- Малые народы Сибири заинтересованы, чтобы в России было всё нормально для того, чтобы у них было будущее, Гера, - вздохнул шаман. - Если на эти земли придут американцы или европейцы, то и хан- тов, и ненцев, и тунгусов, и якутов, чтобы не путались под ногами, сразу же загонят в резервации. Для нас это хуже смерти. Поэтому вы, русские, должны твёрдо знать, что Сибирь - это ваша земля! И вы здесь самый древний коренной народ. Понимаешь - коренной! Если вы из Сибири не уйдёте, то рядом с вами выживут и все малые народы севера Азии.
- А с чего ты взял, что Сибирь может оказаться под властью американцев или европейцев? - удивился я.
- Горбачёв, Гера, тот человек, на которого сделал ставку Запад. Он затеял под названием "перестройка" великую в СССР смуту. Если Горбачёва никто не остановит, то наше отечество распадётся на множество мелких государств. Посмотри, всё идёт к этому. По всей вероятности, - продолжил Лисак Павлович, - Брежнева убрал Андропов, возможно, по приказу Запада. Но придя к власти, Андропов попытался остановить процесс разложения и распада. Он затеял борьбу с коррупцией и воровством. Поэтому и его скоро отправили к предкам. Таким образом освободили дорогу к власти Горбачёву, Гера. Неужели ты этого не понял? А теперь Горбач, как рябуха с рябчонкой, носится со своей перестройкой. А перестройка его, ты послушай радио, нацелена на гибель нашей страны. На её распад. Значит, и на отделение Сибири от России. Как известно: "Свято место пустым не бывает". Уйдут русские из Сибири - припрутся либо китайцы, либо американцы. Помнишь, как произошло с Аляской? Пока русская власть там была и эскимосы, и индейцы, и алеуты жили нормальной жизнью. Их никто не притеснял. Они владели своей землёй и угрозы, их гибели не было. Но как только в 1867 году в Новоархангельске был спущен российский флаг, сразу всё и началось. И теперь на Аляске почти не осталось ни эскимосов, ни индейцев, ни алеутов. Думаю, ты меня понимаешь? - закончил свой монолог хантейский шаман.
- Понимаю, - кивнул я растерянно. - Но что-то от твоих слов мне стало страшно! Неужели всё так серьёзно?
- Серьёзнее некуда, Гера. Надвигается беда. Великая беда. Поэтому ты должен воочию убедиться, что это твоя земля, - показал Лисак Павлович в замороженное окно. - Просторы твоих далёких предков. Они были здесь подлинными хозяевами, а не мы и ненцы, тем более якуты. Ты должен увидеть развалины давно забытых городов белых богатырей, их могилы и всё, что уцелело от древних храмов. Но увидеть мало, ты обязан о том, что узнал, рассказать своему народу. Передать так, чтобы тебе поверили!
- Дорогой Лисак Павлович, - посмотрел я на взволнованного хан- та. - Да кто же мне поверит? Скажут, что я сошёл с ума и на этом всё закончится. С детства ведь вбито в голову, что в Сибири никогда русского народа не было.
- Для того чтобы в будущем у России отнять север Азии, - продолжил за меня шаман. - Но я, вот что тебе поведаю, - почти шёпотом сказал он. - Ты обладаешь силой. Всё, что ты говоришь, наполнено ею. Другим не поверят, это так, но тебе люди станут верить. Тем более, если ты кое-что покажешь вашим учёным…
- Нашим зомби научным работникам?! - удивился я.
- Да-да, им, - кивнул головой Лисак Павлович.
- Но что это даст? - спросил я его.
- Кое у кого из них проснётся сомнение в том, чему его учили и что даёт людям он сам. Отсюда и может начаться новое в понимании современной истории…
Лисак Павлович был прав. Зародить сомнение, вот на первых порах что просто необходимо. А потом будет уже намного проще.
- Хорошо, я попробую. Сначала ты мне покажешь священные места здесь на Югане и Салыме, а потом я поеду на Торум-Ягун.
- На реке Торума, - поднял руку шаман, останавливая меня жестом, - ты отыщешь, это недалеко от юрт Ермаковых, озеро Косын-лор. На том огромном озере живёт мой старый знакомый, он последний из хранителей тех мест. Его имя - Николай Константинович Кеченов. Он, как и я, такого же роста и у него серые глаза. От русского не отличишь. Как ты уже догадался, Николай Константинович тоже из рода Ворона. Живёт на озере он один уже более десяти лет. Вокруг его чума только могилы соплеменников. Кеченов очень сильный шаман. Поэтому проблем с ним у тебя не будет. Вы очень скоро найдёте общий язык. Он тебе и покажет укрепления Тром-Агана. Заодно мёртвые города древнего народа, и расскажет, как отыскать в вершине реки заросшие лесом пирамиды. И ещё, - добавил Лисак Павлович, хитро улыбаясь. - Николай Константинович знает легенд и сказок больше, чем я…
Решение было принято. Моя поездка на Беломорье снова откладывалась. Но я не жалел об этом. Надо было увидеть то, о чём рассказал шаман.
"Это действительно важно, - думал я. - Лисак Павлович абсолютно прав".
Часть третья. Чудь белоглазая
Глава 30. Николай Константинович Кеченов
Прошло ещё пять лет моих странствий по Среднему Приобью. Два года по бескрайним таёжным просторам Салыма, Демьянки и обоих Юганов. И три года по северной утопающей в озёрах и болотах тайге Агана и "Торум-Ягуна".
Параллельно со своими исследованиями я взялся за кандидатскую диссертацию. Она служила мне отличным прикрытием. Никому и в голову не приходило, чем я на самом деле интересуюсь. Зато, благодаря ей, командировки мне были обеспечены по всему Тюменскому северу. Чтобы описать то, что мне посчастливилось увидеть на Юганах, Салыме и Демьянке, потребуется отдельная книга. Каюков Лисак Павлович меня не обманул. Хантейский хранитель традиции и жрец показал мне древние заросшие лесом валы оставленных людьми городов, стоящие среди болот курганы и концентрические солярные насыпи мест силы, где стояли когда-то храмы людей белой северной расы.
- Смотри, - говорил он мне. - Всё это не наших рук дело. И не дело рук самоедов, племён сейгула и соргула, которые в этих местах жили до прихода хантов. Ни один малый северный народ городов не строил, тем более огромных капищ и храмов.
Концентрические валы древних ритуальных мест просто потрясали. Обычно в центре круговой земляной насыпи стоял круглый храм. Вокруг него, как правило, шёл ров, потом снова - вал, за валом ров и опять вал, третий самый глубокий ров и широкий вал опоясывали всё строение. Такие комплексы в диаметре достигали ста с лишним метров. Однажды, стоя на таком валу, я припомнил описание Платоном столицы легендарной Атлантиды. И был поражён: то, что описал Платон, находилось у меня под ногами. Точная копия! Только не город, а храм.
"Наверное, и столица атлантов являлась городом-храмом", - сделал я вывод.
- Ты мне открыл, Лисак Павлович, три таких места, - показал я на концентрические земляные насыпи. - А есть еще, кроме них, где-нибудь подобные?
- Есть, конечно, - спокойно сказал шаман. - Просто я тебя привёл к наиболее доступным. Среди тайги, обычно вдали от рек, в глухих местах стоят даже насыпные пирамиды. Но чтобы до них добраться, требуется уйма времени. А у нас его, как всегда, мало. Можно попробовать зимой на "Буране" к ним съездить.
- Но зимой, Лисак Павлович, не то. Ничего не видно, всё под снегом, - расстроился я.
- Ничего, - успокоил меня тогда шаман. - В вершине Торум-Ягуна на холмах ты увидишь три огромные пирамиды и рядом с ними земляные валы древнего города. По рассказам Ермаковских хантов, большого. И ещё, - добавил Лисак Павлович, - мне хочется, чтобы ты посмотрел внимательно на берега озера Пикуто.
- Там что, тоже есть следы каких-то древних строений? - спросил я шамана.
- Следы поселения есть, но речь не о них. По одной из легенд, озеро Пикуто образовалось в результате мощного взрыва. И не только оно одно, есть и другие озёра, берега которых напоминают воронки.
- Неужели ты предполагаешь, что в этих местах когда-то взорвались мощные атомные заряды? - спросил я ханта.
- Древние легенды достались хантам от рода Ворона. Род Ворона, как ты уже знаешь, пришёл в эти места с севера. По национальности "вороны" превратились в хантов совсем недавно, - начал рассказывать шаман. - Так вот, люди рода Ворона помнят, что когда-то здесь горели и земля, и небо. Скорее всего, перед нами воспоминания о великой древней войне. В настоящее время воронки от взрывов наполнены водой. Теперь это озёра, но видны вокруг таких озёр насыпи. И озёра очень глубокие. Ты скоро сам в этом убедишься.
То, о чём рассказал Лисак Павлович, я очень скоро увидел своими глазами: озёра, напоминающие собой заполненные водой лунные кратеры, мне встречались в бассейне Югана, Тром-Агана, Агана и на Ямале. Воронкообразные озёра, как правило, имели чистую воду и были очень глубокими.
"Вот бы узнать время образования этих озёр, - думал я. - Наверняка оно совпадёт со временем появления таких же озёр на Кольском полуострове. Если так, то здесь явные следы допотопной войны. Надо же, как утюжили друг друга сверхмощным оружием атланты с орианами! - размышлял я над тем, что приходилось видеть.
В одной из своих командировок в юрты Ермаковы на "Торун-Ягун" я отправился разыскивать Кечемова Николая Константиновича. Оставив свою лодку в одном из уриев, я по карте сосновым бором дошёл до озера Косын-Лор. Но, идя берегом гигантского водоёма, ничего, кроме накрытых ветхими обласками хантейских могил, я не встретил. Пройдя кладбище, я наткнулся на то место, где когда-то стоял посёлок хантов. Домиков уже не было, но ещё стояли закрытые пустые старинные лабазы. Вокруг меня была тишина, и царил дух разрушения и смерти. Но в этот момент метрах в двухстах впереди меня залаял Халзан. Судя по лаю, кобель наткнулся на человека. И я быстрым шагом направился на его лай. Подойдя поближе, я понял, что передо мной тот, кого я ищу. Разговаривая в полголоса с собакой, стоял высокий одетый во всё национальное пожилой человек. На поясе у него висел традиционный отточенный нож, а в руках он сжимал длинный посох. Было видно, что человек собаку не боится. Он с интересом её рассматривал, и на лице его сияла улыбка.
- Пошто так долго не приезжал? - не здороваясь, поднял он на меня свои серые большие глаза. - Я давно жду, а тебя нет.
- Вам что, Николай Константинович, обо мне Лисак Павлович сообщил? - растерялся я.
- Лисака Павловича я не видел больше десяти лет, - тихо сказал старый хант.
- Тогда я не понимаю?
- Ты пока не понял, как устроено всё, что нас окружает, - показал старик вокруг себя своим посохом. - Но скоро поймёшь. Разберёшься в единстве сущего. В том, что ничего не проходит бесследно, и всё имеет своё и только своё направление.
- Куда? - Не понял я монолог ханта.
- Либо в мир Верхний, либо в Нижний, - посмотрел он на меня.
Ничего не поняв, я замолчал.
- Вот твоя собака, - показал старик кивком головы на Халзана. - Она потомок древних звёздных собак, но тебе это неизвестно. Потому что твой мир пока состоит из несвязанных между собой кусков. Ты же о том, что я тебе сейчас говорю, никогда не слышал. Потому и спрашиваешь меня, каким образом я узнал о тебе.
- То, что знание едино, я понимаю. Но не представляю, как этим можно пользоваться. И столь конкретно, - подошёл я поближе к старику.
- Когда-нибудь поймёшь, - улыбнулся хант. - Пойдём, хорошо, что приехал. У меня в чуме к твоему приезду всё готово.
Изучая Николая Константиновича, я невольно вспомнил хранителя. Для того тоже не существовало никаких тайн. Он знал все мои дела, всегда чувствовал мой приезд. Но седоголовый умел читать мысли.
"Интересно, а этот умеет? - подумал я.
- И читать мысли я тоже умею, - ответил на мой вопрос хозяин озера. - У обычных людей это несложно. Вот ты уже и закрылся, - остановился он, улыбаясь. - Школа-то у тебя хорошая, но Каюков здесь ни при чём, кто-то с тобой другой работал, - стал размышлять старик вслух.
Наконец мы подошли к одинокому берестяному чуму.
- Заходи, будь как дома, - показал на чум палкой хозяин.
Я зашёл в ветхое жилище и, сбросив у входа сапоги, уселся на оленьи шкуры.
- Ну что, ты так и не догадался, как я узнал о тебе и почему ждал тебя? - ставя передо мной низенький стол, посмотрел на меня хант.
- Смутно догадываюсь. Но тогда получается, что ты больше живёшь в мире духов, чем вот в этом плотном, - показал я на стенки чума.
- Так оно и есть, - тихо сказал старик. - Мне там интереснее. Плотная окружающая действительность скучна и однообразна. И ещё очень жестока.
Несколько минут хозяин чума молчал, а потом продолжил:
- А с тобою всё просто: когда ты приобрёл силу духа реки, я тебя увидел. Потом стал наблюдать, чем ты занят. Мне было интересно, зачем тебе Юган-Ики дал столько силы? Потом всё понял. Но не будь рядом с тобой духа твоего учителя, ты бы погиб.
- Духа моего учителя?
- Да-да, того, кто всегда приходит к тебе в трудную минуту.
- О присутствии какой-то силы мне говорил и Лисак Павлович, но он не понял, откуда она взялась.
- Каюков иногда не верит сам себе, - задумчиво сказал Николай Константинович. - Теперь ты понимаешь, что твоя сила и привела тебя ко мне. Сила магнит, часто она ведёт человека по жизни.
Николай Константинович налил в кружки горячий чай, разложил на столе откуда-то взявшиеся баранки и пододвинул ко мне сковороду с жареными щучьими потрохами.
Я, в свою очередь, опорожнил на пол чума свой дорожный мешок. Увидев пачки с индийским чаем, старый хант обрадовался.
- Хорошо, что чай привёз. По ночам можно долго будет беседовать, - сверкнул он своими серыми глазами.
К остальным продуктам старик был на удивление равнодушен.
- Скажи мне, Николай Константинович, куда делись с берега Косын-Лop все ханты? - открывая банку со сгущёнкой, спросил я хозяина.
- Почти все умерли, - спокойным голосом сказал он. - А кто уцелел, те уехали.
- Как это случилось? - задал я мучающий меня вопрос.
- Двадцать с лишним лет назад рядом с озером поставили буровую, - начал рассказывать старый хант грустную историю. - Буровики сразу поняли, что у хантов за водку можно добыть и пушнину, и рыбу. Вот и начался такой обмен. Через пару лет все в юртах спились, даже женщины и дети. И стали умирать. Никто уже не шёл ни на охоту, ни на рыбалку. Даже своих оленей на водку поменяли ханты. А на буровую вертолётами возили её ящиками. А когда буровой не стало, началась повальная чахотка. Её нам буровики привезли вместе с водкой. Вот и всё, - вздохнул старик. - Ты ведь шёл через кладбище, видел какое оно большое?
- Видел, - кивнул я. - Произошло страшное. Сейчас то же самое началось на Югане…
- Да, началось, - согласился со мною старик. - Скоро и Юган опустеет, как Торум-Ягун. Скоро все мы вымрем.
- Неужели ты никак не мог остановить своих соплеменников? - спросил я погрустневшего старика.
- Как их остановишь? Молодые взрослых не хотят слушать. Вот сейчас все они и лежат в могилах.
- А куда делись ваши дома? - задал я вопрос.
- В домах болели люди, после того как хозяев относили на кладбище, домики сжигались…
- Но почему вы не обратились к врачам в Сургут? Умирали от туберкулёза и молчали?
- Мы не молчали, мы просили о помощи, но нам никто не хотел помочь. В больнице говорили, что наши юрты слишком далеко, а буровой, чтобы к нам летать на вертолётах геологов, больше нет…
- Мерзавцы! - сжал я кулаки. - Деньги на вертолёты для обслуживания буровых у них есть. Но для помощи больным людям денег у государства не нашлось.
- Врачи несколько раз к нам прилетали, забирали больных детей и привозили лекарства.
- Но остальных бросили на произвол судьбы! - перебил я старика.
- Бросили! - кивнул он своей седой головой. - Так, Геша, вымер мой род. Последние люди Ворона, - посмотрел на меня своими пронизывающими глазами хранитель кладбища. Знал бы ты, кто мы на самом деле - люди Ворона?! Откуда мы пришли, и какие знания хранили наши шаманы?!
- Кое-что я слышал от Лисака Павловича. Ведь он тоже причисляет себя к роду Ворона.
- То боковая юганская ветвь хранителей знаний. Это не то, Геша. Лисак Павлович во многое посвящён, но не во всё, - отхлёбывая свежезаваренный чай, сказал хозяин чума. - Сегодня ночью я расскажу тебе, как появился на Земле род Ворона. Ты должен это знать, потому что и сам ты почти Ворон, - сказал загадочную фразу хозяин озера.
- А почему ты назвал мою собаку звёздной? - вспомнил я слова ханта.
- Сегодня ночью ты и об этом узнаешь. Потерпи немного. После чая я тебе покажу здешние бора. Место, где стояли юрты и свои ловушки на рыбу. Покажу тебе и своих оленей. У меня их осталось всего шесть.
- А остальные куда делись? - невольно спросил я старика.
- Их постреляли шофёры на трассе. Отсюда в пятидесяти километрах дорога на Кагалым. Рядом с ней хороший беломошник. Туда мои олени и повадились ходить. Я им на шею и ошейники красные вязал. Напрасный труд. Всё равно всех постреляли. Осталось совсем немного. Теперь в загородке живут. Надо только твою собаку привязать.
- Сейчас привяжу, - сказал я, подымаясь из-за стола.
Мы вышли из чума и, привязав Халзана, направились исследовать владения Николая Константиновича.
- Нам когда-то здесь было хорошо, - остановился на пустынном берегу Косын-Лор старый хант. - В озере рыбы много, в лесу вокруг него птицы. И глухаря, и тетерева. Да и пастбища для оленей рядом хорошие.
Метров в ста от нас на чистой глади озера плеснула громадная Рыбина.
- Вот видишь! - показал глазами на воду Николай Константинович. - Здесь жить и сейчас можно. Но никого, кроме меня, не осталось.
- Тебе не кажется, - посмотрел я на задумавшегося ханта, - что твой род специально убили? Геофизики нефти здесь не отметили, но почему-то буровая была поставлена? Спрашивается, зачем? Тебе не кажется это странным?
- Наши старики говорили начальнику экспедиции, что зря он затеял на Косын-Лор буровую. Нет здесь никакой нефти, потому сюда деды и привели род Ворона. Но он стариков не послушал, - вздохнул хозяин озера.
- Вот видишь, - оживился я. - И болезнь на вас обрушилась после того, как буровую отсюда убрали. Но сначала вас всех споили, и это тоже неспроста. На мой взгляд, по чьей-то злой воле всё это и произошло. И медслужба от вас отказалась, не по причине удалённости, а по совсем иной причине. Так кому-то было надо.
- То, о чём ты говоришь, я понял с самого начала, - согласился с моим предположением старый хант. - Но остановить беду не смог. Подтверждением всему явилось то, что дети, которых у нас забрали, больше сюда не вернулись. Следов их я не нашёл ни в Сургуте, ни в Тюмени…
От услышанного мне стало не по себе.