров, но искупаться в целебном источнике мне, естественно, захотелось. И я принял решение несколько дней пожить рядом со скважиной. Поискав свободное место, я поставил на берегу свою палатку и отправился купаться и принимать грязевые ванны. В одной из самодельных ям, куда люди наливали шлангом горячую воду, я заметил старого человека. Он сидел одиноко в своей ямке и правой рукой поддерживал висящую у плеча на коже левую руку. Мельком взглянув на зажившую страшную рану, я понял, что человека изуродовал медведь, тем более, что на его шее были видны шрамы от его страшных когтей. Как человек не умер от таких ран, было непонятно. Повалявшись в грязи и приняв ванну, я искупался в чистой воде ближайшего озера и направился к себе в палатку. Подойдя к ней, я увидел снова того старичка, который одной рукой безуспешно пытался развести рядом со своей палаткой маленький костёр. По-быстрому я наломал тонкого сухого хвороста, и вскоре костёр у палатки старого человека запылал. Старик поблагодарил меня за помощь и спросил, где я так профессионально научился разжигать костры? Я сказал ему, что ещё недавно работал охотоведом, приходилось по работе много путешествовать. В бесконечных дорогах и научился этой премудрости. У своей палатки я тоже разжёг костёр и стал готовить себе ужин. Увидев, что таким же делом занят мой сосед, я решил, что будет лучше пригласить старичка к себе.
- Пойдёмте ко мне, - подошёл я к нему. - У меня уже всё готово, и за компанию будет веселее.
- Мне как-то неудобно, - посмотрел он на меня. - Я лучше сам по себе…
- Не стесняйтесь, - сказал я ему. - Мы же соседи, в следующий раз чай пойдём пить к вам. А сегодня за мой приезд.
- Тогда я возьму вот свои булочки, правда, они не свежие, - сконфузился старик, доставая из палатки какой-то пакет. - Вчера внук привозил, за ночь успели высохнуть.
- А вы сами откуда? - спросил я его, когда мы подошли к моей палатке.
- Из Парабели, я местный. Отсюда на посёлок идёт дорога: по ней ко мне иногда приезжает на газике мой внучек.
У старика легкий низкий голос, приятное доброе лицо и умные открытые глаза. Он сел напротив меня и положил свою повисшую на сухожилиях и коже левую руку себе на колени.
- Меня звать Василием Петровичем, - представился он.
- А меня Юрием, - протянул я свою руку для рукопожатия. - Хоть я и не употребляю, но у меня в шакше кое-что есть. Вы что предпочитаете: вино или "столичную"? - засуетился я.
- Сегодня самый раз - слабозаваренный чай. Я же после процедуры, - улыбнулся старик.
- В таком случае он уже перед вами, - показал я на чайник. - Но сначала надо хорошенько покушать.
- Есть я тоже не хочу, - сказал Василий Петрович. - Разве что за компанию?
Наступила светлая северная ночь. Рядом с разбросанными вокруг палатками дымили костры, оттуда слышались глухие голоса и смех. Сидя напротив друг друга, мы не спеша поели, попили чаю и постепенно разговорились.
- Ты, Юра, где работал охотоведом? - спросил меня Василий Петрович.
- На Орловке в Верхнекетском районе.
- Понятно, - задумчиво посмотрел на меня старик. - А ты когда- нибудь бывал на Васюгане?
- Нет, не бывал.
- Хорошая река, красивая, - почему-то вздохнул Василий Петрович. - Я там был, но давно… А вообще-то я омский. Но всю жизнь прожил в Нарымском крае.
- Попали когда-то по распределению? - спросил я.
- По своей воле. Другое тогда было время. Люди во что-то верили, к чему-то стремились. Это сейчас живут одним днём как жуки- пауки… - опасаясь, что его слова могли меня обидеть, старик замолчал.
- Я с вами согласен, - поддержал я его мнение. - Так оно и есть. Каждый старается жить только для себя. И ему наплевать, что происходит в обществе и куда оно катится.
- Тогда мы думали иначе, - посмотрел на светлое ночное небо Василий Петрович. - Стремились быть полезными своей стране, своему народу. Красивое время было!
- Вы, наверное, страстно любили охоту? - намекнул я старому человеку на его травму. - Это ведь медведь… Удивительно, как вы живы-то остались?
- Медведь, - посмотрел на неподвижно лежащую на колене руку старик. - Но охотником я страстным не был. И выжил я чудом. До сих пор удивляюсь, почему я тогда не умер. Просто какая-то сила меня удержала в этом мире.
С этими словами Василий Петрович поднялся, поблагодарил меня за ужин и компанию и собрался идти к себе.
- Вы уже на боковую? - спросил я его.
- Да нет, я так рано не ложусь. Просто думаю, Юра, пора отдохнуть тебе… Ты ведь с дороги.
- Я на катере проспал двое суток, - засмеялся я. - Так что не беспокойтесь.
- Я вижу, тебе хочется узнать, как это случилось? - качнул он оторванной рукой. - Я понимаю, тебе как охотнику это интересно. И я бы, пожалуй, тебе это рассказал, но не могу. Никто не знает, что со мною произошло. Так надо, Юра. Иначе может случиться беда с тем, кто узнает, - сказал он странную и загадочную фразу.
- Со мной не случится. Я "в рубахе" родился, - заверил я его.
- Нет, не могу! Моя тайна должна уйти со мною. Слишком большая ответственность… Юра.
Старик нёс какую-то чушь, но лицо у него было серьёзным и грустным.
- Я на самом деле родился под счастливой звездой, я не вру. И ваша тайна мне вреда не причинит. Возможно, как раз я и могу оказаться вам в том, что вас гнетёт, полезным.
Мои слова, сказанные наугад, старика взволновали. Он посмотрел на меня и спросил:
- Как ты догадался, Юра, что меня что-то гнетёт?
- Сам не знаю, - признался я. - Наверное, интуиция.
- Ты вот что, Юра, пару дней хорошенько подумай. Потому что я на самом деле расскажу тебе такие вещи, которые могут отправить тебя на тот свет. Я не шучу. Если дашь добро, то я тебя посвящу в свою тайну. Но учти, потом винить будешь только себя, - погрозил он на прощание пальцем.
Своим поведением и словами старик не на шутку меня заинтриговал. И поразмыслив, я решил, что двух смертей не бывает, а одной всё равно не миновать.